Я Ниган

Ниган был у себя, когда постучали. Охранник сунулся сообщить, что пришла Хильдур. – Проходи, – он ждал ее. Женщина вошла и по-быстрому решительно приклонила колено, как воин при правителе, гордо и уверенно. Тут же поднимая голову, чтобы видеть реакцию. Этот жест грел душу обоим. Они вроде и понимали, что это театр, но для обоих это было важно. Определенность своих ролей. Соблюдение субординации. Главарь улыбнулся и приветственно моргнул, встретившись с ней взглядом, одобряя такой настрой и приглашая не медлить. – Здравствуй, Хильдур, рад что ты заскочила.Чем обязан? – он жестом указал на кресло. – Твой пленник, – начала без прочих церемонностей женщина, присаживаясь напротив за журнальным столом. – И что с ним? – Он здоров. Он ходит. Он хочет работать и быть в строю. – В каком строю? – подловил ее спаситель. Женщина прищурила глаза. Она поняла, что Ниган намекает: она должна была узнать у больного хоть что-то за это время. – Это не мое дело. Ты же знаешь, я делаю то, что мне велено. Ниган со вздохом встал с кресла и подошел к барной стойке, чтобы налить выпить. – Я благодарен тебе, за содействие, – он откупорил бутылку и плеснул по стаканам бренди. – Как ты поняла, мне было необходимо поставить на эту работу надежного человека. Это было не просто: обсудить такую тему, которую обсудить было необходимо, но при этом - вскользь. Оба не имели никакого желания сболтнуть лишнего. Вопрос был деликатный. Спаситель потер щетину. Подошел и протянул гостье стакан. – Не буду ходить вокруг да около, я думаю ты поняла, что он важен для меня. «Угу» – говорила та взглядом, призывая продолжать. Он присел. – Мне нужно быть уверенным, что он готов… – Почему ты не приходишь к нему? – неожиданно предъявила сиделка, забыв про приличия. Главарь сделал задумчивый глоток и вскинул на нее такой тяжелый взгляд, как будто ресницы весили тонну и пришлось приложить усилия, чтобы их поднять. В этом взгляде четко читалось «А можно?» Хильдур сделала громкий выдох, как бывает, когда она собирается сказать лишнего. Но подняв лицо и втягивая новую порцию воздуха сквозь зубы, она застыла, приоткрыв рот, соображая, что же тут скажешь. Слова не подбирались. – Я не хотел напоминать о себе, – выдал внезапно спаситель, догадываясь, что Хильдур знает уже слишком много. Что ты об этом думаешь? По-твоему, я совсем сбрендил? Это все какой-то ебаный пиздец? – у главаря было много вопросов, которые он бы мог задать этой женщине. Если б мог. Но он не должен был перекладывать ни на кого ответственность. И спрашивать советов вот так. Демонстируя смятение и сомненья, которых по идее у него не должно быть вовсе. Никогда. Этого обязывало положение. Хильдур понимала, что она не может помогать в таких вопросах, где действуют совершенно запредельные законы. Дело было даже не в ранге. В таких делах люди разбираются сами. – Я пришла сказать, что Дэрил больше не должен лежать, ему от этого только хуже. Ему пора вернуться в строй. Ничего с ногой больше не случится, надо ходить, чтобы восстановиться. Время пришло, – она говорила это вкрадчиво, искоса заглядывая в лицо главарю, который опустив глаза впитывал ушами каждое слово. Она будто говорила не о ноге, а обо всем сразу. Давала разрешение ЗАБРАТЬ его. Подталкивая принять решение на счет того, где он будет теперь и кем для него. Она точно поняла многое, иначе не пришла бы. Но Ниган не знал его толком. Он знал только свои ощущения и то не понимал их. – Что ты думаешь про него? – вдруг перевел он свой взгляд на сиделку, прямо спрашивая ее совета. Она задумалась. – Тебе не о чем волноваться, – только и сказала она, выпрямившись и поднимая голову. Показывая, что ее слово – верное. Это взволновало главаря. Секундное замешательство. И он нетерпеливо встал чтобы пойти за бутылкой. Но не дошел, повернувшись на полдороги: – Я должен быть уверен! – зарычал он внезапно. Хильдур редко видела его истинные эмоции, а не театральные выходки. Они были похожи. Еслиб она не знала всей правды, то поверила бы, что он сейчас играет на публику. Но тут, это была реальная эмоция. Сомнение, которое бесило его самого. Перед ней впервые стоял такой Ниган. Уязвимый. Теперь она и по нему поняла, что все серьезно. Ей хотелось успокоить его и сказать, что любовь - это прекрасно, а на небе радуга, и что всех ждет светлое будущее. Но она была умнее. – Дэрил - надежный парень, – она могла сказать только это. Как его сиделка и человек, видавший людей. – Ты же за этим меня к нему приставил. Так я тебе говорю. В нем сомневаться не стоит! А вот на счет себя… Ниган вздрогнул: – Ты забываешься! – Остальное - не в моей компетенции, – поправилась она, подытоживая. Главарь застыл ссутулившись, на минуту, затем усмехнулся сам себе, и оттаял, улыбнувшись своим мыслям. Виновато поглядывая на Хильдур он выдохнул и дошел до бутылки, забрал ее и вернулся за стол. – Я заберу его завтра, – официально озвучил он свое решение, хитро улыбаясь женщине, разливая напиток по еще одной порции. «Вот и славно» – выражал теперь уже успокоенный взгляд сиделки, когда она взяла свой стакан. Они оба молча переглянулись и расслабились: все же приятно было обсудить все, используя минимум гребаных слов. Главное, что они оба поняли друг друга. Как будто заговорщики, обсуждающий некий тайный план. Ниган ценил это в людях. Жаль редко оно встречалось.

***

Этим вечером Нигану предстояло многое обдумать. Он до последнего откладывал тот момент, когда надо будет принять решение. За эти две недели, что он не видел Дэрила - он жутко тосковал. Просто места себе не находил. Он все вспоминал, как тот держит его руку. И как потянулся губами. После того, как он было дерзнул разрушить все, что связывало их вместе. После того, как он хотел убить свои искренние чувства. Может он и не понимал их. Может и не хотел их. Но что-то настоящее ведь было в сердцевине этого пиздеца. То, с чего все началось. И за это надо было хвататься, а не пытаться убить в себе. И в нем. Но разум говорил другое. Что это не безопасно, это уязвимость, это слабость. Неопределенность. Что связывало их? Спонтанная близость, похоть, желание, сексуальное влечение – это было. Хуй пойми с чего, но было. Ладно. Они, в последнее время не хотели убить друг друга! Это прогресс. Но таковы были обстоятельства. Спаситель просто не знал, что будет, если дать Дэрилу в руки оружие. Сколько секунд он будет колебаться? Прежде чем осознает, что он не пленник больше. Что есть шанс прикончить, если уж не своего врага, то – врага своих людей, своих близких, с кем трижды прошел ад вдоль и поперек! Даже если Диксон и правда не равнодушен, с какого-то перепугу к своему мучителю, допустим это – ебаный Стокгольмский синдром, то это еще не значит, что он не убьет из чувства долга. Ведь для людей это был бы подвиг! Понятно же, что Дэрил из принципиальных. Ну а хотя, как же он тогда перешагнул через себя, чтоб на мужиков кидаться? Ниган хоть и считал себя брутальным классическим альфа самцом, но всеж его образу еще куда ни шло – безобразничать по-всякому. А вот Дэрилу - совсем было, можно сказать, не положено! Его сложно было представить даже активом в отношениях с мужчиной, потому что самих отношений с другим мужчиной – и быть не могло вовсе. Ниган представил Диксона с каким-то абстрактным ДРУГИМ мужчиной. Картина была безобразная. Ну он же не пидор блять. Какой-то грубый и пошлый вышел образ. Он не такой! Он непослушный дикий сорванец. Это звучало так сладко. Он увлекся. И попытался представить его таким, каким он был до плена. В его жилетке с крыльями, арбалетом Дуайта и на мотоцикле. Это смотрелось невероятно горячо. Гордый засранец-байкер одиночка. Арбалетчик. Ловкий, крепкий, стройный, отважный упрямец с широченными плечами, хмурый и нелюдимый. Спаситель стиснул стояк рукой. В этот момент в воображении появился Рик, который подошел отдавать распоряжения стрелку и взял того за шею, что бы притянуть и… – Нет! – возмутился спаситель и выбросил образ из головы. Такой Дэрил, как будто, принадлежал Рику. Это вызывало жгучую ревность. Хотелось убить Рика без промедлений. Если такой как Дэрил шел за Риком, значит Рик тот еще авторитет. Нет, Рик, конечно мужик со стальными яицами, – это было понятно, так он еще и искренне печется о своих людях, как настоящий доблестный лидер… Фу блять! – его передернуло от приторности и одновременно зависти, что Рик весь такой прекрасный мужик в сверкающих доспехах. И с топором. И что у Дэрила на него стоит и стоял еще задолго до появления спасителей в его жизни. Черт. Вот поэтому и не хотелось думать об этом. На одной чаше весов Дэрил и его преданность, а на другой – Дэрил, Рик и их светлое будущее. Оружие перетянет ту чащу, в которую оно попадет. И не сегодня, так завтра, стрелок может сделать свой выбор в пользу Рика. Но нельзя лишать его выбора, нельзя убить Рика, это перечеркнет все. И что теперь, может пригласить Рика жить с ними, одной большой счастливой ШВЕДСКОЙ семьей. Сука. Опять клонит в ревность. Представим, что Рик – просто его брат. Допустим у Дэрила мерзкая родня. Ну а может и хорошая. Это разве значит, что надо всех позвать жить вместе?! Но, наверное, это и не значит, что надо угрожать его людям расправой? Но, а как еще им объяснить, что никаких поблажек им не будет. Что другой судьбы у них тоже нет. Что они обязаны платить дань и быть полезными своему господину. Это – новый мир. В котором любой живой или мертвый, это опасность. Никаких исключений. Ну а в остальном, как пойдет. Судьба. И вроде не сказать, что Ниган мечтал мучать бедных людей всю свою жизнь, всех кто попадется ему на пути. Но пока иного варианта все равно не было, надо было строить хоть что-то. Да, методы адские. Но работают. А у Рика все накрылось медным тазом. Тоже мне группа выживших, это они из-за того, что добренькие, остались такой маленькой группкой. И Рик, судя по всему надеялся, что так будет всегда. Что никто не придет, чтобы позариться на его… помидоры. Мистер наивность. Всегда кто-то должен прийти! Если у тебя есть что дать, ты дашь. А если нет, то тебя сожрут. Вот и все. В любом случае, с кем-то договариваться – это глупо. Люди мелочные. Если дать им послабления, они начнут хотеть большего, поймут, что ты слабый, начнут мутить воду. Надо брать с них все, что можно взять и оставлять им только их жизнь и возможность жить и дальше, пусть затянув пояса, но вполне достойно, имея все что нужно. Ну и еще дать стимул к работе. Это важно. Нет, утвердиться в собственных принципах, - это не помогает понять и предугадать, что будет с Дэрилом и как строить эти отношения дальше. Наверное, будет видно по ходу развития событий: что происходит, и как с этим работать. Лучше не давать Диксону огнестрельного оружия. Да, и арбалет пока что. А от ножа можно отбиться, если что. Не думаю, что он захочет прирезать меня во сне!

***

На другой день за Диксоном пришел Дуайт. Примерно в середине дня. Принес вещи. – Тебя вписывают, – кивнул он, улыбаясь. Хильдур приспустила очки, внимательно замерила взглядом надсмотрщика и то, что он принес, затем улыбнулась больному. Пленник заволновался, поглядывая на обоих. Значило ли это, что он возвращается в свою холодную темную камеру? Судя по одежде – нет. Это была не роба рабочего класса А. Но куда его определят. – Где Ниган? – волновало его больше всего. Взгляд Дуайта отчего-то помрачнел. На самом деле тот был уверен, что Диксон провалялся две недели «на больничном» из-за того, что сделал с ним главарь. Он был уверен, что для стрелка это был кошмарный опыт, о котором он бы не стал даже вспоминать, не то чтобы говорить вслух. Или даже показывать видом, что это действительно было. Поэтому он радовался тому, что стрелка хотябы теперь содержат по-человечески, возможно, Ниган чувствует свою вину за эти зверства, поэтому сам не наведывается «в гости» и поэтому сделал все как надо. И сейчас он был рад, что не надо вести едва подлечившегося пленного прямиком к мертвецам. Вопрос про Нигана не звучал испугано. Может он за это время устал на него злиться, а может он и вовсе не помнит, что с ним происходило. – Давай, собирайся, – он кинул стопку вещей на журнальный столик и обратился к сиделке. – Поможешь? Затем обернулся на пленника и не отвечая на его вопрос вышел, чтобы подождать за дверью. Дерил собрался, пришло время попрощаться с Хильдур. Он ненавидел прощанья, но постарался не подать вида. – Штож, – сказала женщина, ласково положив руку ему на лицо, как сыну. – Береги себя!... «Все будет хорошо» – вертелось на языке, но звучало, как полнейшая глупость. – …И ЕГО… по возможности, – добавила она. Дэрил не знал, что говорить, он просто обнял ее. Отстранился, и, на последок, усмехнулся. Она улыбнулась в ответ и, потрепав его по волосам, толкнула его голову в направлении к двери: – Иди уже.

***