Хорошие девочки не попадают в злодейский рай

Роксане так и не удалось связаться с Прислужником. Возможности сбежать и отправиться на поиски устройства связи или прямиком в логово у неё не оказалось. И после этого он продолжит утверждать, что такие часы лучший способ коммуникации? Ну как же, на сотовый хотя бы можно позвонить с любого другого сотового, но если у тебя под рукой не осталось чудо-часов — ты без связи. Абсолютно непродуманно. Роксана надеялась, что он не волновался за неё, но больше всего переживала за план. В теории, он вполне мог начать без неё, но они не обговаривали, как он будет действовать, если она не сможет отвлекать начальника тюрьмы в нужный момент, потому что такой поворот не предполагался. Она могла бы для этого элементарно позвонить начальнику на сотовый, но даже для этого ей нужно было координировать свои действия с Прислужником. Поэтому выхода не было, и она не знала, что сейчас происходило за пределами поместья. Между процедурами, после пилинга и в ожидании массажиста, они лежали с леди Скотт в шезлонгах на террасе с выходом в сад. Погода была пасмурная, и они с облегчением могли позволить себе не прятаться от губительных солнечных лучей, а наслаждаться прохладой и свежим воздухом, которого обычно так мало в мегаполисе. Вдалеке, за пределами имения, чуть подёрнутый синеватой дымкой, раскинулся Метро-Сити, и его центральные небоскрёбы выглядели удивительно величественно, а на другом краю города в промышленном районе шёл дождь, и всё это одновременно смотрелось необычайно. Неудивительно, что юный Уэйн Скотт, наблюдая Метро-Сити буквально у себя на ладони каждый день, будучи ребёнком, легко сделал выбор защищать его каждую минуту своей жизни. Несмотря на то, что жизнь в имении Скоттов была плавной, спокойной и убаюкивающей. – Хорошо, что мы не стали откладывать косметолога, – заметила леди Скотт, потягивая кислородный коктейль через соломинку. – Мне кажется, лицо у тебя слегка краснее, чем должно быть. Тогда кожа точно не успела бы восстановиться до свадьбы и пришлось бы обходиться без косметики. – Это мой первый пилинг, я понятия не имела, какие должны быть ощущения, – пожала плечами Роксана. – Но хорошо, что это закончилось, приятного мало. Мне кажется, я до сих пор не могу отдышаться от этих запахов и немного болит лицо. Наверное, я позволю своей коже стареть естественным путём и ограничусь скрабами, чем буду повторять это каждые полгода. Если бы я знала, что такое пилинг, точно на него не согласилась бы. – Зато скоро ты почувствуешь невероятную свежесть, даже дышать станет легче, – успокоила её леди Скотт. – Пройдёт время и ты захочешь повторить. Просто для следующего раза нужно подобрать более щадящий состав, у тебя слишком чувствительная кожа. Роксана не стала возражать, но была уверена — не захочет. Из-за всех переживаний она и без того чувствовала себя довольно дурно, а непрекращающийся зуд не способствовал улучшению настроения. Хотелось прижать холодные пальцы к лицу, но нельзя заносить возможную инфекцию на раздражённую кожу. На самочувствие явно повлияли и те бесконечные кружки кофе, которые она выпила в последние дни активной подготовки плана, и полуголодная диета на ходу и чем попало. Ей давно стоило взять выходной, потому что она ощущала себя абсолютно истощённой. – Пожалуй, нужно попросить Джорджа вынести массажные столы на террасу, как ты считаешь? – спросила леди Скотт. – Мы могли бы одновременно наслаждаться массажем, прекрасными видами и этой послегрозовой свежестью. Роксана нехотя поднялась с шезлонга и поставила на столик свой бокал с кислородным коктейлем — он слишком холодил пальцы — и начала растирать ладони. – Я не уверена, что хочу больше прохлады, – осторожно заметила она. – Мне кажется, становится холоднее. Ох, я бы от горячего чая сейчас не отказалась. – Хорошо, я попрошу Джорджа принести чай, – согласилась леди Скотт. – Какой ты предпочитаешь? Милая, ты хорошо себя чувствуешь? Леди Скотт повернулась к ней и взяла за руку, её ладонь оказалась жутко горячей. – Не очень, если честно, но, надеюсь на прилив сил после массажа, – призналась Роксана и внезапно почувствовала себя ещё хуже, как в тех снах, когда со всех сторон наваливалась тяжесть и гудело в ушах. – У тебя губы совсем синие. Роксана услышала слова леди Скотт как сквозь толщу воды и помотала головой. Каждый вдох давался тяжелее. – Роксана? Роксана, ты слышишь меня? Роксана! Уэйн! Теряя сознание, Роксана подумала, что Мачомен, где бы сейчас ни был, услышит и успеет подхватить её раньше, чем она упадёт на мраморный пол. Это очень успокаивало. Всё стемнело, она чувствовала чьи-то руки и боролась за воздух, пока совсем не потерялась в пустоте. Она словно оказалась в плотной чёрной силиконовой трубе, которая обтягивала её со всех сторон, прилипала к лицу, закрывала глаза, рот, нос, уши, не давала пошевелиться и вдохнуть, лишь с усилием тянула её куда-то. Это продолжалось бесконечно долго. Она была уверена, что слышала голоса и обрывки фраз, но при каждой попытке выбраться труба только растягивалась и резко сжималась обратно с новой силой, и при каждой попытке становилось совсем нечем дышать. Она словно бы была в сознании, но не могла ничего чувствовать и думать ни о чём другом, кроме обтягивающей её черноты, вдохов и выдохов. А потом её как будто выбросило на цветущую зелёную лужайку, буквально дурманящую количеством кислорода, и она точно знала, что это сон. Она с облегчением выдохнула: раз она видела сон, значит, точно больше не умирала. От чего она могла умирать? Как только она попыталась проснуться, она вместе со звуками из реального мира снова почувствовала это стягивающее ощущение и решила больше не рисковать. По крайней мере, здесь, на лужайке, она могла дышать полной грудью этим свежим, ароматным воздухом, и ничего не болело. Это продолжалось долго, до тех пор, пока она не смогла собрать свои разбегающиеся мысли. Просто цветущая лужайка, она наслаждалась дыханием, и всё. Когда ей надоело лежать в траве, она встала и осмотрелась, увидев позади себя высокую бетонную стену с колючей проволокой наверху, которая резко контрастировала с сочной зеленью. Точно. Как она могла забыть? У неё было срочное дело. Идя вдоль стены, она положила руку на пояс и нащупала кобуру дегидратора. Это придало ей сил, уверенности, и её губы растянулись в нехорошей усмешке. Она собиралась его применить в деле, раз уж план пошёл наперекосяк, и усыпляющего спрея под рукой не было. Почему не было? Где Прислужник? С плеча в ладошку сползла флэшка, забавно щекоча её усиками. Завидев пропускной пункт, Роксана тут же повернула циферблат часов и через секунду голографического свечения у неё уже были другие руки. – Доброе утро, Алан, – сказала она уже знакомому охраннику и показала пропуск. Тот нажал кнопку, не меняя выражения лица. Шлагбаум поднялся, ворота открылись. Роксана с удовольствием его бы обезвожила, просто потому, что он ей с самого начала не нравился. Но безопасней это сделать на обратном пути. Почему-то у неё никогда не было тормозов, останавливавших её от плохих вещей во снах, но она быстро отмахнулась от мысли, что это всего лишь сон. До особого отсека она добралась без происшествий. Ухмылка появилась на её лице, когда она взглянула через открытый иллюминатор на охранника, который сидел за столом перед мониторами и читал газету. Датчик в двери считал с её пальца отпечаток Мартина Хопкинса. Странно, что кто-то решил, будто Мегамозгу под силу вычислить или взломать секретный код, обмануть электронные замки, но он никогда не сможет подделать отпечатки пальцев. Одни только шпионские фильмы подсказывали массу вариантов, но голографический проектор делал это не хуже. Роксана даже не пыталась понять, как Мегамозг добился осязаемой голограммы. Возможно, это технологии, до которых человечество дошло бы через пару тысяч лет. – Привет, хотел забрать кое-что из сейфа, – сказала она чужим голосом, положив руки на стол. Флэшка, чуть щекоча, сползла с её ладони и устремилась к компьютеру. – Сколько можно, Мартин, инструкция же запрещает использовать сейф в личных целях, – проворчал охранник, отложил газету и отвернулся к сейфу. – В следующий раз подам на тебя рапорт. Роксана бросила короткий взгляд на камеру и, пятясь, встала в слепой зоне, чтобы её не было на записи. Второй раз незаметно зайти она всё равно не успеет. Похоже, у плана были изъяны. – Что там у тебя? – Там мой второй сотовый, который я обычно не показываю жене, – Роксана не знала, откуда у неё эта информация, она сама всплыла у неё в голове. Это же сон, верно? Неважно. В то же время она отметила, что они с Прислужником совершенно не проработали, как он будет заговаривать охране зубы и о чём говорить в реальности. И она в любом случае уже отклонялась от их плана. По нему они должны устроить побег максимально скрытно, чтобы Мегамозга не хватились как можно дольше. Здесь так не получится. – Тут ничего нет, уверен что не забрал его вчера? Сорок секунд. Она подняла руку и, нажав кнопку на часах, сняла с охранника конфигурацию, ещё через секунду его удивлённое лицо смотрело в собственное зеркальное отражение. Один выстрел дегидратором, и на пол упал блестящий синий кубик. Она ухмыльнулась. Это было приятное ощущение — обладать полной властью над чьей-то жизнью, даже если она не собиралась вредить. Неудивительно, что Мегамозгу так нравилось делать это. Разумеется, она никогда не собиралась вытворять подобное в реальности. Но сейчас она хотела обезвожить всех охранников. Всех до единого. Она приложила палец к датчику двери. Та открылась. Следующий охранник. – Что-то не так? Молча направив в него дегидратор, она обезвожила и его. К чёрту план. Это долго. Следующая дверь. Следующая. Следующая. Ей нравилось ощущение опасности, скорости и угрозы. Ей нравилось слегка медлить и давать охране шанс среагировать. Несколько раз она выстрелила разрушающим лучом в кнопки тревоги прежде чем обезвожить охранников, просто потому что хотела это сделать и посмотреть, как они попытаются её остановить. Ей требовалось время для переключения режимов, но это им не помогло. Они совершенно не были готовы к форс-мажорным ситуациям. Даже резервных кнопок не было. Разве в реальности они должны быть так же растеряны и медлительны? Роксана не знала, но это вполне предсказуемо. Она долго изучала систему безопасности тюрьмы и внимательно следила за охраной во время первого разведывательного посещения. Они были ленивы и не собраны с самого начала. Со временем она отметила что они даже не вооружены ничем кроме шокеров, как она и помнила из реальности. Определённо, теряться от неожиданности, пытаться разговаривать с ней или вырубить её шокером вместо того, чтобы включать тревогу при первых признаках неадекватного поведения коллеги, было не лучшим решением с их стороны. Она уничтожала все двери отсеков за спиной, чтобы они не мешали потом возвращаться, и все тревожные кнопки, удержавшись только от уничтожения камер наблюдения, потому что если изображение на мониторах внезапно исчезнет, ей придётся столкнуться с гораздо большим числом охраны, и без снотворных гранат она точно не пройдёт дальше. В пятнадцатой секции она аккуратно сложила на столе горочкой все синие кубики и бросила нетерпеливый взгляд на дверь, отделяющую её от конечной цели. Сердце замерло от предвкушения, но у неё ещё осталось неоконченное дело. Она же не злодейка какая-нибудь, она обязана сделать что-то хорошее, например, помочь улучшить систему безопасности. Подняв со стола блокнот, Роксана аккуратным почерком вывела записку. «Уровень безопасности ни к чёрту. Вам следует проработать следующие пункты: 1. Компьютерная безопасность. Если систему можно взломать за тридцать секунд, и при подключении не срабатывает тревога, у вас с этим плохо. Обратитесь к специалисту в этой сфере. 2. Дисциплина сотрудников. Вам стоит чаще менять смены и улучшить инструктаж, чтобы охранники не уставали от слежки за мониторами и не отвлекались на чтение газет, решение сканвордов, телефонные звонки и сон на рабочем месте. Это увеличит затраты на зарплаты, но разве безопасность города того не стоит? Один только ремонт дорог обходится городу дороже. 3. Физическая подготовка сотрудников. Скорость реакции и ловкость ни к чёрту. Они слишком много времени проводят, сидя на одном месте, у некоторых затекают ноги и проблемы со спиной. У вас есть спортзал? 4. У вас есть готовые протоколы действий на случай вторжения или попытки побега, не говоря о вооружённом проникновении? Такое ощущение, что нет. Ваши сотрудники вообще знают, что охраняют особо опасного преступника, на счету у которого несколько тысяч побегов? Вы объяснили им, что у них есть кнопки тревоги, которые они должны нажимать при любых внештатных ситуациях? Что любые внештатные ситуации — это значит любые, а не только когда им кажется, что они не смогут решить проблему самостоятельно? Брифинги для инструктажа и моральной подготовки у вас бывают? Поработайте с этим. Если уже работали, увольте инструктора и наймите специалиста. 5. Если одна кнопка тревоги будет уничтожена, почему у вас нет ещё парочки? Даже в магазинах это есть. Да, у вас их пятнадцать, но каждая в отдельном отсеке. Это недоработка проектировщиков или саботаж? 6. Двери открываются отпечатком пальца. Серьёзно? Один отпечаток пальца на все двери? Даже пропуск подделать тяжелее (не то чтобы у меня не было готового поддельного пропуска на этот случай, но он мне даже не понадобился). Взорвать эти двери тоже нетрудно. В любом случае, отлично, что у вас такая провальная система безопасности. Было интересно её обойти, но в следующий раз придумайте, пожалуйста, что-то действительно достойное злого гения, а не то, что может обойти любой слегка эрудированный самоучка. Серьёзно, если бы он хотел, он сбежал бы отсюда в первый же день. Спасибо за сотрудничество» Прислонив блокнот к горочке из обезвоженных охранников, Роксана повернулась к двери. Небольшой иллюминатор в ней был закрыт. Сначала она поднесла палец к датчику на замке, но потом отдёрнула руку. Это не то, что она хотела. Повернув циферблат, она вернула себе свой настоящий облик. Потом перевела дегидратор в режим уничтожения и выстрелила в дверь. Она хотела, чтобы этой ненавистной двери никогда больше не было. Чтобы ничего не отделяло её от Мегамозга. Чтобы он не мог больше прятаться от неё и бесконечно смаковать свою депрессию. Начальник тюрьмы сказал, что он в порядке, но не стал скрывать подробностей. Мегамозг полностью восстановился после комы. Он был здоров. Но он ни на что не реагировал, не вступал в разговоры и смотрел только в одну точку. Первые дни это вызвало серьёзную обеспокоенность медиков, и его усиленно обследовали, но ему было всё равно. Убедившись, что его мозг не повреждён, его просто заперли здесь и начали ждать, когда он начнёт проявлять какую-то активность. В последние дни его даже не проверяли, наблюдая только по камерам. Это очень помогло плану. Роксана не желала ждать, тем более она знала, что сможет привести его в себя. Пыль осела, она увидела Мегамозга, сидящего в большом кресле в центре комнаты, подперев рукой щёку. Наверняка, он даже не вздрогнул, когда дверь взорвалась. Их глаза встретились, на его прежде безучастном лице отразилось удивление, когда она подошла к нему. Он точно не мог даже предположить, что когда-нибудь он увидит её при таких обстоятельствах. – Роксана? Что ты делаешь? Убрав дегидратор в кобуру с его логотипом, поставив руки на пояс и гордо подняв подбородок, она посмотрела в его глаза и ответила: – Я взломала систему безопасности, обезвожила всю охрану и уничтожила кучу ценного оборудования, поэтому можно сказать, что я творю злодейства, и всё это, между прочим, ради тебя, потому что ты сбежал, спрятался здесь и запретил Прислужнику тебя вытаскивать. – Ну, я не собирался больше выходить из тюрьмы в обозримом будущем, – пожал плечами Мегамозг. – Планировал медленно гнить здесь, думая о добре и зле и окончательно скатываться во тьму. Я, без сомнения, злой, но недостаточно, чтобы портить тебе жизнь. – Мы с тобой не договорили. И тебе придётся меня выслушать, раз отступать больше некуда. – О. Ты уже вышла замуж за Мачомена? – спросил он равнодушным тоном. – Я не следил за временем. Он попытался отвернуться. – Какая разница? – рассерженно зашипела она. – Я бы тебе сказала всю правду прямо сейчас, я хотела это сделать, но на самом деле меня невероятно злит то, что ты делаешь. Поэтому я хочу знать: какая тебе разница? Он опять посмотрел ей в глаза, снова тем взглядом, которым он смотрел на неё в последний раз. – Ты же знаешь, – сказал он. – Ты же знаешь, что я к тебе чувствую. Ты говорила, что это не принесёт вреда окружающим. Но как же я? Ты подумала о себе, подумала об окружающих, но использовала меня, как будто я пустышка, которая ничего не значит в твоей жизни. Я сказал тебе тогда, что приятно чувствовать себя особенным. Это не так. Неприятно быть особенным, если я единственный на всём белом свете, на чьи чувства тебе плевать. С каждым словом он причинял ей сильную боль. Она не переставала думать об этом, о том, как важна она была для него, как дала ему надежду на то, о чём он не смел мечтать и как в один миг эта надежда была уничтожена. Она просто не успела ему сказать правду. Но для него это было неважно. – Не плевать! – поспешно возразила она, пытаясь схватить его за руку. – Не плевать, поверь, я просто не успела тебе ничего сказать, прости! Я не хотела тебя использовать, я просто хотела быть с тобой... Его лицо стало расплываться, как в тумане а она всё так же пыталась ухватить его, пока, наконец, не почувствовала прикосновение его пальцев и вцепилась в его ладонь, чтобы удержать этот сон, чтобы видеть его и говорить с ним хотя бы так. – Ты просто не дал мне договорить, ты не выслушал меня, почему ты сбежал? – кричала она, чувствуя, что сон ускользает от неё, и он ускользает так же. – Ты обещал не отпускать меня! Ты обещал сделать всё что я захочу! Ты обещал больше меня не отдавать! Никогда не отдавать! Ты обещал! Осталась только пустота, светлая, звенящая, Роксана могла с точностью сказать, что слышала противные пищащие звуки из реального мира, и как только она перестанет изо всех сил концентрироваться, она проснётся. Она не хотела просыпаться, всё, что у неё осталось от этого сна, это последнее ощущение руки Мегамозга в её руке. – Как ты мог сбежать от меня? Ты обещал! – в отчаянье прокричала она его ускользающему образу. – Мисс Ричи, – испуганный голос в ответ. Чужой голос. – К кому вы обращаетесь? Она открыла глаза и почти разочарованно застонала, отдёргивая руку, которой она держала незнакомого человека в медицинском костюме за ладонь. – Кто вы? Где я? – Я ваш лечащий врач, мисс Ричи. И без этого ответа было совершенно очевидно, что она в больнице, в абсолютно белой палате, укрытая тонким одеялом, пахнущим стиральным порошком, из капельницы в её вену поступало лекарство. И ещё эти провода. Противно пикающий кардиограф. Её бросило в дрожь от того, что она увидела рядом аппарат искусственной вентиляции лёгких, к счастью, уже отключенный, она совершенно не хотела знать, на что похоже ощущение трубки внутри. Но она всё равно почувствовала толстый пластырь у себя на горле, закрывающий отверстие от интубации. Вот как она смогла дышать. Мачомен успел. К её облегчению, никого больше в палате не было. Она точно не хотела бы сейчас посетителей, не раньше, чем поймёт, что вообще произошло. Роксана перевела взгляд на доктора и убедилась, что точно его не знала. Он выглядел старше её отца и носил толстые очки, мерцающие антибликовым покрытием в свете белых больничных ламп. На ламинированном бейдже на груди так же блестело «доктор М. Фаштант», надпись ниже мелким шрифтом она не успела рассмотреть. – Я говорила во сне? – Очевидно, да. – Я много говорила? – она испугалась, пытаясь вспомнить, звала ли Мегамозга по имени. – Немного, – доктор Фаштант отвернулся и начал наблюдать за капельницей, его палец подрагивал, будто он отмерял секунды, или капли. – Что со мной было? – Вы знали, что смертность от анафилактического шока может достигать двадцати процентов? – вместо ответа спросил он. – Как можно быть такой беспечной, если у вас аллергия? Она смутилась. – Аллергия? У меня никогда не было аллергии, я не знала. На что? – Согласно истории болезни, пилинг. При моём небольшом содействии больница уже подала все необходимые документы, чтобы косметолога, которая с вами работала, навсегда лишили лицензии. Роксана охнула. – Но даже я не знала, что у меня аллергия. Она не виновата. Она хороший человек, она много лет работает с Салли Скотт. – Не виновата? Сертифицированный специалист должен был разобраться с этим до реакции и предвидеть риски, а не использовать самый опасный препарат. Когда я читал состав, я был в шоке, что женщины вообще добровольно наносят это на своё лицо и склоняюсь к выводу, что они просто не читают, что это, хотя это странно. Ей ещё повезло, что полиция не нашла в её действиях злой умысел. Я бы нашёл, причём не только злой умысел, но и корыстные интересы, раз уж, как выяснилось, этот косметолог много лет работает с Салли Скотт. Роксана вздрогнула, поняв, на что намекал доктор Фаштант. Она знала, что многие девушки, особенно которые входили в круг общения Скоттов, жутко ей завидовали, но пытаться убрать с пути таким способом? Вот эта доброжелательная ласковая женщина, с которой Роксана познакомилась только сегодня? Это же бред. Она не могла получить никакой личной выгоды. Она даже не могла знать наверняка, будет ли аллергия. Делать это специально, наобум, только из чистой злости? Зло ради зла? Но милые люди на такое не способны. – Поэтому пожизненное лишение лицензии — лучшее, на что она может рассчитывать и очень большое везение, поверьте мне на слово, – закончил доктор Фаштант, не обратив внимания на её реакцию. – Но я не хочу, чтобы из-за меня пострадал другой человек, – упрямо возразила Роксана, не желая верить в эту безумную теорию. – Мисс Ричи, это вы пострадали от другого человека, – доктор Фаштант заговорил сердито, отрывистыми движениями проверил, чтобы в мешке капельницы не осталось ни капли и ловко вынул иглу из катетера в вене Роксаны. – Вы понимаете, что могли умереть вот так? Если бы Мачомена не было рядом, если бы он не перенёс вас мгновенно сюда, вам бы не успели помочь. А если бы не это потрясающее инновационное лекарство новейшего поколения, вы бы ещё пару дней не вышли из комы из-за отёка лёгких и мозга, лечение последствий традиционными неэффективными препаратами, созданными и назначенными неграмотными бездарями, затянулось бы на пару недель и дало бы массу побочных эффектов, а любой будущий контакт даже с мельчайшей дозой аллергена вызвал бы новый приступ шока. Организм мог начать давать реакцию даже на безвредные для вас раньше компоненты, которые есть в обычной косметике, пищевые продукты. Не надо оправдывать человека, который виноват в этом. Отсоединив пустой мешок от штатива, он обмотал вокруг него трубку и положил в большой карман своего халата. Роксана нахмурилась, разглядывая его, было что-то настораживающее в этом жесте, его поведении и словах и, возможно, интонации, но она не могла сказать, что. – Не пытайтесь возлюбить весь мир, пока он пытается вас убить. – Меня никто не пытался убить, – сердито прервала его Роксана. – Она не знала, что у меня аллергия. Я не знала. – Да, ей повезло, что она не знала наверняка и умысел доказать невозможно. И дважды повезло, что вы выжили, потому что, к счастью, у вас есть, кому о вас позаботиться. Но ваша чрезмерная доброта к людям, которые не собираются быть добры с вами, считаться с вашей жизнью и вашими желаниями, вас погубит. – Откуда вы можете знать это? – возразила Роксана, хотя доктор Фаштант был прав. – Мы с вами незнакомы, а вы ведёте себя будто вы мой старый хороший друг. Она видела напряжение по его позе. Но когда он повернулся к ней, он улыбался. – Все мои пациенты мои друзья, – сказал он, зачем-то пытаясь быть простодушным, но увидел, как она хмурится. – Хороший доктор всегда переживает за состояние своих пациентов и принимает их беду как личную, – пожал плечами он. – Это ведёт к профессиональному выгоранию, – быстро сказала Роксана. Ей захотелось его раскусить. – Не в моём случае. Что ж, инфузия закончилась, вы проснулись, мне здесь делать больше нечего. Отдыхайте. – Погодите. – Всего хорошего, мисс Ричи. Он выскользнул за дверь, как только Роксана села в постели. Она ожидала головокружения, слабости, чего-то ещё, но совсем не чувствовала себя больной, и ей было даже трудно поверить, что доктор Фаштант серьёзно считал, что она могла умереть. Но тогда ведь были бы последствия? Она могла бы прямо сейчас встать и выйти из палаты. Однако, все эти провода и датчики, подсоединённые к её телу, не позволяли ничего делать без страха испортить что-то. Повернув голову, она нашла кнопку вызова медсестры и тут же нажала ее. Через полминуты к ней забежала медсестра. – Мисс Ричи? Ого, вы проснулись! – радостно заворковала она, подскочив к ней и тут же посмотрев на мониторы оборудования. – О, у вас выровнялось давление. Отлично, отлично. Как вы себя чувствуете? Какая вы розовенькая. Я позову доктора Вуда. – Позовите доктора Фаштанта. – Кого? – Он мой лечащий врач? – уточнила Роксана с сомнением в голосе. – Погодите. У вас нет доктора Фаштанта? Почему-то она уже знала в ответ, глядя, как медсестра несколько секунд пыталась понять, чего от неё хотели. – Нет, ваш лечащий врач доктор Вуд. Не переживайте, он настолько же компетентен, как доктор Фаштант, с которым мы свяжемся позже, если хотите. Это ваш семейный доктор, я правильно поняла? – А чем меня лечили? – Роксана не стала отвечать. – Доктор Вуд вам подробно расскажет, самые лучшие надёжно зарекомендованные препараты. Дайте мне минуту, я приведу его. Роксана медленно кивнула. Медсестра вышла, а у Роксаны, наконец, закружилась голова, но не от болезни. Она поняла, почему ощущала всё время какую-то странность. Странность в поведении доктора Фаштанта. Как она вообще сразу не догадалась? «М. Фаштант». Немецкий язык. Зашифрованный Мегамозг. Чёртов позер. Он пришёл. Он пришёл к ней. Чтобы помочь. И, что более важно, он не скрывался больше от неё за высокими стенами тюрьмы и семнадцатью дверями особого отсека, сидя часами в одном положении и глядя в одну точку, пугая своим поведением охрану, начальника тюрьмы и до ужаса — её. Когда вошёл доктор Вуд, она сияла как новогодняя ёлка.