Тихий омут

Чёртов Чон Уён. То, как он жмётся к их старшему участнику, явно не желающему такого тесного контакта; то, как очаровательно он улыбается их лидеру, лицо которого сразу же искривляется; то, как он шепчется и смеётся с их чересчур гибким вокалистом по фамилии Чхве - всё это раздражает Ёсана. Шатен и рад бы не ревновать, зная общительность и открытость своего лучшего друга, но именно этот факт бесит его ещё больше. Его бесит, что он ревнует. Чон всегда козыряет тем, что они с Ёсаном дружат вот уже пять лет, что он всё о нём знает и всегда рад пообщаться и поддержать старого друга. Но он не идёт к нему, в отличие от остальных. Ёсан знает, что за играми и обнимашками к нему обратятся в последнюю очередь. И это учитывая любовь Уёна ко всем нежностям и активностям. - Лучший друг называется, - как можно тише бурчит Ёсан, смотрясь в зеркало в ванной. Очередной тяжёлый, расписанный по часам день заканчивался, ребята вернулись в общагу и отдыхали, в основном, поодиночке. Это была уже обычная практика, так как парни и сами стали замечать, что постоянное общение между собой выматывает их дополнительно, и поэтому расходились по комнатам или в самые дальние углы, затыкая уши наушниками или просто лежа в кроватях. Времени на себя и без того было немного, и его становилось ещё меньше, если твой сосед не желал оставаться один и жаждал развеяться и побеситься. Или, прости господи, пообщаться и поиграть. Воспитание не позволяет Ёсану сказать и сделать очень многое, а так хочется. Так хочется накричать на Чона за какие-то бытовые косяки, так хочется показушно обидеться на недостаток внимания, и, при этом, ужасно хочется обнять это сияющее открытой улыбкой лицо и поцеловать, хотя бы в лоб для начала. Сокрытие истинных желаний и мыслей стало настолько отработанным механизмом, что Кан и сам порой страшился того, насколько хладнокровным он может казаться внешне. Он рассуждал над всем этим уже давно, внимательно и тихо наблюдая за атмосферой в группе и отношениями между мемберами. У него не было предрассудков на чей-либо счёт, каких-то сильных негативных чувств или мыслей по отношению к кому-либо или тому, что и как они делали. А если и были, то он, как всегда мягко и воспитанно, почти официально, говорил об этом ребятам в лицо, после смущённо и глухо хихикая. После посещения передачи, где его так же попросили высказать своё мнение об участниках, он взял за правило то и дело обсуждать с ними подобные наблюдения. Его замечания всегда принимались и перед ним всегда извинялись, но Ёсан никак не мог понять, была ли это ответная вежливость, или же ребята правда отвечали искренне. С последним у него самого были проблемы, и он знал об этом. Всю его искренность давно сожрала сдержанность. Сдержанность и понимание того, что его искренность выглядит не так, как надо, и что она никому не нужна. Это он уяснил ещё будучи трейни, видя, как движения и импровизации других ребят находят бОльшую любовь и отклик. Он завидовал остальным, тоже пытаясь найти в себе что-то, что может понравится хореографам. Но, как и все, они отмечали лишь его исполнительность, сдержанность в общении и внешние данные. Поэтому Ёсан сосредоточился на точности исполнения того, что ему говорят. К этому он привык с детства, будучи милым и тихим ребёнком. В противовес Ёсану был Уён, часто добавляющий нечто особенно искреннее в свои движения и пластику, и выглядевший при этом великолепно, но стесняющийся своего лица без косметики и скрывающий его то рукой, то маской. Ёсан не понимал, почему его друг так делал и не раз заверял Чона в обратном - что он тоже красивый, что с макияжем, что без. На истеричные ответы младшего о сравнении их красоты, в которых, по его мнению, сильно выигрывал старший, Ёсан непонимающе смущался и отнекивался. Он не считал себя таким уж красавцем. Симпатичным - да, но никак не красавцем. Их отношения были и выглядели порой весьма неоднозначными. Ёсан думал о своей ревности достаточно много, но только когда оставался один и если на это вообще оставались силы. Если же Уён появлялся рядом, Кан был до безобразия приличен, тих и скромен, а мысли и размышления о понятии на букву "р" запирал в долгий ящик. А уж если Чон удосуживался подойти именно к нему, и, о боже, начать с ним играть или приобнимать за плечо, Кан думал, что далеко за пределами Кореи вся Земля сияет от того, как он искрится неподдельным счастьем. По крайней мере ему так казалось. Он как-то спросил старших, замечали ли они нечто подобное, но те лишь отрицательно покачали головами. Хонджун недоумённо надул губы, устало на него посмотрел и, как обычно, закатил глаза. Сонхва потом, при личной встрече с шатеном уточнил, что сияния, конечно, нет, но в движениях Кана чувствуется умиротворённость и расслабленность именно тогда, когда к нему подходит Уён. Сонхва был почти таким же проницательным как и Ёсан, и именно поэтому шатен довольно часто обращался к нему за советом. Как и все мемберы, собственно. Хён так же отмечал, что у этих двоих достаточно локальные и странные шутки, которые правильно сможет понять далеко не каждый. Кану не нравилось хмуриться на самого себя через зеркало, и он решил пока отпустить эти мысли вместе с утекающей в водосток водой, которой он умывался. Из-за отсутствия макияжа вновь стало видно его родимое пятно на виске, которое опять возвращало мысли шатена к его другу, так мило отзывавшемуся об этой, казалось бы, нежелательной для их индустрии, особенности. Он представил, а точнее вспомнил, как Чон улыбался ему, называя его пятнышко очаровательным и находя его похожим по форме на сердечко. Ёсану бы хотелось так же ласково рассказать другу о том, как его умиляют две его родинки - одна под глазом и ещё одна на нижней губе, которую он находил до боли чувственной, что как нельзя кстати подчёркивало самого Уёна и его роль сексуального танцора. Ёсан каждый раз внутренне ликовал, если стилисты не замазывали эти две прекрасные детали его не менее прекрасного друга. Он в очередной раз поймал себя на мысли и с силой ополоснул лицо в последний раз. - "Так не пойдёт. С этим нужно что-то делать. ТЕБЕ нужно что-то с этим делать, Кан Ёсан," - рассуждал парень, возвращаясь в комнату. Он понимал, что хочет быть с Уёном больше, проводить с ним целые вечера, вместе смеяться, вместе проводить трансляции, что впоследствие станут такими же легендарными, как и та, где Чон играл с Саном и впоследствии присоедившимся к ним Юнхо. Он понимал, что его тянет к нему что-то куда большее, чем просто желание увидеться и потусить с другом. Даже больше, чем лучшим другом. Ёсан всегда был с ним честен, и часто неумело, и, порой, странно показывал своё восхищение этим парнем, чем вызывал в лучшем случае недоумение и конфуз со стороны остальных ребят и некоторых фанатов. Но Уён не смеялся над ним. Не потому, что Ёсан не был смешным или забавным, о нет, в этом он не уступал ни одному мемберу. Уён смеялся С НИМ. Кан высоко ценил в нём это качество - вовлечённость в события и умение сопереживать эмоциям собеседника. Вспоминая об этом, когда он открывал дверь комнаты, он невольно улыбнулся своим мыслям. Эта улыбка не осталась незамеченной его соседом, который по странному стечению обстоятельств сейчас находился в комнате. Ёсан на это не рассчитывал. Он вообще никак не рассчитывал сейчас находится в одной комнате с объектом его запутанных размышлений, который будто нарочно дожидался его. Однако пришлось. Так же как и пришлось притворяться дурачком перед этим лохматым чудом по имени Уён, докапывающимся, о чём же таком приятном подумал его друг, что даже заулыбался, да ещё так довольно и красиво. Чон смущал парня словами про его красоту, но шатен держался достойно, хихикая в ладошку и проходя к своей кровати мимо топчущегося на месте Уёна. - "Надо поговорить, не тяни, он сам начал разговор, поддержи шуткой или игрой, чёртов ты трус Кан Ёсан," - тараторило сознание, пока Чон что-то рассказывал, махая руками. Очень интересно рассказывал, между прочим, правда, смеясь через слово, но от этого звонкого, искреннейшего, порой похожего на скрежет тряпки по мокрому стеклу смеха Ёсан никогда не устанет. Когда Уён так заливисто смеялся, шатену казалось, что ему даже дышится легче. - Ты меня вообще слушаешь?! - опять слишком громко. Уён постоянно говорит громче положенного и так же часто срывает голос, после чего в нём слышатся хриплые нотки, что лишь добавляют ему какого-то особенного шарма. - Конечно. Слово в слово, - спокойно ответил шатен, коротко хихикнув. На капризную просьбу младшего пересказать историю о том, как он в очередной раз издевался над Сонхва и как смешно они оба упали на коленки, запутавшись в них же, Кан провёл рукой по чуть мокрым у корней волосам, убирая их назад и "играясь" с ними на манер Уёна, и стал пересказывать историю. Только спокойно, неторопливо. Будто сказку на ночь читал для ребёнка. Чон внимательно смотрел на него, силясь подловить на слове, даже присел напротив на пол, вытянув вперёд шею, отчего линия подбородка с натянутой кожей стала острее. Ёсан ясно читал в его глазах заинтересованность и желание обыграть старшего, пусть это и не было игрой. Закончив пересказ, шатен снова мягко улыбнулся и хихикнул, показав знак Виктории - одно из любимых эггё. Уён недовольно хмыкнул и чуть нахмурился, что-то бурча, и немного изменив голос на более хриплый, как у какой-нибудь ворчливой бабушки. Кан сдержанно рассмеялся и осторожно оттянул его правую щеку, немного сминая мягкую кожу и неосознанно любуясь той самой родинкой под глазом. Первые несколько секунд Уён смешно жмурился, потом начать протестующе мычать и хихикать, но Ёсан его как будто не слышал. Его взгляд застыл на лице друга, а в голове пытались выстроится какие-либо более-менее нормальные тропы и структуры, по которым он может вывести эту ситуацию на серьёзный разговор и, наконец, обсудить свою чёртову ревность с ним, с глазу на глаз. - Ёсан-а~ - нараспев позвал Чон, возвращая его в реальность. Шатен лишь моргнул, как он считал, ничем не выдавая свою задумчивость, и чуть перевёл взгляд, давая собеседнику понять, что он его слышит, - Ты пялишься. - Что? - Ты пялишься~ - Вовсе нет, - изумлённо, но устало-наигранно заметил Кан, наконец, убирая руку от щеки напротив. Уён уловил его слабость и самодовольно заулыбался, чуть обнажая верхние зубы, - Просто задумался. - Пялился - пялился~ - стал дразниться младший, не убирая улыбки. Шатен тяжело вздохнул, понимая, что сил на споры у него уже не осталось, - У меня что-то на лице? - Мм, да. - Что? - он немного повертел головой в разные стороны, создавая красивые вихри своими топорщащимися осветлёнными волосами. - Боль! - Ёсан попытался угрожающе зарычать и повалил парня на пол, начиная бессовестно его щекотать. К несчастью Уёна, Ёсан тоже много о нём знал и помнил все его самые щекотные места. А ещё то, что Чона нельзя щекотать долго. Ему самому не нравилось над ним издеваться. Парень что-то сопел сквозь смех и попытки хоть как-нибудь отползти подальше от своего мучителя и по совместительству лучшего друга, что тоже заливисто смеялся. - Я всё расскажу хёнам! - Хаха, тебе всё равно никто не поверит! - Тогда я тебя ударю! С ноги, ахахах, меня Сан научил! - Мы вместе ходили к нему на занятия и у тебя получалось хуже, чем у меня! - У меня были, хаха, дополнительные тренировки! - слыша, что смех парня становится совсем рваным и сбивчивым, Ёсан сначала замедлил щекотку, постепенно отсаживаясь и, наконец, отпустил поверженного Уёна лежать на полу и переводить дыхание, чтобы сказать ещё что-то. Он знал, что он хочет что-то добавить, просто пока не может. Шатен тоже выровнял дыхание и напоследок глубоко вздохнул, осторожно похлопав друга по животу. Он смотрел в потолок и шумно вдыхал ртом воздух, пока Ёсан осматривал его порозовевшие щёки и ту злополучную родинку. Наконец, выровняв дыхание, Уён вздохнул полной грудью и повторил, - Ты пялишься. - Я жду, пока ты закончишь фразу. - Плевать на фразу, - он сказал это чересчур резко, что дало Кану понять, что его друг стал серьёзен, и больше они к этому упоминанию "дополнительных тренировок" не вернутся. Он всегда по - тихому поражался этому его умению вмиг становится полностью сосредоточенным и серьёзным, если не сказать пугающим, - О чём ты думал, пока пялился на меня? - Я не пялился. Я смотрел. -Ой~, ладно, смотрел, - недовольно протянул младший, - Что ты хотел мне сказать? - "Какого чёрта, Чон Уён", - именно это сейчас вертелось на языке шатена. Если он был последовательным в своих привычках и действовал тихо, так, чтобы никто не заподозрил его, то Уён просто резко ставил тебя перед фактом, что он уже всё знает и вообще это он следил за тобой две недели и подстроил всё так, чтобы именно ты пролил на лидера то шоколадное молоко. За простодушным весельчаком Уёном скрывался сильный и умный парень, хороший манипулятор, умеющий мыслить здраво и крышесносно одновременно. Эта особенность ставила в тупик, загоняя в угол, как пойманную лисой мышь. Однажды сравнив Чона с лисой, Ёсан не мог перестать видеть в нём именно лису. Зря что ли ему так шли эти огромные треугольные уши, приносимые стаффом и фанатами на фансайны. Все эти мысли пронеслись в голове Кана слишком быстро и случайно задели своим движением те сложновыстроенные структуры с тропами, что он так долго обдумывал, и они посыпались как пересушенная песочная печенюшка. Он стушевался, его взгляд резко переметнулся с одного на другой, а затем и на третий предметы, и он понял, что растерян. Самую малость, конечно. Но от этого редкого, проникающего чуть ли не под кожу пристального взгляда напротив ему было некуда деться. Чон смотрел не НА него, а СКВОЗЬ него, видя все метания старшего, как у себя на ладошке. Вот Ёсан бежит по направлению указательного пальца и встречается лбом с один из лаконично - чёрных колец Уёна и, смешно спотыкаясь и прилипая босыми пятками к коже, пытается развернутся и бежит уже к мизинцу, что Уён сгибает, а следом за ним и другие пальцы, сжимая мечущуюся мышку в кулаке и закрывая все пути отступления. - Ты прав, я хотел поговорить, - с чуть осипшим горлом начал шатен, взяв себя в руки. Хотя и сильно сомневался, что руки были его, - Насчёт Сана... да и остальных тоже, - пристальный лисий взгляд несколько смягчился, уступая место простому любопытству, - Почему ты подходишь ко мне в последнюю очередь? - Что, прости? - Когда ты хочешь с кем - то поиграть, или обсудить что - то, да и, просто зовёшь, видя что - то интересное, ко мне ты обращаешься только под конец. В первых рядах у тебя всегда Сан и Чонхо, дальше Юнхо и все ребята в разнобой, и только после них иду я. Мне немно, - он осёкся, - Мне обидно, Уён-а. Мы обсуждали это с тобой полгода назад, во время трансляции, где пришли к выводу, что мы оба друг друга не так поняли, и всё, вроде как, наладилось, но это "наладилось" закончилось уже через две недели. Ты так любишь подмечать то, что мы с тобой дружим вот уже пять лет, что я твой лучший друг, но вне этого контекста ты на всю сцену верещишь о том, что твой лучший друг - это Сан. Поправь меня, если я не прав, но я всегда считал, что лучший друг должен быть только один. Мне... мне противно осознавать то, что я ревную тебя к остальным, - шатен вздохнул, сминая запястье левой руки. Его голос оставался ровным и спокойным, - Это глупо, я знаю. Я много об этом думал, иначе бы не сидел сейчас перед тобой и не распинался бы. Это моя вина, что со мной не так весело и интересно, но я хочу, правда хочу, чтобы ты шёл ко мне так же часто и так же сияя улыбкой, как и к другим. Я не хочу быть твоим "запасным" вариантом, что, если никто не захочет, то можно обратиться к Ёсану, нет. Не отталкивай меня, пожалуйста. - Не думал, что для тебя это всё ещё так важно. Ёсан-а~, порой ты слишком много думаешь своей светлой головушкой, - Чон ласково ему улыбнулся, - Признаться честно, я давно заметил как ты на меня косишься. Это было так смешно и нелепо, что я, по - началу, просто смеялся, хах. Думал, что это отличный элемент для шоу и что это раззадорит фанатов. Но чем больше я видел, как ты провожаешь меня с кем-то холодным взглядом, тем сильнее я понимал, что что-то не так. Я прекрасно вижу твою ревность, и, знаешь, это даже немного лестно. Что такой, как ты, ревнует такого, как я, - он усмехнулся, отводя взгляд. - Что значит "такого как ты"? Ты опять за своё, Уён-а? - Ты когда-нибудь перестанешь пытаться убедить меня в том, в чём я абсолютно с тобой не согласен? - Нет! Потому что это вредно для твоей самооценки и вообще здоровья! Вставай! - Кан неожиданно для себя самого немного разозлился и схватил младшего под локоть, поднимая с пола, и встал сам, - Откуда у тебя это вообще? Почему ты не хочешь признавать очевидный и простой факт, что ты не уступаешь по красоте никому из остальных? Почему признание сексуальности для тебя проще, чем видение собственной красоты? - он взял немного смущённое лицо Уёна в свои ладони, заставляя смотреть в глаза, в которых зажёгся загадочный огонёк решимости. И немного безрассудства, - Уён-ши, ты всегда был и остаёшься очень красивым. У тебя красивое милое лицо, которое может быть и серьёзным и сексуальным, время от времени, а от твоей улыбки можно ослепнуть, и умереть от счастья, когда слышишь твой звенящий смех. Ты потрясающе двигаешься, а шлёпнуть по твоей чёртовой заднице мечтает каждая третья женщина и девушка Кореи, не говоря уже про парней, и твои родинки до безобразия очаровательные! - ...родинки? - растерянно захлопал ресницами Чон, видимо, пропустив всю эту хвалебную песнь мимо ушей, - Ты считаешь мои родинки милыми? - Чёрт подери, да! Они замечательные! - Ёсан уже не понимал, что творит, ибо уже ничего на свете не могло его напугать. Даже если бы кто - то сейчас зашёл и задал самый смущающий из всех смущающих вопросов, он бы, ни секунды не колебаясь, ответил, что ведает Уёну о том, какой он замечательный и потрясающий человек, друг и просто парень, и он его ужасно любит. И надеется, что Уён любит его не меньше, - Ты понял меня, чёртов Чон Уён? - Да. Тебе нравятся мои родинки... - он забавно поджал губы, смотря старшему прямо в глаза, пока тот тихонько ругнулся, мотнув волосами, - Аба~, а чего это мы материмся, а? - С тобой, блять, тяжело не материться, - совсем устало выпалил шатен, смотря на блондина немного исподлобья, - Уён, пожалуйста, перестань принижать свои внешние достоинства, хорошо? - его ладони плавно переместились с лица на шею и плечи, мягко оглаживая линию подбородка и ушей, лишь бы не причинить младшему лишнего дискомфорта. - А ты перестань ревновать~ - он выпалил это слишком быстро и простодушно. Кан возмущённо надул щёки, на что Чон захихикал, широко улыбаясь, и дразняще потёрся своей щекой о его, на манер ластящегося кота, заключая друга в объятия. О, Ёсан и не мечтал, что это когда-нибудь приключится и с ним. Он всегда завороженно наблюдал лишь со стороны, как младший так же ластится к кому - то, и всегда так умилялся, что, казалось, лицо треснет, волосы посыпятся, ноги откажут, а Уён станет только милее, - Нам спать пора, Ёсан-и~ Он промямлил это слишком слащаво и слишком на ухо шатену, на что тот вздрогнул, прижимаясь своей щекой к его в ответной ласке, давя руками на лопатки блондина и заставляя плотнее прижаться. - Ты совсем размяк. Что, я настолько невыносим? - Поверь - всё куда хуже, - нервно усмехнулся в ответ старший, утыкаясь носом в плечо младшего, - Но ты тут ни при чём, Уён. Ты тут ни при чём... Он глубоко и медленно вздохнул, не задумываясь о том, что через домашнюю серую футболку вдыхает и запах самого Уёна. Он отметил про себя, что конкретно от этой пахнет лимоном и, кажется, чем - то сладким, хотя до этого запах был другим, более человечным и домашним. Из этого он сделал вывод, что его сосед отправил ту майку с глупой надписью про крокодилов в стирку. Усталость приумножалась с каждой минутой, и размякнув, как хлебушек в молоке, в тёплых объятиях Чона, Ёсан был готов отрубиться прямо так, стоя босиком возле кровати и сопя в плечо лучшего друга. Перспектива, к слову, ужасно привлекательная, если не брать в расчёт одну маленькую деталь - Уён много ворочается, пока спит, и может случайно вмазать вам пяткой в глаз. Или локтем в нос, тут уже зависит от степени вашей везучести. - Прости, я... - Кан ещё раз вздохнул, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза друга, - Я устал. - Я вижу, - Уён всё так же ласково ему улыбался, убирая одну руку и запуская её в светло-каштановые жёсткие волосы, начиная сминать их вместе с кожей головы, тем самым снова роняя такую тяжёлую в этот момент голову шатена себе на плечо. Ёсан с радостью расписал бы во всех красках, как ему сейчас хорошо и приятно от внимания, что ему уделяют и от всех ласк со стороны друга, но он был измотан, и мог только довольно и нечленораздельно что - то мычать в плечо, то и дело ласково теревшись щекой о ткань футболки, что пахла лимоном. Кан всё никак не мог определить второй запах, он был такой лёгкий, и в то же время такой понятный, даже родной, будто сладость из детства, какая - то непопулярная конфетка, выпуск которой прикрыли вот уже лет шесть назад. То ли пряность, от которой, поначалу, воротишь нос, а потом уже жить без неё не можешь. Это вдохновлённое сравнение как нельзя точно описывало отношения этих двоих. А точнее - отношение Ёсана к Уёну. Тут в его голове что - то будто щёлкнуло и он вспомнил название. Это была сушёная гвоздика. Добавить ещё пару ингредиентов и будет глинтвейн. Уставший мозг айдола сейчас перескакивал с мысли на мысль и его хозяину это не нравилось. - Уён-а, я так устал~ - Слишком много думаешь - вот и устал, - его голос стал тише, он всё так же говорил слишком близко к уху шатена, что чувствовал обрывки дыхания, щекочущие кожу. - Ты думаешь столько же, и вон какой бодрый, так что - так себе оправдание, - устало ворчал Кан, уже почти вцепившись в спину блондина, чтобы не упасть и не отбить себе пятую точку об жёсткий общажный пол, - Уён~ - Мм? - Не забывай обо мне. - Даже если бы захотел - не смог бы забыть, - его левая рука мягко приподняла до сих пор лежащую на его плече голову и, чуть отодвинув не уложенную чёлку со лба, Чон мягко коснулся его своими губами. Простое, такое лёгкое и простодушное прикосновение ощущалось таким любящим и ласковым, почти покровительственным, что, конечно, немного задевало гордость старшего, но о ней он думал сейчас в самую последнюю очередь. Он был счастлив, что нашёл в себе силы поговорить. Он был счастлив, что обстоятельства сложились в его пользу и Уён оказался в комнате. Он был счастлив просто быть с ним. Пусть и хотел сам поцеловать младшего в лоб, а не наоборот, это было уже не так важно. Он любил своего друга и чувствовал, что его любят не меньше. Их дружба была тихой, почти такой же тихой, как и сам Ёсан, который понимал, что если бы Уён не появился когда - то в его жизни и не решил остаться с ним, Кан бы просто пропал. Блондин заряжал его таким потоком энергии, что Ёсан был готов свернуть горы, открывать третье дыхание на практике и светиться улыбкой для всех и каждого, излучая самые положительные и вдохновляющие эмоции, на которые только был способен. Он почти задремал у него на плече, смущаясь от поцелуя и вдыхая уже успевший полюбиться запах лимона с гвоздикой. В купе с усталостью этот смешанный аромат пряности и кожи Чона почти одурманивал. Младший не стал ничего говорить, а просто медленно подтолкнул друга к кровати, осторожно наклоняясь вперёд, дабы шатен сначала присел на бортик, всё ещё держась за его шею, а потом аккуратно перекатился вместе с ним на матрац. Миссия по укладыванию уставшего хёна спать была успешно выполнена, но младшему ещё нужно было высвободиться из крепких объятий, чтобы выключить свет в комнате. Он тихо позвал шатена и уведомил о том, что ему нужно встать. Ёсан не ответил. Блондин понял, что тот уснул, и с тяжёлым вздохом принялся его легонько пинать и звать громче, ибо хватка у старшего была достаточно крепкой, а шея Чону была ещё нужна и дорога, как память. - Чёртов Кан Ёсан, проснись! - на это чёртов Кан Ёсан что-то раздражённо промычал, начиная щипать спину Уёна через футболку. Уён не растерялся и, немного задрав его домашнюю майку, стал сильно щекотать его живот, на что старший почти сразу согнулся и возмущённо выдохнул, отпуская вредного Чона из объятий и немного ёрзая в сторону. Младший самодовольно усмехнулся, быстро вставая с кровати и почти подбежал к выключателю и щёлкнул им, выключая свет. - Доброй ночи, Уён-а~ - еле внятно промямлил со своей кровати Кан. -Доброй ночи, Ёсан-а~