Тихий омут

Запись шоукейса, да и он сам проходят нормально. Парни воодушевлённо носятся за кулисами с ручными вентиляторами, им поправляют причёски, макияж и одежду, промакивают многочисленными салфетками пот, что течёт по лицу и шее. Всё как всегда. Но не совсем. Ёсан наблюдает со стороны, как Уён довольно собрано перемещается по площадке, однако настроение у танцора отличное. А ещё он много болтает со стаффом. Кажется, даже больше обычного. Девушки хихикают над ним, заражаясь его энергетикой, и он смеётся вместе с ними. Нет, Кан не ревнует. Глупо ревновать к стаффу, учитывая, что лёгкий флирт Уёна уже всем привычен и все воспринимают его, как должное, не делая ложных выводов или догадок. И им это на руку. Блондин отходит от монитора, запоминая несколько деталей следующих сцен и отпивая воды из бутылки через трубочку. Его внимание привлекает достаточно интересная картина: одна из девушек сидит сгорбившись на стуле, а вокруг неё ещё несколько человек пытаются ей что-то сказать. - "Устала", - спокойно думает вижуал, но потом видит, как к ней уверенно подходят Усаны, и Уён начинает подбадривать уже её. Он громко шутит, немного кривляется, оставаясь на расстоянии вытянутой руки, пока девушка прячет лицо за опавшими волосами, кажется, смущённо хихикая. Кан замечает, как она тихонько благодарно кивает, пока ребята уточняют, что не так с её самочувствием. Чон напоследок вскидывает вместе с ней кулак в воздух с призывным "Файтин!" и, широко улыбаясь, уходит в сторону. Ни для кого не секрет, что со стаффом нужно если не дружить, то просто всегда хорошо к ним относиться и, по возможности, заботиться. Люди везде разные, но мемберы стараются любые сложные ситуации встречать с лёгкой улыбкой и подбадривающими словами или хлопками по плечу. Да и проблем так меньше. Для Ёсана не секрет, что, несмотря на сложный характер, Уён правда хорошо относится к людям вокруг себя. Если вижуал просто тих и вежлив, то танцор ещё и какой-то мелочью порадовать может. В последний раз они спорили с менеджером, и он проиграл ему виноград в камень-ножницы-бумага. Однако уже в следующем перерыве та девушка беседует со своими коллегами, и от её слов Кан невольно скрипит зубами, начиная злится. - Ну почему именно он, почему не Сонхва-оппа или Сан-и-оппа! Накричал на меня, ещё и подошёл так близко, а вблизи он ещё страшнее! Издали не так заметно, а.. Дальше парень попросту не хочет слушать, переключая внимание на что-то другое. И случайно ловит взглядом Уёна, что всё это время стоял неподалёку. Их взгляды пересекаются, сиреневовласый на секунду уводит глаза в сторону обсуждающих его девиц, что куда-то уходят, и снова смотрит на друга. И Кан понимает, что он всё слышал. - Уён, она.. - Ёсан, всё нормально, - младший лишь коротко улыбается, вытаскивая наушник. - Но она же.. - Говорю же, нормально всё, расслабься. - Я расслаблен, - немного возмущённо блондин сначала вскидывает руки, а потом скрещивает их у себя на груди, пока Чон окидывает его коротким изучающим взглядом. Буквально смотрит секунду в глаза, потом вниз и тут же обратно, продолжая говорить уже с лисьей ухмылкой. - Ага, конечно. А напряжён ты из-за наших танцев, - парень немного щурится, напоследок хлопая друга по бедру и удаляясь к остальным. Иногда Уён невыносимо двусмысленен, а ухмылочка у него самая, что ни на есть, пошлая, но Ёсан привык. Но к тому, что она теперь адресована, в основном, ему, ему ещё предстоит привыкнуть. Уже в комнате ожидания он припоминает ему его выходку, когда они отсиживаются на диване. - Очень низко с твоей стороны стыдить меня за то, что у меня немного привстал после выступления. - Да кто стыдит? Просто констатация факта. И того, что ты напрягся из-за чьих-то слов в мою сторону, не отрицай. - А ты бы не напрягся, если бы я кому-то помог успокоиться, а потом они, зная, что я их слышу, начали бы причитать, что к ним подошёл не их любимый оппа и ещё бы звали меня страшным? Кан говорит как обычно, спокойно и размеренно, в купе с усталостью всё ещё звуча немного запыхано. Между ними повисает пауза, во время которой танцор смотрит перед собой, не решаясь ответить. - Ладно, напрягся бы. - И пожаловался бы лидеру или менеджеру. - Да блин, если знаешь ответ - зачем спрашиваешь? - Чон возмущённо хлопает его по коленке, легко посмеиваясь. *** Ёсан не знал, что после этого случая грустная улыбка друга и дежурное "всё нормально" станет его кошмаром. Уён старается не придавать значения многим вещам, однако от друга скрыть ничего не получается. Кан видит его проглоченную обиду, видит, как Чон недовольно кривит губы, когда смотрится в зеркало. Каждая, казалось бы, мелочь всё больше погружает парня с волосами цвета сирени в непонятное и противное состояние, от которого на его губах появляются новые трещины и следы укусов. Однако, он продолжает молчать. Правда, иногда всё же ворчит и ругается, выпуская лишь часть пара, и просто уходит. И не абы куда, а к Сану. - Уён, перестань шептать зеркалу проклятья, мы в него тоже смотрим. Состояние младшего заметно не только Ёсану, с одним лишь отличием, что все остальные просто привыкли игнорировать такое поведение. Однако, когда на Чона начинает шипеть Юнхо, Кану становится по-настоящему не по себе. Вдвойне не по себе ему от того, что Уён привычно не лезет к нему под футболку, когда они закрываются в комнате. Если в начале блондин был уверен, что в скором времени его, чёрт возьми, парень, сможет легко развести его на взаимные ласки с куда-более интимными поцелуями и прикосновениями, то сейчас он не особо понимает и не может с точностью сказать, захочет ли Чон целоваться. Время неумолимо движется вперёд со всеми выступлениями, съёмками и фансайнами, и за всеми своими наблюдениями и размышлениями Ёсан начинает замечать за собой то, чего раньше, он уверен, не было. Влечение. То самое, из-за отсутствия которого он переживал. То самое, из-за которого они могли бы влипнуть во множество неловких ситуаций и нарваться на неприятности. Которых не происходит по одной простой причине. И имя этой причине - выдержка Ёсана. Кан не из тех людей, которые будут рисковать чем-то на поводу у эмоций и простых физических потребностей, тем более, если в это вовлечён ещё кто-то. А тут не абы кто, а лучший друг, с которым он решил, чёрт возьми, строить отношения. Постепенно выстраивать, никуда не спеша и спокойно справляясь со своим напряжением самостоятельно, когда наступает его очередь идти в душ или когда он точно просчитывает, как надолго его сосед покидает комнату. Ёсан достаточно знает себя и свой организм, чтобы делать такие расчёты. Но проблема в том, что он так хорошо не знает Уёна. Неизвестность и, пока ещё, смущение не позволяют Кану завести с соседом на эту тему откровенный разговор, который как раз может плавно перетечь в практику. - "Да, мы условились не заниматься сексом до прибытия в Японию. Но взаимные ласки же никто не отменял? Он сам хотел по быстрее сблизиться, а сейчас я не могу угадать момент, чтобы подойти к нему, потому что он вечно не в настроении. И сильно уставший.. и с Саном...", - блондин глубоко вздыхает, пялясь в потолок их комнаты. Сейчас он один, потому что танцор снова решил провести время со старшим Чхве. Почти после каждого такого похода к другу он интересуется, не проговорился ли Уён ему о них, пускай даже между делом. И каждый раз по приходу Чон ему улыбается, и, мягко целуя в щеку, заверяет, что всё в порядке. Вижуал ещё раз вздыхает, про себя отмечая, что ничего не в порядке. Он не в порядке. Ёсан снова погружается в раздумья, отставляя их на задний план перед выходом на сцену и прежде чем режиссёр скомандует начало очередной съёмки. Свободного полёта его мысли удосуживаются только на тренировках по танцам, на которых он по-прежнему собран внешне, но внутренне начинает просто кипеть. Потому что им нужно поговорить. Ему нужно подойти к нему и поставить перед фактом, возможно удержать в комнате, чтобы сиреневовласый снова не сбежал. Ёсану это нужно. Он понимает, насколько, когда после тихого шипения вымещает раздражённость на деревянный пол в зале, сильно топая по нему ногой, по которой так некстати волной пробежала судорога. - Уён-ши, а ну вставай! Это далеко не первый раз за сегодня и вообще за прошедшую неделю, когда хореограф ругается на Чона. Причём довольно грубо ругается, на весь зал, что все заметно стихают. Однако Уён слушает его внимательно и даже пытается выпытать, что он опять сделал не так. Спокойно так спрашивает, чуть округлив глаза, желая намотать на ус и исправиться. Но мужчина уже взбешен и просто машет на него рукой, снова отвешивая горсть высказываний, которые всем им больно слышать. - Да ты просто лодырь! Тебе бы брать пример с Ёсана, у него всё по партиям чисто, не к чему придраться, идеально! Ёсан-ши, ты можешь быть свободен, если не хочешь помочь Уёну исправить ошибки, которые он в упор не видит! - у хореографа скачет голос по интонации и тональности в зависимости от того, к кому он обращается. Он говорит ещё что-то остальным, выходя за дверь, когда ногу Ёсана, наконец, отпускает судорога, которую он стоически терпел всё это время. Он пожимает плечами, глубоко втягивая воздух и начинает подходить к другу с честным намерением помочь, видя, как тот пыхтит от обиды и зачинающейся на себя злости. - Уён-ши, давай.. - Юнхо-я, ты можешь показать мне, что не так? Это могло бы выглядеть в глазах Кана замедленной съёмкой, но все предметы и мемберы двигаются с привычной скоростью, как и Уён, просто проходящий мимо него в сторону их главного танцора и просящий помощи. Опять же - спокойно, с искренним желанием разобраться. - Ты корпус не в ту сторону двигаешь. - А куда? - Вот так. - Так? - Боже, нет, смотри, - старший Чон шипит, подскакивая к одногруппнику и руками направляя его тело по нужной траектории и ставя руки и ноги в правильные позиции, которые Уён забыл и делал неправильно, через чур интенсивно и даже надрывно, - И ногу по-другому выверни. Вот так, да, а теперь по дуге.. Кан часто моргает, наблюдая за тем, как Юнхо буквально ставит Уёна во все позиции и исполняет их вместе с ним единым движением двух тел. Как осторожно младший вторит его движениям, полностью доверяясь его опыту и навыкам. Как широко и, отчасти, наивно открыты его глаза, внимательно изучающие связку через отражение в зеркале. Как плотно они прижимаются друг к другу и как строго звучит старший, направляя его. Ему бы так же внимательно наблюдать и запоминать его слова, вот только мысли у него сейчас далеко не о танцах. Вдоволь напиваясь воды и расслабленно валяясь на диване, Ёсан делает у себя в голове пометку, что сегодня можно попробовать поговорить. Если его не подводит чутьё, а сегодня, как он заметил, оно как раз работает на отлично, то настроение Уёна по-крайней мере можно назвать ровным. Учитывая, как спокойно он принимал слова рассерженного на его поведение тренера и так же спокойно попросил помощи у Юнхо, Кан думает, что разговор по душам точно получится. Возможно, не такой долгий и душещипательный, потому что, откровенно говоря, ему больше хочется пощипать бока Чона и оказаться с ним так же близко и в той же направляющей позиции, что был Юнхо ранее. - "Что ты со мной делаешь, Чон Уён", - тяжело вздыхая и становясь на свою позицию, улыбается в мыслях блондин, прислушиваясь к ритму песни. *** Кана откровенно вырубает в машине, что он замечает только тогда, когда они возвращаются в общежитие уже вечером. Все ребята покушали ещё перед отъездом, как и он, так что торопиться и заказывать курочку не нужно. Он хочет потянуться и немного размять затёкшую шею, но только сейчас замечает, что рядом с ним всё ещё спит его сосед, устроив голову у него на плече в куртке. Уён устал, чему неприкрыто радуется Юнхо, у которого к танцору полно претензий, которые он уже даже не пытается говорить шутя. Бьёт сразу в лоб и уничтожает младшего одним строгим взглядом. Вот только на Уёна это не действует. На самом деле это не может не радовать. Вот и Кан тихо радуется, когда главный танцор покидает машину, а он спокойно будит прикорнувшего друга и помогает затёкшему телу подняться на ноги. Хоть парни и сыты, Ёсан ощущает сильную потребность в чём-то сладком, поэтому прямой наводкой идёт на кухню ставить чайник и роется в шкафчиках, надеясь, что мемберы не прикончили его коробочку шоколадных батончиков. - Ёсан-а, - до чуть торчащих ушей доносится голос из коридора. Его зовёт Минги, - Можно по-братски взять у тебя один пакетик твоего чая? - Только один. - Спасибо, дружище, - Сон мягко хлопает друга по плечу, доставая холодный напиток с алоэ из холодильника и предлагает угоститься им и ещё парой сладких снеков. Кан заинтересованно поворачивается в его сторону, так же заинтересованно улыбаясь. Ему определённо везёт, и кто он такой, чтобы этим не воспользоваться? Но батончики всё равно опускаются в карман штанов, и Кан вспоминает, что хотел бы переодеться. Да и ждать 15 минут на кухне, пока закипит чайник ему не шибко интересно. Комната встречает, на первый взгляд, привычной тишиной, и парень устало и довольно громко вздыхает, отмечая, что сосед любезно повесил его сумку с вещами на спинку стула. И только сейчас замечает, что Уён лежит на кровати лицом к стене, чуть поджав ноги и руки к груди. Устал. - Ёсан-и, - он говорит негромко, не шевелясь, - У тебя есть что-нибудь сладкое? - А что ты хочешь? - Не поверишь - шоколадку. Ёсан и вправду верит с трудом, зная, как парень равнодушен к одному из его любимых лакомств. И, с одной стороны, это друг, это Уён, и ему правда не жалко поделиться с ним батончиком. А с другой - ему нельзя из-за диеты. Срываться нельзя, особенно учитывая, как Чон себя за такие проступки наказывает. Парня до банального жалко. - Ты за ужином не доел свою порцию супа. - Не влезло, - голос танцора звучит натянуто и через силу, - Если бы я его доел, меня бы вырвало. - Тебя уже тошнит от еды? - а вот у Ёсана голос уже беспокойный. - Не, нормально всё. Просто хреново немного... А ты успокоился? - А? - Ты на тренировке злой был. Думал, я не замечу, как ты пол бил? - блондин не знает, что ему на это ответить, - Больше судорог не было? Старший прыскает в кулак, негромко хихикая. Он и не знал, что его сосед настолько внимательный. Тем более к нему. Такое внимание и понимание как-то даже греет душу. Не зря же шесть лет знакомы. - Не было, - мягко отвечает блондин, присаживаясь рядом на кровать друга, - Как ты относишься к хрустящим шарикам? - Как к средству для удешевления производства и экономии на дорогих ресурсах. А вообще люблю. - Чаю не хочешь? - Не, спасибо. Ты дашь мне батончик, что шуршит у тебя в штанах, или мне для этого нужно их с тебя снять? - Не понимаю, о чём ты. И давай будем называть члены членами, а не всякими странными эпитетами, тем более как-то связанными с едой, окей? Кан, вроде как, пытался пошутить, но его довольно больно пихают локтем в руку, после чего его уши ловят короткий смешок. Он достаёт лакомство из кармана и оставляет на столе, чтобы не раздавить. - Кстати о членах.., - добавляет он. - А можно не надо? Не успевает разговор начаться, как эти двое уже угорают друг над другом. Кан успокаивает соседа тем, что хочет просто поговорить. - И о чём же? - О нас с тобой. И немного про члены, - на этот раз его легонько пинают, но Ёсан не сдаётся, - О, и пока я не забыл. Чем вы по вечерам занимаетесь с Саном? - А, играли. Там миссия командная на три дня была, но из-за лагающего браузера растянулась на неделю, добивали, как могли! Вот вчера только закончили! Уён рассказывает довольно воодушевлённо и Кан вспоминает, что вчера ночью, когда он вернулся, он действительно был довольно счастливым. - А он-то как, наверное, счастлив, что ты снова рад с ним зависать.. - Чего? - Ничего, так, мысли вслух. Сан сильно скучает без тебя. - Ты совсем отупел в одиночестве, раз сделал ошибку в собственном имени, Ёсан-и~ Блондин замолкает и смотрит на своего друга, сильно повернув корпус и наклонившись, так как Чон всё ещё лежит лицом к стене. Даже уставший, Уён остаётся ужасно вредным. И наблюдательным. - Я пропущу то, что ты назвал меня тупым, и уделю внимание твоей наблюдательности. - Я всегда был внимательным вообще-то. Ёсан не знает, как привести разговор в нужное русло, и начинает растерянно поглаживать плечи Уёна через футболку. А он довольно мычит и просит продолжать гладить. Немного странно, но, если Ёсан любит хороший и сильный массаж, чтобы его спину и плечи измяли до красноты, то Уён массажу предпочитает ласковое и мягкое поглаживание с совсем лёгким нажимом. И то, в совсем редких случаях, когда он действительно сильно устал и ему нужна чья-то забота. Таких, как сейчас. И Ёсан просто даёт ему это. Заботливо продолжает оглаживать его спину через футболку тёплыми ладонями, снимая небольшое напряжение в мышцах. Тепло его кожи ощущается даже через одежду. Хочется ощутить его ближе, не только руками, а, может быть, грудью, плечами. Хочется ощущать всё и всем сразу. - Может, не стоит дожидаться Японии? Тихий вопрос старшего звучит гармонично в тишине комнаты. Его не трясёт и он не нервничает. Он может говорить об этом спокойно, сам себе удивляясь. - Может.., - всё так же устало отвечает ему младший, - Я не против попробовать. То есть, - он коротко прыскает, - Я хочу попробовать. Не сейчас, правда. Я устал. - Да, я вижу, - Кан тихо смеётся, звуча рядом с ухом сиреневовласого. Он осторожно устраивается рядом, прижимаясь со спины и укладывая тёплые ладони на груди парня, - Я не настаиваю на "прямо здесь и сейчас", я тоже устал. Просто решил уточнить... неловко всё таки.. - Ничего, справишься, - Уён подбадривающе хлопает его по ягодице, ловко вывернув руку, - Ты не переоделся. - Да, я изначально за этим пришёл, ахах, - чуть длинный нос утыкается танцору в шею, щекоча ровным дыханием, где, после, оказываются мягкие губы. - Какие мы смелые~ Это ведь первый раз, когда ты меня в шею целуешь? - Её ничего не скрывает, так что, почему бы и нет? - Говоришь, как какой-нибудь маньяк. Блондин улыбается, лёгкими поцелуями опускаясь к плечам и слыша, как Уён тихо хихикает от щекочущего ощущения. Он знает, что ему это нравится. Кан всё ещё осторожен со своими чувствами к лучшему другу и придерживается своей неторопливой тактики. Ведь Чон именно что "отвечает" ему. Его инициатива заканчивается поцелуями и руками на ёсановых ягодицах, а Кану хочется, чтобы это было подкреплено сильным чувством, а не только взаимным влечением. Хочется как-нибудь воссоздать в сердце и сознании младшего ту же любовь, что он испытывает к нему. Влюбить его в себя так же сильно, но эта формулировка не совсем устраивает блондина. Насильно ведь любить не заставишь. - Ну всё, всё, хватит меня дразнить и поцелуй уже нормально, чёрт тебя дери! - Уён смеётся, разворачиваясь лицом к соседу и сразу же обвивая ногами его талию, а руки умещая на щеках. Смотрит мгновение, и, не давая опомниться, целует сам. Устало и нежно, насколько сейчас способен, стараясь ответить такой же лаской, которую подарил ему старший чуть ранее. Странное дело, хотя Уён лично так не считает, но поцелуи Ёсана избавляют его от усталости. Конечно, он не побежит сразу обратно в зал для практики, но теперь он может с уверенностью сказать, что может нормально функционировать в мелком быту. Не просто так он когда-то ляпнул, что энергия вижуала подходит ему, как никому другому. Это ощущается на каком-то особенном уровне, название которому, иначе как "родная душа" он подобрать не может. Они чёртовы соулмейты, как бы он сам не противился данной формулировке и не капризничал, заверяя самого себя, что Ёсан просто классно целуется, что тоже правда. И не отрицает, что так же может потонуть в этом вязком омуте влюблённости, которая так и маячит за ухом вместе с суховатыми пальцами, что зарываются в сирень в волосах и массируют кожу, как нужно. Особенно сильно это начинает ощущаться, когда старший сам целует настойчивее, немного нагло пользуясь упадком сил младшего. Спиной танцор чувствует родную стену, к которой его настойчиво, но осторожно прижимают и прохлада которой ощущается приятным будоражащим контрастом на фоне таких тёплых рук, что блуждают у него на предплечьях и шее, сильно массируя. Он дёргается, ощущая давление на горле и, жалобно простонав в поцелуй, лично отстраняет от себя Кана. Тихо переводя дыхание, он заглядывает ему в глаза. - Не надо меня душить, пожалуйста. - Прости. Я случайно.. - Ёсан спешит извиниться короткими мягкими поцелуями, - Скажи, что тебе ещё не нравится. - Думаешь, я всё про своё тело знаю? - Хотя бы часть, чтобы я запомнил основы, - у старшего голос звучит соблазнительно хрипло и в самое ухо, что заставляет кожу покрыться мурашками, - А то, пока что я знаю только, что тебе нравится сосать мои пальцы, - и ухо отчётливо ловит усмешку и обрывки дыхания. - Можешь логически предположить, что не только пальцы. - Ну не, к такому я не готов, давай пока обойдёмся руками. - Да ну тебя. Не знаешь, что теряешь. - Да, - Ёсан снова смотрит в глаза, и так глубоко, что у Уёна, кажется, перехватывает дыхание, - Ты прав, не знаю. Хочу узнать, - шелестящий шёпот обжигает искусанные губы, накрывая теплом и настаивая, чтобы его впустили внутрь. Не встречая сопротивления, блондин углубляет поцелуй уже не так настойчиво, медленнее, успокаивая не только возлюбленного, но и себя в том числе. Чувствует, что его услышали, и что с той стороны тоже нет встречных тревог. Только ответная нежность и что-то ещё. Хочется верить, что это любовь. Та самая. Ему хочется верить. Минги заботливо напоминает Ёсану про чайник, отвлекая парней друг от друга сначала стуком, а потом своим низким голосом. Без лишней суеты отстраняясь и, напоследок, крепко обнимаясь, ребята расходятся. Кан - на кухню заваривать чай, Уён - к их комнатному столу, где до сих пор мирно лежит шоколадный батончик. Лениво пережёвывая угощение, Чон отмечает, что в охотку шоколад очень даже вкусный. В его голове ещё несколько мыслей по поводу их выступлений и тренировок, и, конечно же, насчёт их с Ёсаном близости. Кан заботится о нём. Не как мама или старший брат, а действительно, по-своему. Что бы Уён ему не сказал, он считается с этим, он его слушает и не лезет, когда не надо. Ёсан не навязчивый, это его главное отличие и оружие. Он всегда отходит в нужный момент, давая другу возможность побыть одному и отдохнуть от него. Ужасно ценная черта, которая делает вижуала в глазах Уёна ещё прекраснее. - "Надо в выходные сходить куда-нибудь. Похер куда, хоть в самый захудалый книжный. Побыть просто вдвоём.. Может по-магазинам? Точно, у меня как раз парфюм заканчивается.. " За размышлениями о будущем возможном свидании, если это вообще нужно так называть, парень не может не вспоминать о аромате духов на коже его друга. И о том, что даже без него от Ёсана приятно пахнет. Ему нравится его собственный запах, и это, как он считает, самая символичная херня в их теперешних отношениях. - "А он никогда не говорит, нравится ли ему, как я пахну. Сонхва нравится мой парфюм, а у Ёсана я спрашивал? Не вспомню уже", - доедая сладость Чон удобно усаживается на кровати, листая общую ленту и проверяя чаты с друзьями, - "Ну, если бы ему не нравилось, он бы сказал.. Он так мило просит говорить обо всех вещах, которые не нравятся мне.. Долго же мы будем продвигаться только на ласках... " Танцор последние несколько дней не в том настроении, чтобы разводить вокалиста на страстные поцелуи и ласки с прелюдиями, но не думать о них сложновато, когда даже от нежного поцелуя у него что-то трепещет внутри. Уён не романтик. Уён никогда не строил из себя слащавого милашку в отношениях, тем более не являясь смазливым паинькой. Вспоминая себя тогдашнего, он отмечает свою нахальность и некую грубость. Собственничество. Последнее идёт с ним рука об руку вот уже несколько лет, а в последнее время проскальзывает всё чаще и чаще. Если Уён решил, что не будет ни с кем делить своего человека, то всё. С Ёсаном, с одной стороны, так же, но по-другому. Он вызывает у него такие нежные чувства и эмоции, которых Уён даже к родне не испытывал, а свою семью парень очень любит. - "Ужасно. Первый влюбился он, а сердечко трепещет у меня. Непорядок~" Уён не боится влюбляться. Он не боится любить. Тем более не боится, если это произойдёт и объектом его чувств со временем станет Ёсан. Кан смог открыться ему, смог довериться. И Уён может довериться тоже. Просто чего-то, как будто, не хватает. Какой-то сиюминутной вспышки или искр между ними. Разрядов тока на кончиках пальцев, бегущего электричества под кожей, наверное. Чего-то особенного.. От таких мыслей его отвлекает вернувшийся хозяин комнаты с двумя кружками в руках и батончиком между зубов. Он зовёт соседа, но выходит только громкое мычание, на которое Чон очень красноречиво поднимает глаза и продолжает смотреть, пока парень ставит его кружку на стол, а батончик берёт в руку, откусывая. - Если ты сейчас хочешь пошутить про полный рот членов.. - Ты даже не представляешь как, - Чон гадко ухмыляется, находя в кружке не ромашку, а другой травяной сбор, который он любя зовёт мерзким, и чуть-чуть отпивает, салютуя кружкой, - Спасибо. - Повалуста, - Ёсан снова жуёт, присаживаясь рядом на кровати танцора, - О чём задумался? - Стандартные мысли о том, что мы какие-то неправильные. - Мы? Ты и я? - Да. Я не про ориентацию, если что, с этим всё ок, - он делает ещё несколько больших глотков чая, - Про.. отношения. - Интересно. И что ты находишь неправильным? - блондин устраивает руку у него на плече. - Даже не знаю, как сказать, хах. То, что это не ощущается как-то по-особенному, знаешь. Ну, у меня по крайней мере. Слишком... Обыденно? -парень чешет затылок, ощущая жирность на волосах, - Не знаю. Я запутался.. - А, ну тут ничего сложного. Мы давно дружим и не стесняемся друг друга, поэтому всё это и не воспринимается чем-то особенным. Ну, разве что мы не целовались раньше... Тебе же не противно то, как я целуюсь? - Что? Нет! Ты классно целуешься! - Ох, спасибо, - Ёсан довольно хихикает, делая глоток своего чая, - Ты тоже. - Так, не сбивай меня с мысли! -Кану прилетает хлёсткой ладошкой по плечу, - Я знаю, что тебе не нравится, что я тороплюсь. Просто только в такие моменты я действительно чувствую что-то... Блять, не так звучит, - Уён устало ставит кружку на стол и падает на кровать, соскальзывая вниз на половину, чтобы не удариться головой о стену, - Будто мне от тебя только секс нужен. - Я думал, ты уже достаточно заебался. - Бля, а вот эта шутка ничо такая, - губы сиреневоласого растягиваются в улыбку. - Вот только это не шутка. - Отчасти. Я же говорил, что ты помогаешь мне справиться с усталостью? - Завуалировано, но да, говорил. Ты теряешь нить разговора, Уён-ши. - Перенаправляю в другое русло. Сухие пальцы перебирают сирень в волосах. Успокаивают. Даже мурашки не бегают, настолько Чону сейчас комфортно и не напряжно, пока он думает, как донести до друга свои мысли. - "Вот оно", - он перехватывает ласковые пальцы, переплетая со своими и цепляя нужную мысль, пока снова принимает положения сидя. - Смотри - ты не раз говорил, что я тебя не напрягаю. И ты меня тоже не напрягаешь. Между нами нет напряжения, - он задумчиво гладит Ёсана по руке лёгким касанием подушечек пальцев, - Того самого напряжения, когда искры из глаз, сердце в пятки и ток под кожей от прикосновений... Это мне кажется странным, Ёсан-и. Кан хмыкает, допивая свой чай. Он согласен с другом, что подобного у него тоже не наблюдается. Все ощущения кажутся такими естественными и.. правильными? Скорее всего, это слово лучше подходит, чем "странно" или "неправильно", и он спешит поделиться этими размышлениями с ним. - Думаешь? - Ага. Не обязательно же у всех должно быть так, чтобы ток по венам, необузданная страсть и прочее. Мне и трепещущего сердечка хватает, - блондин прыскает, освобождая руку, и ловит на себе красноречивый взгляд снизу, - Что? Да, ёкает иной раз, а как иначе то? Мне приятна твоя отдача и искренность.. - он осекается, - Искренность же? - ему кивают, и он видит, что Уён тоже хочет что-то сказать. - Раз уж ты сам об этом упомянул.. - он звучит неуверенно. Как будто смущённо, - Ну.. У меня тоже трепет на сердце. Из-за тебя. Старший театрально вздыхает, хватаясь за сердце, и начинает заваливаться на бок, но младший, угорая вместе с ним, спешно ловит его и удерживает в положении сидя, опустив голову и продолжая смеяться. - Буду считать это за признание. - Пересчитай. Ёсана пихают в грудь, и он ловит запястья парня своими руками, не давая снова лечь. Удерживает на месте, заглядывая глубоко, по привычке, чуть наклонив голову вправо. Уён перестаёт смеяться, но улыбки не прячет, так же склоняя голову, но чуть влево. От резкого движения несколько прядей вспархивают. Ему нужно помыть голову, чтобы грязная сирень не напоминала слипшиеся иголки. - Я тебе нравлюсь? - Нравишься. Не уверен правда ещё, что прям до любви, но, кажется, я на верном пути. На подступах влюблённости. Особенно когда мы целуемся, - парень смущённо отводит взгляд, коротко хихикнув, - Внутри такой трепет сразу. - Трепещущий Чон Уён. Это что-то новенькое, - Кан ухмыляется, приближаясь к лицу напротив так, чтобы ощущалось дыхание, - Я рад, что ты мне об этом сказал, Уён-ши. Правда. Для меня это важно. Он отпускает запястья и тянется одной рукой к любимому лицу, мягко оглаживая и зарываясь в волосы. Уён привычно ластится, прикрыв глаза и довольно мыча. Трётся щекой, как кот, после прижимаясь к спустившейся ниже ладони губами и мягко целует, опускаясь губами к линии сгиба с внутренней стороны. Целует долго, мягко сминая тонкую кожу и прижимаясь языком к набухшим венкам. Ёсан сглатывает, не в силах отвести взгляда от этой картины. Покусанные, но мягкие, губы приятно проходятся по коже, отчего от затылка, ниже по спине бегут лёгкие мурашки, так же вызванные совсем тихим причмокиванием. А ещё кончики пальцев у парня начинают подрагивать и, кажется, даже приятно покалывать. - Чёртов Чон Уён, - Кан ухмыляется, поигрывая пальцами с его серёжками и щекоча уши, - У тебя точно нет фетиша на мои руки? - Вообще без понятия, если честно, - танцор, видно, что нехотя, но отрывается от его запястья и смотрит в глаза, - Максимум обычно только в тыльную сторону легонько целовал чью-то руку.. Считаешь меня извращенцем, да? - Ну а кто тогда я, если мне это нравится? - Ещё больший извращенец, - Уён ухмыляется, напоследок чмокая сгиб ладони и тянется, чтобы так же легонько клюнуть друга поцелуем в щеку, - А если серьёзно, то значит всё нормально. Посмотрим, какие предпочтения у нас с тобой ещё совпадают. *** За разговорами проходит большее количество времени. Осторожность Ёсана одновременно раздражает его друга, но и отзывается теплом где-то под рёбрами, перерастая в смущение. Чону не нравится смущаться. Он привык к тому, что это совершенно чуждое для него понятие. Но внимательный взгляд в самую душу раз за разом заставляет затаить дыхание, лишь бы чётко расслышать шёпот у самого уха. - Тебе приятно? Ёсан спрашивает. Интересуется у него почти о каждом прикосновении и поцелуе, чтобы точно знать, что его любимому хорошо. Для него это важно. Важно знать, что его тихие стоны не вызваны болью, и что бегущие под сухими ладонями мурашки исключительно трепещущие, разгоняющие нарастающее возбуждение по телу. Кану всё ещё неловко говорить о многих вещах вслух, но, он хотя бы точно понимает один простой факт. Что он хочет Уёна. Но далеко они всё ещё не заходят. *** Со всеми съёмками и эфирами парни возвращаются в общежитие уставшими и часто злыми. По разным причинам. Подавленные перед камерами эмоции, к сожалению, копятся, и даже на тренировках не всегда удаётся их выплеснуть. - Всё нормально? Ёсан часто моргает, тяжело дыша после очередного прогона. Им скоро предстоит выступление на премии, и в него было решено добавить интро Сана и Уёна. С которым у Уёна проблемы. У него вообще в последнее время целый ворох различных проблем, из-за которых бесятся остальные. Особенно в танцах. Юнхо всё чаще огрызается на танцора, что, мол, из-за недостатка пищи его и без того дырявая башка стала ещё хуже удерживать информацию. Младший не обижается, знает, что с памятью у него правда не очень. Это и настораживает. Чтобы Уён, и не ворчал в ответ на подобные наезды? Странно. Непривычно. И ни к чему хорошему точно не приведёт. - Уйди от меня, - всё, что отвечает Юнхо, когда сиреневовласый обращается к нему за очередным советом. Они оба тяжело дышат, только, смотря на брюнета можно подумать, что он вот-вот бросится на одногруппника, как сорвавшийся с цепи пёс. Юнхо бесится, просто по-человечески злится на Уёна за его глупые ошибки и постоянные просьбы о помощи, и эта злость, если не тихая ярость слишком отчётливо сверкает у него в глазах, пока он смотрит на парня исподлобья, сидя на полу. Младший Чон спешит капитулировать к дальней стенке, присоединяясь к общему нытью про то, что всё у всех болит и у кого где свело мышцы судорогой. - Я, блять, ног не чувствую, - Сан, распластавшись, валяется на полу на спине, жалобно хныча. - Теперь у тебя с твоим дедом ещё больше общего, - Кан, прислонившись спиной к стенке, легонько стукает его в плечо, после чего Чхве начинает громко возмущаться, чтобы он так больше никогда не говорил. Юнхо поддерживающе кидает в Кана бутылкой, чтобы тот перестал смеяться, но блондин её ловит и смеётся только громче и уже торжествующе. А потом, отпив, передаёт питьё подошедшему соседу, к которому хнычащей и причитающей о том, что его обижают, змеёй подползает Сан и обнимает за ногу. У Чона нет сил его даже пнуть, он садится рядом и гладит острое плечо лежащего друга. Чхве дует губы и хнычет о том, что ему нужны обнимашки, иначе он не встанет. Но он мокрый, и обниматься с ним не хочет никто. - Злые вы. Уйду от вас, - и спешно отползает к набычившемуся соседу, ластясь сбоку. И ведь, получает, что хочет, под скривившееся лицо их макне, над которым смеётся красноволосый рэпер. - Ну и кто ты после этого, Чхве Сан? - вскинув бровями бросает Уён, наблюдая за ними. - Милый ласковый котёнок! - Фу блять, - хором произносят Чон с Каном, отбив пять. А Уён, следом, добавляет, - Ты не милый, ты кринжовый. - По себе не судят, Уён-ши, - старший Чон противно ему ухмыляется, отбивая пять вместе с соседом. - Так, а ну хватит! У вас остались силы пререкаться?! Ещё один прогон! - громогласно верещит лидер, распинывая парней по местам. - Уу, наш лидер такой ответственный, когда не хочет заниматься~ - Ещё одно, блять, слово - и ты приходишь в мою комнату после практики, - тёмные уставшие глаза разве что молнии в Чона не мечут, пока Сонхва радостно улюлюкает о том, что можно достать его самый жёсткий ремень, который Хон хранит для особый случаев. Слово за слово, и Уён переключается уже на него, подначивая хёна за такие слова и упрекая в "особых увлечениях", о которых он, почему-то, до сих пор не рассказывал. - Кто-то сейчас допиздится, и по пути домой мы заедем в садовый отдел за колючими розгами. - Хён, а может лучше за розами? Я больше розы люблю, - Уён ни то флиртует, ни то нарочно выбешивает старших, противно для них улыбаясь и не придавая угрозам никакого значения. Как будто его впервые в жизни пугают поркой. Хонджун и Сонхва что-то невнятно шипят в его сторону, но добавить ничего, в силу усталости, не могут. Всем уже просто хочется, чтобы этот день закончился вместе с этим Уёном. Под конец сиреневовласый более-менее собирается с мыслями, правда, танцует скорее на автомате, что, в принципе, уже устраивает остальных. У них ещё есть время. А отработать своё интро Усаны могут и вдвоём, для лучшей динамики. Уставшие, парни заваливаются в общежитие и дожидаются доставку еды, практически не контактируя друг с другом. Особенно никому не хочется сейчас общаться с Уёном. Напряжённость так и витает в воздухе, вместе со всеми затаёнными обидами и недовольством мемберов, что просто стараются не срываться на парня. Потому что это глупо. Потому что у всех бывают проблемы, и Уён правда старается исправлять свои ошибки. Но и у них так же, как у простых людей, не всегда это получается. Ужин проходит в некомфортной тишине с короткими перебрасываниями рабочих фраз. И Чону это не нравится. Негативная атмосфера слишком давит помимо всего, что сваливается на их плечи каждый день. Неприятно. Даже еда не такая вкусная. Он мельком поглядывает на Сана с Юнхо, которые обычно заряжают остальных своим позитивным настроем и энергией, находя даже самые маленькие крупицы беззаботности и радости в их тяжёлых буднях, но они тоже молча жуют. Чхве лишь немного милашничал в зале, и то, потом тоже притих, и даже не клеился к ним особо. Да, он понимает, что парни устали. Да, он сам устал. И да, он видит, что им всем не нравится его проколы в практике, да и на самих выступлениях. Уён не дурак, чтобы не замечать очевидного. Танцор на пробу вбрасывает безобидное предложение, сначала пытаясь вывести из тишины их макне. Тот лишь кивает, возвращаясь к приёму пищи. Потом, по нарастающей, чуть воодушевлённее, заговаривает с Ёсаном, уже пуская в ход улыбку, но сосед тоже не настроен на разговоры. Пробует ещё несколько раз, не обращая внимания на тотальный игнор. Когда-нибудь они точно сломаются и, как минимум, рассмеются с его ужасной и несмешной дедовской шутки хотя бы потому, что она ужасная и несмешная. Но в какой-то момент что-то идёт не так. - Ты можешь просто заткнуться и есть? - резко, но тихо отзывается лидер, смиряя младшего тяжёлым взглядом. Уён парирует ответной дерзкой шуткой, и хихикает, дразня парня, чтобы немного развеять тоску. Но его попытки так же игнорят, вместо этого цепляясь за слова Джуна и развивая уже их, причём не без удовольствия. По-началу довольно спокойно, танцор успевает отвешивать колкости в ответ, кто-то даже смеётся с ним, и, ему кажется, что его тактика начинает работать. Но нет. Тема соскакивает на открытое недовольство, с которым, к его недоумению, соглашается и его сосед, и всё это направлено исключительно в его, Уёна, сторону. Фраза за фразой, упрёк за упрёком, недовольство буквально всем, что он делал последний месяц исходит от каждого, кто сидит сейчас за столом, и сиреневовласый уже не успевает даже вставить слово в их единым словесный поток. Молча сидит, отложив тарелку и выслушивая всё, что ему говорят, иногда даже на повышенных тонах. Неосознанно стихает и чуть сжимается, понимая, насколько подобное ему знакомо. Где-то на подкорке маячат воспоминания о множестве похожих друг на друга дней его стажёрства в другой компании, где его, сродни сегодня, раз за разом только отчитывали и грубо высказывались о его деятельности. Жизнь трэйни из большого агенства - не сахар, и он правда тогда думал, что выдержит, что справится, что все его старания и страдания окупятся, но нет. Парень тогда правда сломался, уйдя из агентства, пусть и смог оправиться за короткий срок, взять себя в руки и прийти уже туда, где смог дебютировать со всеми людьми, что его сейчас окружают. Он уже не особо разбирает, что ему говорят, все слова сливаются в один общий шум. Сердитый, нависающий откуда-то сверху недовольный шум, из-за которого хочется уйти под землю от стыда, лишь бы больше не слышать. Спрятаться там, где его не достанут, где будет только обволакивающая тишина и никого, кроме него самого. Вместе с неприятным, липким ощущением страха парень начинает ощущать дрожь в пальцах, и что его глаза становятся влажными. Он не слышит свой сиплый голос, который, кажется, на автомате соглашается со всем вышесказанным, когда встаёт из-за стола и спешно уходит в комнату, собирая по пути пару дверных косяков. Не видит перед собой почти ничего, разрешая мышечной памяти довести его до кровати, и так же не слышит, как его кто-то тихо зовёт, ещё когда он даже не вышел с гостиной. Эмоции накатывают с почти ощутимой физической болью, заглушая остальные чувства, и он прижимается к стенке, сжимаясь комом и сгребая в руках подушку. За всеми накатившими неприятными воспоминаниями и пробудившимися от них чувствами он не думает о том, что Ёсан всё заметил ещё на кухне. Что он понял, в каком состоянии его друг сидел последние пять минут, и что он, пристыженный сам собой, пытался успокоить парней, чтобы они перестали перегибать и говорить все эти ужасные вещи. Что Кан, как и он сам, прекрасно знаком с этим чувством и воспоминанием, и как никто другой может поддержать его. Но он этого не заметил, просто сбегая и оставляя блондина разбираться со всем одному. Уён не подумал об этом, ни одной похожей мысли не промелькнуло в его голове, кроме той, насколько ему плохо от всего этого. Ему нужно ненадолго дать волю эмоциям, чтобы успокоиться, и тогда всё встанет на свои места. Он тоже человек, и у него тоже есть свои слабости. - "..никчёмный", - в голове продолжают проносится все сказанные за столько лет в его сторону оскорбления, в ответ на которые он только скромно кивал, соглашаясь с любыми словами старших. Ведь им виднее, они знают, как нужно. Ведь так надо, так правильно, а он не старается, он ничего не делает, стоит на месте, топчется, как идиот, и смеётся так же, и ладно бы ещё красивый был, но нет, даже тут пролетает по всем фронтам. Неблагодарный, которому судьба почему-то в нужный момент отсыпала столько удачи, чтобы чего-то добиться, а он и рад до смерти, и только на эту горстку энергии и полагается, не заботясь о том, что она вот-вот иссякнет и он снова столкнётся с неприветливой реальностью, с которой он не в силах совладать. Как и со своими мыслями, что загоняют его только глубже и глубже, затягиваясь тугим узлом где-то внутри горла, из-за чего возникает ощущение реального удушья. Уён всхлипывает, ощущая влагу в глазах, что никак не накопится до нормальных слёз, чтобы стечь по щекам и впитаться в наволочку, и вместе с тем слышит, как его зовут из-за двери, предварительно постучав. Слишком знакомый стук, но при этом, будто чужой. Ему бы усмехнуться с того, что сосед всё ещё помнит эту комбинацию, которой уже года три точно стукнуло, но сил не хватает. Как и на то, чтобы ответить хоть что-то, голос теряется где-то в горле, оставаясь сипением, и он даже не пытается что-то с этим сделать, хрипя в подушку. Ёсан молча заходит в комнату, ещё раз зовя его по имени и так же не получая никакого ответа. - Ты плачешь? Боже, - Кан шустро и тихо садится на кровать танцора, наклоняясь и прислушиваясь к тому, что теперь является его голосом, чтобы хоть что-то разобрать. Но Уён молчит. Блондин спешит извиниться перед ним за то, что был немного груб и стал частью того сердитого шума, что довёл Чона до такого состояния. Считает не лишним упомянуть, что заметил его панику, и то, как он растерялся, не слыша его слов и призывов остановиться. Что он уже всё прямо высказал остальным, убрал его и свою тарелки и прямо сейчас он рядом, он с ним, и он понимает его чувства. Понимает его тревоги, все его воспоминания, часть из которых вообще общие, которые пережили вместе и вместе дополнили и продолжают делить на двоих. Ёсана тоже немного трясёт, но от другого чувства. Он хочет помочь. Очень сильно хочет защитить друга, что сейчас кажется крошечным и таким уязвимым и слабым, защитить от его собственных переживаний, накручиваний и загонов, которыми Уён живёт вот уже слишком долго и многие из которых так просто не поддаются истреблению. К сожалению, масла в огонь ещё и подливает то, что на днях он окончательно сорвался и послал диету куда подальше, что так же не было проигнорировано за ужином. - Не можешь заплакать даже, да? - ...угу..., - всё-таки получается отозваться, на что Кан по-настоящему облегчённо выдыхает. Удручённый, сиреневовласый медленно разворачивается, не выпуская подушки из рук, так же медленно принимая сидячее положение. Что-то нечленораздельно бухтит в наволочку, позволяя соседу забрать подушку и открыть его лицо с одним покрасневшим глазом. Просто лопнувший капилляр, не в первый раз он видит такое. Уён мотает головой из стороны в сторону, убирая мешающие волосы со лба и останавливая руку, что тянется к его лицу, чтобы погладить. Взгляда пока не поднимает, тяжело вздыхая и шмыгая больше на пробу, хотя влажности в носу не наблюдается, - Я будто весь высох, даже соплей нет. - Ты хотел сказать, что из тебя будто все соки выжали? - Я сказал то, что сказал, - его голос звучит болезненно и действительно сухо, - За что ты извиняешься? За правду? За правду не извиняются. Они правы, мне нужно взять себя в руки и нормально работать. Вот и всё. Это - просто эмоции, от которых я всё никак не избавлюсь. Вон, Чонхо младше меня, и всё ему нипочём, всё он прекрасно делает, и не канючит, и устраивает всех. - Ты про какого-то конкретного Чонхо говоришь? Я вот таких не знаю, - Кан осторожно хихикает, пытаясь заглянуть другу в глаза и так же осторожно подбираясь ближе, чтобы погладить по опущенной руке. Уён не дёргается, значит, можно. - Ёсан, не придуривайся. Про нашего Чонхо я говорю. - Странные вещи ты говоришь про нашего Чонхо. Наш малыш Хо вредина, может даже похлеще, чем ты или я, и он постоянно бесится, если что-то не так, как надо ему, и бесит этим не меньше. - Ты тоже бесишь. К словам цепляешься. - Ага, а ты не цепляешься, так не цепляешься, что убежал от этих самых слов прятаться под маленькой подушкой! - Была бы побольше - взял бы побольше, - Чон лениво мямлит, не стараясь говорить внятно. Он вообще разговаривать сейчас не хочет. Мало того , что разговаривать, он вообще ничего не хочет. Разве что самого дешёвого пива и сырных чипсов. - Пошли. - Что, куда? Поздно уже, Ёсан. - Пошли, говорю! Растолкать Уёна в таком состоянии не сложно, просто нужно приложить чуть больше упрямства. И ещё проигнорировать косые взгляды парней с кухни, которыми этих двоих провожают. Кан настоял на том, чтобы его несчастный друг оделся потеплее, чтобы немного прогуляться без лишней спешки. Он ведёт его до круглосуточного за ручку, как маленького капризного ребёнка, которому нужны две баночки мерзкого дешёвого пива и чипсы с шоколадкой. Две, потому что Ёсан не даст ему пить в одиночестве. Вскрыв жестяные банки за небольшим, закреплённым на полу высоким столом, они молча чокаются и пьют. Кан не говорит ни слова, наблюдая за тем, как Уён неловко тянется за поломанной сырной чипсинкой. Рука вижуала двигается быстрее, и чипс оказывается уже у него во рту, а сам он дразняще ухмыляется, бултыхая жидкость в своей банке. Уён молча предпринимает ещё несколько таких же неудачных попыток взять чипсы, после делая большой глоток пива и, наконец, поднимает на друга свой взгляд. - Ёсан, если ты хотел чипсов, то взял бы себе отдельно. - Я не хочу отдельно, - довольно жуя мычит вижуал, продолжая дразниться. Чон еле слышно прыскает, расслабленно облокачиваясь на столешницу и медленно потягивая своё пиво из банки. Он замечает музыку на фоне, шуршание пакетов, которые берут покупатели, звуки кассы и уведомлений на телефонах, полностью погружаясь в них. В их обыденность и суету, от которой бегут многие, желая покоя, тишины и спокойствия. И именно в этой суете он находит спасение. Суета обычной людской жизни, простых листочков с акциями и милыми мордочками зверюшек, нарисованных неровной рукой, такой же, как и его, шум старого кондиционера, чей воздух до них и не долетает вовсе, стук жестяной банки о дешёвую столешницу и еле слышный голос продавца из-за прилавка, что беседует со знакомыми, приглашая угостить после смены и занести домашний кимчи. Ворох мыслей распутывается, как и узел в горле, по которому вновь внутрь течёт алкоголь, расслабляя мышцы и позволяя, наконец, дышать глубже. Дышать медленно и глубоко, морща нос от смешения сразу всех запахов, но наслаждаться их присутствием в его жизни и жизни каждого здесь. Уён успокаивается, расслабленно и тихонько вновь чокаясь с лучшим другом. Улыбается ему уголком губ и, подмигнув, всё-таки выхватывает заслуженный снек и кладёт в рот. Ёсан больше не ворует у него лакомство, тихо стоя рядом и слегка улыбаясь. Они не говорят ни слова, наслаждаясь моментом, выхваченным за шкирку из суеты жизни. На телефон блондина только сейчас приходит несколько уведомлений от ребят, он быстро и вслух их прочитывает, прежде чем набрать один ответ для Сонхва. Всё-таки, они ушли, не предупредив, а так делать нельзя. - Главное, что не в спортивных костюмах убежали, - вставляет слово Чон, допивая своё пиво. - Я так-то набегался, знаешь, - Кан шелестяще хихикает, не желая допивать своё, и предлагает его другу. Тот, не думая ни секунды, забирает у него банку и пьёт залпом, после шумно и довольно выдыхая, - Полегче? - Ага. Спасибо, - парень чуть пьяно щурится, сверкая глазами и отправляя обе банки в урну, - Должен буду. - Натурой отдашь. - Да иди ты! - танцор смеётся, пихая его в плечо и заражая смехом. Они смеются по дороге домой, выбрав длинный маршрут через несколько площадок, кидаются наспех слепленными снежками, прячась за стенками детских построек и небольших каруселей, и где-то между ними Кан теряет свою шоколадку, которую безуспешно ищет и оказывается утянут в сугроб, который сугробом то назвать можно с большой натяжкой. Уён громко смеётся и хватает ртом воздух, даже когда в него прилетает ответный снежок, и прямо в грудь. На улице никого нет, только эти двое, что бегают по площадке, играясь, и в кои-то веки наслаждаясь прелестями зимы. Догонялки длятся недолго, ведь сиреневовласый уже через 10 минут хватает его и сжимает в объятиях, оповещая округу о том, какого красавчика ему удалось поймать. - Ёсан-и~ пошли на свидание ~ - Прямо сейчас? - А ты хочешь сейчас? - кажется, что Уён и не пил те полторы банки дешёвого пива, потому что взгляд у него пытливый и чистый. Он ждёт, что ему ответят, полностью готовый на всё, что предложит старший. - У нас завтра расписание. Мы без того за эту выходку оба получим, - начинает вслух рассуждать парень. - Ну и пусть! Первый раз что ли? Когда нам ещё удастся побегать по снегу? - В выходные? - неуверенно прыскает Кан, удерживая руки на предплечьях друга и смотря ему в глаза, - Пару дней всего, потерпишь? Ты немного пьян, а пьяным лучше не находиться на холоде, тем более на тебе и Сане висит наше интро, ты не забыл? Если ты внезапно застудишь себе что, или тебя продует, во всём же меня обвинят. - Пффтф, никто тебя не тронет, Ёсан-и. Я разберусь, - это звучит очень самонадеянно, но именно так и должен звучать Уён. Тем более - немного пьяный Уён, что лезет обниматься и влюблёно смотрит парню в глаза, с глупой улыбкой на губах, - Ладно, я подожду. Но мы обязательно куда-нибудь сходим! И это я зову тебя на свидание, запомни! - Ахах, ну конечно, как такое забыть, - Ёсан хихикает, пытаясь начать уводить младшего с площадки в сторону общежития, но тот держит его крепко, будто когтями вцепился и держит в объятиях, - Уён, пойдём, я начинаю замерзать, и ты тоже, не обманывайся эффектом дешёвого пива. Кан старается говорить разумные вещи и поступать так же разумно, однако сердцу не объяснишь, что ему не следует так ускоряться после слов хмельного друга о возможной прогулке вместе в ближайшие выходные. А ещё ему периодически кажется, что его подшатывает от того дешёвого пива, пусть он и выпил всего ничего. Но радоваться тому, что ему удалось вытащить друга из его эмоциональной трясины, это не мешает. Да. Пожалуй, он действительно сейчас счастлив.