Корпорация "Аоба"

С того дня прошло несколько недель, и за это время прислуга коттеджа сбилась с ног выполнять беспорядочный поток прихотей молодого господина. Одна из горничных уволилась, став свидетелем того, как ассистент Датэ поймал на лету брошенный в него рогатый нож для мягкого сыра. Паршивое настроение Масамунэ выражалось во всем: он бил посуду (гораздо больше обычного), несколько раз вывалил повару на голову то, что только что сам и заказал на завтрак, его не устраивал напор воды в ванной, блеск деревяных перил (работникам пришлось потратить день на то, чтобы нанести матовое покрытие на дерево по всему коттеджу). В один из дней дворецкий выбежал в холл, услышав треск, грохот и звон битого стекла и застал Масамунэ, вооруженного фамильной нагинатой, за сбиванием подвесных ваз с цветами и прочего декора со стен. Драгоценный клинок, оригинал семнадцатого века (в отличие от замененной позднее деревянной рукояти) покрылся зазубринами и вообще, наверное, переломился бы, если бы вовремя подоспевший Кодзюро не подошел сзади и не отобрал опасное оружие. Дворецкий увольняться не стал, но попросил прибавку за угрозу жизни: в отличие от Кодзюро (который, судя по всему, тоже был немного не в себе), он не стал бы рисковать, подходя к вооруженному психопату-подростку, крушащему все на своем пути. Благо, Терумунэ платил за молчание (и прочие издержки) отлично и согласился повысить оплату. Несколько раз подряд Масамунэ, словно сорвавшись с цепи, кидался на Кодзюро и дрался с ним. Точнее, полноценной дракой это назвать было сложно: Кодзюро уклонялся от большинства ударов, не отвечая на них, и продолжалось это ровно до того момента, пока Масамунэ не выдыхался. Тогда он скрещивал на груди руки, с диким, звериным выражением лица наблюдая, как Кодзюро вытирает кровь и собирает осколки. Чаще всего вокруг билась посуда, но однажды он пропустил удар в лицо, и разбились его очки, раня его над правой бровью. Это случилось в самом начале столкновения, и у Масамунэ было еще достаточно сил и энергии, но он вдруг ретировался и не выходил из своей комнаты до следующего дня. Кодзюро наложили несколько швов, и после этого драки прекратились, однако Масамунэ приобрел другую привычку: он заходил среди ночи в комнату своего ассистента и начинал резко шуметь, включать свет, и однажды даже опрокинул тому на голову ведерко со льдом. Старший состав прислуги удивлен не был: они не по наслышке были знакомы с жестоким характером подростка, с кем делили дом, однако причина внезапной перемены к худшему им не была ясна. Очевидно было только одно: Масамунэ был не в настроении, а еще явно стремился избавиться от Кодзюро, вымещая на нем все свое недовольство. Прислуга успела полюбить Кодзюро, и им было его даже немного жалко, однако он не прислушивался к их советам, зачастую игнорируя вовсе. Он не поставил замки на дверь, не обзавелся охраной, он не старался опустить взгляд при появлении Масамунэ и не прятался в своей комнате во время очередной вспышки: напротив, он сразу же спускался вниз, активно пытаясь помешать молодому господину превратить коттедж в помойку. Удивительно, но по прошествии месяца одного молчаливого появления Кодзюро в холле уже было достаточно, чтобы Масамунэ успокоился. Чудесным образом "одноглазый дьявол" перестал громить все на своем пути и вскоре вернулся к своему обычному повседневному состоянию злого и капризного ребенка. На заинтригованные вопросы прислуги Кодзюро только пожимал плечами: он не делал ничего особенного, не проводил воспитательных бесед, не угрожал. Но самое главное, он не игнорировал и, казалось, совсем не боялся Масамунэ. Он словно видел в нем то, чего не видели другие. *** После одной из холодных дождливых ночей, проведенных с открытым окном, Масамунэ заболел. Несмотря на энергичность и скверный характер, он был слаб здоровьем. Все началось незаметно: утром Масамунэ не пришел на завтрак в обычное время, хотя раньше он не опаздывал, и даже если ему не хотелось есть, он всегда пил кофе. Кодзюро решил проверить обстановку и обнаружил Масамунэ сидящим на коленях на полу в коридоре около двери в свою комнату, оперевшись плечом о стену. - Сэр! - Кодзюро кинулся к нему, обхватывая за запястье, чтобы проверить пульс и попутно закидывая вопросами: - Что случилось? Давно вы здесь сидите? - Убери руку, - хрипло отозвался Масамунэ, вяло вырываясь из хватки. - У меня просто закружилась голова, - невнятно повел плечом он. - Резко встал с кровати, - добавил молодой господин, однако тон его речи и горячая, раскрасневшаяся кожа лица выдавала, что за этим стоит что-то другое. Кодзюро попытался обхватить его за пояс, чтобы помочь подняться на ноги, на что Масамунэ дернулся, вдруг резко скривившись от боли. - Убери руку, - повторил он, но на этот раз слабее и мягче. - Я сам могу встать, - упрямо добавил он, выглядя так, будто вот-вот потеряет сознание. Кодзюро не ответил, выуживая из кармана черное устройство, похожее на пистолет. Масамунэ резко прикрыл лицо рукой, отползая назад. Лишь спустя секунду он понял, что перед ним был инфракрасный термометр, а не огнестрельное оружие. Кодзюро замер, заметив и поняв причину реакции. Однако, через мгновение сомнений он уже наставил "дуло" термометра на лоб Масамунэ, заметно помрачнев. - Что, все так плохо? - Криво ухмыльнулся молодой Датэ, стараясь свести все в шутку. - Я позвоню в "скорую", - кивнул Кодзюро, не видя смысла скрывать правду. В конце концов, Масамунэ она не шокировала бы. - Нет, - резко мотнул головой тот. - Пресса. Нельзя, - короткими обрывками фраз объяснил он. Кодзюро снова кивнул, мысленно коря себя за то, что на секунду забыл, что существование второго сына Датэ было секретом для общественности. *** Закончив осмотр, врач вывел Кодзюро из комнаты Масамунэ, оставив того наедине с медсестрой, настраивающей капельницу. - Вы его новый... "ассистент"? - Наконец подобрал нужное слово врач, осторожно оглядываясь вокруг себя. - Да, - подтвердил Кодзюро. - Рекомендации? - Сразу перешел к делу он, готовясь запоминать (или даже записывать) все, что ему скажет доктор. - Эта болезнь должна пройти... сама, - шепотом сказал врач, нервно щелкая ручкой. - Вам не нужно ничего делать, - пояснил он. - Такая возможность попадается не часто, обычно он тщательно следит за своим здоровьем - все же понимает, малец, - хихикнул мужчина. - Позвоните мне, когда все закончится, - он достал из кармана личную визитку. - Мой друг работает в крематории, мы можем оформить все максимально незаметно и не вызывая... Кодзюро не стал его дослушивать, врываясь в спальню Масамунэ, отталкивая медсестру от кровати и рывком прокрутив белое колесико, останавливая капельницу. Частный врач уже стоял в дверях: его глаза были полны животного ужаса. - Что это? - Кодзюро повернулся спиной к Масамунэ, словно защищая его, в ледяном взгляде читалась сдерживаемая ярость. Медсестра с всхлипом ретировалась, испуганно обхватив плечо своего коллеги. - Что это? - Кодзюро отточенным движением вытащил пистолет из кобуры, демонстративно снимая его с предохранителя и кивая головой в сторону прозрачного пакета с жидкостью, целясь врачу в голову. - Ф-ф-физраствор, - признался тот, покорно поднимая руки в воздух над головой. Рисковать своей жизнью он совсем не собирался. - Но я н-не... Я не понимаю, - нахмурился он, словно пытаясь осознать, что же произошло. - Я думал... Я... - Выметайтесь. Оба, - жестко прошипел Кодзюро, нажимая пальцем на курок. Разумеется, он выстрелил всего лишь в дверной косяк над ухом врача, но тот уже бегом спускался по лестнице, сопровождаемый визгами и всхлипами медсестры. Любопытная горничная, убиравшая ковры в коридоре, выключила пылесос, направляясь к спальне молодого господина, чтобы убедиться, что все в порядке, но в дверях ее встретил Кодзюро, все еще с пистолетом наперевес. - Никого сюда не пускай, - хрипло велел он, убирая пистолет в кобуру. Горничная лишь медленно кивнула и вернулась к своей работе. Ей подумалось, что новый ассистент такой же бешеный как и "одноглазый дьявол". Во всяком случае, выражение его лица было поистине дьявольским в тот момент.