ритм, в котором оно бьется, непостоянен.
||✚||
♫ Liza Anne — Lost Любил. Луи любил его. Не влюбленность, не легкое влечение, а настоящая любовь. Гарри часто обдумывал это, мечтая о том, чтобы это было правдой, время от времени забавляясь желанной мыслью в своей голове, но он никогда не думал, что это на самом деле правда. Это не может быть правдой. если это не было правдой, то почему так больно… Стоя на кухне, Гарри бездумно нарезает овощи на ужин, мысли хаотично блуждают в его голове. Это занимает у него гораздо больше времени, чем следовало бы, потому что его мозг почти полностью окутан непрерывным эхом слов Луи, все еще громко звучащих в его голове. То время в его жизни, — казалось, это было почти целую вечность назад, его сестра умерла и ничто не имело смысла, — было ужасно мрачным. Настолько скрытым в непроглядном мраке и тьме, что он никогда не позволял себе даже думать о нём. Он постоянно твердил себе, что тот период его жизни не несет в себе ничего позитивного. Он не мог отделить пару хороших воспоминаний от горы плохих, поэтому отнес их все к разряду плохих. Гарри был так пьян и зол на всё; всё превратилось в размытое пятно. Огромное, темное, болезненное пятно, которое он годами отказывался разделять или пересматривать, продолжая жить так, как будто этого никогда не было. Но возможно ли, что при этом он стёр всё, чем Луи был на самом деле? Луи был… он был… всем — Гарри помнит это. До того как умерла Джемма, Луи был человеком, который заставлял его улыбаться каждый день, человеком, который делал простые вещи безумно веселыми без всякой реальной причины, человеком, с которым он мог часами сидеть в пустой комнате и никогда не скучать. Он доверял Луи все и вся, выдавая секреты, предназначенные только для его ушей, словно это был обычный разговор. Но, как ни странно, несмотря на их особую химию, Гарри не мог представить себе, чтобы Луи когда-нибудь испытывал к нему чувства или относился к нему, как к чему-то большему, чем просто другу. Он никогда не мог представить себя ничем, кроме как обузы и балласта для Луи. Тяжелой ноши, которая неизбежно причиняла ему больше ущерба, чем пользы. Поэтому он и ушел. Как Гарри мог так ошибиться? Как он мог не знать или, по крайней мере, не догадываться, что Луи все это время питал к нему какие-то чувства? Он должен был знать. Хоть какая-то часть его должна была знать. он любил меня, он действительно любил меня Но теперь это не имеет значения, Луи больше не любит его, он ясно дал это понять. И Гарри уже давно положил конец тем эмоциям, которые связывали его с Луи. Теперь у него новая жизнь, хорошая жизнь. ты все еще напуганный и эгоистичный трус Поначалу Гарри это взбесило — он был взбешен тем, что Луи бросает ему в лицо такие слова. Бросает так резко, что они попадают прямо в самое сердце Гарри. Но чем больше он думает об этом, чем больше он начинает открываться самому себе, тем больше Гарри осознает, что, возможно, в смелых словах Луи есть доля правды. Очевидно, что Гарри избегает всего, что хоть немного причиняет ему боль, и для этого ему пришлось эмоционально замкнуться. Гарри говорил себе только те слова, которые заставляли его боль утихнуть, которые помогали ему чувствовать себя легче. Но он не мог быть настолько далек от правды, как утверждает Луи. Или мог? ты лжешь себе, Гарри, ты лжешь… — Ай! Черт! — громко ругается Гарри, морщась и глядя на палец, который он рассеянно порезал ножом. Из раны на разделочную доску сочится ровная струйка крови. — Папа? Что случилось? Ты в порядке? — беспокоится Эйвери, мгновенно вскакивая из-за стола, где она делала пропущенные домашние задания. — Ммм… Я в порядке, Эйви, — Гарри натянуто улыбается, чтобы успокоить ее, но чувствует он себя не очень хорошо. И не только потому, что его рука сочится кровью. — Гарри, что случилось? — Джесси заходит на кухню из соседней комнаты, услышав крики. — Я просто… порезался. Ничего страшного. Я в порядке, — снова оправдывается Гарри, уставившись на красные пятна на столе и на полу, но, похоже, не находя в себе сил что-либо предпринять. — Ты не в порядке, — протестует Джесси, с силой хватая Гарри за руку, чтобы осмотреть ее. Он пытается встретиться с Гарри взглядом, но тот делает все возможное, чтобы избежать этого, опуская глаза в пол. — Эйвери, иди поиграй в своей комнате. — Почему? — Эйвери хмуро смотрит на Джесси. — Я делаю домашнее задание. — Эйвери, пожалуйста. Возьми свою домашнюю работу с собой, хорошо? — советует Джесси, заставляя Гарри сесть на один из кухонных табуретов. — Мне нужно поговорить с твоим папой. Эйвери больше не спорит, она никогда не спорит. В таких случаях она всегда очень послушная, хотя ее лицо все еще выглядит невероятно обеспокоенным из-за отца. Она собирает свои вещи, чтобы уйти, как было велено, но по пути останавливается и приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать Гарри в щеку. — Я в порядке, Манч, — нежно шепчет Гарри, ответно целуя ее в макушку. — Честно, со мной все в порядке, детка. Эйвери кивает, по-видимому, удовлетворенная ответом. Она так заботится о Гарри, всегда переживает и следит, чтобы у него все было хорошо. Конечно, это не ее работа, но, поскольку они так долго были только вдвоем, их отношения не совсем обычные. Это не просто связь между отцом и дочерью, они неимоверно близки, они лучшие друзья, и они любят друг друга больше всего на свете. Джесси вытаскивает из-под раковины аптечку и первым делом достает антисептическую салфетку, чтобы протереть рану. — Так что же происходит, детка? Гарри снова вздрагивает, когда салфетка касается раны, проходящую через его указательный палец, давление заставляет кровотечение прекратиться. — Что? Ничего не происходит, рука просто соскользнула. — С тех пор как ты сегодня вернулся домой, ты все время отвлекаешься, — продолжает Джесси, закрепляя пластырь на пальце Гарри. — Нет, — протестует Гарри, все еще старательно избегая встречаться взглядом со своим женихом. — Гарри, — Джесси смотрит на него в упор, оторвав взгляд от только что перевязанной руки. — Чуть раньше я спросил, не нужна ли тебе помощь с ужином, и ты ответил: «Нет, я ненавижу этот фильм». — Я… Я, должно быть, ослышался или что-то в этом роде… Не знаю, я в порядке. Джесси делает долгую паузу, прежде чем продолжить. — Это как-то связано с Луи? — Что? Почему т-ты спрашиваешь об этом, Джесси? — Гарри слегка заикается, застигнутый врасплох. — Потому что я видел, как вы разговаривали. На больничной парковке… — осторожно признается Джесси, начиная издалека, как будто знает, что это щекотливая тема. — О чем вы говорили? — Ни о чем, — сразу же отвечает Гарри, глядя на свой палец, чтобы избежать зрительного контакта. — Очевидно же, что о чем-то… — Не все должно что-то значить, ясно? Это ничего не значит. — Гарри? — давит Джесси, положив ладонь на спину Гарри. — Я имею в виду… Вы были близки или…? Он что, твой бывший? Просто поговори со мной, детка. — Нет, он не бывший… Он просто… — Гарри не знает, как закончить фразу, все больше и больше расстраиваясь из-за всего этого разговора. Луи не был просто, он был всем. — Просто? — Я не знаю, ладно?! — внезапно раздраженно восклицает Гарри. Он не хочет сидеть и обсуждать это, он не хочет вспоминать ничего из того, что произошло между ними. Это сносит ему голову. — Я, блять, не знаю! Джесси выглядит ошарашенным, пристально глядя на Гарри, но сохраняя молчание. — Я знал его… много лет назад… Мы были молоды… и он… — бормочет Гарри, тяжело опускаясь на табурет и проводя здоровой рукой по волосам. — Мы просто… Я не знаю. Мы всегда просто понимали друг друга… больше, чем другие люди? Все по-другому… с ним. Я другой с ним. Он… Я не знаю… Он меня понимает? Или понимал? Я не знаю… — То есть… ты хочешь сказать, что я тебя не понимаю? — Нет! Это не то, что я имею в виду… — Гарри разочарованно вздыхает. Он сам не знает, что говорит, так как совершенно потерял связь со своими эмоциями. Этот день был таким запутанным и сложным, что у Гарри началась сенсорная перегрузка. Все, что он может слышать, — это голос Луи, бушующий в его голове, выкрикивающий те самые слова. — Тогда что же? — Я не хочу об этом говорить, — Гарри решительно выходит из комнаты, в последний раз тряхнув головой. Джесси делает несколько шагов вперед. — Гарри… — Джес. Пожалуйста, — Гарри серьезно, почти умоляюще смотрит в глаза своему жениху. — Просто оставь это, пожалуйста. Все кончено, все в прошлом. Здесь нет ничего такого. Джесси выдерживает его взгляд, и Гарри молча хочет, чтобы он отпустил его, у него просто нет сил обсуждать это прямо сейчас. — Хорошо. — Спасибо, — Гарри выдавливает из себя благодарную улыбку, легонько чмокая Джесси в губы. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — Джесси двигается вперед, вставая перед Гарри и пытаясь углубить поцелуй. Его руки ласково тянутся к лицу Гарри, но тот отстраняется и быстро вырывается из рук Джесси. — Эм… Я просто… Эээ… Сбегаю и куплю что-нибудь вместо того, чтобы готовить сегодня вечером. Эм, да… — объявляет Гарри, немного неловко почесывая затылок и стоя на приличном расстоянии от своего жениха. Джесси с любопытством смотрит на него, неуверенно хмурясь. — Ммм, хорошо… — Хорошо, — эхом отзывается Гарри, кивая самому себе и глубоко вздыхая, когда он, спотыкаясь, выходит из кухни. Он не совсем понимает, что с ним происходит, но знает, что ничего хорошего из этого не выйдет.||☤||
Луи падает на диван в гостиной. Он настолько устал, что одна только мысль о том, чтобы встать, уже утомляет его. Что за день у него был, что за гребаный день. После того, как он вышел из «Орто», Луи сразу же отправили на операцию к каким-то жертвам аварии на мотоцикле. Два пациента: один с травмой позвоночника, другой с рваным ранением головы и серьёзным ушибом. Оба явно были операбельны и нуждались в нейрохирурге, но все остальные сотрудники отделения Луи уже работали над другими случаями. К счастью, травма позвоночника требовала лишь незначительной операции на нервном конце, так что любой интерн мог легко справиться с ней. По крайней мере любой интерн должен был легко справиться с ней. Однако Луи оказался счастливым настолько, что осложнения оказались слишком трудными для интерна четвертого курса, и в конечном итоге Луи бегал туда-сюда между двумя операционными. В общей сложности он провел семь дополнительных часов в незапланированных операциях, не говоря уже об операции по восстановлению лица, в которой он участвовал ранее утром, и о его ссоре с Гарри во второй половине дня. Луи, мягко говоря, совершенно измотан. Он вытягивается на диване и закрывает глаза, пока не чувствует знакомое прикосновение мокрого носа к своей щеке. Луи поднимает веки, выдавливая из себя полуулыбку для своего старого друга. — Привет, Бенни. Как поживаешь, парень? — он садится, чтобы как следует поприветствовать собаку. — Голоден? — спрашивает Луи, хотя каждый день оставляет Бенедикту полную миску еды. Но всякий раз, когда Луи задерживается в больнице, он любит побаловать пса, просто за то, что тот такой хороший. — Да, я тоже, приятель. Пойдем, посмотрим, что у нас есть. Луи волочит свои тяжелые ноги на кухню за нетерпеливым и возбужденным Бенедиктом, нарезающим зигзаги по коридору. Он командует Бенни «сесть», а затем «лечь», чему тот легко подчиняется, и бросает в миску два собачьих лакомства. Затем Луи отправляется на кухню в поисках чего-нибудь съедобного. Он должен признать, что уже давно не ходил за продуктами, никогда не находя времени, а чаще всего и необходимости выкроить время, когда он может просто заказать доставку или поесть в больнице. Единственное, что он находит, — это контейнер с двухдневным фетучини альфредо, но открыв крышку, Луи обнаруживает, что фетучини там и не пахнет, и по вкусу и аромату оно скорее похоже на холодильник. — Ох, нахер это всё, — стонет Луи, захлопывая холодильник и бросая контейнер в мусорное ведро. ♫ Ingrid Michaelson — Drink You Gone Вместо нормальной еды Луи хватает неоткрытую бутылку своей любимой текилы. Он поднимается по лестнице в спальню, проходя через комнату, и направляется прямо в ванную. Он устраивается в пустой ванне, обнявшись с бутылкой текилы «Дон Хулио Бланко», открывает бутылку, откидывает голову назад и делает большой глоток. Он продолжает пить, пока половина жидкости не оказывается в его организме. Несмотря на то, насколько он не хочет думать об этом, он все еще прокручивает разговор с Гарри в своей голове. Потрясенное выражение его лица, ужас в глазах, неуверенность, чувствующаяся в его голосе, — все это вспыхивает в сознании Луи. Как, черт возьми, Гарри мог прийти к выводу, что Луи все равно, что он никогда не заботился о нем? После всего того, что сделал для него Луи, это даже не кажется логичным, что только подтверждает первоначальный вывод Луи о том, что Гарри попросту обманывает себя, чтобы легче справиться с реальностью. Потому что даже если действий было недостаточно, Луи не только показывал, как сильно он заботится, он буквально говорил об этом Гарри в своих многочисленных, и видимо, игнорируемых голосовых сообщениях. «Гарри, привет, это снова я, Луи… Если вдруг ты забыл мое имя, или у тебя амнезия, или еще что-нибудь. Я шучу, конечно, потому что если бы так и было, и у тебя действительно была бы амнезия, то мое имя, вероятно, ни хрена бы тебе не помогло, потому что ты бы ни хрена не помнил. Блять, прости, я снова много болтаю. Прости. Черт, но я просто болтаю, потому что я… Эм, нервничаю или, скорее, боюсь. Да. Я просто… почему бы тебе просто не поговорить со мной, Гарри? Я действительно переживаю за тебя, Эйч. Прости, если ты почувствовал себя так… Ну, не знаю, как будто я набросился на тебя или что-то в этом роде… Я не хотел, клянусь. Может быть, я был слишком зол? Может быть, я надавил на тебя слишком сильно, а ты просто не был готов? Я не знаю… Но, Гарри, ты мне так дорог, и я просто хочу знать, все ли с тобой в порядке. Вот и все… Здесь очень тихо без тебя и Эйвери, и я… Я скучаю по тебе… Я действительно скучаю… И Бенни тоже скучает по тебе, он сидит у твоей двери и скулит и… Я просто… Пожалуйста, перезвони мне, Эйч. Пожалуйста…» — Блять. Только не в ванной… Луи поднимает голову и видит стоящего в дверях Найла. — Сегодня просто день ванны, чувак, — он поднимает бутылку текилы и шутливо кивает, прежде чем выпить еще немного. Текила обжигает, но Луи почти не замечает этого, так как воздействие алкоголя начинает сказываться на его сознании. — Ты пьян? — с беспокойством спрашивает Найл, глядя на полупустую бутылку Луи. — Не знаю, а ты что, пьян? — Луи откидывается назад, склонив голову. Найл вздыхает, получая ответ. — Я воспользовался своим ключом, потому что решил, что ты меня не пустишь. — Ты правильно решил, — подтверждает Луи, делая еще один большой глоток из своей бутылки. — Я принес еды, — Найл держит пакет, из которого доносится просто божественный аромат. — Потому что решил, что, скорее всего, у тебя дома ничего нет. — Опять. Прямо в точку… — язвит Луи, уткнувшись головой в стену душевой кабины. — О, так я имею дело с дерзким пьяным Луи, прекрасно, — саркастически замечает Найл. Быть пьяным для Луи всегда лотерея. Он может либо стать душой вечеринки, либо неконтролируемо шутить на любые темы, либо превратиться в мягкого любителя обнимашек. Но если у него был плохой день, алкоголь может только все ухудшить и превратить и без того саркастичного и нахального Луи в дерзкую суку, как всегда называет его Зейн. — Рассказывай, — говорит Найл, забравшись в ванну и устроившись на противоположной стороне. Они все время так делали, особенно когда Гарри только ушел. Найл приходил после работы проведать Луи и всегда находил его свернувшимся калачиком в ванной. Луи даже не знает точно, почему он начал так делать. В первый раз он принимал душ, а потом просто сел. Именно тогда он обнаружил иллюзию безопасности, которую создает пустота ванной. После этого он просто залезал в нее полностью одетый, только чтобы обдумать происходящее. Как ни странно, это помогает. — А мне нечего расскааазывать, — Луи раздраженно стонет, растягивая слова на выходе. — У тебя разве нет планов на вечер с Чарли или чего-нибудь другого? — Она понимает, все в порядке, — Найл отмахивается, все внимание приковано к Луи. — Теперь рассказывай. — Рассказывать что? — Луи, — Найл твердо произносит его имя, немного прищурив глаза. И да, Луи знает, что с ним трудно, но он не в настроении говорить. Честно говоря, он не в настроении делать вообще что-либо. И более того… он пьян. — Да неееечего рассказывать! — настаивает Луи, на этот раз слегка повышая голос и снова вздыхая. — Ладно, тогда давай я расскажу, а ты скажешь, близко ли я. Согласен? Луи снова тяжело вздыхает, отпивая еще немного из бутылки. — Лааадно. — Хорошо, я знаю, что это из-за Гарри. Ты был на грани срыва с тех пор, как он вернулся, — выкладывает Найл, не задумываясь. — И я думаю, что ты наконец перестал притворяться, что все в порядке, и поговорил с ним… Луи не возражает, прислонившись головой к кафельной стене. И по какой-то причине — скорее всего, из-за алкоголя — он немного раздражен тем, что Найл так хорошо его знает. — Правильно? — спрашивает Найл, слегка наклоняясь вперед. Луи уныло вздыхает и молча кивает головой. — Хорошо, — продолжает Найл. — И я так понимаю, что все прошло не очень хорошо. Учитывая место убийства, на которое я наткнулся ранее в орто-лаборатории, плюс твое нынешнее пьяное состояние. Послушай, Лу, если ты хочешь, чтобы я побил его, я так и сделаю. Он снова живет в Сиэтле, мы можем это устроить. Только скажи, и я надеру ему задницу ради тебя. Луи слегка улыбается. — О, Найл, ты такой милый. — Я серьезно, Лу. Если он обидит тебя, мне все равно, какую слезливую историю он использует в качестве оправдания, Я готов драться, — обещает Найл. Луи знает, что он не шутит, он вообще-то и мухи не обидит, но он так заботится о Луи и готов на все ради него. И, честно говоря, Луи зол даже не на то, что Гарри сделал тогда, больше всего он зол на всю эту ситуацию и на то, как она закончилась. Или не закончилась. Когда Гарри уехал, он был молод, глуп и ранен — Луи понимает это, он понимает. Люди делают глупости, когда им больно, и Луи знает это по собственному опыту. Но что однозначно бесит Луи, так это то, что после стольких лет Гарри все еще не может понять, что же произошло на самом деле. Он все еще не может сложить кусочки вместе и признать всю правду. Признайся, что поступил неправильно и незрело, признай это. Никто не может изменить прошлое, но то, что Гарри в силах сделать, — это взять на себя ответственность за свои действия и за то, как они поменяли его жизнь. Но Гарри, видимо, не может этого сделать, словно он разучился чувствовать что-либо. Несмотря на возраст и внешность, он все еще тот же испуганный, сломленный 24-летний ребенок внутри, эмоционально на паузе. — Он не обижал меня… Не совсем, во всяком случае, в последнее время, просто… — Просто что? — Он ничего не понимает. Он не понимает… — Луи тяжело вздыхает, делая еще один глоток, стремясь закончить разговор об этом. — Ладно, слушай, я наконец-то сказал ему, что я чувствую… Или что я раньше чувствовал, неважно, блять… А потом он начал нести какую-то чушь о том, что я мог бы заставить его остаться, если бы действительно заботился о нем… Типа… Чтооо… Бляять? — он растягивает слова, широко раскрыв глаза. — Это бред, — Найл автоматически соглашается. — Согласен? — переспрашивает Луи, почти допивая текилу. — Это бред нахуй, просто дерьмо, — он кивает головой на каждое слово, речь невнятная. — Так что я, эээ, вспылил и сказал ему, чтобы он пошел нахуй — это если кратко, — он пожимает плечами. — Потому что кому это нужно? Только не мне… Мне это не нужно, потому что у меня есть Дон Хулио! — он смеется, прижимая к груди бутылку текилы. — А Донни — мой лучший друг. — Да, но, видимо, у тебя не всё в порядке… Иначе ты бы сейчас не напивался. — Конечно, я не в порядке, Ни! Он действительно нарисовал меня каким-то злым диснеевским злодеем в своей голове, а я этого как бы не заслуживаю? — Луи немного хмурится про себя, словно сам себя чем-то смутил. — Ты думаешь, я этого заслуживаю? Я ведь не заслуживаю, нет? Нет? Нет? — Нет, Лу. Нет, конечно, нет, — Найл мгновенно соглашается, кладя руку на колено Луи. — Ты этого совсем не заслуживаешь. Легко исказить правду, когда ты проходишь через что-то, что переворачивает весь твой мир с ног на голову, и Гарри прошел через кучу дерьма сразу и не очень справился с этим, но это не из-за тебя. — Но он не… он не понимааает, — снова повторяет Луи. — Дело даже не в том, что он не понимает. Дело в том, что он откааазывается понимать это. — Что понимать, Лу? — спрашивает Найл в некотором замешательстве. — Это! — повторяет Луи, очевидно, с невероятно широко раскрытыми глазами. — Это! Мы! Я! Он отказывается понимать это, но я знаааю, что он понимает, потому что ээтооо, понимаешь? Это то, что есть, и он это знааает! Я понятно объясняю? Нет? Ведь нет, да? Ты смотришь на меня таак… Я не знаю, тааак… Будто я говорю на латыни или… — Ну ты даешь, Луи, — Найл немного улыбается, склонив голову и рассматривая Луи. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? — Дааа! — Луи несколько раз кивает, пытаясь сесть. — Я знаааю, что он знааает где-то глубоко внутри, и если он просто, блять, очнется и перестанет врааать самому себе, он поймет эээто! Он поймет, что я его любиииил! Что я бы поддерживал его во всееем! Что я нуждался в нем так же сильно, как и он во мне! Боже… Мы даже не встречались! — он внезапно взрывается яростным отчаянием. — Мы нииикогда не были чем-то! Во всяком случае, не по-настоящему, а от этого только хууже. — Я думаю, ты знаешь, что то, что у вас было, выходит далеко за рамки простого «встречаться», Лу. — Бляяять, — Луи вздыхает, снова поднося бутылку к губам и откидывая голову назад. — И что еще хуууже, так это то, что мне не все равно. Я все еще, блять, забочусь о нем. О нем, о том, что случилось с нами. Мне не все равно! Я ненавииижу, что люблю его… любил его? Блять. — Может быть, ты просто еще не забыл его? — осторожно спрашивает Найл. — Но я дооолжен, Найл… Мне нужно покончить с этой хуууйней. Я больше не могу этого делать. Я не могу продолжать заботиться о нем. Он кинул меня восемь лет назад и двигается дальше, а я не могу! Почемууу я не могу? Почему он до сих пор тааак на меня действует? Ох! Мооожет мне нужно просто начать ненавидеть его? Да? Дааааа. Я все равно сказал ему, что я ненавииижу его… Дверь приоткрывается, и Зейн просовывает голову в ванную. — Зейнннн! — Луи выкрикивает, как будто не видел его несколько десятилетий. — Ты здееесь! — Пьяный Луи? — обращается Зейн к Найлу, заметив их обоих в ванне. Найл со вздохом кивает. — Пьяный и дерзкий Луи. — Черт, я надеялся на глупого и хихикающего Луи. Он бы повеселился, — Зейн полностью открывает дверь, чтобы войти. — Определенно, мой любимый пьяный Луи. — Этот Луи умееер, — ворчит Луи, сильно надув губы. — Хорошо. Ну, я принес еще дровишек для костра, — Зейн ухмыляется и поднимает еще две бутылки текилы. — Что, может быть, не лучшее мое решение… но… Лиам входит вслед за Зейном, автоматически оценивая ситуацию. — Насколько он плох? — Бухой в стельку. Дерзкий в стельку, — бросает Зейн через плечо. — Я так и думал, — Лиам кивает. — Лиаааммммм! — Луи снова кричит с тем же уровнем искреннего удивления и широко раскрытыми глазами. — Это ты! — Эй, приятель, уютненько тебе? — Лиам улыбается Луи, но затем вопросительно смотрит на Найла. — Что случилось? Найл оглядывается на Луи, прежде чем открыть рот и заговорить. — Ну… — О нееет! Я скажу… Дай я расскажу… Я могу сделать это намнооого лучше, клянусь! — Луи каким-то образом ухитряется сесть в ванне, выпрямляясь и пьяно икнув. — Тааак вооот… Гарри может пойти нахуууй! — Тогда ладно, — Зейн кивает, открывая бутылку текилы. — Он вовсе не это имел в виду, — объясняет Найл, выступая в роли переводчика Луи. — Оо, именно эээто, — спорит Луи, кивая головой. — Я эээто и имееел ввиду! Донни! — он вдруг расстраивается, держа пустую бутылку вверх дном. — Мой лучший друг исчееез… — Он действительно говорит о текиле? — удивляется Лиам, качая головой. — О боже! Как он мог так напиться? — Ну, он в одиночку прикончил целую бутылку… — замечает Найл, поглядывая на Луи. — Держи, братан, — Зейн заменяет пустую бутылку на новую. — Все для тебя. — Зеееейн, оо, я тебя люблююю… — Луи одаряет Зейна дурацкой улыбочкой, прикладываясь к новой бутылке. — И тебя тооооже люблю, Дооонни! — Зи, зачем ты помогаешь ему? — спрашивает Лиам, в его голосе слышится неодобрение. — Ему грустно! — защищается Зейн, сидя рядом с Луи на краю ванны. — Пусть грустит. У него был тяжелый день, — он наклоняется к Луи, обнимает его за плечи и понимающе гладит по волосам. — Я знаю, детка, все в порядке. Ты просто набухай свое маленькое сердечко, а мы позаботимся об этом позже. — Спасииибо… Я всегдааа любил тебя боооольше всех… Ты мой любииимый друг, после Дооонни, конечно… — Луи кладет голову на плечо Зейна, прижимаясь к нему как можно ближе. — Зейн, мне правда грууустно… Зейн сочувственно кивает, все еще проводя пальцам по волосам Луи, чтобы успокоить его. — Знаю, Лу, знаю… — Мне кажется, он превращается в пьяного и ласкового Луи, — Найл наблюдает со своего конца ванны. — Хочешь кое-что действииительно смешное? — Луи поднимает взгляд, загадочно улыбаясь. — Что? — спрашивает Зейн. — Жених Гарри — пооолный придурок, — Луи хихикает про себя, закрыв глаза. — Он просто ужааасен. — О нет, он вернулся. Все еще дерзкий, — усмехается Найл. — Эй, Лу, может, тебе сходить на свидание, переспать с кем-то или еще что-нибудь? — предлагает Лиам, пытаясь быть полезным. — Я уверен, что ты давно не… Луи открывает глаза и хмурится. — Что ты пытаешься сказааать, Лиам? Что мне нужно пойти и вытрахать свои чувства к Гарри? — Нет, нет, я просто думаю, что знакомство с новыми людьми не повредит, понимаешь? — Лиам старается быть осторожным, ступая как можно легче. — Нееет, не знаю, — Луи продолжает хмуриться. — Тииипа? В чем смысл ничего не значащего секса? — Эм, это приятно? Не знаю… — Зейн уклончиво пожимает плечами. — Это работает — точно отвлекает от мыслей. — Окееей, но что послеее? — настаивает Луи. Лиам открывает рот, чтобы ответить, но Луи опережает его. — А я тебе объяснююю, что происходит! Я буду чувствовать себя тооолько дерьмовее, — Луи снова начинает хихикать, закрыв глаза. — Ты не знаешь этого точно, — вставляет Найл. — Ооооооо, я знаю! — Луи саркастически улыбается, делая большой глоток из бутылки. И он действительно знает, потому что он пробовал это некоторое время. Долгое время. Спойлер: это ни хрена не сработало. — Тот ординатор из гастроэнтерологии. Он довольно горячий. И я слышал, что он пережил тяжелый разрыв, так что… — Так что чтооо? Он такая же грууустная мишень, как и я? Ты это хочешь сказать? Как мииило, — уныло ворчит Луи, делая еще один глоток текилы. — Я просто думаю, что вы могли бы грустить вместе, вот и все, — Лиам улыбается, пытаясь слегка поддразнить его, но Луи не в настроении для подобных шуток. — Ооо, отъебись, — отмахивается Луи, снова кладя голову на плечо Зейна. — Окей, хвааатит обо мне… — произносит он с закрытыми глазами. — Почему бы нам сейчас не поговорить о вааас, ребята? Что нооового? — Ничего нового, я с Лиамом, как обычно, — Зейн пожимает плечами, честно отвечая. — То же самое, — Лиам легко кивает. — Ээээ… то есть нет. В смысле я с Зейном. — Я вас не понимаю, ребята… — тяжело вздыхает Луи, садясь и проводя рукой по своим растрепанным волосам. — Типааа? Вы такие умныеее, но такие пиздец тупыыые! Между вами такииие чувства, а вы все упускаааете… — Мы не упускаем, мы делаем это. Буквально, — с ухмылкой возражает Зейн. — Я всегда так делаю. — Нет, нет, нет, нееет, — Луи пьяно качает головой, бутылка Дона Хулио слегка разливается по ванной. — Никакииих обязательств, никакииих усилий — вы просто делаете все наполовину по какой-то дерьмовой причине, но вам было бы действительно очень хорошо вместе, понимаете? Если бы вы перестали быть такими тупыыыми, — он внезапно останавливается, пытаясь усесться в ванной как можно удобнее и проливая на себя еще текилы. — Оооо! Знаете, в чем ваша проблема? Вы не разговариваете друг с другом… Вы только трахаете друг друга — никакооого общения. Вы оба как будто… пассивы в общении? Но кто-то из вас должен иногда быть активом, чтобы это сработало. Лиам, Зейн и Найл смотрят на Луи широко раскрытыми глазами с выражением недоверия на лицах. — Почему вы так на меня смотрите? Я прааав, я пьян, но я ооочень прав… — Луи икает, прижимая к груди бутылку. — И как ваш друг, я ооочень хочу для вас самого лучшего. Будьте активами. — О боже… — Найл качает головой, все еще наблюдая за Луи, как будто у него внезапно выросла вторая голова. — А ты… — Луи поворачивает голову в сторону Найла, указывая на него кончиком бутылки. — Как у тебя? Чарли была просто интрижкой илиииии… — Нет, она не интрижка, — отрицает Найл, сразу немного смущаясь. — Она… нечто большее. — Таааак вы встречаетесь? Типааа? Серьезно-серьезно встречаааетесь? По-настоящемууу? — Луи еще больше удивляется, а его невнятная речь становится все хуже и хуже. — Мне нууужно знать, она ведь моя любииимая стажерка! Лицо Найла становится немного мягким, а щеки краснеют. — Эм… Да… да, мы вместе… — Зейн, ты должен мнеее, — Луи поворачивается, чтобы посмотреть на Зейна. — Всего лишь мееесяц, я выиграаал… Зейн легко кивает, снова обнимая Луи за плечи. — Я приглашу тебя на шикарный ужин, Лу. Мы хорошо проведем время, я обещаю. — Вы серьезно ставили на мои отношения? — недоверчиво спрашивает Найл. — Конечно, — Зейн ухмыляется ему. — Легкие деньги. — Но ты проиграл, — напоминает Лиам. — Это всего лишь детали, окей. Тсс. — Мммм… спаааать… — Луи зевает, закрыв глаза и свернувшись калачиком в ванне, используя свою бутылку алкоголя как своего рода плюшевого мишку. — Ладно, я просто возьму это, — решает Лиам, вырывая бутылку из непослушных рук Луи. — Нееет! Дооонни! — Луи надувает губы, демонстрируя неподдельную обиду из-за потери лучшего друга. — Ты слишком хорошо повеселился с Донни за одну ночь. Луи раздраженно скрещивает руки на груди, глядя на Лиама. — Отдай его, Лиам! Он мой лууучший друг! Лиам пересекает ванную комнату, подходит к раковине, опрокидывает бутылку и выливает оставшееся содержимое. — Неееет! Ты убиииил Донни! — Луи визжит от неподдельного ужаса, прижимая обе руки к лицу. — Ты убииииийца! Я никогда не позволю тебе быть моим врачом! Ты же убиииийца! — Это текила, Луи! Текила! — кричит в ответ Лиам. — Не смей так говорить о моем лучшем друге! У тебя нет никакого уважения к мертвым! Блять, Лиам! Дон Хулио был ооочень хорооошим человеком! Он не заслужил этогооо! — пьяно орет Луи, откидывая голову назад в внезапной агонии. — О боже! Я таааак скучаю по нему! Его забрали тааак рано и он был тааак молод! Тааак полон жизни! И ты забрал его у меня. Я никогда не прощу тебя, Лиам! Никогдааа! Никогда никогда никогда никогда никогда никогда… — Отлично, спасибо, — Лиам кивает, не обращая внимания на пустые пьяные угрозы Луи. Особенно с тех пор, как его повторяющееся и беспорядочное «никогда» вскоре начало превращаться в тяжелые протяжные зевки. — Давай уложим тебя в постель, чтобы ты мог выспаться. Найл пытается сдержать смех, но вскоре взрывается вместе с Зейном. — Когда-нибудь я уйду из медицины и стану режиссером, и я сниму документальный фильм под названием «Врачи после работы», и единственной звездой будут все версии «пьяного Луи». — Честно? — Зейн задумывается, на мгновение поднимая голову. — Я бы взглянул на это. — Представь себе все возможности… — Найл продолжает смеяться. — Я бы просто ходил за ним с камерой. Может быть, стратегически ставя Лиама у него на пути, просто чтобы побесить его. Это был бы гребаный успех. — Простите, мне все еще интересно, почему он утверждал, что вылить бутылку в канализацию это убийство, а если бы он ее выпил — то нет? — Зейн смотрит в потолок, задумчиво улыбаясь. — Самое приятное, что он был чертовски серьезен, — смеется Найл. — Мы должны были записать это; он не поверит нам, когда мы начнем объяснять, насколько он был бухой. Зейн улыбается. — Оставайтесь с нами! В следующей серии «Врачей после работы» мы узнаем, как много Луи на самом деле помнит о сегодняшнем вечере.||☤||
— Мне нужен выходной, — Луи объявляет об этом в ту же секунду, как открывает дверь в кабинет главного врача, заходя и снимая темные очки. Луи проснулся в отвратительном настроении. Можно сказать в дерьмовом. Если бы дерьмовое состояние имело какую-то человеческую форму, это, без сомнения, был бы Луи. Он входит в кабинет Стива, одетый в тот же спортивный костюм, в котором заснул прошлой ночью, из-под шапки торчат растрепанные грязные волосы. По счастливой случайности, он умудрился вылить на себя кофе, которое теперь растеклось по половине его футболки, и Луи не очень то и старается прикрыть его. Потому что… зачем? Кого это вообще волнует? Луи также находится в странном состоянии похмелья с прошлой ночи, и он еще больше пьян от щедрого количества рома, которое он пытался замаскировать, добавив туда кофе сегодня утром. И если мешки под его глазами не являются достаточным признаком, то он, вероятно, пахнет выпивкой, что еще больше выдает его нервный срыв. По существу, он вернулся назад во времени к тем неделям, когда Гарри впервые уехал. И в целом Луи, вероятно, больше похож на человека, живущего на улице, чем на авторитетного и высокоуважаемого нейрохирурга. Но опять же… кого это волнует? — Эм… что? — Стив поднимает глаза от своего стола, мгновенно озадаченный тревожным состоянием главы нейрохирургии. Он окидывает Луи взглядом, в смятении снимая с лица очки. Луи плюхается на диванчик, стоящий у стены, и закидывает ноги на маленький кофейный столик. — Я сказал, что мне нужен выходной. Стив в замешательстве прищуривает глаза и медленно опускает очки. — Да, я слышал это, но… — Мне нужен выходной, чтобы немного выпить, — с притворной веселостью заявляет Луи, одаривая Стива чересчур восторженной улыбкой. И в порыве абсолютного непрофессионализма он достает из кармана маленькую бутылочку текилы и поднимает ее в воздух, наклоняя к шефу. — Твое здоровье, Стив. — Да ты с ума сошел?! — Стив теряет дар речи, челюсть отвисает от шока. — Кто знает? — Луи пожимает плечами, осушая маленькую бутылочку. — Луи! — Стив не верит своим глазам. — Это же больница! Место исцеления и медицины! Луи осушает всю миниатюрную бутылочку, громко рыгая, прежде чем встать на ноги. — Перенеси все мои операции. — О Боже, Луи! Ты же не серьезно! — Я сказал, что сегодня пью. И я пришел предупредить тебя, что сегодня не приду, потому что я… — он пьяно хихикает, откидывая голову назад и пожимая плечами. — Пьююю! — Томлинсон, да что с тобой такое, черт возьми? Ты никогда так себя не вел за все те годы, что я тебя знаю. Это так не… — Я отдаю всего себя каждый день, весь год. Я привожу в эту больницу громкие дела. Я публикую клинические исследования, я обеспечиваю доходное грантовое финансирование. Я все это делаю! — Луи прерывает его, голос становится громче. — И всё, о чем я прошу, это чтобы сегодня, один гребаный день, мне разрешили пить, пить и пить, не дергая меня. Не звоня. Не беспокоясь. Ничего. Стив стоит, совершенно ошеломленный вспышкой Луи. Он медленно пересекает свой кабинет и садится на диван рядом с ним. Он нежно кладет руку ему на плечо, озабоченно наклоняя голову. — Луи, с тобой все в порядке? Я очень беспокоюсь за тебя. Не только как твой босс, но и как твой друг. Ты в порядке? Ты можешь быть честен со мной, у всех нас бывают плохие дни. — Со мной все в порядке, Стив. Со мной все в порядке, — говорит Луи с явным сарказмом, делая знак «О’кей» одной рукой. — Ты не в порядке. — Я же сказал, что все нормально, — огрызается Луи, на этот раз серьезно. — Просто дай мне, блять, пропустить парочку. — Парочку чего? — Бутылок, конечно, — Луи разражается пьяным хохотом. — Что? Ты думал, я скажу «стаканов» или что-то в этом роде? Пфф… — он выдыхает воздух изо рта, отмахиваясь рукой и откидывая голову назад. — Я не сопляк… Я могу выпивать как… — он громко рыгает, качая головой и икая. — Как мужчина! — Не могу поверить, что ты заявился в мой офис пьяным, — Стив недоверчиво вздыхает. — Серьезно? — Стив, я прошу по-хорошему, — Луи смотрит на него серьезно, или настолько серьезно, насколько может. — Тебе повезло, что ты мне нравишься, Луи, — напоминает Стив, качая головой. — Хорошо, но, может быть, сегодня вечером кто-нибудь придет к тебе для проверки. Я не знаю, что с тобой происходит, но ты не должен проходить через это один. Луи молча кивает, слегка благодарный за заботу о своем благополучии и в то же время слегка раздраженный этим. — А теперь убирайся из моей больницы, пока кто-нибудь не увидел тебя в таком виде, — прогоняет его Стив. — И, пожалуйста, не возвращайся, пока не почувствуешь себя лучше. Мне нужно руководить больницей, я не могу допустить, чтобы глава отделения расхаживал по ней, как бездомный пьяница. — О, не волнуйся, Стив, я вернусь к образу уважаемого доктора, которого ты любишь, прежде, чем ты успеешь моргнуть. — Будем надеяться.||☤||
«Доктор Томлинсон, можно Вас на минутку?» Услышав свое имя, Луи неохотно замедляет шаг, мысленно прикидывая, как было бы невежливо, если бы он просто пронесся последние несколько метров до главной двери, не обернувшись. Очевидно, он не может этого сделать, как бы сильно ему этого не хотелось. И конечно, ему просто повезло, что в тот единственный день, когда его оставили в покое, он не может даже выйти из дверей больницы, не столкнувшись с кем-нибудь. Луи оборачивается и видит, что к нему целенаправленно приближается Джесси. Это просто фантастическая новость, потому что Луи выглядит как будто его нахер переехало машиной, и он становится все более пьяным, когда алкоголь, который он выпил в офисе Стива, начинает попадать в его кровь. Фантастика. Все, чего он хочет, — это пить. Пить в одиночестве. В покое. Безмятежно. Он действительно просит многого? Боже. Луи застенчиво натягивает куртку с капюшоном, скрывая массивное пятно рома с запахом кофе, разлитое по его мятой футболке. Он приводит свое лицо в достаточно презентабельный вид, благодаря небеса за то, что уже надел свои солнцезащитные очки обратно. — О, эм, послушай, на самом деле меня сегодня здесь нет, так что… — Это займет всего минуту, — решительно перебивает Джесси. Луи все еще делает маленькие шажки назад, надеясь найти какой-нибудь выход. — Ну, я как раз собирался уходить… — Пожалуйста, — снова настаивает Джесси, почти загромождая путь Луи своей настойчивостью. Конечно, Джесси настойчив. Конечно, блять. Практически нет шансов, что Джесси забудет все, что ему нужно сказать, так что, похоже, Луи в ловушке. Для этого ему определенно нужно больше жидкого мужества. Почему он не захватил с собой несколько мини-бутылок? Какая гребаная ошибка. — Эм… Да, конечно… Наверное, — Луи неохотно уступает, плотнее запахивая куртку и засовывая руки в карманы. — Что случилось? Джесси проводит рукой по своим темным волосам, как будто обдумывая его слова. — Послушай, я не хочу тебя ни в чем обвинять… Ну, потому что я действительно не знаю тебя или всю ситуацию в целом, если уж на то пошло. Но между тобой и моим женихом что-то происходит? — Прошу прощения? — Луи хмурится и медленно моргает, стараясь не рассмеяться. Эта реакция может быть вызвана либо тем, что он пьян, либо точной причиной, по которой ему нужно напиться еще больше. — Просто… Я вижу, как он смотрит на тебя и как вы ведете себя друг с другом, и это просто… Джесси ревнует. Этот человек на самом деле ревнует к несуществующим отношениям Луи и Гарри. Бесценно. Луи хмурится еще сильнее, слегка покачиваясь на ногах. — Просто что? — Как будто у вас есть история… или что-то в этом роде. И он не хочет говорить об этом, а я не хочу давить на него, он достаточно беспокоится об Эйвери. Но… вчера… он пришел домой и… — Джесси замолкает, глядя себе под ноги. — Не знаю… он был не в себе. Он был рассеян и избегал меня… И я знаю, что ты говорил с ним вчера, поэтому я подумал, что… Этот напиток. Эта свежая бутылка текилы прямо сейчас зовет Луи по имени. Чем дольше он участвует в этом разговоре, тем более привлекательно звучит алкоголь. Ему нужно быть пьянее. Прямо сейчас. — Между нами ничего не происходит, — твердо заявляет Луи, глядя на Джесси в упор, хотя и в темных очках. — Я был одним из врачей, которые лечили его сестру перед смертью. Это все. Учитывая все, что происходит с Эйвери, и то, что я ее лечащий врач, это, вероятно, пробуждает в нем старые воспоминания. — О, я этого не знал, — Джесси задумчиво кивает, видимо, радостно воспринимая этот ответ как причину. какого хрена ты вообще знаешь? Неудивительно, что они вместе. Вполне логично, что Гарри сейчас со скучным, пресным Джесси. Парень почти ничего не знает о прошлом Гарри. Или о самом Гарри, если уж на то пошло. Поэтому он не может поднять эту тему. Или побеспокоить его. Чем меньше Джесси знает, тем легче Гарри держать своего жениха на расстоянии вытянутой руки и продолжать лгать самому себе, притворяясь, что все в порядке. Если бы этот человек хоть что-то знал о Гарри, он бы понял, насколько он хрупок на самом деле, сколько боли и потерянного прошлого он несет с собой изо дня в день. Но Джесси, очевидно, имеет о нем лишь поверхностное представление. Он купился на искусственную версию Гарри, которую Гарри, по-видимому, так старательно изображал. Джесси — это безопасный выбор, легкий выбор. И если это то, что Гарри хочет для себя, Луи не в том месте, чтобы стоять на его пути. — Да, я имею в виду… Я уверен, ты знаешь, как он был близок со своей сестрой, — коротко добавляет Луи. — Это было действительно тяжелое время для него. — Он не любит говорить о ней, — вздыхает Джесси. — Я действительно не знаю, как заставить его говорить со мной. — Хм… я думаю, все, что ты можешь сделать, это быть рядом с ним? Насколько сможешь… — предлагает Луи, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучала нарочитая горечь или сарказм. Это действительно хорошо, что у Гарри есть поддержка, никто не должен сталкиваться с подобными вещами в одиночку. Но разве Джесси поддерживает его так, как ему нужно? Он вообще знает, что нужно Гарри? Сомнительно. — Да, я просто хотел бы делать для него больше, понимаешь? — Джесси снова вздыхает и на мгновение опускает глаза. — Мне неприятно видеть его таким расстроенным. Он такой удивительный человек, я действительно люблю его и хочу выйти за него замуж, но я просто хочу, чтобы мы были на одной волне. Ты ведь понимаешь, верно? Луи внутренне стонет, чувствуя, как его глаз начинает дергаться — еще раз спасибо Богу за тонированные очки. Что такого он сделал, чем он заслужил это проклятье? Убогий жених Гарри стоит и прямо ему в лицо клянется в вечной любви к Гарри. Худший вид тошноты. Десять минут назад Луи стремился выбраться отсюда и напиться как можно больше и как можно быстрее. Но если подумать, может быть, есть что-то, что ему нужно сделать, прежде чем он покинет больницу.