Тёмный заклинатель

Он играл почти до рассвета. Столь ранние утренние часы на Луанцзян были переполнены туманом и обманчивым покоем, в котором забывались тревоги, почти не ощущалась тёмная ци. Когда вновь прозвучала зовущая мелодия, Лань Чжань замер, выжидая ответа. Надежда почти растаяла, он смотрел на переставшие дрожать струны, и горе разливалось в нём, захватывая и опустошая. Если прежде утро помогало найти в себе силы, то сегодня оно, казалось, отбирало последние. — Господин Лань… — позвал Вэнь Нин. — Вам нужно отдохнуть, — пусть он был мёртв, но не чёрств душой, и в голосе его звучало волнение. Он будто хотел сказать ещё что-то, но замолчал — то ли в смятении, то ли в смущении. «Отдохнуть, потому что я не умер и нуждаюсь в большем, чем он сам?» — отчего-то подумал Лань Чжань. Он едва не потянулся к чехлу, когда струны всё же дрогнули, и по пещере прокатилась цепь коротких нот. Какая-то душа пришла сюда в предрассветном сумраке и отозвалась, вняв призыву. «Кто ты?» — сыграл Лань Чжань, а Вэнь Нин затаился, точно мог бы вспугнуть того, кто пришёл. «Кого ты ждал, Лань Чжань?» — причудливо отозвался звоном струн гуцинь. Лань Чжаню не мог бы солгать ни один из духов, никто из них не сумел бы увиливать во время ответа или самовольно уйти, если попался на удочку «Расспроса», никто не посмел бы молчать. Оттого такой ответ заставил его замереть, а сердце, напротив, забиться быстро и часто. — Вэй Ин, — выдохнул Лань Чжань. И горечь, что прежде заполнила его целиком, вдруг схлынула. Его душа цела! Значит, её можно вернуть. Его можно вернуть. «Прости меня», — сыграл он первое, что пришло в голову, и первое, что хотел бы сказать. Струны молчали некоторое время, будто душа оказалась озадачена подобным поворотом, а потом рассыпались цепью нестройных звуков. Лань Чжань далеко не всё сумел понять, точно для ряда слов-аккордов никто не успел придумать толкований. С другой стороны, приходилось ли кому-нибудь общаться с такой же сильной, подвижной и необычной душой?.. Он разобрал только: «Зачем ты просишь меня о прощении? Разве не ты прежде требовал раскаяния от меня самого?» Удивительно ли, что Вэй Ин сомневается в нём? Лань Чжань не сразу коснулся струн. Полагалось, это заклинатель задаёт духу вопросы, а не отвечает, но Вэй Ин и в этом искусстве всё поставил с ног на голову. «Я обещал быть рядом с тобой, но не понимал тебя. И хочу это исправить». «Как можно исправить смерть?» — прозвучал незамедлительно новый вопрос. «Ты нашёл способ, и я найду», — отозвался Лань Чжань. «И тебя не пугает Тёмный путь?» Лань Чжань почувствовал колебание воздуха у лица. Точно кто-то склонился к нему, коснулся волос, попытался рассмотреть лицо. Он замер, чтобы не оттолкнуть ненароком, не спугнуть, не утратить слишком удивительного ощущения близости, и когда гуцинь зазвенел снова, сглотнул. «Где твоя лента? Отчего ты в чёрном? Где мы?» «Я оставил Облачные Глубины», — на всё сразу ответил Лань Чжань. «Будто бы это легко — выбросить Облачные Глубины и их правила из самого сердца, — откликнулся Вэй Ин. — Ты шёл по Светлому пути, по Пути меча, Лань Чжань. Эта дорога — не твоя». «Я выбрал», — сыграл в ответ Лань Чжань и тут же осознал, что остался один. Возможно, Вэй Ин слишком устал отвечать ему, а может, солнце взошло и прервало их разговор. Что бы то ни было, но боль прокатилась в груди, едва не заставив выступить слёзы. Краткие мгновения, когда Вэй Ин оказался так близко, не утешили, а только разбередили рану. «Я могу вернуть его, — напомнил себе Лань Чжань и вновь перевёл взгляд на записи, разложенные повсюду вокруг. — Как только найду подсказки». *** Лань Сычжуй стоял на коленях перед Сичэнем, не поднимая головы. Его спокойное лицо казалось настолько отрешённым, что разобраться — раскаивается ли он, действительно ни о чём не знает или считает, что всё сделал правильно, — было невозможно. Ладони спокойно лежали на белой ткани ученических одежд, не выдавая волнения. Лань Сичэнь бросил короткий взгляд на Лань Цижэня и вздохнул. — Когда ты последний раз видел… — называть брата титулом оказалось невероятно сложно, — Ханьгуан-цзюня? — Я приходил к нему вчера, — ответил Лань Сычжуй. — Значит, он бежал ночью? — не выдержал Лань Цижэнь. — Ночью я находился с остальными воспитанниками и не могу знать, что произошло в пещере Ханьтань, — Сычжуй чуть поклонился, и облако на налобной ленте поймало солнечный луч, блеснув нестерпимо ярко. Каждый ответ звучал, как журчание ручья, будто, задавая вопрос, они зачёрпывали из быстрого потока воду, а та просачивалась сквозь пальцы быстрее, чем они успевали напиться. — Ступай, — позволил Лань Сичэнь, и когда Сычжуй вышел, повернулся к дяде. — Его не за что наказывать. Если Ванцзи решил бежать, за него не может отвечать ребёнок. — Он знает больше, чем говорит, — поднялся Лань Цижэнь. — Ты должен отыскать Ванцзи и вернуть в Облачные Глубины. Он навлечёт на себя беду. Его увлечение… — и замолчал, сумрачный, полный гнева. Лань Сичэнь чуть заметно кивнул. — Хорошо, я оставлю клан на вашем попечении. Главе не пристало самостоятельно разыскивать беглецов, но, положа руку на сердце, Лань Сичэнь не знал никого, кто сумел бы найти и вернуть в Облачные Глубины Ванцзи. Если кто и был ему равен, так только… Вэй Ин. «Когда к нам заглянул Не Хуайсан, он ведь говорил с Сычжуем?» — вспомнил Сичэнь, едва вышел за порог. Стройная фигура Лань Сычжуя маячила впереди, он неспешно шёл в сторону Библиотеки. Догнать его не составило труда. — Сычжуй, — обратился к нему Лань Сичэнь. — Цзэу-цзюнь, — поклонился тот и замер в ожидании вопроса. — Когда с тобой говорил Не Хуайсан, он оставлял тебе… письмо для Ханьгуан-цзюня? На миг лицо Сычжуя стало ещё отрешённее, а затем он ответил: — Он просил меня передать записку. — И что в ней было? — Сичэнь почувствовал, как внутри созревает тревога. Вдруг Не Хуайсан узнал что-то о Тёмном пути, оттого Ванцзи и сорвался, забыв о правилах… — Ханьгуан-цзюнь не читал её при мне, — снова уклончиво ответил Сычжуй. — И ничего не говорил об этом? — уточнил Сичэнь, прекрасно понимая, что и в этот раз вопрос не принесёт никакой зацепки. — Ханьгуан-цзюнь много дней не говорил со мной, — Сычжуй посмотрел ему прямо в глаза. — Я только играл для него на цине. Кивнув, Лань Сичэнь посмотрел, как он уходит прочь, всё такой же стройный и спокойный. Воплощение духа Облачных Глубин. Он напоминал самого Ванцзи в том же возрасте, и оттого Сичэню было ещё тревожней. «Когда умерла мать, Ванцзи стал таким же», — вспомнил он. Какая-то мысль мелькнула и тут же пропала. «Должно быть, Не Хуайсан может что-то знать», — предположил Сичэнь. *** Лань Сичэнь сперва спустился в Цайи, чтобы узнать о последних новостях, касающихся простых людей, а не внутренних дел кланов. Не успел он заказать себе чай, как услышал: — Говорю же, то был Старейшина Илина! — Все знают, что Старейшина Илина умер, — резонно возразил ему собеседник. — Умер, как же! — вскипятился первый. — Где это видано, чтобы повелитель мёртвых умер! Где это сказано, что порождение тьмы от тьмы погибает?! Если он и сорвался со скалы на глазах у заклинателей, вовсе не значит, что это не для того, чтобы заморочить им головы. — Так Саньду Шэншоу лично пронзил его мечом, а рядом с ним стоял Ханьгуан-цзюнь! — вспылил и второй. — От таких заклинателей не мог бы уйти даже Старейшина Илина. — Саньду Шэншоу был его сводным братом, а Ханьгуан-цзюнь учился с ним в Облачных Глубинах, — проявил недюжинную осведомлённость первый. — Тёплые чувства к бывшему товарищу затмили им взор, и они даже не заметили, как он от них скрылся. Лань Сичэнь слушал внимательно и едва заметил, как перед ним поставили чайник и чашку. — Ладно-ладно, — чуть уступил второй. — Но с чего ты решил, что там был Старейшина? — Я сам видел тёмную фигуру с флейтой на дороге, шедшей на Луанцзян! — для верности он постучал кулаком по груди. — Своими глазами видел! И рядом с ним стоял лютый мертвец, по одному звуку флейты скрывшийся в темноте. Есть другой такой заклинатель?! — Или тебе привиделось, — недоверчиво покачал головой второй. — Из-за вина, что в Илине в этом году, говорят, удалось. — Как хочешь, — сложил руки на груди первый, — а я запасся амулетами. Раз Старейшина пришёл, значит, будет мстить… — Я слышал, — вдруг раздалось из другого угла, — что Саньду Шэншоу недавно посещал Луанцзян, пытался отыскать следы Старейшины Илина, да ничего не нашёл. — Я тоже видел воинов клана Цзян, — встрял ещё один голос. — Значит, даже в клане Цзян знают, что Старейшина Илина вернулся! — возликовал первый. — Только ты, упрямый осёл, не веришь в это. Лань Сичэнь поднялся с места и вышел, оставив на столике нетронутый чай и плату за него. *** До Луанцзян он добрался в сумерках. Едва солнце касалось горизонта, тёмная энергия здесь становилась такой сильной, что и не заклинатели чувствовали неладное. Шоюэ тревожно замерцал, и Лань Сичэнь предпочёл спуститься и взяться за рукоять, чтобы в случае опасности мгновенно отреагировать. Однако тёмная энергия хоть и окутала его подобно туману, вела себя смирно, ни озлобленные духи, ни лютые мертвецы, ни прочие твари не вышли, чтобы преградить ему путь. Тропа, которую выбрал Сичэнь, отчасти заросла травой, где виднелись обрывки золотых сетей и талисманов — всё же в чайном доме говорили правду хотя бы отчасти, кто-то из заклинателей посещал Луанцзян недавно и даже устраивал ночную охоту. «Раз Глава клана Цзян ничего не сообщил об этом, значит, он действительно проверял слухи о Старейшине… Он зовёт это внутренними делами клана и ревностно относится ко всему, что так именует. Но если Вэй Усянь возродился…» — мурашки пробежали по коже, и Сичэнь чуть ускорил шаг. Темнота сгущалась, несмотря на то, что небо ещё казалось светлым, тропа уже была едва заметной, всего лишь направлением, уводящим в самое сердце тьмы. Однако Сичэнь помнил, куда идти. Окрестности Луанцзян и жестокость тех, кто разграблял пристанище Вэй Усяня после его гибели, долго снились ему. И в который раз он внутренне сжался — если даже ему казалось это неправильным, что говорить о Ванцзи?.. «Если господин Вэй вернулся в этот мир, — допустил он, — то и Ванцзи я найду с ним рядом». Не хотелось думать почему. Он вышел к пещерам, и внезапно перед ним возник Вэнь Нин, предупредительно вскинув руки. — Вам нельзя идти дальше, Цзэу-цзюнь, — заявил он. — Откуда… Откуда ты здесь взялся? — сглотнул Сичэнь, и самые страшные подозрения всколыхнулись внутри. Вэнь Нин молчал. — Неужели Вэй Усянь… — Цзэу-цзюнь, — поприветствовал знакомый голос. Лань Сичэнь повернулся, ожидая увидеть в темноте спокойное сияние белых одежд, но Лань Ванцзи был одет в чёрное, и только светлый, совершенно открытый лоб мягко высвечивался в сумраке. — Ванцзи, — удивился Сичэнь. — Ванцзи, я пришёл… просить тебя вернуться… Дядя… — Дядя жаждет вернуть меня под свой контроль, — чуть кивнул Лань Чжань. — Но я выбрал иной путь. — Ванцзи! — оборвал его Лань Сичэнь. — Что ты делаешь здесь? Зачем? Откуда взялись слухи о Старейшине? Отправляйся со мной, и я найду способ успокоить твоё сердце. — Моё сердце может успокоить только один человек, — холодно ответил Лань Ванцзи, и во мраке сверкнул Бичэнь. — Я не отправлюсь с тобой. — Брат… — растерялся Лань Сичэнь. — Это недоразумение. Если ты обижен на дядю… — Я отвергаю предложение не из обиды, — Лань Ванцзи смотрел будто мимо него. — А потому что есть только один путь, которым я могу пройти, чтобы добиться своих целей. — Одумайся! — Сичэнь смотрел на него, но слова, способные убедить и направить, не находились. — Одумайся, — повторил он беспомощно. — Ты сам понимаешь, всё подчиняется законам и правилам, и Путь меча руководствуется определёнными принципами… — Так ты сказал ему, когда я остался в Облачных Глубинах переписывать правила? — удивительно точно угадал Лань Ванцзи. — И что он ответил? Лань Сичэнь потерянно молчал. Лань Ванцзи дёрнул ленту из волос, чёрная в темноте, она вспорхнула из его пальцев и унеслась с ветром. Перехватив длинный хвост, Ванцзи отсёк его мечом и выпустил волосы из пальцев. Они с шелестом осыпались на сухую траву. — Если вам больше нечего сказать, Цзэу-цзюнь, — прозвучал его голос, — прошу покинуть Луанцзян. — Ванцзи… Но он не обернулся, и вскоре даже силуэт затерялся во тьме. Сичэнь оглянулся на Вэнь Нина, однако и тот исчез бесшумно, словно растворился в подступающей ночи. «Если я расскажу об этом дяде, его хватит удар, — представил Лань Сичэнь. — Никто… никто не должен знать об этом». Он встал на меч и направился в сторону Цинхэ Не. *** Лань Чжань знал, что рано или поздно его исчезновение обнаружат, и сейчас волновался лишь о том, не наказали ли Сычжуя за его бегство. Но не было ни единой возможности узнать, что происходит в Облачных Глубинах, от которых он только что отрёкся у брата на глазах. Стоя спиной ко входу в пещеру, он ещё слышал беспомощное: «Ванцзи…» Вот только решение от этого не менялось. Наконец он приблизился к гуциню и сыграл мелодию «Расспроса», не надеясь ни на что. «Ты сошёл с ума, Лань Чжань», — тут же откликнулся инструмент. «Теперь ты веришь мне, Вэй Ин?» — коснулся он струн снова. «Я всегда тебе верил», — отозвался тот. И горечь от отречения тут же стёрлась, сменившись решимостью. Оставалось подождать только два дня, и можно было открыть последний тайник.