Тёмный заклинатель

Лань Сичэнь едва сумел изобрести подходящий предлог, из-за которого как будто бы прибыл в Цинхэ, но Не Минцзюэ был рад его видеть и даже согласился послушать мелодии, выравнивающие течение ци. Играя, Лань Сичэнь всё ещё вспоминал о том, как Ванцзи отрезал волосы, показывая тем самым, что обрубил всякие связи с кланом, и сердце его обливалось кровью. «Когда Тьма так смутила ему разум? — волновался он. — Отчего же я не уследил за ним? Был ли я плохим братом? Или, быть может, наказание было несправедливым и оскорбило его?» Однако посоветоваться с Не Минцзюэ он не рискнул. Не Хуайсана он встретил позже, когда отправился во внутренний дворик под предлогом прогулки. Тот вынес во двор клетку с золотой канарейкой и разговаривал с ней, будто ничто более в мире его не заботило. — Цзэу-цзюнь, — поклонился он с мягкой учтивостью, заметив его. — Приятно, что вы посетили нас. — Я хотел поговорить с тобой, — чуть поклонился в ответ Лань Сичэнь. — Знаешь ли ты, отчего Ванцзи покинул Облачные Глубины? — Ванцзи… сделал что? — изумлённо воскликнул Не Хуайсан и тут же прикрыл нижнюю половину лица веером, точно в сильном смятении. Взгляд его, между тем, был цепким и внимательным. Лань Сичэнь предположил, что Хуайсан лжёт, и сердце печально вздрогнуло. — Ты ведь знал об этом, — упрекнул он совсем тихо. — Как давно он ушёл на самом деле? — Что вы, Цзэу-цзюнь, — покачал головой Не Хуайсан. — Я давно не видел Ванцзи. Последний раз я оставлял ему записку… передавал через… Сычжуя? Так звали того чудного ребёнка?.. — Ванцзи ступил на опасный путь, отрёкся от всего, — продолжал Сичэнь, рассматривая лицо Не Хуайсана, чтобы сразу заметить малейший признак лжи. — Разве мы не должны спасти его, вернуть на Путь меча?.. — Мне ничего не известно об этом, — чуть прикрыл глаза Не Хуайсан. — Но даже если он и принял решение, что не стыкуется с правилами клана Лань, разве это обязательно приведёт к чему-то плохому? — Что ты имеешь в виду? — от Сичэня не укрылось, что Не Хуайсан отвёл на мгновение взгляд. — Вэй Усянь выбрал иной путь, и только ему все на самом деле обязаны победой в Аннигиляции солнца, — твёрдо ответил он. — Только он осмелился встать против всех ради справедливости для остатков клана Вэнь. Чем бы это ни обернулось, не он был тем, кто не прав, разве не так, Цзэу-цзюнь? Или правила настолько заморочили вам голову, что вы тоже не видите больше, что такое есть справедливость? Разве вы не заметили, как вокруг Вэй Ина плелись козни, сколько алчных рук тянулось к его печати, хотя он сам не собирался использовать артефакт иначе, чем для защиты мира? Неожиданно резко прозвучали эти слова, и Лань Сичэнь следил за Не Хуайсаном с удивлением. Мягкий и обходительный, прежде слывший бесталанным бойцом и легкомысленным повесой, сейчас он словно преобразился, обнажая и твёрдость характера, и жёсткость суждений, и поразительный ум, и наблюдательность. «Не зря Не Минцзюэ так ценит младшего брата, — подумал Сичэнь. — Насколько я был слеп на самом деле, если ничего такого не заметил, ничему не придавал значения». — Полагаешь, какой бы путь ни избрал Ванцзи, он и может быть единственно верным? — уточнил он. — Не знаю, Цзэу-цзюнь, — снова стал мягким и вкрадчивым Не Хуайсан. — Откуда мне знать, что он задумал? Я только от вас услышал, что он покинул Облачные Глубины. И Сичэнь отступился, оставив Не Хуайсана с его канарейкой. Младший господин Не дал ему немало вопросов, над каждым из которых следовало поразмыслить, каждый из которых нужно было взвесить и обдумать. Быть может, только ответив на все, он сумел бы вернуть Ванцзи в лоно клана. *** Лунный свет проникал в пещеру сквозь незримую щель где-то высоко, и луч, падая вниз, вычерчивал на полу линию, указывавшую на неприметный камень. Стронув его с места, Лань Чжань обнаружил потайную нишу, а в ней сложенные листки, талисманы, несколько рукописей. Вэнь Нин кивнул, едва Лань Чжань обернулся к нему. — Тот самый тайник, — подтвердил он. — Самые важные записи господин Вэй спрятал именно здесь. Лань Чжань бережно перенёс все до последнего листка и принялся изучать их. Привыкший, что остальные записи находятся в беспорядке, теперь он удивлялся тому, сколь скрупулёзно Вэй Ин уложил эти. Чувствовалось, что все они были важны. Он следил за ходом рассуждений Вэй Ина, и временами внутри всё ещё возникали сомнения. Душа, привыкшая к правилам, восставала против предложенных методов, однако Лань Чжань почти не предпринимал усилий, чтобы сомнения развеялись. Страница за страницей — и написанное рукой Вэй Ина побеждало их само собой. Он читал всю ночь напролёт, и когда взошло солнце — продолжал читать. Вэнь Нин не отвлекал его. Лишь несколько раз приносил чашку с бульоном, который Лань Чжань выпивал, не замечая вкуса. Наконец, когда снова начали сгущаться сумерки, он перевернул последний листок. — Здесь есть ответы? — спросил Вэнь Нин. Лань Чжань задумчиво осмотрел записи, в которых Вэй Ин небрежно, но со всеми подробностями описал два ритуала. Один позволял поймать и привязать душу к телу, даже если то умерло, вернуть разум марионетке, даже если она поднялась ради отмщения. Второй же означал добровольное самопожертвование. — Есть, — отозвался он. Оба ритуала могли помочь вернуть Вэй Ина. *** Вэнь Нин никем не замеченный перемахнул стены Цинхэ Не и замер, осматриваясь. Он прежде не был здесь, и теперь вспоминал объяснения Лань Чжаня, пытаясь сориентироваться. Наконец, приняв решение, остановился в тенях у одной из построек. Изнутри не доносилось ни звука, и Вэнь Нин понадеялся, что Не Хуайсан спит, а значит, просто обнаружит записку у изголовья постели. Однако стоило пробраться к окну, и стало ясно — хоть оно и закрыто на ночь, тот, кому принадлежит комната, вовсе не отдыхает. В щёлку Вэнь Нин увидел, как Не Хуайсан переворачивает страницы книги, точно с недовольством ищет там нужное место. Смирившись, он постучал. — Кто здесь? — откликнулся Не Хуайсан. — Цзэу-цзюнь?.. Вэнь Нин тихо ответил: — Господин Не, я принёс вам письмо. Не Хуайсан тут же вскочил, и мгновением позже окно открылось. — Вэнь Нин, — узнал он. — Что с Лань Ванцзи? Вэнь Нин нерешительно подал записку. Он не знал, о чём умолчал Второй Нефрит, и потому не мог ответить. Не Хуайсан вздохнул и отступил от окна, чтобы в свете свечей прочесть послание. Когда он мгновением позже поднял голову, взгляд его казался встревоженным. — Передай, что я приду в обозначенное место, — сказал он. Вэнь Нин кивнул и стремительными прыжками отправился обратно на Луанцзян. *** Лань Ванцзи и Не Хуайсан встретились в небогатой винной лавке несколькими днями позже. Не Хуайсан заказал вина, а Лань Чжань, ко всему безучастный, просто сел напротив него. Капюшон бросал тень ему на лицо, скрывал лоб, и Не Хуайсан мог рассмотреть только плотно сомкнутые губы. — Цзэу-цзюнь гостит в Цинхэ, — начал он. — Мне пришлось приложить все усилия, чтобы никто не проследил за мной. — Хорошо, — отозвался Ванцзи. — Ты нашёл какой-то ответ, и теперь тебе нужна моя помощь? — продолжал Не Хуайсан, напомнив себе, что и прежде Второй Нефрит говорил неохотно. — Так и есть. — Расскажешь? — налив себе вина, Не Хуайсан сделал несколько глотков и замер с чашкой в руках. — Цзэу-цзюнь ищет тебя, или вы уже встречались? — Встречались, — ответил лишь на один вопрос Ванцзи. Они сидели на втором этаже лавки, и сейчас здесь никого не было. Не Хуайсан уже хотел задать следующий вопрос, как вдруг Ванцзи откинул капюшон на плечи. Чашка выпала из разжавшихся пальцев. — Ты… Что ты сделал с собой? — Не Хуайсан потянулся к нему, лишь в последний момент заставив себя опустить руку. — Твои волосы… — Я не вернусь в Гусу, — объяснил Ванцзи. — Если ты поддерживаешь брата, я… — Нет, не торопись, — Не Хуайсан с сожалением посмотрел на осколки и подхватил бутыль с вином, выпив так, как прежде пил только Вэй Ин. — Тебе нужна моя помощь, и я помогу. Если вы повздорили с Лань Сичэнем — это дело между вами. Я много раз ссорился с братом, но не желал бы, чтобы кто-то со стороны мирил нас, — он перевёл дух. — Так как я могу помочь тебе? — Чтобы вернуть его… — Лань Ванцзи замолчал на краткий миг, — чтобы вернуть его, нужно тело. *** Вникнув в суть ритуалов, Вэнь Нин первым делом предложил самого себя. Однако Лань Чжань только покачал головой. Вэй Ин ни за что не одобрил бы такого предложения. Не согласился бы он и на то, чтобы сам Лань Чжань отдал себя за его возможность жить — не нужно было даже играть «Расспрос», чтобы узнать его мнение. Казалось, ответ лежит перед ним, простой и изящный, и в то же время вопрос был неразрешимым. Теперь, сидя в винной лавке напротив Не Хуайсана, Лань Чжань смотрел в его лицо, надеясь, что тот сумеет найти выход или хотя бы натолкнёт на подсказку. — Тело, — повторил Не Хуайсан. — Вряд ли ты захочешь призвать душу Вэй Ина в какого-то мертвеца, да и сам дух вряд ли радушно освободит место. — Да, — уронил Лань Чжань, и ему стало горько и больно. Даже выбери он мертвеца и привяжи к нему Вэй Ина — это не стало бы решением. — Добровольное самопожертвование, — задумался Не Хуайсан. — Насколько отчаявшимся должен быть человек, чтобы решиться на такое? И что за месть он должен пожелать свершить? — Не знаю, — признал Лань Чжань, и боль в сердце на миг стала невыносимой. — Что бы сказал на это сам Вэй Ин? — продолжал Не Хуайсан рассуждать, удерживая бутыль вина в ладони. — Вряд ли бы он удовольствовался двумя путями. Нашёл бы и третий, чтобы каждый ощутил на миг покой и радость, — он качнул головой. — Нет ничего удивительного в том, что ты полюбил его, Лань-сюн. «Полюбил», — отозвалось внутри. Всё это время Лань Чжань запрещал себе думать о том, что любит. Будто не имел права признаваться в этом, пока не вернёт Вэй Ина к жизни. Теперь же слова Не Хуайсана заставили посмотреть на путь, которым он уже прошёл. Разве не ужаснулся бы он тому, что творит? «Стал тёмным заклинателем, чтобы вернуть тебя, — укорил себя Лань Чжань, обращаясь к Вэй Ину. — И не могу разгадать последнюю загадку». И словно услышал голос: «Разве есть что-то, чего не суметь Ханьгуан-цзюню? Разве есть нечто, ему неподвластное?» Не Хуайсан смотрел на него, и выражение его глаз было бесконечно печальным. Наконец он прервал молчание: — Его собственное тело рассыпалось, а цела ли душа? — Да, — Лань Чжань вспомнил звучание струн гуциня, быстрые ответы, согревшие его и подарившие надежду. — Как бывает, — продолжал говорить Не Хуайсан, и стало ясно, что выпитое вино наконец подействовало на него. — У кого-то остаётся лишь несломленный дух, а у других бывает лишь тело — совершенно пустое. — Пустое тело? — нахмурился Лань Чжань. — Есть нечисть, что похищает души, оставляя тела пустыми. Потерявшие разум они долго печалят родственников тем, что остаются ко всему безучастны, а потом постепенно угасают, — пояснил Не Хуайсан. — Недавно я читал рукопись, где описывалось подобное. — Как это кстати, — удивился Лань Чжань. — Ванцзи, — вздохнул Не Хуайсан. — Ты искал, и я искал тоже. Я не знаю, как возвращать душу в тело, как привязать её или как свершить ритуал добровольного самопожертвования. Но я нашёл способ, как получить пустое тело. — Не хочешь же ты натравить на кого-то подобную нечисть, — Лань Чжань похолодел от мысли, что когда-нибудь отчаяние подтолкнёт его к такому жуткому шагу. Не Хуайсан в ответ поморщился. — Это тоже не понравилось бы Вэй-сюну. Он не желал вредить людям, что бы там такое ни шептали у него за спиной, — погрозил он кому-то пальцем. — Так вот, Лань Чжань. Если где-то есть такая нечисть, есть и её жертвы. Найди того, кто вредит, и ты отыщешь то, что желаешь. Лань Чжань задумчиво взглянул на Чэньцин. Тёмная флейта могла помочь ему. — И ещё кое-что, — Не Хуайсан вдруг склонился к нему. — Вторая половина печати у Сюэ Яна. Отбери, и тогда в твоих руках окажется артефакт, способный любую нечисть покорить. «С этой флейтой и этой печатью я могу управлять всем на свете, Лань Чжань», — говорил Вэй Ин. — Отчего ты так уверен? — уточнил он. Не Хуайсан допил вино из бутыли. — Тот, кто принёс мне занятную рукопись для чтения, сам видел её в ладони заклинателя, у которого нет мизинца. Лань Чжань порывисто поднялся. — Благодарю, — поклонился он и, накинув капюшон, отправился к лестнице. Он чувствовал, что Не Хуайсан смотрит ему вслед.