РОДИЛСЯ ЛУНОЙ - ОТВЕЧАЙ ГОЛОВОЙ

Его состояние не улучшилось с того момента, как они попрощались. Лицо было очень бледным, что крайне контрастировало с бурыми порезами на его теле. Укус на шее посинел и начал расползаться по телу мелкими венками. Наверное, так происходило бы обращение в вампира, только вот организм Макса максимально сопротивлялся этому процессу. -Потерял сознание примерно тогда, когда ты звонила, - Хелен положила руку на плечо Мии. – Мы не знаем, что можем сделать, Мия. Он сказал позвать тебя. -Его может спасти лишь кровь такого же сильного оборотня, что и он. Мы думали насчет Саманты, но такой ритуал должен проходить с согласия обоих… и он навсегда сплетет воедино их судьбы, - сказал Конрад. – Боюсь, такой долг ему не понравится. Возможно, стоило бы попытаться, но, боюсь, что он возненавидит нас, когда очнется и осознает роль той девушки в его жизни. -Что произошло, Мия? Что с ним? – спросил Ральф. Мия вкратце пересказала то, что произошло на стадионе. Немного погодя, она пробормотала… -Я ведь Рожденная Луной! Все волки странно посмотрели на девушку, решив, возможно, что она рехнулась. -Моя кровь! Макс прав! Моя кровь его спасет! Конрад вкрадчиво, но с напором попросил девушку разъяснить, что она имеет ввиду. Она очень торопилась, боясь потерять драгоценное время. Выражение лиц волков менялось по ходу ее повествования, но, в конце концов, на них появились облегчение и надежда. Мия начала спрашивать волков, как им провести этот ритуал. О том, что оборотни не пьют кровь людей, Мия прекрасно знала, но ей было необходимо ее передать Максу. -Мия, оборотни – не кровососы. Пожалуй, тебе будет необходимо сделать надрез и поднести его к губам Макса. Другого выхода, боюсь, нет, сам он тебя кусать не станет,- предположила Хелен. -Моя регенерация… вдруг она помешает? -Мия, остынь. Давай попробуем, если у нас есть шанс, то нужно его использовать,- сказал Конрад. Хелен протянула Мии небольшой кинжал. Она провела им поперек запястья и… ее рана тут же затянулась. Девушка продолжала резать свою руку, в то время как шрамы мгновенно заживали на ее теле. В порыве ярости, она начала нещадно резать все свое тело. Разумеется, это ей никак не помогало. Заплакав, Мия упала на колени перед Максом. Рыдая, она не заметила, как ее волк положил руку ей на голову. Дело было в том, что горячая рука Макса вдруг стала практически ледяной, что несказанно испугало Мию. -Моя маленькая…- еле слышно прошелестел волк. -Ральф! Я могу попросить тебя кое о чем? Он напрягся, но сразу кивнул. -Оборотнем можно стать, если слюна попадает в рану, верно? Вся стая кивнула. -Мне нужна ваша слюна. На кинжал. Срочно! – голос Мии не терпел пререканий. Ральф еще раз кивнул, взял кинжал и вышел на улицу, по пути расстегивая рубашку. Спустя долгие две минуты, Ральф вернулся и протянул Мии кинжал. Она молча вскочила, взяла его и полоснула вдоль запястья. Боль оказалась настолько жгучей и нетерпимой, что она на секунду потеряла равновесие. Казалось, что от этой боли она может потерять сознания, но девушка пыталась бороться и кое-как подошла к Максу. Приоткрыв его холодные губы, она заметила, что он почти не дышит. -Будь со мной, Макс Фолл. Живи! Эта жертва, кровь Рожденной Луной, спасет тебя… И прислонила порез к его губам. Кровь быстро капала, расползаясь по лицу Фолла, его груди, шее. Смешиваясь с кровью из его ран, она проникала в его тело, пытаясь подарить ему новую жизнь. Мия чувствовала слабость, в глазах темнело. Прошло уже несколько минут, но Макс не подавал никаких признаков улучшений состояния. Надежда на лицах волков сменилась разочарованием и болью, а Мия чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. -Мия, он умер. Хватит, - сказал Ральф, пытаясь оттащить девушку от Макса. «Нет, нет! Не может быть… если кто и должен умереть, то я! Макс не должен! За что…». Казалось, что это были только горькие мысли, но они перешли в дикий плач. Продолжая кричать, девушка размахивала руками, не давая Хелен перевязать ее раны. Кто-то подошел к ней из-за спины и приложил влажную марлю ей на лицо. Спустя несколько секунд девушка перестала воспринимать происходящее и упала в знакомую, пугающую и спасительную пустоту.