Вот только б сохранить твое имя Внутри больных клеток. ©
Дни шли как в тумане. Переброски, погружения, драки, перестрелки, погони. Раздавать приказы, продумывать операции, рисковать собой и ребятами — давно уже рутина, но теперь ушел даже страх, только автопилот остался. На удивление четко работал мозг, генерируя удачные решения; чутье не подвело ни разу — ловко получилось обойти несколько весьма умелых ловушек. И только что-то внутреннее, неосознанное — наверное это и называется душой — мучительно ныло от внезапной и страшной гулкой пустоты. Что-то исчезло из его жизни, безвозвратно и жутко, и как теперь с этим жить, Кот совершенно не понимал.***
Окончательное осознание непоправимости накрыло чуть позже — когда Батя вручал им очередные награды. И все проходило мимо — короткая благодарственная речь Пригова, усталое лицо оживленного Бизона, скупая улыбка и крепкое рукопожатие Булатова, сияющие глаза Муры, неотрывно смотревшей на контр-адмирала. — Багира бы вами гордилась, ребята, — и Пригов тут же растерянно кашлянул, поняв, что момент безнадежно испорчен — разом окаменел Батя, помрачнел Бизон, с лица Жени стекла улыбка. — А ведь сорок дней скоро, надо бы собраться… Сорок дней. Кот тупо смотрел перед собой, оглушенный — боль накатила безжалостной силой цунами. Только сейчас, отойдя от первого шока, отрезвев от недавнего опьянения опасностью, осознал со всей пугающей четкостью: Багиры с ними больше не будет. Никогда больше не будет.***
И снова накатил туман — теперь уже тяжелый, удушливый, всепоглощающий. На поминки Кот не пошел — не хватило бы сил видеть ребят в такой атмосфере, видеть фотографию Багиры, перечеркнутую черной ленточкой, слушать рассказы о боевом прошлом и вспоминать. Кот пил в одиночку, с тонким фотоальбомом на коленях и ворохом мелькавших перед глазами воспоминаний. Фото мелькали кадрами кинофильма — вот они всей группой, еще во времена «Тайфуна», после задания, с перемазанными лицами и автоматами наперевес — вымотанные, но радостные — обошлось без потерь. Вот на даче у Бати — золотая осень, шашлыки, резные перила веранды, очаровательно улыбающаяся Багира с большим блюдом фруктов в руках. А вот они только вдвоем — палуба яхты, медленно густеющие сумерки и какая-то на удивление легкая Рита, закутанная в парео и выглядевшая почти что его сверстницей. А вот еще пляж. И причал. И лесная опушка. И ресторан. Кадры, кадры, кадры… Кадры того, что было и чего не было, того, что не сбылось и не сбудется уже никогда. Кончиками пальцев неверно коснулся задорно улыбающегося лица на очередном фото — и задохнулся от боли. Нетнетнет. Это не может быть правдой, это не должно быть правдой! Альбом выскользнул из подрагивающих рук — фотографии разлетелись беспорядочными обрывками далекого и совсем недавнего прошлого. Кот невидяще смотрел на разноцветные глянцевые карточки, понимая непоправимое. Прошлое — это все, что ему осталось.***
— Бать, я должен туда поехать. — Куда поехать? — рассеянно переспросил Булатов, отрываясь от каких-то документов, которыми теперь его регулярно нагружал Пригов. Поднял на каплея понимающий взгляд — без лишних объяснений догадался, о чем речь. — Кот, послушай… Больше месяца прошло, что ты хочешь узнать? Мы с Бизоном и спасателями там все кругом облазили, ничего не нашли. Да и неудивительно, такой взрыв, да еще глубокое озеро… — Багира прекрасно плавала, — горло сдавило до боли. — Да знаю, знаю я. — Булатов поднялся со своего места, неторопливо прошелся по кабинету, привычно заложив руки за спину. — Пойми, мы все там проверили. Все дно облазили, пещеру эту чертову по камню разобрали… Не нашли мы тело, не нашли. Спасатели потом объяснили — могло течением отнести, река из пещеры мощная… Пойми ты, там был такой взрыв… Никто бы не выжил. — Я должен, Бать, — глухо произнес Кот, упрямо глядя в пол. Контр-адмирал только покачал головой — не то сочувственно, не то укоризненно. Вернулся за стол и протянул Ионову лист бумаги. — Вот что, Кот, пиши-ка ты рапорт на отпуск, отдохнуть тебе надо, две сложнейшие операции подряд — это не шутки. Отдохни, приди в себя, потом разберемся. — Бать! — Пиши, говорю, — непреклонным тоном повторил Булатов и выжидающе посмотрел на него. Кот, как-то быстро сдавшись, пожал плечами, вытянул из подставки ручку. — Ну ладно, как скажешь. Отпуск так отпуск…