Я знаю, что ты чувствуешь

POV Джерард Мы с Линдси уже ехали в такси, как я почувствовал мурашки от предстоящей встречи с Фрэнком. Я и впрямь желал лишь одного — увидеть Его. Чувство предвкушения так и кричало о том, что буквально ещё несколько минут, и я смогу обнять подростка, которого не слышал уже так долго. И не только я, уверен, Баллато хотела этого не меньше. На удивление, я пересилил свой страх и даже смог заснуть в самолёте. Я не планировал этого делать, потому что считал, что если закрою глаза хотя бы на несколько секунд, то попаду в авиакатастрофу. Причём, как наяву, так и во сне. Но убаюкивающий голос подруги делал своё дело, и вот, не прошло и половины пути, как моя голова лежала на её плече, а я не видел никаких кошмаров, лишь темноту и ничего более. Я не помню, когда последний раз спал сидя, но ощутил на себе все прелести такого сна. По прилёту моя шея и голова болели, из-за чего мне пришлось сбегать в местную аптеку за таблетками и только потом поймать такси. Я не забыл о том, что у Фрэнка сегодня день рождения, всё-таки я специально планировал наш приезд именно на тридцать первое октября, несмотря на все уговоры Линдси сделать это как можно раньше. Конечно же, я тоже желал поскорее забрать парнишку из гниющего Нью-Джерси, но у меня была сила воли, которой я воспользовался на этот раз, чтобы сделать его день рождения как можно ярче. Поэтому я не включил телефон даже после того, как мы вышли из самолёта. Это должно оставаться сюрпризом. За день до этого мы ходили в торговый центр и выбирали подарок Фрэнку. Сам приезд и усыновление уже можно было считать за подарок, но я хотел большего. Мы с супругой обошли все магазины в поисках того, чего, по сути, и не знали сами. Я действительно понятия не имел, что может понравиться подростку в семнадцать лет. Хоть мой возраст был уже далёк от его, я всё ещё помнил те года. Вот только мне для счастья в то время нужна была лишь новая коробка карандашей или альбом, но понравится ли это Фрэнку? Мы много разговаривали по телефону, а я так ничего и не узнал про его хобби. Единственной зацепкой была его история из детства, где он мечтал научиться играть на ударных, как отец в своём прошлом. Мужчина был профессиональным ударником до того момента, как в его жизнь пришёл алкоголь. После он распродал барабаны ради этой жгучей жидкости и, позабыв про то, что у него есть сын, появлялся дома всё реже. Музыка показалась мне хорошей идеей, и хоть я не мог купить ударную установку, пусть даже и электронную, зато я вполне был в состоянии купить гитару. Эта мысль показалась хорошей нам с Линдси. Я мечтал, чтобы мой сын тоже был частью искусства. Как я принадлежал рисованию, так и он бы принадлежал музыке. Это действительно было бы здорово, поэтому мы сразу же отправились в музыкальный магазин. Нас встретил молодой консультант с шапкой из своих же собственных кучерявых волос, которые ложились на его широкие плечи. Он выглядел как принцесса, поэтому я еле сдерживал смешок, понимая, как это будет выглядеть со стороны.  — Здравствуйте, вам подсказать что-нибудь? — я не сразу смог сообразить, что ответить, поэтому сейчас пытался привести свои мысли в порядок.  — Эм, да… То есть, нам нужна гитара для начинающих, но мы не разбираемся в этом, так что да, пожалуй. — на груди у продавца был бейджик с надписью "Рэй Торо", и его фамилия показалось мне такой же забавной, как и его волосы, к котором у меня уже чесались руки, чтобы притронуться. Наверное, на ощупь они были такими же мягкими, как и на вид… Но голос Рэя вывел меня из созерцания его шевелюры.  — Если вам нужна акустическая или классическая гитара, то прошу за мной. — он махнул рукой, и мы прошли за ним по узкому коридору из полок с винилом в центр бутика, где и располагались инструменты. Я заметил красноречивый взгляд Линдси на себе, был ли он оттого, что я засмотрелся на волосы продавца или от чего-то другого — я так и не понял. Тем временем Рэй уже во всю рассказывал о прелестях разных гитар. Я не знал, какая была лучше, поэтому просто доверился этому парню. В итоге домой я шёл уже с чехлом от гитары на спине, в котором находился сам инструмент, а Линдси — с пакетом различных примочек и средств по уходу за гитарой. Я думаю, Фрэнку должно понравиться, обязательно. Я уже предвкушал то, как сначала дарю ему эту гитару (после всех поздравлений, конечно же), а после сообщаю главную новость. Это должен был быть самый счастливый день за последнее время как у него, так и у меня. Такими были мои представления, но тогда я ещё не знал, насколько ошибался. Я смотрел в лобовое стекло автомобиля, где был виден лес по обеим сторонам дороги. Детский дом, как я и предполагал, находился не в городе. Наверное, его можно было бы даже принять за санаторий с такой красивой природой вокруг, но я понимал со слов мальчика, что это вовсе не так, как может казаться на первый взгляд. Сейчас я мог только надеется, что когда приеду туда, то не увижу на нём новых синяков, а старые, оставшиеся ещё от жизни в Лос-Анджелесе, прошли. Я снова и снова повторял те самые молитвы, которые когда-то говорил себе под нос по пути в галерею, так же направляясь к Фрэнку. Возможно это так не работает, если ты не верующий, но, честно, было уже всё равно. Мне просто нужно было заткнуть хоть чем-то свои мысли, чтобы гадкое чувство тревоги, подступающее к горлу с каждой секундой всё больше, ушло. Мы ехали уже час, и за всё время водитель так и не произнёс ни слова. Я находил это странным, так как обычно таксисты всегда стараются расспросить тебя о жизни, заодно повествуя и о своей. Я никогда не считал такие разговоры в порядке вещей, но мне сейчас это было просто необходимо, чтобы заткнуть самого себя и отвлечься на чей-то рассказ. Я повернул голову в сторону водителя, но при виде угрюмого мужчины пожилых лет, счёл это плохой затеей. Я глянул в небольшое зеркало на заднее сиденье и обнаружил спящую Баллато. Видимо, в отличие от меня, она не смогла заснуть в самолёте, поэтому отсыпалась сейчас, сложив руки под голову. Я улыбнулся такой картине и вернул свой взгляд обратно на дорогу. Навигатор оповестил о том, что до назначенного места осталось всего-лишь пять минут. Это значительно подняло настроение и в то же время обрушило новую волну мурашек. Машина завернула на более узкую дорожку, где уже кончался асфальт. В дали в лучах вечернего солнца виднеось тёмно-коричневое, даже бордовое, здание приюта. Оно представляло собой двухэтажное строение с крышей, которую можно было считать третьим этажом за счёт высоты. Я рассматривал детский дом и с каждой секундой, как мы к нему приближались, я видел чёрную точку наверху, к которой потом присоединилась ещё одна. Было ясно, что это два человека, но что они там делали? Я сразу подумал о том, что это может быть опасно из-за довольно большого наклона крыши. Так как последние лучи солнца светили на другую сторону здания, невозможно было разглядеть даже пол этих людей, только тёмные силуэты. Мы уже подъезжали к воротам, и я потянулся назад будить подругу, как услышал возглас водителя. Это было что-то между криком и ахом, Линдси сразу открыла глаза, а я быстро обернулся. Поначалу я долго не мог понять что произошло. Мужчина, засуетившись, схватил свой телефон и выбежал на улицу. Я последовал его примеру. Только открыв дверь машины, я увидел то, что предпочёл бы не видеть никогда и ни при каких условиях. Если бы это было возможно, я бы вырезал этот день из своей жизни, чтобы никогда его больше не вспоминать. Мне поплохело почти мгновенно, а мысли спутались в тугой комок, не способный отвечать за действия и речь. На голой земле лежал Фрэнки, а от его головы медленно разливалась лужица крови. Его глаза всё ещё были открытыми, но он не шевелился. Я сразу подбежал к телу и проверил пульс, и он был! Подросток жив, он не умер, а значит, его ещё можно было спасти! Эта мысль затмила мой разум.  — Фрэнк… Фрэнки, милый, ты слышишь меня?.. Скажи, что слышишь, я же знаю, что это так! Или просто моргни, сделай хоть что-нибудь… — слёзы катились по щекам и падали на его лицо, но ни я, ни он не обращали на это внимание. На все мои уговоры Фрэнк по-прежнему ничего не делал, и только его тёмные глаза, смотрящие в пустоту перед собой, начали постепенно закрываться. — Эй… Эй, не закрывай глаза! Фрэээнк! Не надо, прошу тебя, ты ещё будешь жить, я знаю это. Ты сможешь… Я плохо помню, что было дальше. По словам Линдси, я упал на тело парня и долго кричал, положив руки ему на лицо. Она сказала, что её пугало абсолютно всё, от самой ситуации, до моего поведения. Это был поистине страшный день. Для всех. Я пришёл в себя, и то, не полностью, только когда приехали Скорая помощь и полиция, их вызвал водитель. Они завернули мои руки за спину, чтобы медики смогли нормально положить Фрэнка на носилки. Вырвавшись из рук полицейского, я сразу залез в машину Скорой, представив себя и Линдси за опекунов, кем мы теперь и являлись. Я не выпускал руку Фрэнка из своей всю дорогу, пока медики оказывали ему первую помощь. Подросток по-прежнему лежал с закрытыми глазами, но врачи успокоили меня, сказав, что он просто без сознания и то, что шансы есть. Это действительно помогло, и теперь у меня было время переварить всё, что произошло за последние десять минут. Я не представял себе, что было бы, если бы он упал и разбился на совсем. То есть, больше никогда бы не очнулся. Скорая и полиция были бы здесь только для того, чтобы оформить его смерть. Волны мурашек теперь перекатывались на мне не из-за предвкушения счастья, как совсем недавно, а от ужасных мыслей о возможном не случившемся будущем и о настоящем будущем в целом. Что теперь будет с Фрэнком? Как бы я хотел тогда знать ответ на этот вопрос. В голову уже лезли картинки инвалидного кресла, и уже от этого мне становилось страшно. Но… На самом деле, это был не самый худший вариант. То будущее, в котором он впадает в кому, и врачам приходится его отключать спустя какое-то время, был в сто, а то и в миллионы раз хуже. В больнице нам сказали ждать в коридоре, а Фрэнка повезли на каталке в операционную. Я так много грыз свои ногти и пальцы, что на них скоро начали появляться капельки крови. Не было и мысли о том, чтобы сейчас уйти спать в отель, который мы забронировали ещё до вылета. Я и Баллато собирались прождать здесь хоть несколько суток до того момента, как Фрэнк очнётся, что он сделает, я верил, знал. Теперь, когда я в полной мере осознал, что могу его потерять, понял, что это не просто какой-то подросток, теперь он мой сын, за которого я действительно переживаю и не представляю себя без него. Казалось бы, прошло чуть больше месяца с нашей первой встречи, а я уже так привязался к нему и очень надеялся, что он тоже. Слово сын звучало слишком непривычно, точно так же, как и папа в исполнении меня. Но я понимал, что из-за маленькой разницы в возрасте мы будем скорее походить на друзей, но это и не было плохо, даже наоборот. В таком случае не будет неловкости, как у нас с Майклом была с бабушкой, когда речь заходила на определенные темы. Майки… Надо позвонить ему. Он должен знать о случившемся, хотя я всё ещё не уверен, что могу нормально разговаривать. Тем не менее, телефон уже был в руке, и я искал в контактах его номер.  — Джи, это ты? Всё хорошо, ты уже прилетел? — я понимал, что мне нужно было что-то ответить, но рот то открывался, то закрывался в немом ответе. Наконец, я собрался и смог выдавить из себя первое слово.  — Привет. Извини, я… Произошло кое-что… И. В общем, Фрэнк выпал с третьего этажа и сейчас в операционной без сознания. — последние слова я сказал на выдохе так быстро, как только мог. Я даже не уверен, смог ли брат что-то из этого понять. Я ещё никогда не думал, что обычные слова так трудно произносить, это сравнимо с тем, как когда ты забываешь язык, который учил несколько лет назад, и не можешь вспомнить. Только это был мой родной язык, и дело было в самой ситуации. Как только я произнёс это предложение ,сердце застучало быстрее, а на глаза навернулись слёзы. Баллато быстро это заметила и притянула меня к себе в объятия.  — О Господи, Джерард… Я даже не знаю, что сказать. Это ужасно… Что говорят врачи, он ведь поправится? — на самом деле никто ещё ничего не знал, кроме того, что подросток не умрёт в течение часа. Это и был весь их прогноз. Никто не знает, как поведёт себя растущий организм, Фрэнк потерял много крови. Нам повезло, что Скорую помощь вызвали сразу же, но то, что приют находился далеко от города, сыграло злую шутку. Мне по-прежнему давалось нелегко говорить, и Линдси взяла телефон, чему я особо не сопротивлялся.  — Майкл? Привет, это Линдси Баллато, Джи сейчас ещё отходит от шока, поэтому ему трудно говорить. Мы сами ничего толком не знаем, так же как и врачи. Предполагать что-либо невозможно, потому что в один момент всё может пойти не так, как задумывалось. Полиция разбирается в чём была причина, но они сразу сказали, что это не может быть суицид. — её голос излучал боль, хотя до этого я вообще не знал, что такое возможно.  — Спасибо, Линдси. Мне правда жаль, я даже не могу представить, как Джерарду плохо… Они были близки больше, чем кажется. Пожалуйста, перезвоните, как что-то узнаете, я отвечу в любое время. И вам, наверное, придётся продлить время в отеле, я переведу Джи деньги на карту. - я всё ещё мог слышать голос брата, несмотря на то, что телефон был у подруги. Я слышал всё, а последнее предложение особенно. В ответ на него я сразу замотал головой в отрицательном ответе. Майкл был студентом, и денег у него было немного. Он подрабатывал, но продавцом много не заработаешь, поэтому я сразу отказался от этой идеи. Когда мы собирались сюда, то знали, что может произойти всё, что угодно, поэтому предусмотрительно взяли дополнительную сумму. Её должно было хватить на неделю в отеле, может и больше. Супруга поняла мой ответ без слов и, будто прочитав мысли, ответила брату о том, что мы пока в состоянии справиться сами, и что когда нам действительно потребуется его помощь, мы обязательно позвоним. Майки долго ломался, но когда всё-таки сдался, я заметно успокоился, так и оставшись в тёплых руках Баллато. Меня клонило в сон, хотя в родном Лос-Анджелесе было только шесть часов вечера, но от событий сегодняшнего дня и уже тёмных улиц Нью-Джерси, веки постепенно слипались. И я позволил себе заснуть, каждый раз содрогаясь при мысли о Фрэнке на операционном столе.