Necessary Feelings

Я хочу, чтобы он стал моим мужем. Мысль не обожгла и не стала неожиданностью. Они смотрели очередную серию «Стального самурая». Майлз лежал у Феникса на груди, и Феникс неторопливо поглаживал тыльную сторону его ладони, задевая пальцы, и тогда он впервые подумал о кольце. О том, что оно правильно бы чувствовалось на его руке при прикосновении. Они встречались не так уж и много, лишь чуть больше года. По представлению Феникса правильно было бы иметь длительные отношения от двух или даже трех лет, прежде чем предлагать брак, но… они столько лет знали друг друга. Конечно, это было совсем не то же самое, что встречаться, но, может… может, это можно было засчитать хотя бы в одну шестую срока? Феникс надеялся, что да. Он долго ходил с этой жгучей мыслью, стараясь присматриваться к Майлзу, когда они смотрели фильмы, где в конце герои заключали брак. Фениксу казалось, что того эта тема совсем не колышет, и он съедал себя тревожащими мыслями о том, что Майлз просто откажет ему, если Феникс сделает предложение. Фениксу ужасно хотелось поделиться этими мыслями с кем-то, но с Майей он говорить боялся. Она была его хорошей подругой, конечно, но Фениксу просто сложно было рассказывать что-то о настолько важной для него вещи. Поэтому он мучился от всех этих мыслей сам и втихую листал сайты ювелирных магазинов, ища подходящее кольцо, слишком подозрительно дергаясь и захлопывая ноутбук каждый раз, как Майлз появлялся в поле зрения. Чтобы решиться, Фениксу потребовался месяц постоянных навязчивых мыслей обо всем этом. Сначала Феникс думал о том, чтобы сделать Майлзу предложение в ресторане, это была бы клишированная, но рабочая схема, проверенная огромным количеством сериалов и фильмов, да и книг тоже… Но потом Фениксу подумалось, что делать предложение в общественном месте может быть ужасно неловко. Что если Майлз откажется, или скажет, что ему надо подумать, или… В общем, по итогу Феникс решил, что гораздо проще и спокойнее будет сделать ему предложение дома. Это просто и совсем не романтично, но зато спокойно и по-домашнему, а домашность они оба очень ценили… Купив кольцо, Феникс грыз себя этими мыслями несколько дней. По вечерам, сидя с Майлзом в обнимку за просмотром очередной серии «Стального самурая», которого снова крутили по ТВ, Феникс всякий раз порывался вскочить и сходить за кольцом и всякий раз останавливался, только сердце у него все равно колотилось очень сильно и тревожно. Ему казалось, Майлз не замечал его нервозности и напряжения, хотя и сам Майлз казался Фениксу каким-то взволнованным, но он списывал это на дела и работу. Фениксу это было только на руку, он мог (не)спокойно собраться с духом, чтобы наконец показать ему кольцо. Он столько раз представлял себе, как это произойдет, как он опустится перед ним на колено, чтобы было красиво, и как скажет «выходи за меня», столько раз прокручивал в голове маленькую речь, которую мечтал произнести, про любовь всей жизни и все такое, но Феникс был просто уверен, что в самый ответственный момент все забудет и испортит. И в один из общих выходных Феникс не выдержал и решил, что откладывать еще больше смысла нет. — Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Феникс и сразу же слегка прикусил язык, решив, что это плохое начало. Майлз нахмурился, должно быть, решив, что разговор будет о чем-то неприятном, а Фениксу совсем не хотелось, чтобы он слушал его с таким настроением. Феникс сильнее закусил губу. — Ты пока присядь… я сейчас вернусь. Ладно? Подожди. Феникс проследил за тем, как Майлз все с тем же сложным выражением на лице сел на диван и сложил руки на груди, а потом сбежал в другую комнату, чтобы достать кольцо, которое все это время параноидально прятал в своей сумке и так же параноидально проверял, не потерял ли он его, не выронил ли где-нибудь. Он бережно взял красный бархатный футляр в руки, повертел в пальцах, глубоко вдохнул, не понимая, то ли это аритмия, то ли уже сердечный приступ на подходе, и заставил себя вернуться к Майлзу, пряча футляр за спиной. Тот так и сидел, сложив руки, хмурый и серьезный. — Так что такое, Ра-… Феникс? — спросил он, едва не оговорившись. Привычка использовать фамилию, когда он был взволнован, никуда не делась. Феникс подошел ближе, ноги ощущались просто ватными. Он сделал глубокий вдох, пересилил себя и опустился перед ним на одно колено, показывая ему футляр. У Майлза с лица пропало серьезное хмурое выражение, он моментально сделался растерянным, почти испуганным. Феникс спохватился, открыл футляр, неловко хихикнул, а потом встряхнул головой и поднял на Майлза внимательный взгляд. Все слова и правда из головы куда-то делись, на виски давило, сердце колотилось просто бешено, а пальцы похолодели и слегка подрагивали. — Майлз, — начал Феникс мягко, но слова сами собой не полились, их пришлось срочно подбирать. А в суде это было проще. — Мы с тобой вместе… не так долго, может быть, но я люблю тебя еще со школы, всегда любил, все эти годы, и все это время, что мы вместе, из-за тебя каждый день лучше предыдущего, и я так хочу, чтобы это продолжалось всегда-всегда, поэтому я хочу спросить. Майлз, ты выйдешь за меня? Он замолк, чувствуя себя ужасно неловко, кажется, из всего потока сбивчивых слов надо было оставить только последнюю фразу, и этого было бы достаточно. Майлз просто смотрел на него огромными глазами, а потом он вдруг вздрогнул и улыбнулся, шире, чем обычно, и Фениксу показалось, что он услышал смешок. — Я сейчас… погоди, — пробормотал он и вдруг куда-то сбежал. Феникс вздрогнул и остался сидеть на колене на полу, как сидел, оглушенный и не знающий, что чувствовать. Но потом он чуть не потерял равновесие и опустил второе колено на пол тоже, садясь удобнее, прислушиваясь к звукам в доме. Куда он сбежал? Почему усмехнулся? Почему все так? Уже можно начинать паниковать? Уже можно собирать вещи?.. Уже?.. Майлз вернулся к нему — просто влетел в комнату, оказался вплотную меньше, чем за секунду, и рядом практически упал, тоже на пол, тоже на колени, и Феникс совсем ничего не понимал, пока не увидел у него в руке точно такой же футляр — только синий. Мысли из головы пропали. Майлз протянул к нему руки, обхватил за плечи, притянул к себе и поцеловал, крепко прижавшись. Потом отстранился и сказал: — Да. Да, конечно, боже мой, Феникс, да. Феникс вздрогнул и отмер, дрожаще выдохнул. Напряжение отпустило и ушло, оставив после себя только легкую дрожь. Феникс крепко-крепко зажмурился и обнял Майлза, хватаясь за него, прижимаясь носом к шее и дыша, потому что весь остальной кислород в комнате был для него сейчас непригоден. — Феникс, а ты за меня выйдешь? Феникс тихо засмеялся и только кивнул, ведь на слова ему не хватало воздуха. Они тихо расписались в конце весны, не устраивая никакого празднования и даже ничего никому не сказав. Конечно, Майя узнала об этом чуть ли не на следующий день, и очень возмущалась, что у них даже не было нормальной свадьбы. Перл, услышавшая обо всем этом позже, сначала очень растерялась (в деревне мужчины-то были редкостью, а отношения между ними, наверное, вообще чем-то невозможным), возмутилась, а потом, вроде, оттаяла, очень обрадовалась и только об этом и трещала. Феникс опасался, что все кончится тем, что таким темпом об этом узнают все коллеги, но Перл вскоре вернулась в деревню, и он смог выдохнуть. Они не стали менять фамилии, чтобы избежать проблем на работе и возни с документами. Только дома Майлз шепотом, целуя его лицо, в шутку назвал его Фениксом Эджвортом, и Феникс в ответ — так же в шутку, конечно — назвал его Майлзом Райтом.

***

Феникс сам не понял, как до этого дошло. Вернее, конечно, началось все с фильма. Они что-то смотрели, и постельная сцена началась так внезапно и как-то ужасно пошло, так что смотреть было даже как-то неприятно. Так что с этого фильма они переключили на другой канал, но увиденное было уже не развидеть, и это заставило Феникса задуматься о том, что они расписались, но до брачной ночи дело не дошло. Он не считал секс чем-то обязательным до той степени, что без него не могло существовать полноценных отношений, вовсе нет. Но это было бы приятным… дополнением ко всему, что уже есть. Майлз никак не намекал на что-то подобное, и Феникс не намекал тоже, но… За презервативами и смазкой он все равно как-то зашел в магазин. Просто на всякий случай. Все это, конечно, пригодилось немного позднее. Но… — Постой-постой, — Феникс отстранился и окинул мужа удивленным взглядом, снова задерживаясь на очаровательном румянце на щеках. Но сейчас ему надо было собрать мысли в кучу, а не разглядывать… Не получалось: у Майлза на шее остались следы от его губ. — То есть ты… ты никогда не?.. Майлз покраснел и пихнул его в плечо, поворачивая голову вбок, пытаясь спрятаться. — Какая разница?.. — Как это какая разница? — Феникс отстранился совсем, садясь. — Большая! Майлз помолчал.  — Просто… меня раньше не интересовал секс, — признал Майлз тихо, смотря немного исподлобья в попытке спрятать свое смущение. — Да и другие люди тоже. Поэтому… как-то не сложилось. Но… Но теперь есть ты, и… — Я польщен. — Ай, замолчи, — Майлз спрятал лицо в ладонях. Феникс засмеялся и коротко чмокнул его в костяшки пальцев. — Ты такой очаровательный, когда смущаешься. Майлз упал на спину и легонько пихнул его коленом в бедро, бурча что-то. Феникс наклонился над ним, продолжая довольно улыбаться, но тут Майлз убрал руки от лица и уперся ладонями ему в грудь. — Погоди. Выключи свет. — Серьезно? — Феникс фыркнул, но Майлз выглядел очень серьезно. — Серьезно! Иначе… иначе я отказываюсь таким заниматься. — Таким? — засмеялся Феникс, но свет послушно выключил. Глаза с непривычки в темноте не видели совсем ничего, и он на ощупь вернулся к Майлзу. В бархатной темноте происходящее казалось мягче. Ориентироваться приходилось на чувства. Глаза, конечно, быстро привыкли, и Феникс хорошо видел силуэт Майлза, но ощущения были куда приятнее. Так они неторопливо разделись совсем, прерываясь на поцелуи и прикосновения. Феникс устроился между его ног, не переставая придерживать и гладить по бедрам, чувствуя, как сердце колотится, будто у него самого это тоже был первый раз. — Ты уверен, что хочешь так? — спросил Феникс на всякий случай. — Мы можем поменяться. Или можно вообще без… без проникновения, не всем это нравится, так что… — Феникс, — оборвал Майлз шепотом. — Хватит. Просто иди сюда. Феникса обдало жаром от тона его голоса, тихого и глубокого, и он послушно замолк, ловя Майлза в глубокий долгий поцелуй, переплетая с ним пальцы.

***

Феникс улыбнулся, разглядывая себя в зеркале. Вся шея и плечи были искусаны, и следы продержатся еще пару дней. Майлз кусался, чтобы не издавать звуков, потому что слишком стеснялся, и от одного только воспоминания приятно пробрало мурашками по телу. Он повернулся спиной и взглянул через плечо: она вся была в следах от ногтей. Умывшись и почистив зубы, он вернулся в спальню. Пока его не было, Майлз успел немного прийти в себя, он сонно моргал, сев и прижимая к себе одеяло, прикрываясь им до груди, и из-под ткани тоже выглядывали следы. Увидев Феникса, он стремительно густо покраснел и лег обратно. — Эй, — позвал Феникс, фыркнув, присел рядом, а потом просто навалился сверху, крепко хватая и не давая и шанса на побег. Майлз под ним завозился, прося слезть и отпустить его, но Феникс не послушал, обнимая его крепче. С удовлетворением он заметил следы на его коже от своих рук и губ, и хорошо, что Майлз носил объемное жабо, которое закрывало шею. — Ты мое чудо. Майлз издал какой-то странный стонущий звук, стараясь спрятаться получше, но Феникс не позволил. Спустя некоторое время возни он забрался к Майлзу под одеяло и прижался кожей к коже, зарываясь носом в растрепанные волосы. Оказавшись пойманным, Майлз притих, пряча лицо в подушке, только дышал громко. — Тебе понравилось? — спросил Феникс через пару минут и сразу же очень смутился. Конечно, то, как Майлз реагировал, говорило лучше любых слов, но Фениксу очень хотелось услышать об этом оформленными словами. Майлз съежился сильнее, обнял подушку крепко, пряча лицо. — Да, — сказал он сдавленным шепотом. — Очень. Мне казалось, это было понятно. Феникс фыркнул и поцеловал его в шею под линией роста волос. — Вполне. Майлз запыхтел, как недовольный еж. — А чего тогда спрашиваешь? — Мне хотелось услышать, как ты это произносишь. Майлз легонько пихнул его локтем в бок. — У тебя такой красивый голос, — выдохнул Феникс, и Майлз пихнул его локтем еще раз, сильнее. — Феникс, — попросил он жалобно. — И мне очень понравилось, как ты зовешь меня по имени. Майлз опять застонал и вжался в подушку посильнее. Феникс замолк, улыбаясь, и еще раз поцеловал его в шею сзади, закрыв глаза. Он такой теплый. Майлз на прикосновение съежился и втянул голову в плечи. Феникс поцеловал его еще раз, замечая, как его руки покрываются мурашками, и остался очень доволен собой. — Пусти меня, я хочу в ванную, — пробормотал Майлз, и Фениксу пришлось послушно выпустить его из-под одеяла. Майлз вылез было, замер, еще прикрываясь тканью, и очень строго взглянул на Феникса: — Отвернись. Феникс закрыл глаза, отвернулся и спрятался под одеялом, слушая, как он одевается. Он вернулся из душа через пятнадцать минут, посвежевший и уже не такой красный, но, стоило ему улечься обратно в постель, как Феникс сразу же обнял его, вжался грудью в его спину и звонко чмокнул в макушку. Майлз громко засопел. — У тебя ничего не болит? — спросил Феникс бережно. — Феникс. — Я серьезно спрашиваю. — Не болит, — очень тихо и смущенно. — Хорошо. А теперь давай спать. Майлз зачем-то легонько пихнул его локтем в бок опять. Через несколько минут Феникс уловил, как выровнялось его дыхание.

***

По утреннему радио играла музыка, и Майлз сделал потише, чтобы не разбудить Феникса, и взялся готовить завтрак, позволив себе лениво пританцовывать и напевать под нос. Солнце заливало кухню, тепло грело кожу, а от попадания лучей в глаза хотелось чихать. На календаре была июльская суббота, а на часах семь утра. Летом Майлз мог функционировать только или ранним утром, или поздним вечером, так что сегодня он улизнул у Феникса из-под руки, умудрившись его не разбудить (Феникс не любил, когда он встает очень рано в выходные), и отправился готовить завтрак. Уже через пару часов для этого станет слишком жарко. За шкворчанием масла и песнями из радио Майлз все равно услышал, как Феникс встал, негромко стукнула дверь в ванную комнату, зашумела вода, опять стукнула дверь, и потом послышались шаги. Спину обожгло чужим теплом, горячие руки обхватили поперек груди, а на щеке остался смешной звонкий поцелуй. — Ты чего так рано? — спросил Феникс ему на ухо сонно, дыхание приятно пощекотало, и волоски на руках встали дыбом. — Я не могу спать, когда светло, ты же знаешь, — ответил Майлз, перевернув жарящийся хлеб. Феникс фыркнул, отстранился и потянул его за плечо, вынуждая развернуться. — Ну ты же видишь, что я готовлю… Феникс хихикнул и поцеловал его в губы, обняв и сложив ладони между лопаток, держа так бережно, что всякий раз у Майлза перехватывало дыхание от понимания того, что это действительно происходит с ним. — Ничего пригореть не успеет, — сказал Феникс, сначала отстранившись, а потом поцеловав опять. Майлз вспомнил, как ощущались эти губы поздним вчерашним вечером, как они огнем проходились по шее, и как… Он вздрогнул, уперся Фениксу в грудь, чувствуя, как собственное тело его сдает, торопливо отстранился и отвернулся. — Я тут занят вообще-то, — сказал он, встряхнув головой, и услышал мягкий смех, дыхание коснулось шеи, и от этого по коже побежали мурашки. Феникс был просто бархатным. В этот бархат хотелось завернуться, прижаться к нему тесно-тесно и остаться так навсегда. — Поставь пока чайник лучше. Феникс вздохнул и оторвался от него. Майлзу стало легче дышать. Но в то же время так пусто. И так захотелось его прикосновений снова. Он покраснел и закусил губу. Горячие руки будто до сих пор ощущались на бедрах. Опомнившись, Майлз переложил на тарелку обжарившийся хлеб и разбил в сковороду яйца. Когда они сели завтракать друг напротив друга, то Майлз, помедлив, спросил: — Кстати, помнишь наш давний разговор? Про отношения. — Помню, — ответил Феникс с некоторой опаской. Майлз улыбнулся этому тону и поднял чашку к губам. — Первый поцелуй у меня тоже был с тобой, — сказал он, наслаждаясь реакцией Феникса. Майлз не понимал, почему она такая, и что в этом такого особого, но Феникс выглядел так, будто сейчас сгорит. — Надеюсь, это был не самый плохой вариант для первого поцелуя, — сказал Феникс, справившись с голосом. — Лучший вариант из возможных, я уверен. Феникс улыбнулся. Покраснел. Феникс краснел преступно редко, постоянно заставляя Майлза смущаться. Смутить Феникса в ответ в последнее время было очень сложно, и это немного огорчало. Майлзу бы хотелось найти какой-нибудь рычаг, который позволял бы заставлять щеки Феникса теплеть, ведь иначе выходило нечестно. Майлз краснел от поцелуев в шею, от щекотных касаний по внутренней стороне запястий, от шепота Феникса в бархатной темноте спальни, от того, как его не уложенные волосы щекочут чувствительную кожу, от… От всего, что Феникс делал с ним. А Феникс в ответ только улыбался и ни капли не смущался. Он смутился сейчас, конечно, но второй раз это уже не сработает. Придется искать что-то новое. — Это мило, — сказал Феникс. — А еще мило то, что ты так долго хранил себя для меня. Майлз вспыхнул и достаточно сильно пихнул его ногой под столом. — Я шучу, — засмеялся Феникс. Вот дурак. И вот опять все извернул в свою пользу, заставив Майлза покраснеть. Феникс окинул его взглядом, разом посерьезнел и накрыл ладонь своей. — Но я правда рад, что ты мне доверился, и что я это доверие оправдал. — Феникс, мы в браке несколько месяцев, — шепнул Майлз, почувствовав себя ужасно глупо. А Феникс обезоруживающе улыбнулся. — Я знаю, — он коснулся кольца у Майлза на безымянном пальце, — но это не так важно. Ой, ну то есть… важно, конечно, — он фыркнул. — Просто… это не значит, что то, чем мы вчера занимались, это само собой разумеющееся. — Разве нет? А как же «супружеский долг» или как там говорят? Феникс хихикнул. — Тебя что-то это предыдущие месяцы не волновало. Майлз смутился. — Дурацкая фраза, — сказал Феникс, — забудь о ней, правда, где ты только такого понахватался? Майлз легонько пихнул его под столом снова.