Пятьдесят одна ката для волшебной палочки и Силы (черновое)

      — Магтехнадзор? — Гарри, не делая попыток подняться или снять Распределяющую Шляпу, с интересом и определённой опаской взглянул на тех, кто может одной только фразой усадить директора обратно.       — Полагаю, — девушка бросила короткий взгляд на серебристую металлическую пластинку, — Гарри Поттер?       — Так точно, — ответил Гарри, с трудом удержавшись от желания встать во фрунт и отдать честь.       — Значит, учётку с вашей подачи в бан отправили, — хмыкнула девушка. — Судя по тому, что я здесь вижу, некто, именуемый как директор Хогвартса, Альбус Персиваль Дамблдор, пытался снять полную ментальную копию сознания студента Хогрватса, Гарри Поттера, без активной лицензии и при использовании контрафактных артефактов.       Альбус, наконец-то, протёр очки и с удивлением посмотрел на говорившую:       — Этот голос, эти глаза... Девочка моя, ты, случаем, не Колдовстворец заканчивала?       — У вас хорошая память, профессор, — сухо кивнула Корнелия.       — Как поживает ваш брат, мисс Gorodetskaya?       — Вы ещё помните Антона? Ну, он вступил в секту Дозоров, резко потемнел, и даже пиво стал пить тёмное, хотя и шифровался под Светлого, — скупо улыбнулась девушка. — Поэтому я сочла необходимым сменить имя, фамилию и локацию. Но к делу это не относится. Tovarisch` Дамблдор, вы понимаете, что, не подсуетись мы — здесь бы уже с удовольствием совали длинные носы во все щели мрачные коллеги из Ordo Inquisition?       Дамблдор шумно сглотнул.       — Думаю, вы теперь понимаете весь диаметр и глубину ануса, который организовали на ровном месте?       — Не на ровном, мисс Фогсмит, — поднял палец директор. — Этот пациент, Гарри Поттер, резко перестал интересоваться квиддичем, что для его древа возможностей является аномалией второго порядка, что подразумевает, в случае необходимости, использование ментаскопирования и иных воздействий на разум без санкции Высшего совета Конфедерации.       — Профессор, — Корнелия устало потёрла переносицу и едва заметным жестом дала знак до сих пор молчавшим коллегам. — Прикрывать собственные халатность и злоупотребления настолько убогой легендой... Это же совершенно не ваш уровень, мистер Дамблдор!       Мужчины, синхронно достав что-то, отдалённо похожее на датапады, принялись неторопливо и очень тщательно исследовать этими артефактами убранство кабинета.       Девушка в два шага приблизилась к Поттеру и достаточно сильно оттянула пальцем вниз нижнее веко.       — У-у-у, мистер Дамблдор, да вы его ещё и алхимией накачали...       — Всё совсем не так!       — Характерный слюдяной блеск и потемнение подкожной слизистой — вариация Веритасерума, — принялась перечислять мисс Фогсмит. — «Пятнистость» белка со значительными кластерными вкраплениями голубого цвета — Империо Минима. Алхимическая версия. Суженный до минимума, деформированный зрачок — явный признак передоза когитарными супрессорами третьей категории.       — Я всё могу объяснить, мисс Фогсмит!..       Девушка заглянула во второй глаз, бесцеремонно сдавила пальцами челюсть Поттера, заставив ту рефлекторно открыться, и с ничего хорошего не предвещающим взглядом повернулась к Альбусу:       — Знаете, мистер Дамбдор, мне кажется, если это дело всплывёт, а оно обязательно всплывёт — дерьма в нём чуть больше, чем всё содержимое — вам очень впору будет знать наизусть слова и аккорды песни менестреля Базилевса Обломенко «Еду в Азкабан».                     — Мерлин, ты всё слышал?       — Услышал и записал, — подтвердил дроид, вывалившись из-под мантии Поттера и развернувшись в базовую стойку. — Мне особенно про песню понравилось. А голос у этой adepta mechanicus очень приятный, я аж почти воспылал!       — Ты её декольте ещё не видел, — хмыкнул Гарри. Что и говорить — аппетитные полусферы чувствовали себя очень тесно внутри делового жилета девушки.       — Я ж теперь спать не смогу!       — А ты свою приблуду открути, — посоветовал Поттер, — сразу станет удобно поворачиваться в любом направлении.       Мерлин фыркнул и с силой пошкрябал металлическую макушку.       — Вот что, малец. Касательно того, что я тут вижу... Знаешь, я думал, это мы деградировали в Искусстве, но глядя на вас, понимаю, что дно в этой яме упадка далеко не одно.       — Я того же мнения. У нас есть обрывки знаний, но ни у кого нет желания организовать системный подход, подойти к магии с точки зрения науки.       — Да и в моё-то время магов больше интересовало, у кого ignis pila[1] мощнее, золота в загашнике больше, да сколько девок попорченных на счету... Феодальный капитализм, маму его, аристократию, сарацину туда, где солнце не светит.       Мерлин замолчал. Вздохнул, дотянулся до полки и вытащил массивную книгу.       — Знаешь, Гарри, вот здесь вот много умных мыслей собрано — простокровные, которых вы зовёте магглами, на удивление далеко шагнули за минувшее с момента моей смерти время. Будет время, изучи.       — «Капитал», — прочёл название Поттер. — Автор: Карл Маркс. Внушительный талмуд.       — А то, — хихикнул дроид и, достав с той же полки берет, кривовато натянул его на перевёрнутую чашу головы. — И отныне зови меня — команданте Ме.                     — Гермиона?       Девушка с недоумением посмотрела на гостью:       — Я не ожидала увидеть тебя на территории нашего факультета, — сказала мисс Грейнджер. — Тем более — в спальном крыле. Особенно — в с таким трудом отвоёванной у МакКошки личной спальне!       Блондинка мягко улыбнулась:       — Герми, извини, но, думаю, мне никто, кроме тебя, помочь уже не сможет.       — В чём проблема?       — Научи меня целоваться?       Гермиона густо покраснела:       — Я точно не та персона, у которой в этом достаточно опыта, — и, вспомнив о Гарри, покраснела ещё гуще: — Да и самой бы не помешало подучиться...       Луна лукаво улыбнулась:       — Мне даже помидорки ставят отрицательный балл. Но у меня, если тебе напряжно, есть вкусное земляничное вино...       Гермиона её не очень вежливо перебила:       — А что сподвигло тебя обратиться ко мне?       Мисс Лавгуд беспечно пожала плечами:       — Видишь ли, я и Джинни...       — Ни слова больше! — кажется, Гермиона догадалась, что имела в виду Луна.       В одно движение гриффиндорка затащила блондинку внутрь комнаты.       — Расслабься, Луна, и прикрой глаза!..                     Сириус Блэк перевёл строгий взгляд с мисс Скитер на мистера Люпина.       — Итак, дорогие мои, я собрал вас здесь с целью...       — Поменьше пафоса, Циля, — достаточно грубо перебила бывшего мужа журналистка.       — Ок, — сходу согласился Блэк. — Вся Вселенная дрожит от таинства момента...       — Сириус, друг мой, — наклонившись через весь стол, проникновенно сказал Ремус, — ещё одно словоблудие с твоей стороны, и я тебе в тапочки нассу.       — Он может, — согласилась мисс Скитер.       Сириус устало потёр глаза:       — Мерлин с вами, стесняшки. Итак, Ремус, я вынужден донести до твоего сведения, что Рита беременна.       — Оу! Поздравляю! — улыбнулся Люпин. — В крёстные возьмёте?       Рита с силой ударила кулаком по столу:       — Ремус, ты идиот?!       Сириус согласно кивнул:       — Меня не было в мисс Скитер добрых пять лет, Ремус. И всё это время она провела, медитируя в твой мохнатый бок.       — О, это так нынче называется? — хихикнув, выдала Рита, бросив кокетливый взгляд на Люпина.       — И? — спросил Ремус, так и не поняв, чего от него хотят.       Мистер Блэк тяжело поднялся над столом, мрачной тенью нависнув над не самым лучшим, но самым адекватным преподавателем ЗОТИ за последний век:       — Пчела в цветке, Ремус! Титаник вошёл в порт Нью-Йорка! Мяч на базе!       — Рад за всех этих ребят, — не особо понимая, что происходит, произнёс Ремус. — Но ты не мог бы объяснить нормально, что происходит?       — Ремус, ты идиот?! — воскликнул Сириус. — У Риты от тебя будет ребёнок! Тебе есть что сказать... в оправдание?       — Ревнуешь? — хмыкнула журналистка, уже подбирая варианты заголовка к новости, что отец пришёл в ярость, когда через пять лет после развода у него родился сын.       — Как говорил мой обожаемый дедушка, — счастливо улыбнулся Люпин. — Абыр! Абыр! Абырвалг!                     Гарри проснулся от звука взрыва. Тело на рефлексах опрокинулось за кровать с противоположной стороны от резкого, оглушающего звука. Пара неосмыленных беспалочковых — и кровать уже, трансфигурированная в массив гомогенной стали, закрывает тело Поттера от возможных осколков.       — Ура! — кричит Лонгботтом, принося Гарри понимание того, что можно расслабиться. — Попался любитель граффити!       — Ребзя, бегом в сортир! — орёт следом Финниган, на ходу доставая из воздуха свой опасных габаритов клинок.                     — Нагайна, ах, это очи, полные огня! — тихонько напевал Северус, разглядывая древнего вида даггеротипы в комнатке, служащей, помимо нужника и ванны, ещё и проявочной. — Нагайна, зачем сгубила ты меня?..       Издалека донёсся весьма устрашающий грохот,а следом за ним — и вибрация толкнула в стопы.       — О как! — не особо удивившись, вздёрнул бровь Снейп. - Опять Крэббс и Гойл взрывной фасоли обожрались, что ли?..                     — Что будем делать?.. — спросил Гарри, разглядывая руины того, что чуть ранее было туалетом их спальни.       — Мне мама говорила, если обжёгся, то нужно подержаться за мочки ушей, вот так, — и Рон показал, как надо.       — Рон, ты вообще адекватен? — вздохнул Гарри, разглядывая масштабы катастрофы. — У Дина разве что подмышки не обуглились. Чую, тут не то, что мочками, тут и подорожником не обойдёшься.       — Ну, в том, что пацан теперь совсем уголёк, есть хотя бы один плюс, — задумчиво протянул Рон.       — Какой?       — Если Дин всё же выживет, то ему станет ещё проще прятаться в темноте.                     Пробуждение выдалось долгим. Сначала нехотя отступали мрачные, бездонные чертоги сна, потом ещё дольше, по внутренним ощущениям, держалось состояние полудрёмы. И лишь много-много ударов сердца спустя Гермиона обратила внимание на: шевеление под боком, приятную тяжесть на бедре и груди, горячее дыхание в ушко.       — М-м-м, — потянулась мисс Грейнджер, чувствуя, как чужие пальцы нежно потискивают её левую грудь, — Гарри, будь добр, про вторую не забывай, ладно?       — Хорошо, — сказал горб одеяла голосом Луны, а страждущая рука оперативно переместилась на второй холмик.       — Луна?!       — Привет! — улыбаясь во все тридцать два, выглянула из-под одеяла одетая лишь в серёжки мисс Лавгуд.       — А где Га... Стоп! Я что, с тобой?!.. — Гермиона торопливо запустила руку под одеяло, потом ещё под непослушный кусок ткани...       — Уф-ф-ф... — улыбнулась Гермиона, видимо, нащупав то, что не ожидала уже застать в целости и сохранности.       — Не бойся, малышка, — хмыкнула Луна, счастливо потягиваясь, — солдат ребёнка не обидит!       — Так ты не солдат!       — Да и ты не особо ребёнок, — кивнула мисс Лавгуд. — Ну а в остальном — спасибо за опыт, Герми. Думаю, мне это скоро пригодится.       — Да, точно, — зажмурилась Гермиона, вспоминая события вчерашнего вечера. — Ты же с Джинни теперь встречаешься? Рада за...       — Нет.       — В смысле?       — Я с ней даже и не думала встречаться.       — А как же твоё вчерашнее «Я и Джинни вместе»?       Луна недоумённо посмотрела на мисс Грейнджер:       — Герми, ты точно мухостворовой настойки вчера не употребляла? Я же пришла сказать, что я и Джинни поспорили, что мне не удастся получить от тебя поцелуй.       — И?       — И теперь Джинни Уизли полностью и бесповоротно проиграла! — радостно провозгласила Луна, а её рука, до сих пор продолжавшая массировать грудь Гермионы, скользнула ниже.       Мисс Грейнджер, стараясь демонстрировать максимум решительности, всё же нехотя остановила руку Луны:       — И что же теперь должно тяготить мисс Уизли-младшую?       — С аппетитом съесть двадцать три тыквенных пирога за один поход в столовую.       — Ну, двадцать три кусочка — это маловато, не?       — Нет, — счастливо улыбнулась Луна, — не кусочка. Именно — двадцать три пирога.       На миг Гермионе показалось, что по коридору пронёсся полный боли и отчаяния крик:       — Луна, ненавижу тебя!..       И, кажется, голос принадлежал младшей сестре Рона.                     — Невилл, это же твоих рук дело?!       — Какое?       — Дина в угольки...       — Пфф! — хмыкнул протирающий глаза Лонгботтом. — Я, по вашему, что, зря, что ли, ношу звание почётного подрывника всея Шотландии и, по мнению Финнигана, являюсь кандидатом в лучшие пиротехники ИРА? Естественно, самоподрывной стульчак — моя работа. Одно но — рассчитано было на Снейпа, Скатах его душу анально покарай!       — А как на него рассчитано было?       — Да просто, — пожал плечами Невилл. — Жидкость под стульчаком потихоньку вырабатывала инертный, безопасный газ, в объёме которого отслеживалось движение конечностей. И как только была вычленена из общей матрицы движений серия жестов, характерных для письма — газ автоматически трансфигурировал в гремучую смесь, подрываемую водяными парами.       — Невилл, — вздохнул Гарри, протягивая Лонгботтому обугленный ежедневник, — ты, конечно, гений — но очень странный. Дин в сортире черновик письма сестричкам Патил строчил, когда твоя бомба сработала. Ты уж как-нибудь насторожи свою боевую алхимию на распознавание разницы между «Хочу промеж ваших четырёх очаровательных грудей» и «Гриффиндор — сосать!», ладно?