***
– Леди Гермиона Джин Блэк из Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк, глава Департамента Магического Правопорядка! – объявил глашатай, когда Гермиона вошла в зал. Тот самый зал, в который примерно две недели назад точно так же вошла Беллатрикс. Место, в котором всё и началось. Гермиона окинула зал внимательным взглядом и двинулась за Нарциссой, стараясь оставаться незаметной. Как и Беллатрикс, она не особенно интересовалась вечеринками и зваными ужинами. С её точки зрения, почитать вечером книгу или провести время со своими детьми было намного увлекательнее. В результате, сейчас она чувствовала себя, как рыба, вытащенная из воды. Её вечернее платье было шикарным, но крайне редко использовалось. Это платье было подарком Беллатрикс, что автоматически означало несколько вещей. Во-первых, оно было кроваво-красным. Во-вторых, спина Гермионы была практически полностью обнажена. А в-третьих, количество и длина разрезов балансировали на самой грани правил приличия. Впрочем, Гермиону это не тревожило: дни, когда она стеснялась своего собственного тела, остались в далёком прошлом. К тому же, у неё появился прекрасный повод надеть ожерелье с обручальным кольцом Беллатрикс, чтобы продемонстрировать его всем желающим. Вокруг неё танцевали богатые волшебники и волшебницы. Большинство из них уже были навеселе, и всё, происходящее сейчас на этой вечеринке можно было охарактеризовать одним ёмким словом: декаданс. С каждой стены смотрели магические портреты Десидериуса Фаули, но наиболее сильное впечатление производили древнеегипетские предметы искусства, которыми был украшен особняк. Некоторые из них могли в одиночку затмить всю коллекцию Британского музея. Гермиона прекрасно помнила, как её впечатлил Розеттский камень, который она видела в детстве, так что когда она заметила, что похожий камень стоит на постаменте в одном из углов зала, то была потрясена до глубины души. Неужели здесь есть такие древние артефакты?! Как, чёрт возьми, Джиневра Фаули смогла их заполучить?! – Нарцисса? – спросила она, отхлебнув немного вина из своего бокала. – Есть ли что-нибудь, о чём я должна знать? – Джиневра – настоящая акула, – ответила Цисси. – Если она почует кровь, то сразу же атакует. И она ненавидит тебя, из-за того, что ты – магглорожденная. – Как очаровательно, – саркастически произнесла Гермиона. И в этот момент она её увидела. Джиневра Фаули стояла в отдалении, разговаривая с несколькими волшебницами. Она действительно была роскошной женщиной, стройной и величественной. Гермиона легко могла понять Беллатрикс: в эту женщину нетрудно было влюбиться. Её кожа была гладкой и нежной, волосы – белыми, как снег, а глаза – небесно-голубыми. Хотя леди Фаули родилась более семидесяти лет назад, сейчас она выглядела лет на сорок, не больше. Она принадлежала к тому же типу женщин, что и Беллатрикс: возраст был не в силах лишить её врождённой красоты. – Она изумительна, не правда ли? – неожиданно раздался рядом чей-то голос. Гермиона, которая как раз задумалась над тем, как ей найти подход к хозяйке мэнора, повернулась и увидела симпатичную молодую ведьмочку с рыжими волосами. Глаза девушки были ярко-зелёными, и на вид она была примерно вдвое младше Гермионы. – Извините, я просто заметила, что вы любуетесь Джиневрой, – улыбнувшись, сказала она. – Я вас понимаю. Она так прекрасна! – Вы хорошо знаете Джиневру Фаули? – спросила Гермиона, чтобы завязать разговор. Это заставило девушку рассмеяться. – Можно сказать и так, – весело сказала она. – Мы с ней очень близки, если вы понимаете, о чём я. Встречаемся несколько раз в неделю. Извините, я не представилась. Меня зовут Алианна. А вас? – Гермиона. – Знаете, я люблю женщин, которые старше меня, – доверительно произнесла Алианна. – Они такие... опытные и энергичные. Встречаться с ними намного интереснее, чем с глупыми ровесницами! Гермиона невольно вспомнила о том, как она была очарована Беллатрикс, когда они впервые встретились. – Поверьте мне, я вас прекрасно понимаю, – улыбнувшись, сказала она. Обменявшись ещё несколькими фразами, они пожелали друг другу приятного вечера и разошлись. Гермиона отправилась искать Нарциссу. Найдя её сидящей в кресле на краю бального зала, она уселась рядом и поправила платье. – Ты только что разговаривала с Алианной Пестлвуд, – сказала Нарцисса. – Как ты уже поняла, она – любовница Джиневры. А также тот человек, с которым Джиневра предположительно была в момент убийства Десидериуса. Я не думаю, что Алианна стала бы лгать. Она не самая хитрая девушка в мире. Некоторое время они тихо беседовали, поглядывая на зал. В какой-то момент Гермиона заметила, что леди Фаули куда-то исчезла. – Леди Блэк? – неожиданно прозвучало рядом с ней. Гермиона подняла глаза, и обнаружила, что хозяйка приёма – Джиневра Фаули – стоит рядом с ней. Стройная фигура, роскошное вечернее платье, состоящее из трёх слоёв дорогой ткани, сшитых вместе золотыми нитями. Белые волосы леди Фаули были собраны в длинный хвост. Лицо волшебницы скрывалось за чёрной маской, а её взгляд и улыбка излучали холодную вежливость. – Вы позволите пригласить вас на танец? Осознав, что это прекрасная возможность поговорить, Гермиона кивнула и приняла протянутую руку. Глянув на Цисси, она заметила, что её подруга явно неприятно удивлена. Видимо, она считала, что танцевать с Джиневрой Фаули было не самой лучшей идеей. Впрочем, с точки зрения Гермионы это был точно рассчитанный риск. – Пожалуй, начнём с чего-нибудь простенького, – небрежно сказала леди Фаули. Она кивнула оркестру, и в зале зазвучал вальс. Гермиона часто танцевала с Беллатрикс, так что поддерживать ритм оказалось несложно. Они с леди Фаули закружились по залу среди других пар. – Признаться, я удивлена тем, что вы организовали вечеринку спустя всего пару недель после смерти вашего мужа, – сказала Гермиона. – Традиции должны быть соблюдены, долг должен быть исполнен, – невозмутимо ответила леди Фаули. – Леди Блэк, я видела, что вы внимательно рассматривали мою коллекцию. Скажите, вы впечатлены? Гермиона кивнула. Спорить не было смысла: в этом особняке действительно были собраны блестящие образцы древнеегипетского искусства. – Ваша коллекция превосходит коллекцию Британского музея, – сказала она. – Жаль, что столь немногие могут ей насладиться. – Я могу проследить свою родословную вплоть до династии Птолемеев, – пожав плечами, ответила леди Фаули. – Они правили Египтом, пока в страну не вторглись римские варвары. Вы знаете, что Птолемеи были волшебниками? В те времена мы всё ещё могли править магглами. Я вижу свой священный долг в том, чтобы сохранить древнее наследие своей семьи. Она кивнула оркестру, и ритм музыки резко увеличился. Пары закружились быстрее. – Это достойно уважения, – сказала Гермиона. – Благодарю, – улыбнулась леди Фаули. – Как я уже говорила, Птолемеи были благородной семьёй, и они свято блюли чистоту крови. Они были настолько благородны, что заключали брачные союзы только между членами своей семьи. Братья женились на сёстрах, тёти выходили замуж за племянников и так далее. – Разве это правильно? – спросила Гермиона. Она подняла руку, и леди Фаули обернулась вокруг своей оси, словно грациозно скользящий по поверхности озера лебедь. – Близкородственные браки ведут к вырождению, и это научно доказанный факт. Это приводит к огромному количеству генетических проблем. Бесплодность, врождённые болезни, безумие... На мгновение черты лица леди Фаули исказились от ярости, но она тут же взяла себя в руки. – Я признаю, что в своём стремлении сохранить чистоту крови они зашли чересчур далеко, – усмехнувшись, сказала она. – Но зато они и на пушечный выстрел не позволили бы приблизиться к себе такому отвратительному куску грязи, как ты. Гермионе потребовалась вся её выдержка, чтобы сохранить хладнокровие. Голос леди Фаули был таким спокойным, что это немного пугало. – Тем не менее, сейчас ты танцуешь со мной, – ответила она. – Только чтобы объяснить тебе, как именно обстоят дела, – пожала плечами леди Фаули. – Дом Блэков всегда сохранял чистоту своей крови, хоть они и не имели традиции жениться на членах своей семьи. Несколько случайных кузин не в счёт. Их магическое наследие может быть прослежено вплоть до восьмого века нашей эры. Ритм музыки снова немного увеличился. Гермиона внезапно осознала, что их танец был не столько танцем, сколько поединком характеров. – К чему ты клонишь? – спросила она. – Ты всё ещё не поняла? – с лёгким презрением в голосе спросила в ответ леди Фаули. Её розовые губы искривились в насмешливой улыбке. – Ты настолько слепа, что даже не заметила преступления, которое совершила? Достаточно одной ошибки, чтобы перечеркнуть линию, которая длилась веками. И всё из-за тебя, моя дорогая. Ты – наглая полукровка, которая разрушила двенадцать веков тщательного отбора. Ты запустила свои покрытые грязью пальцы в наследие дома Блэк и полностью его уничтожила. Ты и двое твоих ублюдков, которые носят фамилию Блэк, хотя недостойны даже того, чтобы произносить её вслух. Священные двадцать восемь потеряли ещё одну семью. Твоё преступление заключается в том, что ты отняла нечто драгоценное у этого мира. К этому моменту Гермиона осознала три вещи. Во-первых, их беседа уже давным-давно вышла за рамки дружеского разговора. Во-вторых, Джиневра Фаули ненавидит её с энергией тысячи солнц. Её вежливая улыбка была насквозь фальшивой и резала не хуже скальпеля. Ну а в-третьих – и это было самым пугающим – эта женщина совершенно слетела с катушек. – Ты и твои грязнокровые ублюдки украли нашу магию, – обманчиво спокойным тоном произнесла леди Фаули. – Понимаешь? Музыка снова ускорилась, и они закружились в танце ещё быстрее. Даже если бы Гермиона захотела прекратить это, она бы не смогла. Леди Фаули крепко сжимала её руку. Так крепко, что её острые ногти больно впивались в кожу. Вызов был брошен, и на него необходимо было ответить. – Я родилась ведьмой, – сузив глаза, холодно произнесла Гермиона. – Мои дети владеют магией от рождения. Мы ничего не крали. Утверждать обратное может только безумец. Это чудовищная ложь, и ты прекрасно это знаешь. – Зависит от точки зрения, – пожала плечами леди Фаули. – Что я действительно хотела сказать, так это то, что твоя магия приобретена незаслуженно. Скорее всего, у какого-то чистокровного волшебника была маггловская любовница, которую он случайно оплодотворил. Тебе повезло, что спустя поколения спящая в тебе магия проснулась. Но это не имеет ничего общего с настоящей магией. Настоящая магия подвластна лишь чистокровным волшебникам, и это не должно быть забыто. Нельзя скрещивать благородные гены с генами грязнокровок! Это именно то, о чём говорил Фронт Чистокровных. Это заставило Гермиону вскинуть брови. О Фронте Чистокровных ничего не было слышно с тех самых пор, как благодаря усилиям Беллатрикс он был полностью разгромлен в 2000 году. Все, кто состоял в нём, предпочитали это скрывать. О существовании этой организации вообще старались не вспоминать лишний раз. – Ты открыто заявляешь, что поддерживала Фронт Чистокровных? – недоумённо спросила она. – Конечно, – кивнула леди Фаули. – Пока они не сбились с пути и не превратились в кучку мелких уголовников, я и мой муж были их преданными сторонниками. К сожалению, без их влияния общество стало слишком сентиментально относиться к грязнокровкам. Но рано или поздно здравый смысл восторжествует. Вам не под силу убить идею. Истинные последователи прячутся в тени, ожидая подходящего момента. Поверьте мне, леди Блэк... час расплаты ближе, чем вам кажется. В её голосе было что-то, от чего у Гермионы по спине пробежали мурашки. Белль была права – идею невозможно было убить. Люди, которые искренне верили, уходили в подполье, чтобы дождаться лучших времён и попробовать ещё раз. Тогда, когда этого никто не будет ждать. Ну что ж, леди Фаули определённо выложила все карты на стол. Гермиона с огромным трудом сдерживалась, когда эта женщина говорила такие мерзкие слова про её детей, но её лицо оставалось невозмутимым, а голос – таким же вежливым. – Всё это не имеет ничего общего с чистотой крови, Джиневра, не так ли? – сказала она. – О нет, нет, нет, всё, что ты мне наговорила – это из-за Беллатрикс. Вся твоя красота, утончённость и грация не помогли тебе её завоевать. У тебя было лишь её тело, не более. А эта маленькая грязнокровка, которая появилась из ниоткуда, украла её сердце. То, что тебе так и не удалось заполучить. Наверное, это ужасно досадно. Это в мои уши Беллатрикс ночами шепчет признания в любви. Не в твои. В этом всё дело, правда? На мгновение маска исчезла. Губы леди Фаули задрожали, зубы сжались, а глаза вспыхнули ненавистью. Впрочем, буквально через секунду она взяла себя в руки и снова превратилась в приветливую хозяйку. Тем не менее, слова Гермионы явно попали по больному месту. Джиневра Фаули так и не смирилась с тем, что её отвергли. – Ты можешь верить в то, что хочешь, – неожиданно спокойным голосом сказала она. – У каждого есть право на своё мнение, верно оно или нет. В любом случае, ты удачно женилась, так что я могу лишь аплодировать твоим социальным навыкам. – Мы с Белль женились лишь потому, что любим друг друга! – не задумываясь, ответила Гермиона. Это был не первый раз, когда ей в лицо бросали подобные обвинения. Не первый и, к сожалению, явно не последний. Она уже давно перестала переживать из-за таких вещей. – Любовь – это сильнейшее оружие, – усмехнулась леди Фаули. – Впрочем, любите вы друг друга или нет, но тот факт, что ты сумела использовать фамилию Блэков для того, чтобы добиться высокого положения в Министерстве, говорит о том, что ты действительно умна. Гермиона покачала головой. Эта женщина была полна противоречивостей. С одной стороны, она явно была долбаной расисткой, но с другой – она только что сделала ей комплимент. Пусть и незаслуженный: Гермиона никогда не использовала фамилию Блэк ради продвижения по карьерной лестнице. Танец в очередной раз ускорился. Возможно, сейчас настал подходящий момент для того, чтобы задать вопрос, ради которого всё, собственно говоря, и затевалось. – Ты действительно веришь в то, что Беллатрикс убила твоего мужа? – спросила она. – Нет, – покачала головой леди Фаули. – Конечно же, нет. Люди из Департамента стараются подать это так, словно это было убийство на почве ревности, но всё, на чём они основываются, это идиотская статья Риты Скитер. В тот вечер Беллатрикс ясно дала понять, что между нами давным-давно всё кончено. – Ты подозреваешь кого-нибудь конкретного? – спросила Гермиона. – Кого-нибудь, кто был на вечеринке? – У моего мужа было много друзей и много врагов, – пожала плечами леди Фаули. – Подозреваемых примерно столько же, сколько чистокровных магов в Британии. Мы с Деси не любили друг друга, но всегда были друзьями. Всё, чего я сейчас хочу, это забыть о случившемся и двигаться дальше. Меня не волнует, кто именно будет осуждён. Они могут отправить в Азкабан того, кого посчитают нужным. Гермиона кивнула. Музыка стихла, и танец закончился. – Ты поможешь нам очистить имя Беллатрикс? – спросила она напрямую. – Нет, – улыбнувшись, ответила леди Фаули. – Она сама выбрала свою судьбу. Я не вижу никакого резона рисковать своей шеей ради того, чтобы помочь предательнице крови и её грязнокровому семейству. – Ясно, – процедила сквозь зубы Гермиона. – Мне жаль, что ты приняла такое решение. – Леди Блэк, – Джиневра улыбнулась своей самой лучшей фальшивой улыбкой. – Приятно было с вами потанцевать. – Мне тоже, – солгала в ответ Гермиона. – Наслаждайтесь вечером, – сказала леди Фаули. – Пока у вас ещё есть такая возможность. По спине Гермионы снова пробежали мурашки. Весь этот разговор изначально был, мягко говоря, не самым дружелюбным, но сейчас в голосе Джиневры Фаули звучала неприкрытая угроза. Она кивнула, развернулась и отправилась искать Нарциссу. Найдя её, она уселась рядом и тихо вздохнула. – Ну что ж, – сказала Нарцисса. – Всё прошло лучше, чем ожидалось. – С чего бы это? – нахмурилась Гермиона. – Она не станет нам помогать. – Куда делись старые добрые времена, когда чистокровные маги помогали друг другу, несмотря на разногласия? – Нарцисса покачала головой и печально вздохнула. – Гермиона, нас так мало осталось! Это должно было нас сплотить. – Ну что ж, значит, не зря Беллатрикс так пренебрежительно относится к чистокровным магам, – усмехнулась Гермиона. – Как бы там ни было, я считаю, что нам нужно дождаться удобного случая, чтобы поискать здесь что-нибудь интересное. Удобный случай представился примерно через пятнадцать минут. Алианна подошла к леди Фаули и поцеловала её в губы. После этого волшебницы обняли друг друга и направились к лестнице, ведущей в приватную часть мэнора. – А вот и наш шанс, – сказала Гермиона. – Думаю, эта милая девушка на какое-то время её отвлечёт, так что пора действовать. – Думаю, ты права, – сказала Нарцисса. – Я тебя прикрою, но не слишком задерживайся. Если ты слишком долго будешь пудрить носик в туалете, это будет выглядеть подозрительно. Гермиона кивнула и отправилась в туалет. Дождавшись, когда на горизонте станет чисто, она достала мантию-невидимку Гарри, которую одолжила у Джинни, накинула её на себя и вышла в коридор. Вернувшись в зал, она миновала танцующие пары, каким-то образом умудрившись ни в кого не врезаться, и прошла мимо охраны, после чего оказалась в приватных коридорах мэнора. Она знала планировку особняка из рапортов Департамента, так что найти кабинет хозяина не составило труда. Дверь, конечно же, оказалась заперта. Впрочем, это не стало большой проблемой. Гермиона достала палочку и прошептала заклинание, которому её научила Беллатрикс. Это было служебное заклинание Департамента, которое вскрывало почти любой магический замок. Кроме этого, не оставалось практически никаких магических следов, что было важно при изучении места преступления – любая магия могла исказить волшебный фон и уничтожить важные улики. Оказавшись в кабинете, Гермиона обнаружила, что он был практически пуст. Мебель была накрыта белыми простынями, кровь с пола давно стёрли, а все книги и документы куда-то унесли. Было бы намного проще, если бы Гермиона знала, что именно ей нужно искать. В отличие от Беллатрикс, она не была детективом. Даже если здесь и были какие-то улики, она понятия не имела, куда смотреть, чтобы их обнаружить, и о чём вообще может идти речь. Это было не самым вдохновляющим обстоятельством. Решив, что осматривать пустой кабинет нет никакого смысла, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. К счастью, её вылазка всё-таки не закончилась бесплодно. Чуть дальше по коридору находился кабинет охраны; на дверной табличке было написано имя Тэффи Харпера. Гермиона ещё раз применила взламывающее заклинание и тихо проскользнула внутрь. Офис Харпера оказался заметно меньше, к тому же там царил полный бардак. Гермиона начала проверять беспорядочно лежащие на столе бумаги. В основном там были счета и письма, кроме этого она обнаружила бутылку дорогого коньяка, спрятанную в шкафу. А потом ей наконец-то улыбнулась удача. Это было банально до ужаса, но за висящей на стене картиной обнаружился тайник. Судя по всему, у Харпера совершенно не было воображения. Гермиона вновь использовала взламывающее заклинание и удовлетворённо улыбнулась, когда оно в очередной раз успешно сработало. Круглое устройство на дверце сейфа медленно повернулось, самостоятельно выбирая нужные цифры, затем внутри сейфа что-то клацнуло, и его дверца медленно приоткрылась. Внутри обнаружилось ещё несколько документов и писем. Гермиона узнала некоторые фамилии, написанные на конвертах. Как и ожидалось, Харпер занимался грязными делами на стороне. Слухи о его связях с владельцами подпольных борделей, в которых использовалось Оборотное зелье, подтвердились. Задачей Харпера было добывать волосы людей, в которых должны были превращаться проститутки. Парни или девушки, работающие в борделе, принимали порцию зелья, и клиент получал незабываемый сексуальный опыт с объектом своих эротических фантазий. Гермиона быстро просмотрела список объектов, волосы которых были заказаны, и невольно вздрогнула. Внизу листа было написано её собственное имя! «Гермиона Блэк». Заказчиком являлся секретарь из отдела кадров Департамента. Гермиона решила, что парню нужно срочно вправить мозги. Если бы Беллатрикс каким-то образом узнала об этом, бедолага бы точно отправился в Мунго. Она отложила в сторону документы и взяла в руки один из коричневых конвертов, лежавших в сейфе. Распечатав его, она непроизвольно покраснела. На лежавшем внутри конверта колдофото оказалась обнажённая Эвелин Гринграсс, лежавшая в постели с каким-то парнем. Так как волшебные фотографии двигались, снимок представлял собой порнографию в чистом виде. Гермиона никогда в жизни не занималась гетеросексуальным сексом, но ей показалось, что парень двигается как-то неестественно. Как вообще у Харпера оказались эти фотографии? Раз они хранились в сейфе, значит, представляли собой определённую ценность. Может быть, он планировал использовать их для шантажа? Гермиона вскрыла ещё несколько конвертов, и её познания о сексуальной жизни Эвелин Гринграсс значительно обогатились. Она узнала некоторых мужчин. Самое печальное, что все они были женаты. На одном из фото Гринграсс занималась сексом с Чарльзом Эпплботтомом, который тоже претендовал на то, чтобы считаться счастливым семьянином. Как видно, супружеская верность не входила в число вещей, которыми он мог бы похвастаться. Если Харпер действительно его шантажировал, это могло оказаться важной уликой. Гермиона быстро скопировала найденные документы, убрала их обратно в сейф и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Честно говоря, она не знала, как оценивать сегодняшнюю вылазку. Она не нашла ничего, что сразу очистило бы имя Белль, но кое-что всё таки обнаружила. Возможно, эта информация пригодится её друзьям из Отдела Расследования Магических Убийств. Решив, что на сегодня её миссия выполнена, Гермиона вновь накинула мантию-невидимку и вернулась в общий зал. Пробравшись мимо охраны, она проскользнула в женский туалет и быстро припудрила носик. Спрятав мантию в сумочке, она вышла из туалета и направилась к Нарциссе. Улики лежали в её сумочке рядом с мантией, так что можно было отправляться домой. – Гермиона, я думаю, что нам не стоит и дальше злоупотреблять гостеприимством, – сказала Нарцисса, которая выглядела немного встревоженной. – Люди начинают задавать слишком много вопросов. – Поддерживаю, – кивнула Гермиона. – Давай выйдем отсюда и аппарируем в безопасное место, а потом обсудим то, что мне удалось найти. – Обеими руками «за», – нервно хихикнула Нарцисса. – Чувствуется, что нам тут не рады.***
Меньше чем через пятнадцать минут Гермиона и Нарцисса сидели в гостиной резиденции Тонксов, наслаждаясь чаем в компании Энди. Гермиона была рада наконец-то оказаться в уютном и безопасном месте; в гостиной Энди она чувствовала себя, как дома. Это было в миллион раз лучше холодного приёма, который ей оказали в особняке Фаули. Цисси тоже заметно расслабилась. В такое время они с сестрой старались держаться вместе. Гермиона подумала, что её дети в схожих ситуациях ведут себя точно так же. Впрочем, она была единственным ребёнком в семье, поэтому не совсем это понимала. Это была та связь, которой она никогда не испытывала. Немного грустно, если задуматься. Допив чай, она рассказала, что именно нашла у Фаули. – Так значит, твоё имя тоже было в списке? – нахмурилась Нарцисса. – Это... как-то мерзко. Сказать, что Гермиона была с ней согласна, было бы явным преуменьшением. – Может мне стоит начать одевать на работу косынку? – вздохнув, спросила она. – Или хиджаб? Или просто заплести волосы в пучок и постоянно носить берет? Энди тихонько хихикнула. – Знаешь, я бы многое отдала, чтобы посмотреть на этого парня, когда он узнает, что ты обо всём знаешь, – весело сказала она. – Честно говоря, обычно меня не слишком волнует, как именно мои подчинённые проводят свободное время, – пожала плечами Гермиона. – Но когда это касается меня в такой манере... Я почему-то чувствую себя немного изнасилованной. – Немного изнасилованной? – подняла бровь Нарцисса. – Это как? – В каком-то извращённом смысле это даже можно рассматривать, как комплимент, – ухмыльнулась Энди. – Решиться на такую рискованную авантюру, чтобы... –... чтобы осуществить свою сексуальную фантазию с проституткой, которая выпьет Оборотное зелье, чтобы превратиться в мою точную копию? – Гермиона закатила глаза и фыркнула. – Весьма сомнительный комплимент, как по мне. – Я бы сказала, что этот парень должен молиться, чтобы Белла ни о чём не узнала, – сказала Нарцисса. – Ладно, что там насчёт Эвелин Гринграсс? Гермиона взяла скопированные фото и выбрала из них несколько наиболее приличных. Затем она сложила их в стопку и протянула Нарциссе. – Взгляни сама, – сказала она. Нарцисса взяла фотографии, посмотрела на них и поморщилась. – Я знаю всех этих мужчин, – сказала она, просматривая одну фотографию за другой. – Найджел Винтрингем. Калипер Хоуторн. Ральф Брейтмор. Квинт Эллесмер. Нэйт Цессвелл. Бизнесмены с неплохой репутацией. Так глупо подставиться! – Дай угадаю, – ухмыльнулась Андромеда. – Все женаты, не так ли? – Да, – кивнула Нарцисса. – Там есть снимки, на которых она развлекается с мистером Эпплботтомом, – сказала Гермиона. – Он был на той вечеринке, разговаривал с Белль и входит в список подозреваемых. Думаю, что ключевое слово здесь: шантаж. – Похоже на то, – Нарцисса задумчиво потёрла подбородок. – Несколько лет назад ходили слухи, что Девон Гринграсс отлучил Эвелин от семейных денег из-за того, что совершенно в ней разочаровался. Всё, что она делала, так это ходила с одной вечеринки на другую, претендуя на то, что представляет семью Гринграссов. В итоге Девон решил поручить представительские функции двум другим дочерям, которые были более благоразумны. Если он и вправду лишил её денег, это стало бы для Эвелин ударом. Она слишком привыкла к роскоши. – И если называть вещи своими именами, в итоге она стала гангстерской шлюхой, – нахмурившись, подытожила Гермиона. – А Харпер стал её сообщником. Или кем-то большим. Она соблазняла мужчин, а он делал тайные фото и шантажировал их. Думаю, у нас есть мотив. Сказав это, она невольно улыбнулась. По крайней мере, этот вечер прошёл не зря. – Завтра я сразу же сообщу об этом Бомбуру, – добавила она. – Каждая зацепка может казаться полезной. – Гермиона, а где твои дети? – подавшись вперёд, спросила Нарцисса. – Я надеюсь, ты не оставила их дома одних? – Конечно же, нет, – покачала головой Гермиона. – Они гостят у моих родителей. И я всё ещё немного переживаю из-за Шарлотты. Она старается вести себя, как хорошая девочка, но я-то знаю, что она что-то задумала... – Почему бы тебе не заночевать сегодня у нас? – спросила Энди. – Ты можешь лечь в старой комнате Доры. Я думаю, сейчас тебе не стоит оставаться одной. Мы твоя семья. Позволь нам помочь тебе. Это было очень милое предложение, и Гермиона с удовольствием его приняла.