***
Сказать, что Джиневра Фаули была вне себя от ярости, было бы сильным преуменьшением. Она сидела в комнате, которая служила Тэффи Харперу офисом и бесстрастно смотрела, как её слуга хрипит от ужаса, пытаясь справиться со своим собственным телом, которое вдруг предало его. Проблема заключалась в кинжале, который его дрожащая рука прижимала к его же горлу. Харпер отчаянно пытался отвести руку в сторону, но у него это почему-то не получалось. Сейчас его правая рука полностью принадлежала Джиневре. Если бы она захотела, чтобы Харпер перерезал себе горло, ей нужно было только приказать. И он прекрасно это понимал. – Ты идиот, – сказала Джиневра. В её голосе чувствовалась тщательно сдерживаемая ярость. – Ты изменил план, не поставив меня в известность! Ты и твоя шлюха поставили под угрозу замысел, который готовился десятки лет! – Леди Фаули… – умоляюще прохрипел Харпер. – Прекратите это… Пожалуйста! Я могу всё исправить! Джиневра шагнула вперёд, наклонилась над столом и посмотрела дрожащему от ужаса мужчине в глаза. – Исправить? Этого вообще не должно было случиться! – прошипела она. – Я дала тебе деньги, взяла тебя под своё крыло, помогла построить преступную империю – и вот как ты меня благодаришь?! – Леди Фаули… – лицо Харпера жалобно скривилось. Его силы были на пределе. Лезвие кинжала уже разрезало его кожу. – Если вы убьёте меня… Я не смогу помочь… Джиневра покачала головой и усилила натиск на разум своего слуги. – У меня… до сих пор есть глаза и уши в Департаменте… – по лицу Харпера градом катился пот. – Я могу… узнать… кому поручили расследование... Джиневра закрыла глаза и заставила себя успокоиться. Как бы ей ни хотелось заставить эту жалкую пародию на слугу вскрыть себе глотку, чтобы посмотреть, как он будет хрипеть в агонии, захлёбываясь кровью… Это лишь ещё больше навредило бы её плану. Она вздохнула и освободила Харпера от своего заклинания. Его правая рука тут же метнулась прочь от горла, кинжал со звоном упал на пол. Мужчина жалобно заскулил и ощупал своё горло, после чего поднял на неё затравленный взгляд. – Глупец, – сказала Джиневра. – Чего ты вообще хотел добиться? Харпер собрался с духом и криво ухмыльнулся. – Я хотел поквитаться с этой сукой за её предательство, – ответил он. – Эвелин увидела возможность, и я за неё ухватился. Вы не можете меня в этом винить. Джиневра не удержалась и снова проскользнула в его разум. Харпер вздрогнул и начал с размаху биться лбом об стол, громко крича от боли. – Стоп, СТОП! – умоляюще воскликнул он. Джиневра вновь остановилась. Убивать своего слугу пока что не входило в её планы, несмотря на всю его никчёмность. – Эпплботтом был идеальным человеком для того, чтобы обвинить его, – холодно сказала она. – Жалкий, бесполезный, никто бы ради него и пальцем не пошевелил. Я лично выбрала его из более чем сотни кандидатов! А Беллатрикс – заслуженный ветеран Департамента. Харпер потёр своё порезанное горло и сглотнул. – Я выясню, кто ведёт дело, – пробормотал он. – Если это окажется кто-то договороспособный, то, возможно, мы сможем заключить соглашение… – Меня не интересует, что именно ты будешь делать! – презрительно процедила сквозь зубы Джиневра. – Просто исправь то, что ты натворил. Никто не должен узнать о нашем плане. Как только придёт время весенней распродажи, родится новый мир. Свободный от грязи. И тогда уже будет неважно, осудят её или нет. Она развернулась на каблуках и хотела, было, выйти из этой жалкой пародии на офис, но Харпер внезапно усмехнулся. Джиневра тут же повернулась к нему и впилась в него глазами, готовая преподать этому идиоту ещё один урок. – Волосатая задница Мерлина, – улыбаясь, проворчал Харпер. – А ведь вы до сих пор любите её, не так ли? Джиневра тоже невольно улыбнулась. Неожиданный вопрос застал её врасплох. – Разве её можно не любить? – мягко ответила она. – Она же мой ворон…***
– Итак, вместо удобного козла отпущения, о котором никто не стал бы беспокоиться, вы обвинили заслуженного ветерана Департамента, которая была жената на главе этого самого Департамента, – чуть заметно улыбнувшись, сказала Беллатрикс. – Ту, у которой оказалось множество друзей, которые сделали всё возможное, чтобы очистить её имя. Вам нужно было держать меня в тюрьме, пока ваш план не осуществится. И Харпер решил помешать расследованию моих коллег из Отдела Расследования Магических Убийств, похитив девушку детектива Ричардса и заставив его шпионить за своими друзьями. Джимми оставлял сообщения в одном из лондонских тупиков, а затем информация попадала от Харпера к Эвелин. Ну а Эвелин сливала эту информацию Максин Кобблфрост. К счастью, мы сумели это отследить и вышли на склад, в котором держали Мико. И вот, мы здесь. Бен прочистил горло. – Всё это замечательно, – проворчал он. – Но кто, чёрт возьми, убил Деси? – Джиневра, конечно, – пожав плечами, ответила Беллатрикс. Выражение лица леди Фаули не изменилось ни на йоту. Она поднесла фарфоровую чашку к губам и одним глотком допила свой чай. – Но у неё есть алиби! – вмешалась Гермиона. – Алианна Пестлвуд сказала, что она, кхм, была вместе с леди Фаули в момент совершения убийства. – Хочешь сказать, что они трахались? – фыркнул Бен. Джиневра сузила глаза и бросила на него убийственный взгляд поверх чашки. Беллатрикс усмехнулась и надела бархатную перчатку, которую она нашла в ящике Джиневры. Руны на мгновение вспыхнули ярко-красным неоновым светом. Черноволосая ведьма повернулась к Гермионе, лукаво улыбнулась и провела рукой в воздухе. Её жена вздрогнула и схватилась рукой за щеку. – Что это было? – удивлённо спросила она. – Я почувствовала, как что-то коснулось моей щеки! – Крошка… – сказала Беллатрикс. Она не могла обвинять Гермиону в недостаточном знании предмета. Секс-игрушки и любовная магия были вещами, которые они крайне редко использовали, когда занимались любовью. И её крошка вряд ли стала бы самостоятельно исследовать эту область волшебства. – Это так называемая Перчатка Блаженства. Редкий и дорогой артефакт, который используется для того, чтобы доставить удовольствие своему партнёру на любом расстоянии. Ты же помнишь, что сказала Алианна? Её глаза были завязаны. С одной из этих перчаток ты можешь быть хоть на другом краю страны… и всё равно сможешь удовлетворить своего партнёра так, словно вы лежите в одной кровати. Гермиона растерянно моргнула, а один из констеблей рассмеялся. Конечно же, кое о чём Беллатрикс умолчала. Эта конкретная перчатка была очень старой… и когда-то она использовалась на ней. В те времена, когда она была любовницей Джиневры. Это прекрасно помогало сделать скучные часы патрулирования намного… интереснее. – Пожалуй, я куплю тебе такую на день рождения, – лукаво ухмыльнувшись, сказала Беллатрикс. – Ни в коем случае! – пробормотала покрасневшая Гермиона. – Так что… – Бен почесал в затылке и криво усмехнулся. – Вы хотите сказать, что леди Фаули одной рукой трахала свою любовницу, а другой в это же самое время убивала Деси? Это было в его стиле. Грубо, но в самое яблочко. – Ты прав, Бен, – кивнула Беллатрикс. – Именно так всё и было. – Ты всегда была умной девочкой, мой ворон, – вздохнув, сказала Джиневра. – Если бы ты только осталась тогда со мной… Всё могло бы быть по-другому. Мы бы создали новый мир вместе. Мир чистоты и благородства, – она мечтательно улыбнулась. В её мягком голосе слышалась чуть заметная нотка безумия, от которой у Беллатрикс пошли мурашки по коже. – Жаль, что вместо этого ты предпочла вываляться в грязи. – Скажи о Гермионе что-нибудь ещё в таком тоне, и я клянусь, ты об этом пожалеешь! – сузив глаза, процедила сквозь зубы Беллатрикс. – Итак, у нашего паззла остался последний неучтённый фрагмент. Твой мотив. Она села на стол и посмотрела своей бывшей любовнице в глаза. – Я разговаривала с Десидериусом на вечеринке, – сказала она. – Он был довольно откровенен. Он сожалел о некоторых решениях, принятых им в прошлом и пытался загладить вину. Он жертвовал крупные суммы благотворительным организациям, которые занимались помощью магглорожденным. Вряд ли он поддержал бы план, суть которого заключалась в массовом убийстве людей во имя чистоты крови. Во всяком случае, я так не думаю. Показания Люциуса Малфоя и отчёт о вскрытии, предоставленный Барти Краучем, свидетельствуют о том, что Десидериус долгие годы подвергался воздействию подчиняющего волю заклинания Менс Первомео. Ты всегда стояла за троном, Джиневра. Но проблема заключалась в том, что с годами Менс Первомео теряет свою эффективность. А если и есть вещь, которую ты ненавидишь больше всего на свете – то это именно потеря контроля. – Не думай, что я не жалела о его уходе, – грустно вздохнув, сказала Джиневра. – Пусть в нашем браке и не было любви, но Деси всегда был моим другом. Он был добрым человеком, и хотя он всегда поддерживал идеи чистокровности, но не хотел, чтобы кто-нибудь из-за них пострадал. Даже если речь шла о грязнокровках. Менс Первомео действительно сделало его более податливым, но… я не могла заставить его пойти против своей природы. В последние годы он становился всё более и более… ненадёжен. Мне пришлось пожертвовать им ради лучшего мира.***
Деревянная панель отъехала в сторону, и Джиневра Фаули вошла в кабинет своего мужа. Деси, как всегда, сидел за своим столом. Он ушёл с вечеринки, как она его и попросила. Джиневра чувствовала тепло своей перчатки, чуть заметно шевеля пальцами. Ущипнуть, приласкать, слегка надавить... С каким бы удовольствием она бы сейчас слушала стоны своей дорогой Алианны! Деси посмотрел на неё и усмехнулся. – Она хотя бы знает, что тебя нет в комнате? – весело спросил он. О да, он хорошо знал её привычки. А она его. – Деси… – мягко сказала Джиневра, подходя к стоящему около двери столику и беря с него одной рукой тяжёлую лампу. – Хм, ты купила мне эту лампу, когда мы отдыхали в Москве, – с ностальгией в голосе сказал Деси. Он покачал головой и улыбнулся. – Тогда мы были так молоды. Джиневра кивнула и шагнула к нему, сжимая лампу в руке. Ещё один шанс. Последний шанс. Он это заслужил. – У тебя всё ещё есть сомнения? – спросила она. – Ты же на всё согласился, помнишь? Болезненная гримаса. Как и ожидалось. – Джин… Мы придумали это десятки лет назад. С тех пор мир изменился. Мы изменились! Все эти люди… Дети… – Поэтому ты тратишь так много денег на благотворительность? – Джиневра наклонила голову набок и внимательно посмотрела на своего мужа. – Чтобы успокоить совесть? Чтобы спрятать свои страхи? Я всегда тебе помогала. Это благодаря мне ты стал тем, кем являешься! Это благодаря мне имя Фаули вновь стало высоко цениться! Это благодаря мне ты считаешься акулой бизнеса! – Иногда цена слишком высока, – пробормотал Деси, опустив голову. – Помнишь ту маленькую девочку, которую мы чуть не удочерили? Ту, которую ты отвергла из-за того, что она оказалась недостаточно чиста? – Смутно, – пожала плечами Джиневра. Некоторое время назад они действительно думали о том, чтобы взять приёмного ребёнка. Конечно же, это была идея Деси. Ему нужен был наследник, а она оказалась бесплодна. Бесплодна… Какое уродливое слово! Сначала её увлекла эта идея, но после того, как они не смогли отыскать подходящего ребёнка, она внушила своему мужу, что это будет лишним. След, который она собиралась оставить в этом мире не будет иметь ничего общего с детьми. – Я говорил сегодня с Беллатрикс, – сказал Деси. – На самом деле, мне до сих пор не верится, что она пришла на нашу вечеринку. Но та малышка… Они с её женой удочерили её. Мир тесен, не правда ли? – Ну что тут сказать, – вздохнула Джиневра. – Это далеко не первое сомнительное решение, принятое моим вороном. Но я здесь не для того, чтобы это обсуждать. Я хочу поговорить о другом. Решение давно принято. План продолжит выполняться. Деси, мы работали над ним десятки лет! Зачем сейчас всё отменять? – Джин… – он отвёл взгляд в сторону и покачал головой. – Все эти люди… Волшебники. Волшебницы. Это наши братья и сёстры! Наш род! И откуда тебе знать, что взрывы на Диагон-алее обязательно приведут к лучшему миру?! – Ты всегда был мягкосердечен, – печально сказала Джиневра, держа перед собой лампу. – А я всегда этим восхищалась. К сожалению, сейчас твоя доброта мешает сделать то, что необходимо. Последний шанс. Она попыталась проникнуть в его разум. Она делала это с самого начала их брака, чтобы контролировать его, говорить за него, придавать ему недостающей уверенности… делать то, что было нужно в данный момент. Джиневра Фаули всегда была серым кардиналом, стоящим за троном. – Не в этот раз, Джин, – улыбнулся Деси. – У тебя больше нет надо мной власти. Ты не можешь заставить меня делать вещи, которые я считаю неприемлемыми. Мы всё отменяем. Прикажи Харперу освободить от Империо тех магглорожденных. Отмени поставки зелий. Это закончится сегодня. Я не позволю тебе никому навредить. Это всё же случилось. Со временем её чары утратили свою силу. Бедный Деси сам выбрал свою судьбу. – Деси… – печально сказала Джиневра. Ей было невыносимо жаль своего мужа… своего друга. – Прости меня. Я, правда, не хочу этого делать. – Простить? – удивлённо переспросил Деси. – Что ты… Он так и не закончил предложение. Джиневра размахнулась и изо всех сил ударила своего мужа лампой в висок. Деси вскрикнул и упал на пол. Джиневра закрыла глаза и почувствовала, как адреналин растекается по её венам. Это свершилось. Или нет? Открыв глаза, она увидела, как Деси ползёт к двери, держась одной рукой за голову. Его дыхание было прерывистым, а из раны на виске текла кровь. Он полз к двери, к тому самому столику, с которого она и взяла лампу. Идеально. Она медленно двинулась к своему мужу, намереваясь закончить начатое. – Д-джин, – прохрипел он. – Н-не делай этого! Мы… мы не должны до этого опускаться… – Твоя благородная жертва останется в памяти будущих поколений, – прошептала Джиневра. – Поколений чистокровных магов, которые снова будут управлять волшебным миром! Ещё один удар лампой, и дело было сделано. И сделано вовремя: она уже слышала шаги Эпплботтома. Джиневра быстро поставила лампу обратно на столик, взмахнула палочкой, чтобы погасить свет и направилась к секретной панели. Вскоре Эпплботтом войдёт внутрь и обнаружит тело, а потом его поймает на горячем Бен Крид. Идеальный план. Ей оставалось только немного подождать.***
Гермиона покачала головой. – Ты… ты просто сумасшедшая! – тихо сказала она. – Мне тебя жаль. – Мне не нужна жалость грязнокровки, – сверкнув глазами, ответила Джиневра. – Ты низшее существо! – По крайней мере, никому из магглорожденных даже в голову не пришло бы взрывать Диагон-аллею! – прошипела Гермиона. – Сначала Фронт Чистокровных, а теперь ты. Когда же всё это безумие закончится?! – Когда вы навеки исчезнете из нашего мира, – улыбнувшись, ответила Джиневра. – Не раньше. Жаль, что такое благородное начинание было сорвано из-за жалкой мстительности Харпера. – Разве ты чем-то отличаешься от него? – прищурившись, спросила Беллатрикс. – Ты сама в последний момент изменила свой план, добавив в список потенциальных самоубийц мою жену! Гермиона судорожно сглотнула. Беллатрикс поняла, что до этого момента её крошка так и не осознала, что значило неудавшееся нападение на Диагон-алее, и даже не подозревала, что именно хотела с ней сделать Джиневра Фаули. – Не волнуйся, крошка, – нежно сказала она. – Скоро чистокровные маги станут историей. Мы и так уже вымирающий вид. Ещё немного времени, и проблема решится сама собой. – Да, – печально сказала Джиневра. – Они закончат так же, как закончила ты, смешав свою благородную кровь с мерзкой грязью. Гермиона невольно рассмеялась. – Наши дети прекрасны! – гордо заявила она. – Эти малыши полны энергии и их ждёт замечательное будущее! И я позабочусь о том, чтобы ни один ребёнок в мире не пострадал от кого-то, вроде вас, леди Фаули. Тэффи Харпер кашлянул, чтобы привлечь внимание. – Ну, раз уж всё наше грязное бельё вытащено на свет… – неуверенно сказал он. – Я бы хотел свидетельствовать против леди Фаули. В обмен на уменьшение срока, конечно. Я заявляю, что делал всё это лишь ради денег. Леди Фаули предложила мне кругленькую сумму и новую личность в любой стране, которую я выберу. – И я тоже! – быстро добавила Эвелин. Джиневра посмотрела на них и зловеще усмехнулась. – Что ж, этого следовало ожидать, – тихо сказала она. – Но боюсь, мне придётся вас разочаровать. Я уйду на своих условиях. Она резко сжала зубы, сглотнула и откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Харпер и Эвелин переглянулись. Беллатрикс медленно подошла к Джиневре и покачала головой. – Сейчас ты, наверное, ждёшь, когда подействует яд, не так ли? – спокойно спросила она. Джиневра открыла глаза и посмотрела на неё. Затем она вздрогнула и схватила со стола пустую чашку. – Мой чай… – чуть слышно прошептала она. – Я догадывалась, что ты можешь попытаться покончить жизнь самоубийством, поэтому добавила в твой чай немного безоара, – кивнула Беллатрикс. – Концентрированный яд аспида, полагаю? Такая же пилюля, какие были и у твоей любимой Клеопатры. Безоар не сможет справиться с ядом, но он даст нам достаточно времени, чтобы доставить тебя в Мунго. Джиневра Фаули, я арестовываю вас за убийство Десидериуса Фаули и за подготовку террористического акта. Вы предстанете перед судом и ответите за свои злодеяния. Не волнуйся, благодаря стараниям Гермионы, Азкабан уже не так страшен, как раньше. Впрочем, дементоры там всё ещё остались. – Ясно… Ну что ж, ты действительно всё предусмотрела, мой ворон, – печально прошептала Джиневра, поставив чашку на стол. Она вновь закрыла глаза и склонила голову, касаясь чашки кончиками пальцев. Только однажды Беллатрикс доводилось видеть Джиневру Фаули настолько сломленной – в тот день, когда они расстались. – Доставьте её в Мунго, чтобы вывести яд из её организма, – скомандовала она. – А потом заприте в камере. То же касается и всех остальных. Они обвиняются в похищении человека, соучастии в убийстве, шантаже и организации террористического акта. Эвелин Гринграсс также обвиняется в покушении на убийство. Гермиона подошла к ней и крепко её обняла. Беллатрикс с удовольствием поцеловала свою жену в губы. Всего лишь целомудренный поцелуй на глазах у посторонних… но обещавший продолжение, когда они вернутся домой. – Крошка… – тихо прошептала она. – Шшш, – чуть слышно ответила Гермиона. Она улыбнулась, на её глазах выступили слёзы. – Ты снова со мной. Это всё, что сейчас имеет значение. Касс и Феликс ужасно скучали по тебе. Они буду так рады тебя увидеть! – Блэк! – громко сказал стоявший рядом с констеблем Харпер. – Неужели так сложно было взять ту проклятую взятку?! – Моя честь не продаётся, Тэффи, – пожав плечами, ответила черноволосая ведьма. – Но ты можешь собой гордиться. Если бы ты подставил Эпплоботтома, как изначально и планировалось, безумный план Джиневры скорее всего осуществился бы. Когда Харпера вывели, Бен Крид почесал в затылке и сделал шаг вперёд. – Полагаю, ты хочешь задать мне парочку вопросов? – проворчал он. – Можешь спокойно возвращаться на фабрику, – покачав головой, ответила Беллатрикс. – Мы вызовем тебя, когда придёт время дать показания. – Мистер Крид, – сказала Гермиона. – Спасибо вам за то, что помогли моей семье. Вы хороший человек. – Не за что, – проворчал Бен, отведя взгляд. – Я должен был сделать это ради вашей любви и всё такое. Мне показалось, что так будет правильно. После того, как он ушёл, комната наконец-то опустела, и Беллатрикс снова поцеловала Гермиону. На этот раз их поцелуй получился гораздо более откровенным. Черноволосая ведьма прижала свою жену к стене и страстно впилась в её губы, вкладывая в этот поцелуй всё, что накопилось в ней за последние дни. Всё своё одиночество, всю свою любовь, всю боль от того, что они были не вместе. Они прижались друг к другу и запустили руки друг к другу в волосы. Но когда рука Беллатрикс скользнула Гермионе под блузку, молодая ведьма прервала поцелуй и отстранилась. – Подожди… не здесь… – прерывисто дыша, прошептала она. – Извини, крошка, я немного увлеклась, – ухмыльнувшись, ответила Беллатрикс. – Но ты сама в этом виновата. Разве можно быть такой сексуальной? – Ты сейчас в участок? – спросила Гермиона. – Нет, чёрт возьми, – Беллатрикс покачала головой и прижала к себе свою жену. – Пусть сначала дойдут до кондиции. Сейчас я хочу домой. Хочу поиграть с детьми… а потом поиграть с тобой… лучше всего прямо в душе. А потом хочу упасть в кровать и проспать целую неделю. Гермиона улыбнулась. – Звучит, как план, – весело сказала она.***
Никогда ещё возвращение домой не было таким приятным. Беллатрикс выпрыгнула из камина и очутилась в гостиной их уютного дома. Роузвуд-коттедж купался в лучах утреннего солнца, а лёгкий ветерок шелестел листьями деревьев в саду. Беллатрикс закрыла глаза, обняла Гермиону и замерла, наслаждаясь моментом. Когда они вышли в сад, она заметила два маленьких личика, выглядывающих в окно. Через несколько секунд дверь распахнулась, и из дома выскочили двое радостно визжащих детей. – Белла! Белла! Белла! – Как же я по вам скучала! – воскликнула Беллатрикс, подхватывая Феликса на руки. Касс прижалась к ней и крепко обняла её за ногу. – Никогда больше не уходи, – шмыгнув носом, тихо прошептала она. Беллатрикс улыбнулась и взъерошила ей волосы. – Это значит, что мама теперь больше не будет грустить? – спросил Феликс. Гермиона погладила его по голове и поцеловала в щёку. – Да, Феликс, теперь мама будет весёлая, – ласково сказала она. Шарлотта вышла на порог и прислонилась к дверной рамке, скрестив руки на груди. – Добро пожаловать домой, Белла, – ухмыльнувшись, сказала она. – Похоже, тебе понадобится новый корсет. – Нет уж, – покачала головой черноволосая ведьма. – Пожалуй, хватит с меня корсетов. – Фуу! – сморщив носик, пропищала Касс. – Белла, от тебя воняет! – Ах да, – хмыкнула Беллатрикс. – Это запах Темзы, Касс. – Довольно отвратительный запах, честно говоря, – сказала Гермиона. – Ладно, ладно, – Беллатрикс закатила глаза. – Тогда мне нужно по-быстрому принять душ. – Нет! – воскликнул Феликс. Он прижался к Беллатрикс и крепко обхватил руками её шею. – Не бросай нас! Беллатрикс улыбнулась и обменялась взглядами с Гермионой. – Не волнуйся, мой маленький рыцарь, – ласково сказала она. – Я никуда не денусь, просто поднимусь наверх, чтобы искупаться. И в любом случае мне нужно переодеться. Видишь, какая у меня дыра в корсете? Это очень злая тётя бросила в меня заклинанием. Феликс понимающе кивнул и позволил отдать себя Гермионе. Беллатрикс прошла мимо улыбающейся Шарлотты, похлопав её по плечу. Мерлин, как же было приятно снова оказаться дома!***
К сожалению для Гермионы, на сегодня игры в душе с Белль отменились. Как только черноволосая ведьма вошла в ванную комнату, Касс и Феликс тут же устроились у двери и принялись ждать, то и дело прикладывая ухо к замочной скважине, чтобы удостовериться, что Беллатрикс никуда не делась. Поэтому Гермиона отправилась в спальню, чтобы приготовить для Белль одежду. У Феликс и Касс были грандиозные планы насчёт того, как им лучше всего отпраздновать возвращение Беллатрикс. Гермиона слышала, как они с энтузиазмом обсуждали Диагон-аллею, зоопарк, дом бабушки с дедушкой, Малфой-мэнор, кучу разных ресторанов, драконий заповедник… Конечно, за один день это было нереально, но выбраться куда-нибудь всем вместе было бы очень кстати. Она улыбнулась, услышав счастливые крики детей – видимо, Белль как раз вышла из ванной. На самом деле, её жена была невероятно вымотана, но никогда бы в этом не призналась. По крайней мере, в присутствии детей. Белль заглянула в спальню и сказала, что будет ждать её в гостиной. Гермиона кивнула и отправилась в ванную, чтобы тоже принять душ. Она знала, что её дети сгорают от нетерпения, так что постаралась управиться как можно быстрее. Высушив голову заклинанием, она оделась и спустилась вниз по лестнице. – Ну что, я готова, – сказала она, входя в гостиную. – Куда мы… Она прервалась на полуслове и тихо засмеялась. Беллатрикс сидела в самом центре их удобного дивана и спала, склонив голову на грудь. Всё-таки усталость оказалась сильнее. Дети, кажется, тоже выдохлись: Касс мирно сопела рядом с Беллатрикс, прижавшись к ней и закинув на неё руку, а Феликс уснул прямо на её коленях. Шарлотта, у которой тоже выдалась крайне насыщенная ночь, спала рядом с ними, распластавшись на диване. Самым лучшим во всём этом было то, что на диване было ещё вполне достаточно места для ещё одного человека. Гермиона присела рядом с Белль и прижалась к ней, положив голову ей на плечо. Касс глубоко вздохнула, открыла глаза и посмотрела на неё. – Шшш, – прошептала Гермиона, погладив свою дочь по длинным каштановым кудрям. – Спи дальше, милая. Девочка сонно улыбнулась и закрыла глаза. Хотя Гермиона не так уж и сильно устала, она знала, что вскоре тоже уснёт. Проводить время со своей семьёй было бесценно. Даже если это времяпровождение заключалось в том, чтобы просто поспать всем вместе на диване.