Shot in the dark

      Следующие несколько дней были для Алины ничем не примечательны. Мал и Зоя сошлись в двенадцатый раз – не то чтобы Алина считала. И она продолжала свою нормальную жизнь: работала, ела, спала, проверяла свой телефон каждые несколько минут, чтобы узнать, написал ли ей загадочный бизнесмен.       Он не написал.       Алина длинно вздохнула, прислонившись к стойке. Это был медленный день в «Равкианском Вареве», и она просто хотела вернуться домой, чтобы спокойно поваляться на кровати. Она не собиралась работать в магазине косметики в тот вечер, поэтому надеялась, как только придёт домой, поработать над каким-нибудь рисунком, может быть, организовать своё портфолио. Хотя, возможно, было бы более продуктивно организовать ящик для носков.       — Что случилось, Святая Малышка?       — Алексей, я без колебаний ударю тебя, если ты будешь меня так называть!       У него была такая знающая ухмылка на лице, что Алина не хотела ничего другого, кроме как отхлестать его.       К стойке подошёл посетитель. Алексей увидел его и позволил Алине продолжать хандрить. После того, как он закончил обслуживание, он долго смотрел на Алину.       — Думаю, время пришло, – сказал Алексей серьезно и схватил Алину за плечи.       Это было не к добру.       — Время для чего? – спросила она с сомнением.       Идеи Алексея редко были благотворными для Алины. В потолке её кухни было маленькое отверстие, на заднице её любимых джинсов была дырка, а ещё швы её рюкзака были измазаны стойкими остатками шоколадного кекса, чтобы доказать это. Также было множество невидимых шрамов в виде смущающих воспоминаний, которые заставляли Алину дрожать всякий раз, когда она о них думала.       — Для тиндерского свидания!       — Нет.       — Пжа-а-а-а-а-алста! – проскулил он.       — Точно нет.       — Но…       — НЕТ!       — Если бы ты просто…       — Святые, Алексей! Может, ты уже прекратишь это? – разозлилась она и оттолкнула его.       Лицо Алексея вытянулось, и Алина сразу почувствовала себя плохо. Она знала, что это не его вина, что её личная жизнь отстой, и что он просто хотел помочь. Его вмешательство может быть раздражающим, но оно происходит из-за дружеских намерений.       Это была раздражающая, властная, состоящая из дерьмовых разговоров дружба. Но, тем не менее, настоящая дружба.       После долгого вздоха она смягчила тон:       — Прости, Алексей. Я просто... – она остановилась, не знаю, как объяснить, насколько ничтожной она себя чувствовала.       — Мал с Зоей снова вместе, не так ли?       Она смотрела на входную дверь, желая, чтобы зашёл какой-нибудь посетитель и освободил её от этого разговора.       — Ага.       Это была не вся правда. На самом деле она была злая, потому что Мал не только вернулся к Зое, но и бросил её в тот вечер, чтобы сделать это.       Ночи с «Энни» были священны для них обоих. Эти ночи прекратили бы всё это, если бы одному из них это было нужно. И они бы смотрели фильмы столько, сколько потребовалось бы, чтобы подбодрить друг друга, даже если это значило бы, что они должны многократно посмотреть все три варианта. Однако казалось, что это больше не важно для Мала. Должно быть, Алина была единственной, кому было не всё равно.       Также не помогало то, что горячий клиент не написал ей. Алина ничего не могла поделать, но чувствовала острый укол отторжения всякий раз, когда смотрела на свой старый пустой телефон.       Алексей снова крепко схватил её за плечи.       — Именно поэтому мы должны вытащить тебя из этого дерьма. Ты знаешь, как говорят? Лучший способ забыть одного человека – залезть под другого!       Она пристально смотрела на его руки, схватившие её, и он поспешно убрал их, не желая подстрекать её к насилию.       — М-м-м, разве это не предостережение, а не правда?       Он посмотрел на неё серьезно, положив руку на сердце.       — Это единственная правда, которую я знаю.       Он вернулся к уговорам:       — Серьезно, Алина, хватит! Просто сходи на одно свидание. На одно! И я не буду беспокоить тебя этим в течение недели.       Она серьезно взвесила все варианты, протирая и без того чистую кофе-машину. На неё была налеплена маленькая наклейка, которая гласила: «Ты так барисчательна сегодня!» [1] – крупным петляющим почерком Николая.       — В течение месяца, – уступила она в конце концов.       — И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и! – громко завизжал он, привлекая внимание нескольких клиентов.       Полностью игнорируя её личное пространство, он вытащил древний телефон из её кармана, чтобы загрузить Тиндер. Алина сердито ругала его. Он просто отмахнулся от неё. Вошёл клиент, но Алексей даже не поднял глаза. Она крепко ущипнула его за руку, прежде чем нацепить свою лучшую улыбку для посетителей.       К тому времени, когда она закончила, Алексей уже совпал с парой парней и получил несколько сообщений, чтобы показать ей.       — Алина, смотри, какая ты популярная! – воскликнул он, сунув телефон ей под нос.       Алина закатила глаза.       — Я уверена, что у всех так.       Алексей стрелял в неё отчаянным взглядом, пока она рассматривала варианты.       «Мимо. Слишком страшный. Мех. Эххх. Бее. Довольно милый, кажется довольно интересным. Просто нет. Социопат с замком на двери в подвал. Горячий мудак. Милый, но, возможно, моложе, чем он говорит...»       — Нууу? – спросил он.       — Этот, я думаю, – указала она на парня, которого она классифицировала как «довольно милый, кажется достаточно интересным».       Мужчина был на несколько лет старше Алины, со слабым подбородком и тяжёлыми веками. Однако его улыбка была милой, немного неловкой, и он много путешествовал. Алина всегда хотела путешествовать, но никогда не покидала Равку. Она подумала, что это может стать хорошей темой для разговора.       — Интересный выбор.       Прежде чем Алина смогла возразила, Алексей назначил ей свидание в тот же вечер в популярном ночном клубе.       — Он встретит тебя в девять перед «Дагренером» – сказал он, возвращая Алине телефон.       Она смирилась.       — И ты не будешь приставать с этим целый месяц?       — Я ничего не обещаю.       Она ударила его по руке.       — Ой! Почему ты бываешь так жестока?

***

      За 10 минут до девяти Алина была уже у «Дагренера», одного из самых популярных ночных клубов в Ос Альте. Она покинула свой дом, чувствуя, что существует явный дисбаланс между большим количеством макияжа на её лице и крошечным количеством одежды на её теле. Алексей, будучи надоедливым троллем, рассказал Жене о её свидании. Она примчалась к подруге с двумя большими сумками, одна из которых была набита одеждой, а другая – косметикой. В результате чего Алина выглядела совершенно другим человеком.       Дело не в том, что макияж или одежда были плохими. На самом деле они были безупречными. Просто это была не она. Женя нахерачила кучу тоналки, чтобы сделать её кожу красивой «без особых усилий» и драматический смоки-ай, надела на неё облегающую мини-юбку и пару очень опрометчивых каблуков. Единственное, что на теле Алины было её собственностью, так это топик. Он был металлически-синим и менял цвет на свету.       Скользкий и плотный, он обнимал каждый её изгиб или его отсутствие. Она купила его в порыве уверенности после того, как получила поздравительную открытку со стажировкой. Это было больше года назад, и вот она впервые надела его.       Неловко стоя в очереди с другими посетителями клуба, Алина беспокоилась, что она не попадёт внутрь. Она выглядела как другие, но ей не хватало их беззаботности и самоуверенности. Она была уверена, что вышибала взглянет на неё и вышвырнет прочь.       Примерно после 15 минут ожидания Алина была почти у входа. Её свидание уже пять минут как началось, и она была на грани, так как на полпути, прямо в очереди, узнала о том, что ей придётся заплатить смехотворно большую плату за вход. Прежде чем она смогла убежать, она услышала, как её зовут.       К ней подошёл напыщенный мужчина в синей рубашке поло и в отутюженных брюках цвета хаки. Алина прищурилась. Фотографии в Тиндере были плохого качества и размыты на её старом телефоне, но она не помнила, чтобы её «совпаденец» выглядел так... стильно. У него даже был кремовый кардиган, наброшенный на плечи.       Он остановился примерно в шаге от неё — слишком близко — и смотрел на неё сверху вниз, как на кусок мяса. Это было как по отстойному учебному пособию, так что ей пришлось сдерживать горький смех.       — Ты худее, чем на фотографиях, но ты похожа, – сказал он с лёгким смешком.       «А ты выглядишь ещё большим пугалом, чем на фотографиях», – хотела ответить она, но прежде, чем смогла, он протащил её мимо вышибалы.       Тот кивнул её новому знакомому, когда они прошли мимо, не заплатив за вход. Когда двери открылись, их захлестнула волна жары и шума. Низкочастотный ритм, который был едва слышен на улице, теперь отдавался вибрацией на костях Алины, заставлял её зубы греметь.       — Ты должна была сказать мне, что наденешь синее! – кричал он через плечо.       — Почему? – кричала она в ответ, но не была уверена, что сама себя слышит.       Её новый знакомый протащила её через толпу людей и потянул к толстой металлической двери. Он приставил своё лицо к её уху и закричал:       — Потому что мы слишком похожи теперь, слишком совпали. Это неловко.       «Эм, что?»       Он открыл дверь в приватную комнату.       «Нетушки».       Алина хотела было вытащить руку, но он неуклюже толкнул её в комнату. Дверь захлопнулась за ними, а шум клуба зловеще затих.       «Святые. Я вот-вот умру», – запаниковала она, попятившись от мужчины. – «И это будет вина Алексея!»       Он посмотрел на неё с жалостью.       — Слушай, я не собираюсь убивать тебя, я просто хотел поговорить в тихом месте.       — Я уверена, что это то, что ты говоришь всем своим жертвам, – Алина с каменным лицом осматривала комнату в поисках оружия.       «Если я выберусь отсюда живой, первым делом я убью Алексея».       — Ха! Ты смешная! – улыбнулся он, но выражение его лица не дало ей расслабиться.       — Я Василий, как ты, наверняка, знаешь.       Она просто кивнула. По крайней мере, его имя то же, что и в профиле.       — Из-за моей возросшей значимости в обществе я предпочитаю устанавливать несколько основных правил для свиданий или моих собеседников в целом.       «Чего?»       Он приступил к озвучке обширного кодекса поведения, включающего в себя манеры и язык, и разрешил братоубийство. Он закончил свою маленькую речь с безумной улыбкой, которая, как подозревала Алина, была его лучшей «очаровательной» маской.       — Понятно? Договорились?       «Кто своём уме так…»       — Отлично! – воскликнул он в ответ на её молчание и начал вытаскивать её из комнаты.       Внезапный взрыв шума, смешанный с полной путаницей по поводу текущей ситуации, сделал Алину податливой для Василия. С удивительной легкостью лавируя в толпе, он привел её в бар. Она изумленно забралась на стул рядом с ним. Он быстро заказал какой-то коктейль для них обоих.       Алина внимательно следила за руками бармена, пока он готовил напиток. «Все свидания с тиндерскими проходят вот так?» – спрашивала она себя.       — Итак, в твоём профиле сказано, что ты художник, – заметил Василий со скучающим выражением лица. – В каких галереях были представлены твои работы?       — О, эм… неа, ни в каких, – призналась она, желая, что не проверила профиль, который Алексей заполнил за неё.       Не похоже, чтоб он слышал её или заботился о том, что она ответила. Он продолжал:       — А я, вроде как, всегда посещаю ту или иную галерею для моей проклятой работы. Это так утомительно. И так много экспонатов, весь этот современный мусор... Я имею в виду, кого действительно волнует искусство, если только оно явно не дорогое? Ты слышала о служанке, которая выбросила произведения современного искусства ценой в тысячи долларов?       Глаза Алины расширились от слова «служанка». «Кто вообще до сих пор использует это слово?»       Василий, казалось, принял её шок за интерес и продолжил свою историю:       — Ага? Она выбросила их вместе с остальным мусором. Какая идиотка! Она работала в галерее современного искусства и должна была знать о нём больше. Её даже не уволили! Эта выставка, вероятно, стоила больше, чем её годовая зарплата. Но я думаю, в конце концов это реально был просто мусор, – усмехнулся он.       Их напитки появились, и они оба остановились, чтобы попробовать их. Алина почти выплюнула свой первый глоток. Смесь была абсолютно мерзкой, ярко-красной со сладкими фруктами, осевшими на дне бокала и украшающими ободок. Она понятия не имела, каким должен быть вкус спирта с сахаром. Василий опустошил половину своего бокала одним глотком.       — Разве не в этом смысл современного искусства? Заставить людей говорить и чувствовать что-то, даже если это злость? – спросила она холодно.       — О Святые, ты одна из них, не так ли?       — Нет, я просто…       — Не говори мне. Ты только что сделала выставку с использованием менструальной крови, да? Или выпустила серию макраме из кошачьей рвоты? Или чего-то не менее отвратительного? Неудивительно, что ты такая тощая! Может, если бы ты сделала что-то, что нравится людям, ты могла бы позволить себе что-нибудь поесть. Ха! Я скажу тебе, чт…       Именно тогда Алина выплеснула на него почти нетронутый бокал. Брызги мерзкой красной жидкости ударили ему в лицо, а затем последовала пощечина кусочков цукатов. Алина не смогла удержаться.       Она хотела бы сделать это раньше.       «На очереди Алексей и экстра-горячий мокко, который он так любит», – думала она, убегая от насквозь промокшего парня.       Грубо пробиваясь через толпу, она игнорировала жалобы танцующих и уничижительные комментарии Василия, что неслись ей вслед. Светящийся зелёный знак выхода вывел её, как Полярная звезда, и она быстро оказалась в блаженной прохладе аллеи позади клуба.       Она прислонилась к скользким кирпичикам ночного клуба, не заботясь о том, что может замарать майку. Она дрогнула, нервно выдыхая, и расплакалась. Прижимая ладони к глазам, она снова задавалась вопросом, все ли свидания должны быть такими.       Она хотела, чтобы Мал был рядом. Она хотела, чтобы они встречались, чтобы ей не пришлось проходить через это. Она хотела, чтобы его руки обнимали её, когда они шли бы домой вместе. Она хотела…       — Алина? – прервал относительную тишину в переулке слишком знакомый голос.       — Уходи, Николай, – простонала она, закрывая глаза, как ребенок, у которого ещё не развилось постоянство объекта [2]. «Если я его не вижу, он меня не видит».       — Что случилось, Алина? Мне нужно кого-то побить? Просто дай мне знать, и я схожу за бейсбольной битой. Я бы побил и так, но мне не хотелось бы сломать ноготь.       Её душили слёзы, и она испустила задушенный смешок.       — Маникюр не повод для смеха, юная леди!       Алина ненадолго оторвала от лица руки, чтобы вытереть слезы. Она посмотрела на них, ожидая увидеть размазанную по ним тушь, но была удивлена, обнаружив их чистыми. «Женя всё предусмотрела».       Он подошел поближе, чтобы заправить прядку её выбившихся волос за ухо.       — Ну вот! – воскликнул он мягко. – Ты в порядке?       — Ага, – вздохнула она, отодвинув лицо от его руки и не желая встретиться взглядом с его глазами орехового цвета.       — Уверена? Знаешь, я не шутил насчет биты.       Прежде чем она смогла ответить, задняя дверь клуба открылась и выбежал один из вышибал.       — ТЫ! – он поднял на неё "обвиняющий" палец, когда приблизился.       Николай быстро встал между ними.       — Мой дорогой сэр! Что за проблема может быть?       — Эта сука ушла, не заплатив!       Алина уткнулась лицом в плечо Николая.       — Не заплатив за что?!       — 30 долларов за вход и 20 долларов за выпивку.       Она с усилием сглотнула. Василий, очевидно, решил не платить за свою часть счёта.       Алина воскликнула:       — Напиток стоил 20 долларов?!       В то же время Николай воскликнул:       — Плата за вход – 30 долларов?!       Алина лихорадочно шепнула Николаю на ухо:       — У меня сейчас только 45 долларов, а зарплаты не будет до субботы!       — Не беспокойся, Святая Малышка, я заплачу.       — Николай, я не могу тебе этого позволить.       Вышибала сделал ещё один угрожающий шаг вперед.       — Эй, кто-то должен заплатить или я вызову копов!       Николай посмотрел на Алину, умоляя:       — Просто позволь мне сделать это для тебя. Пожалуйста.       — Я... ладно, – наконец-то сдалась она.       Он немедленно потянулся за своим бумажником и вытащил хрустящую купюру в пятьдесят долларов. Вышибала выхватил её из его руки и ушёл, не сказав ни слова.       — Я обещаю, что верну тебе деньги, как только смогу, – сказала Алина, уныло пиная камень на земле.       — Реально, Алина, не беспокойся об этом. Я живу с родителями, так что это не так уж и важно.       Она продолжала катать по земле камень, Николай вздохнул.       — Как насчет того, чтобы возвращать мне деньги? 10 долларов в неделю в течение пяти недель? – мягко спросил он.       — Звучит хорошо, – слабо улыбнулась Алина.       — Так! – он хлопнул в ладоши, а потом направил их на неё. — Как ты доберешься до дома?       Она посмотрела на свой телефон.       — Ну, сейчас 9:46, так что я просто успею на следующий автобус через 24 минуты.       — Почему бы тебе не позволить мне подвезти тебя домой?       Это было последним, чего хотела Алина. Ей потребовались месяцы, прежде чем она наконец позволила Алексею или Жене посетить её дом, и ещё больше времени, прежде чем она почувствовала себя комфортно, пригласив их к себе. Дело не в том, что ей было стыдно за свой дом, а в том, что она не знала, что сказать людям, которые сочувствовали её положению. Она видела, как каждый новый человек смотрит, когда переступает порог узкой гостиной: глаза смотрят напряжённо и с беспокойством, рот вытягивается в тонкую линию, чтобы не ляпнуть что-нибудь осуждающее. И она почти не знала Николая. Она не думала, что он будет сплетничать об уровне её благосостояния, но всё ещё не была уверена.       — Давай, Алина. Становится холодно, и я вижу мурашки, формирующиеся на твоих руках. Не пойми меня неправильно, чешуйчатая кожа может быть довольно привлекательной, но, вероятно, будет лучше, если ты сперва покрасишь свою кожу в зеленый цвет.       Он был прав. Алина уже дрожала, хотя они были на улице всего несколько минут. Она была уставшей, униженной и готовой вернуться домой ещё час назад.       — Ну, ладно.       Она прикинула, что сможет заставить его высадить её хотя бы в нескольких домах от её дома.       — Замечательно! – воскликнул он.       Широкая очаровательная улыбка появилась на его лице, и Алина ничего не могла поделать, но невольно сравнила её с ужасной улыбкой Василия. Он вёл её по переулку и через улицу, пока они не остановились перед мотоциклом. У него был номерной знак с надписью «ВЛКВН».       Он передал ей шлем.       «О нет. Святые, нет».       — Вот, возьми ещё и мою куртку.       Он передал ей свою мягкую кожаную куртку, открывающую вид на тонкую футболку.       — Во-первых, я не попадусь в эту смертельную ловушку. И во-вторых, ты тоже не будешь хорошо выглядеть с чешуёй. Ты замёрзнешь в этой рубашке!       — Я хорошо выгляжу с ней, без неё или в чём угодно, — он дерзко подмигнул ей. — Но если моя чешуя тебя не устраивает, нам лучше поторопиться.       — Что за «Волк-вн?» – застопорилась она.       — Ах, Волк Волн? – он нежно похлопал сиденье мотоцикла. – Так зовут моего железного коня. [3]       — Разве должно быть не В-Л-К-В-Л-Н?       Он бросил очень печальный взгляд.       — Они дали мне только 5 букв.       — Тогда почему бы не выбрать другое имя?       — Не я выбрал это имя, – сказал он, завязывая шлем на голове.       — А кто выбрал?       Николай бросил на Алину убийственный взгляд и снова погладил мотоцикл.       — Он выбрал.       Алина зевнула, а он быстро надел на неё шлем и попытался завязать его на ней.       — Ну что ж, погнали, Святая Малышка!       «Я хочу сдохнуть».       «А потом я вернусь в виде призрака и буду преследовать Николая».       «И Алексея».       «И Мала».       «И, может быть, Женю, когда я устану от парней».       «Ох, и горячего бизнесмена буду преследовать».       «Не хотелось бы кого-то оставить».