Shot in the dark

            Алина ворвалась в дом в гневе и полной готовности драться. Несмотря на раздражение, она очень волновалась. Слишком волновалась. Мала не было дома несколько дней, и он не поставил её в известность, где он или когда вернётся. А затем он возвращается, резко реагирует и ужасно себя ведёт.       Это больно.       Дверь в спальню Мала была закрыта, и она бросилась на неё со всей силой. У нее не хватило терпения даже постучаться. Вцепившись в ручку двери, она смогла лишь прямо высказать всё, что она думает.       — Святые! Алина, какого черта? – Мал вскочил на кровати, испуганно прижимая руку к груди. Он хмурился в смятении и раздражении.       «Хорошо. По крайней мере, он выглядит так, как я себя чувствую», – подумала она с горечью.       — Я думаю, это моя реплика. Какого чёрта, Мал?       Он мгновенно остыл и плюхнулся обратно на подушку.       — Что?       — Не «чтокай» мне! Ты точно знаешь «что»! - Она обогнула кровать, чтобы подойти к нему. – Ты пропадаешь на несколько дней, не говоря ни слова, а когда возвращаешься, то ведешь себя при мне и моём друге, как абсолютная задница. Что с тобой не так?       Он перевернулся на бок, спиной к ней.       — Мал? – Это прозвучало более скрипуче, чем хотела Алина.       Она была в ярости, но в то же время беспокойство прогрызало ей живот. Она никогда не видела, чтобы он себя так вёл.       — Мал? Пожалуйста, поговори со мной. Что случилось?       — Ничего, – сказал он в подушку, не потрудившись повернуться.       — Что-то точно есть, – настаивала она, но он молчал.       Она попыталась снова:       — Пожалуйста?       Алина хотела оставаться сильной и давить на него до тех пор, пока он не признается, но неуверенность не покидала её. В прошлом году они медленно отдалились друг от друга, несмотря на все её усилия. Но такого не было никогда. Мал мог не делиться с ней всем или даже пытался помочь, но он никогда не отталкивал её.       — Это... я сделала что-то не так? – сказала она, и её голос был полон эмоций.       Мал посмотрел через плечо и увидел, что Алина пытается сдержать слезы. Он снова вскочил.       — Нет! Алина... – Он чертыхнулся и схватился за голову. – Святые! Может быть. Я не знаю.       — Что значит, ты «не знаешь»?       — Это значит, что я не знаю! – огрызнулся он.       Алина пошатнулась, будто её ударили.       По глазам Мала было видно, что он, должно быть, постепенно сдавал перед ней.       — Прости. Он просто... – Его кулак сжался. – Бесит меня невыразимо.       Алина заморгала в замешательстве. О чём вообще говорил Мал?       Ох.       — Николай?       Его кулаки бледнели от напряжения.       — Да.       — Почему?       — Он оказывает дурное влияние, – мрачно сказал Мал. – Не пытайся притворяться, что это не так. Ты одеваешься по-другому, ездишь на его чертовом мотоцикле... Святые! Ты даже позволила ему переночевать.       Казалось, будто над её головой опрокинули ведро холодной воды. Она медленно и осторожно раскачивала слова:       — И что в этом плохого?       Мал, казалось, понял, что ходит по опасной территории. Он фыркнул «ничего», а затем, казалось, передумал.       — Я хотел сказать... Тебе обязательно быть такой скандальной?       Смех Алины был тяжёлым, каменным.       — Это уж слишком.       — Что?       — Я застала тебя и Зою голыми в гостиной больше раз, чем я могу сосчитать!       На самом деле она знала точное число – пять раз, – но одного раза было более чем достаточно, чтобы травмировать её на всю жизнь.       — Это другое, – буркнул он.       Алина собиралась открыть рот в знак протеста, но тут брякнул её телефон. Она вытащила его из кармана, игнорируя взгляд Мала.       Александр. >> К сожалению, завтра вечером я занят.       Не обращая внимания на грубость, Алина ответила немедленно. << Я работаю в вечернюю смену с понедельника по четверг. В следующую пятницу или субботу?       — Кто это? - спросил Мал.       — Никто, - сказала она.       — Это Николай, не так ли? Ты же знаешь, что он хочет только одного.       Алина сжимала и разжимала зубы так сильно, что они заболели. Они вернулись на опасную территорию. Мал и раньше пытался пересечь черту, но в этот раз он не был таким осторожным. Она спросила его, что он имел в виду.       — Ты знаешь, - настаивал он.       — Нет, я не знаю.       — Секс! Он просто хочет переспать с тобой! – прокричал он, со злостью взмахнув руками.       — Потому что это всё, на что я гожусь, верно? – Алина тоже подняла голос. Она не была уверена, когда это произошло, но в ушах звенело. — Я просто тело, которое можно использовать? Я думала, ты обо мне лучшего мнения.       — Конечно, я о тебе лучшего мнения! Как ты могла такое сказать? Это ему я… – Мал практически выплюнул следующие слова. – Не доверяю. Я просто пытаюсь присматривать за тобой!       — Не надо, – сорвалась она. – Я сама могу постоять за себя.       Её телефон снова брякнул, прежде чем Мал смог ответить. Тот всё ещё был у нее в руке, и она перевернула его, чтобы прочитать сообщение. Александр >> Раньше. Мы можем не только поужинать. Я планирую пойти погулять с Волькрой и Воей завтра утром. Присоединишься ко мне?       — Видишь! Он так отчаянно этого хочет, что не может больше пары минут не писать тебе!       Алина засунула телефон в карман.       — Это не он.       — Кто это тогда? Ты не будешь писать Алексею или Жене в такое время.        — Кое-кто другой.       Она не хотела говорить Малу. Он не заслуживал знать. Он потерял это право, когда начал разбрасываться своими намёками.       — Кто же тогда? Кто бы это мог быть?       Он сказал это так, как будто никто другой в мире не хотел бы ей написать. Алина никогда не была такой общительной и популярной, как Мал. Она сама редко писала или звонила людям, но это не значит, что она была каким-то асоциальным уродом.       — Еще один парень, который просто отчаянно хочет моё девственное тело! – выплюнула она. – Вообще-то у меня целая группа претендентов на моё внимание, и да они вот. такие. отчаянные!       Мал странно смотрел на неё, и Алина не могла понять этот взгляд. Его голос ничего не выражал.       — Я не это имел в виду, и ты это знаешь.       — Что ты имел в виду, Мал? Если не Михаил или Дубров пристают ко мне, то это ненормально?       Он скрестил руки, приготовившись к обороне.       — Они просто шутили.       Сердце Алины болезненно застряло у неё в горле. Он не видел этого. Он всё ещё не заметил, как сильно причинял ей боль.       Все неосторожные пожимания плечами, оправдания, прогулы и бесчувственные слова, которые Мал говорил ей в прошлом году, казалось, переполняли её изнутри. Она была плотиной, которая вот-вот разрушится и затопит всё на своем пути. Её пальцы свернулись в кулак, и она почувствовала острый след от каждого ногтя на ладонях.       — Иди к чёрту, Мал.       Алина собиралась кричать громко, чтобы обрушить и без того уже рушащиеся стены и сдуть протекающую крышу. Она хотела, чтобы её голос был услышан. Не только Малом в пределах его комнаты, но и соседями, страной, континентом, всем миром.       Она хотела, чтобы её слова были слышны больше, чем это возможно. Их нужно видеть, чувствовать и принимать во внимание.       Вместо этого её голос был не более чем шёпотом, тихим и сломанным.       Она развернулась и побежала в свою комнату. Захлопнула за собой дверь, упала на пол. Слёзы наконец пришли, и они текли из чувства мести.       Комнату, казалось, потряхивало. Землетрясение? Она прижала руку к полу. Тот не двигался, и Алина поняла, что она, должно быть, и есть тот, кто трясется. Она не была уверена, от гнева или горя. Она обвила туловище руками и вжалась в колыбель, которую они вместе создали.       Прошло какое-то количество времени, прежде чем звуки, издаваемые Малом, заполнили дом. Стены были такими тонкими, а пол скрипел настолько знакомо, что Алина могла практически представить его, когда он шёл из своей спальни на кухню, а потом выходил через парадную дверь. Она захлопнулся за ним, замки щёлкнули.       Часть Алины надеялась, что он придёт к ней. Она знала, что Мал из её детских воспоминаний пришёл бы со свежесорванным одуванчиком или лютиком в руке. Он бы крепко обнимал Алину, пока слезы не остановились и тряска не утихала. Не имело значения, кто был причиной ссоры, он был первым, кто извинялся и предлагал утешение.       Эта мысль пробудила воспоминания, и рука Алины нырнула в карман пальто. Она достала забытую розу, которую ей подарил Николай. Как будто это было несколько дней, а не часов назад. Цветок был более мятым, чем прежде, и лепестки стали коричневыми, но когда она поднесла его к носу, он успокоил её цветочным ароматом.       «Он просто хочет секса», – пронзило её разум.       Она раздавила цветок в руке, а потом швырнула его через всю комнату. Она вытащила телефон и открыла диалог с Николаем. Смайлики, которые она до сих пор не знала, как он делает, теперь казались угрожающими.       Она закрыла чат и посмотрела на другие имена в телефоне. Алине нужно было связаться с кем-то, кто не был Малом или Николаем. Она думала написать Жене или Алексею, но чувствовала, что знает, что они скажут.       «Мал – задница! Не верь ему! Ты заслуживаешь большего! Николай - великолепен! Ты можешь доверять ему!» и т.д. и т.п.       Алина не хотела этого слышать, не хотела с этим разбираться. Она вдруг осознала, что открывает чат с Александром. Его намерения были до сих пор не ясны, но, по крайней мере, он не знал никого из её жизни. Он был отдельным, изолированным, особенным.       Её пальцы начали печатать, и она не остановила их. << Завтра утром? Звучит отлично. Когда и где? >> 8 утра. Центральный Парк. На скамейке, где ты рисовала чиби-штучки.       Алина захихикала над использованием слова «чиби». << Хорошо. Тогда увидимся с тобой и твоими щенками. >> Отлично!       Она начала готовиться ко сну, желая официально закончить день, когда он снова ей написал. >> Я очень рад, что моя смска дошла до тебя за это время.       Алина улыбнулась треснувшему и выцветшему экрану. << Я тоже. Спокойной ночи, Александр. >> Спокойной ночи, Алина.       Она уснула, не отпуская телефон.

***

      Наутро Алина натёрла свои опухшие, уставшие глаза кубиком льда в тщетной попытке уменьшить отёк. Когда она писала Александру вчера вечером, она не приняла во внимание, как плохо могут смотреться её глаза после ночи рыданий. Она позволила льду полностью растаять на её лице, не заботясь о том, что он попадёт на волосы. Она всё равно собиралась принять душ.       В этом месяце была её очередь платить за электричество, но она не хотела тратить деньги на нагрев воды. За воду нынче платил Мал, так что она убедилась, что холодная вода работает на полную мощность.       Она не позволила себе расслабиться в потоке холодной воды. Вместо этого она бросилась в душ с визгом, от которого кровь стыла в жилах. В тот момент, когда вода ударила её обнаженное тело, она поняла, что сомневается в каждом жизненном решении, которое приняла к этому моменту. Тем не менее, она нашла в себе силы пройти через воду и даже задержаться, как только вода окутала её.       После душа она уделила пристальное внимание сушке волос. Если она сделает это правильно, то сможет вдохнуть в них немного объёма. Волосы Алины были прямыми, и ничто из того, что она или Женя делали, не могло изменить это больше чем на пару часов, к чему Женя относилась как к большому личному оскорблению.       Частично удовлетворившись внешним видом, она удалилась в свою комнату, чтобы надеть простое тёмно-серое платье, которое ей удалось практически украсть за пять долларов, и пару простых чёрных леггинсов. Когда она посмотрела на себя в зеркало, она почувствовала, что в этот момент не ненавидит своё отражение. Конечно, все её недостатки были всё на месте, и она винила себя за то, что никогда не принимала косметику, которую ей предлагала Женя, но по какой-то причине она чувствовала себя... Почти приемлемо. Возможно, это был просто утренний свет.       «Не глупи и перестань глазеть на себя в зеркало», - проинструктировала она себя, прежде чем схватить свой любимый голубой шарф и втолкнуть ноги в высокие кеды, которые она надевала накануне вечером.       Выходя, схватила пару многоразовых пакетов для покупок.       Мал до сих пор не сходил за продуктами, и бушующий от голода желудок Алины был доказательством этого. Ей просто нужно было продержаться, пока она не доберется до магазина после того, как прогуляется с Александром.       Тупой желудок. Глупый Мал. Глупый. Глупый. Глупый.       …Тупая Алина.       Что она вообще делает? Пошла на свидание с человеком, который был даже мучительно больше ей не пара, чем Мал?       «Он просто хочет секса».       Эти слова были как яд в её венах. Она пыталась бороться с ними, используя любой намёк на уверенность, которую она почти почувствовала, глядя в зеркало, но это было так тяжело.       «Убирайся из моей головы, Мал!» - кричала она про себя. - «Просто. УБИРА...»       — Алина? Ты куда?       Алина вернулась к реальности. Она была так поглощена мыслями, что даже не заметила, что добралась до парка и почти прошла мимо Александра. Он сидел на скамейке, одна нога на другой. Волькра и Воя терпеливо пыхтели на земле рядом с ним.       Она пошла назад, чтобы присоединиться к нему, и чуть не споткнулась в процессе.       — Элегантна, как всегда, - сказал он с ухмылкой.       Алина могла обидеться, но его тон был легким и открытым, без намека на злобу.       — Потом пойдешь за продуктами? - Он показал на сумку, торчавшую в её руке.       Она нервно кивала.       Он был одет в повседневную одежду, вместо обычного костюма или рубашки с пуговицами, и это заставило её сердце неудобно стучать. Никто не должен так хорошо выглядеть в джинсах и черной толстовке. Это было настоящим преступлением. Кто-то должен наказать его.       Желательно, чтобы это была Алина.       Она усмехалась над своими мыслями. Потом, понимая, что она скорее всего сошла с ума, она попыталась превратить смех в кашель.       — Ах, да. Доброе утро.       — Доброе утро, - ухмылка оставалась на его лице в полной мере, и она задалась вопросом, улыбался ли он когда-нибудь по-настоящему.       Было бы лучше, если бы он этого не делал, иначе он бы оставил след из трупов, очарованных до смерти его улыбкой, на своем пути. Избегая его взгляда, она присела поприветствовать Волькру и Вою.       — Привет, детки! - ворковала она, когда они прыгали на неё, облизывая и требуя ласки.       Её пальцы погрузились в их мягкий черный мех, и Алина почувствовала, что может провести так всю жизнь.       — Я никогда не видел, чтобы они так быстро кого-то принимали, даже меня.       Она взглянула, чтобы увидеть, как он смотрит на неё со слегка ревниво опущенными уголками губ. Смеясь, она взяла собаку то за одну, то за другую лапу.       — Мы родственные души! Теперь они мои.       Она попыталась поднять собак, но Воя хоть и была почти вдвое меньше неё, слишком тяжела. Это означало, что она могла бы сбежать только с Волькрой, и это было бы просто несправедливо. Она сказала то же самое Александру.       — Ну, если ты не собираешься красть моих собак, мы можем тронуться в путь, - подшутил он.       Он поднялся со скамейки и передал поводок Волькры Алине. Она с радостью взяла его.       — Итак... - она искала хорошую тему для разговора. - Почему их имена — Волькра и Воя?       — Это из старой Равкианской легенды. Волькра и Ничевоя – это ужасные теневые существа, абсолютно непобедимые, пожирающие людей, бездушные монстры. - Его свободная рука оживилась. - Они презирают тьму и размножаются в тени. Некоторые говорят, что их можно победить солнечным светом, другие говорят, что они непобедимы. Захватывающая тема на самом деле.       Волнение засияло в его глазах и слегка окрасило щёки.       Алина посмотрела на него многозначительно.       — Ты типа ботан в этой теме, не так ли?       Он усмехнулся.       — Видимо. Это лучше, чем быть каким-то болваном, а?       Его локоть легонько столкнулся с нею, и Алина подумала, что она может самопроизвольно воспламениться от контакта. Ей было трудно вспомнить, как ходить или дышать, не говоря уже о разговорах.       Он продолжил:       — Я сократил Ничевою до Вои для анафоры [1]. К тому же, что-то длиннее трех слогов — это слишком много для собачьего имени.       Это было хорошо, что он говорил вместо того, чтобы терпеливо ждать бредответа Алины.       — Ты сказал, что они разной породы? Но они так похожи! Волькра выглядит как миниатюрная версия Вои. Я могла бы просто съесть её!       Две собаки, вскинув головы, смотрели на Алину и Александра в замешательстве, когда они произносили их имена.       — Да, шипперке и грюнендаль. Они совершенно не связаны, но они выглядят очень похоже. Воя принадлежит к разновидности овчарки, которая сводит Волькру и всю паству с ума.       Он снова захихикал, и это быстро стало одним из любимых звуков Алины.       — Ты нарочно взял Вою, потому что она большая версия Волькры?       Он помолчал мгновение.       — Нет...       Затем он согласился:       — Да.       Алина смеялась, а Александр пытался хмуриться, но в итоге всё равно заулыбался. Точнее, он ухмылялся.       — Кажется, тебе действительно нравятся собаки. Почему у тебя их нет?       Она пожала плечами.       — Просто никогда не получалось.       — Родители не разрешали тебе?       — Вроде того, - парировала она, не желая спускаться в кроличью нору приёмного прошлого       Заметив, что она не хочет вдаваться в подробности, он сменил тему. Они немного поговорили о том о сём, разговор между ними протекал свободно. С ним было на удивление легко говорить, когда Алина преодолела некоторое волнение.       Листья начинали подстраиваться под осеннюю погоду, и некоторые из них лениво ложились на землю. Собаки прыгали и срывались на них, когда они приземлялись, заставляя смеяться и их владельца, и его спутницу. Это был не по сезону тёплый день, и Алина ослабила шарф на шее.       — Мне нравится этот цвет на тебе, - отметил Александр. - Хотя держу пари, в черном ты будешь выглядеть еще лучше.       Алина закатила глаза. Они обсуждали его почти полностью черный гардероб всего несколько тем назад.       — Как я уже сказала, не все мы так хорошо смотримся в черном! - Она показала на себя. - Я в нём просто выгляжу бледной.       — О, я в этом сомневаюсь.       Она опять закашлялась и сменила тему.       — Итак, галерея... Что на счёт неё? - сказала она сбивчиво.       Он ухмыльнулся, как будто знал, что она струсила из-за очевидного флирта.       — Ну, в основном я использую её как площадку для демонстрации своего искусства, но это достаточно большое пространство, так что я могу поместить несколько других коллекций.       Алина моргнула. Конечно, он был художником, а не просто владельцем галереи. Она постаралась не слишком удивляться.       — Какая серия была твоей?       — Та, перед которой ты стояла … или сидела.       Картины в чёрных тонах с деталями слишком тусклыми, чтобы их разглядеть, но более очаровательными от этого.       — О! Они мне понравились! Моя любимая с парой рук.       Он взял её за руку, сплел их пальцы вместе и поднял руки вверх, чтобы проимитировать позу на картине.       — Вот так? - Его голос вызвал дрожь у нее в позвоночнике. - Я впечатлен. Большинство людей не могут сказать, что это такое.       Она посмотрела на длинные пальцы, оплетающие её пальцы. Они остановились, но Алина чувствовала себя так, будто дар речи покидает её. Он провел большим пальцем вдоль её ладони, что не помогло немой ситуации.       — Есть кое-что, что я должен тебе сказать. Галерея – это скорее проект для развлечения, хобби.       Алина пыталась сосредоточиться на его словах, чтобы игнорировать медленный горящий узор, который его большой палец рисовал на её коже.       — Я ДМ Равкианского варева.       Алина прыгнула назад, чуть не наступив на Волькру.       — Что?       Она очень надеялась, что он шутит, но он не из тех, кто шутит о таких вещах.       — Директор по маркетингу, - сказал он спокойно, истолковав её протест как просьбу о разъяснении, а не как выражение недоверия.       — Я знаю, что это значит.       Если он был директором, то он был её боссом двадцать раз. А она набросилась на него и... О, святые. Я сказала ему, что у меня похмелье на работе! Меня уволят! Вот дерьмо.       — Я должна идти! - сказала она и рванула в случайном направлении.       Она бежала, но его длинные ноги легко нагоняли её даже в режиме паники.       — Алина, кажется, ты что-то забыла.       Она проигнорировала его, и он перестал следовать за ней. На мгновение Алина подумала, что она сбежала. Потом он заговорил:       — Волькра, к ноге.       Поводок, который держала Алина, внезапно сорвался от напряжения. Волькра покорно плюхнулась на землю, поставив ее на якорь.       — Волькра, идём.       Собака прыгнула обратно и начала отскакивать к владельцу, буксируя Алину за собой. Несмотря на размер своей игрушки, Волькра была локомотивом, и Алина не могла ничего поделать, чтобы остановить это.       — Вау, ты не шутила, когда сказала, что украдёшь мою собаку, - усмехнулся он.       Алина виновато предложила ему поводок, после чего смогла бы свободно сбежать. Он не принял его.       — Алина, я не могу уволить тебя. И даже если я захочу, — а я не хочу, — это не подпадает под мою юрисдикцию.       Она не могла поверить тому, что слышала. Конечно, это подпадало под его «юрисдикцию».       «Вот он задница», - подумала она, но выбрала более вежливый подход.       — Если в аббревиатуре твоей должности есть Д, которая обозначает «директор», я уверена, что ты можешь уволить меня в один момент. Ты, наверное, не поймешь этого со своими шикарными апартаментами, машиной и чистокровными щенками, но я едва свожу концы с концами на двух работах. Я не могу позволить себе потерять эту работу... буквально.       Он посмотрел на неё с некоторой благодарностью, но это только заставило кровь Алины закипеть ещё больше.       — Что, во имя Святых, ты вообще делаешь здесь со мной? Мой телефон — кусок дерьма, эти кроссовки — одна из четырех пар обуви, которые у меня есть, и моё платье стоит 5 долларов.       Александр ничего не сказал, поэтому она продолжила.       — У меня никогда не было больше пятидесяти долларов в конце месяца, я никогда не водила машину, не говоря уже о своей, и мой рацион в основном состоит из бесплатных старых круассанов!       — Ты закончила? - спросил он её спокойно.       — Нет! - воскликнула она, ища новые слова, но ничего сразу не пришло на ум. Он выглядел так, будто собирался говорить. В панике она сказала:       — Когда-то я была приёмным ребёнком!       Мне нужна лопата, чтобы вырубить его, а потом закопать себя в землю, пока он не пришел в себя. Почему она призналась, что была приёмным ребенком, дважды за последние 24 часа? Что с ней происходит?       Александр ждал немного дольше, чтобы убедиться, что она действительно закончила.       — Мне плевать на всё это. Или, по крайней мере, это не заставляет меня думать о тебе меньше.       — Возможно, тебе трудно в это поверить, но я не рос с деньгами. Меня воспитала мать-одиночка, которая работала на двух работах, а потом шла в колледж. Моим детским садом была детская площадка во дворе, а моим подарком на день рождения всегда была пара новых носков.       Алина смотрела на него в шоке, чувствуя вину из-за предрассудков.       — Иди сюда, - мягко сказал он, хватая её за руку. - Не знаю, что ты думаешь о том, что делает директор по маркетингу, но на самом деле это просто творческая сторона компании. Я контролирую и конструирую имидж "Равкианского варева", а не внутреннюю работу.       Он на секунду сделал паузу, задумавшись над чем-то.       — Ну, иногда я контролирую внутренние процессы. Генеральный директор – полный ребенок, и мне приходится выполнять его работу половину времени.       Его тон стал горьким.       — Но мистер Ланцов всегда имеет последнее слово над любыми моими действиями. В любом случае.       Алине было трудно понять, что он говорил, пока их руки соприкасались; совершенно нелепо и тщетно. Она пыталась сосредоточиться на обеих собаках, которые теперь прислонились к её ногам.       — А ты... ты делал кофе как стажёр!       Лицо Александра ожесточилось.       — Да, это могло бы быть примером незрелости мистера Ланцова. Я был его личным помощником много лет назад, и он продолжает настаивать, что я единственный, кому можно доверить кофе для заседаний совета.       Он долго смотрел на нее.       — Слушай, я не буду пытаться убедить тебя доверять мне. Веришь ты мне или нет — решать тебе. - Он нежно сжал её руку. - Но я, например, с удовольствием поужинаю с тобой в эту пятницу; угощаю.       Алина чувствовала себя так, будто она стоит на краю пропасти и либо вот-вот упадет в неизвестность, либо споткнется и укатится обратно к привычной тупости своей жизни. Она думала о том, что Мал обошелся с ней прошлой ночью, как с мусором, и о том, как Николай спросил её: "Что ты собираешься делать дальше?", — как будто у неё были все возможности в мире.       Она сжала руку Александра.       — Хорошо.       Он ухмылялся так, что Алину настигли сомнения. Передумал?       — Отлично. У меня как раз есть одно местечко на примете. Я напишу тебе, уточню.       Он отпустил её руку, чтобы посмотреть на дорогие золотые часы на запястье и нахмурился.       — Я должен идти. У меня деловая встреча через несколько часов. Мне нужно отвезти собак и переодеться.       Алина старалась не допустить, чтобы разочарование отразилось на её лице.       — О, хорошо.       Она отдала поводок Волькры, и он позвал к себе обеих собак низким свистом. Они бродили в нескольких шагах от них, насколько позволяли поводки, а теперь вернулись назад. Как полосы чёрной молнии, они бегали вокруг Александра и Алины, таща их за собой. Алина смеялась.       — Ты научил их этому? - спросила она недоверчиво.       — И что, если я? - Одна из его бровей изогнулась, и Алина болезненно осознала, как близко его ухмыляющиеся губы были по отношению к её губам.       Воя немного сдвинулась, заставив Алину пошатнуться. Затем она почувствовала теплую руку на спине. Александр наклонялся постепенно, но умышленно, ясно выказывая свои намерения, но всё же давая Алине шанс отказаться.       Это было последнее, что она хотела сделать.       Она начала подниматься на ноги, чтобы встретиться с ним, но потом обе собаки сдвинулись, и даже поддержка Александра не смогла удержать её в вертикальном положении на этот раз. Она упала на землю с визгом и громким стуком. Их ноги были полностью запутаны в паутине поводков, но ноги Алины особенно застряли.       Она страшно покраснела, пытаясь распутать себя, избегая его взгляда. Звук сдержанного смеха наполнил её уши, и она посмотрела вверх. Лицо Александра было бесстрастным, но его глаза выдавали удовольствие.       Алина не могла удержаться. Она расхохоталась, что заставило Волькру и Вою восторженно запрыгнуть на неё. Казалось бы, она должна злиться на них за то, что они ее повалили и испортили ее почти-поцелуй, но она не могла даже притвориться хмурой. Она позволила им накрывать себя поцелуями, а Александр наклонился, чтобы распутать их. Как только он закончил и стащил с неё собак, он помог ей подняться.       — Ты ходячая катастрофа.       Она ухмыльнулась.       — На самом деле я провожу больше времени на заднице, чем на ногах.       Он открыто засмеялся, и Алина подумала, что она увидела его полную улыбку. Прежде чем уйти со своими двумя черными тенями, он пообещал написать ей.       Она стояла на месте, глядя ему вслед. Прямо перед тем, как повернуть за угол, он поднял руку, как будто он знал, что она всё ещё преследует его глазами.       С улыбкой она повернула в сторону супермаркета неподалеку. Алина поняла, что за всё время, что она почти поцеловала Александра, она вообще не думала о Мале.       Хвала Святым за небольшие победы.