— Ты злишься на меня, - сказал Александр.
Из его уст это прозвучало не как вопрос, а скорее как наблюдение, его тон был почти равнодушным, так что Алина захотела задушить его. Даже его прямая сильная спина была расслаблена и невозмутима, пока он наполнял чайник водой.
— Конечно же я злюсь на тебя, - ответила она, яростно смотря ему в спину. - Ты не можешь просто так творить такую херню.
Алина тщетно пинала ногами кухонные шкафы. Она решила сесть на стойку, чтобы быть своего рода верхушкой в их споре, но, кажется, это не сработало. И теперь она намеренно позволяла своим каблукам биться о тёмную древесину шкафа, не беспокоясь о том, что её туфли оставляли следы.
Но, казалось, что каких-то там незначительных повреждений было недостаточно, чтобы залезть под кожу мистеру Морозову.
— Это было необходимо, - вот и всё, что он сказал в ответ.
Алина закипала.
Кто, чёрт возьми, он такой, чтобы решать, что ей необходимо?
Александр потянулся, чтобы взять коробку чая из шкафа, в результате чего ткань его черной туго застёгнутой рубашки сбилась и натянулась. Алина почувствовала жар под воротником, просто думая о небольшом движении его тела под одеждой.
И это лишь ещё больше разозлило Алину.
— Не мог бы ты хотя бы смотреть на меня, пока мы говорим? – сорвалась она, надеясь избавиться от вызывающего взгляда.
Без единого слова он обернулся и прислонился к стойке, скрестив руки. Его холодные серые глаза прорезали её с тлеющей интенсивностью, что заставило её дыхание сбиться.
Алина осознала, что хотела бы продолжить говорить с его спиной, потому что она как-то забыла, как она каменеет перед ним, заворожённая.
Святые.
Её рот пересох. А потом он ухмыльнулся.
— Заткнись, - проворчала Алина и отвернулась.
Я никогда не выиграю этот разговор с такими темпами, – подумала она про себя.
Поэтому вместо того, чтобы смотреть на него, она выглянула в окно. Осень начала уступать место холодной зиме, и Алина предположила, что через несколько недель выпадет первый снег. Скоро острые углы небоскребов размягчатся до тех пор, пока не станут похожи на высокие куличи, покрытый белой глазурью.
Несколько минут молчания прошли между ними, пока Алина думала, что сказать дальше, а Александр ставил чайник на плиту. Нежный щелчок конфорки заполнил комнату в отсутствие их голосов.
— Ты же знаешь, что это подпадает под категорию незаурядных действий, так? - спросила она его.
Этот разговор у них был чаще, чем хотелось бы Алине. Это было мило со стороны Александра, правда, но, когда он делал для неё такие вещи, как открывал дверь машины, настаивал на том, чтобы платить за каждый заказ еды, или настаивал, чтобы она свободно пользовалась его художественными принадлежностями, это заставляло её чувствовать себя слабой, даже недееспособной.
Было бы лучше, если бы он сначала просто предложил, дал ей шанс сказать «нет», прежде чем бросаться вперед со своими благородными поступками. Но он намеренно этого не делал.
Если бы он хотя бы дал возможность попросить, то прекратил бы так делать и воздержался. Но, казалось, что он всегда пытался найти пути, минуя её возражения. Если бы была лазейка, Александр нашел бы и попробовал.
Это раздражало.
И выглядело как вызов.
И, если быть предельно честной, Алине было весело. Как бы сильно он ни давил на неё, она так же давила в ответ. Она находила способы обойти его джентльменские жесты и даже предотвратить некоторые из них.
Она делала такие вещи, как, например, убедившись, что она идет немного впереди него, открывала дверь первой и держала её открытой для него. Или приносила свои собственные запасы краски, чтобы использовать. Или звала его в знакомый ей ресторан Шу, где она сговаривалась с Толей и Тамарой, чтобы заплатить за еду, наперед.
Всё и что угодно, чтобы попытаться и остаться на один шаг впереди него. Они оба имели соревновательный дух от природы, и это была их маленькая война, их маленькая внутренняя шутка.
Конечно, это перестало быть милым, когда Александр ударил по лицу человека, вроде как пытаясь извиниться перед ней. Она всё ещё злилась на Александра за это, хотя и не так сильно, как она была зла на Николая за то, что он врал ей.
Прошел месяц, а она всё ещё кипела от мысли о предательстве Николая. Хорошо, что он уволился из кафе ради того, чтобы занять в компании более близкую позицию к своему отцу; хорошо, потому что Алина не была так уверена, что она не побила бы его.
На её сердце всё ещё была грубая корка, та, которая порезала бы тебя, если бы из рассеянности ты пробежал по ней большим пальцем. Что Алина до сих пор и делала с тревожащей периодичностью.
Казалось, воспоминаний, связанных с днями, которые мгновенно возвращали воспоминания об их дружбе, было мало. Мотоциклы, большие стаканы воды, кексы, гирлянды, мороженое, комната отдыха... много чего.
Она открылась Николаю с рассказом о борьбе её жизни, которую она обычно прятала с таким позором, а этот богатый засранец солгал ей о том, кто он.
Неважно.
Алина была на 100% уверена, что ударит Николая, если увидит его снова.
Однако её продолжающиеся размышления о насилии по отношению к Николаю не были оправданием для Александра так себя вести. Это, она была уверена, кристально ясно для него. Если он собирался вести себя так дальше, то Алина не хотела продолжать видеть его. Независимо от того, как забавно он выглядел, когда был взвинчен.
Спорить с Александром всегда было сложнее, чем могло бы, из-за её склонности пялиться на различные части его тела. Всё, о чем она могла думать при споре, так это о том, чтобы раздеть его и целовать его пресс в запрещённых местах. Но она была вынуждена откладывать это.
По крайней мере, пока она не побеждала.
— Алина, тебе нужен новый телефон. Ты сама так говорила, - указал ей Александр.
— Нет, я сказала, что думаю накопить на новый телефон.
Осторожно, чтобы не смотреть прямо на него, Алина выстрелила кинжалами своего взгляда в чайник.
— Я не говорила: «О, Александр! Был бы так любезен, пожалуйста, купить мне самый дорогой телефон, а затем привязать к нему мой номер без моего разрешения?»
— Я хотел сделать тебе сюрприз.
— Нет. Ты хотел заставить меня принять подарок, о котором я никогда не просила.
Алина продолжала глазеть на чайник, и, если бы это был человек, Алина была уверена, что он свернулся бы в клубок и начал плакать от интенсивности её взгляда.
Если только чайник не принадлежал самому Александру. Тогда, вероятно, он просто оставлял бы след кусачих поцелуев вдоль её шеи до тех пор, пока не растаял её хмурый вид.
Тихий звон фарфоровых кружек на гранитной стойке. Мягкий вздох.
Александр пересек кухню, пока не встал прямо перед ней. Он зацепил пальцем её подбородок и нежно наклонил её лицо так, чтобы оно было вровень с его лицом.
Алина продолжала подчеркнуто смотреть уголком глаза.
— Не могла бы ты хотя бы смотреть на меня, пока мы говорим? – сказал он, и хотя его тон был шутливым, Алина чувствовала в нём напряжение.
До сих пор. Она не могла смотреть на него сейчас, когда он был так близко, или она определенно проиграет. Алина плавно вытащила подбородок из руки.
— Ты не можешь просто купить мои чувства, Александр. А ты должен знать, что такое дисбаланс власти, когда покупаешь мне что-то, что стоит больше, чем моя месячная арендная плата.
Он снова потянулся за её подбородком, но она дёрнула подбородком еще сильнее.
— Нет, ты старше, чем я, ты богаче, и не важно, что ты говоришь, ты, безусловно, лидер. И когда ты делаешь такие вещи, особенно без моего разрешения, это значит больше, чем ты можешь себе представить. Так что да, я злюсь на тебя, потому что то, что могло бы быть приятным жестом для тебя, на самом деле оказалось собственнической игра власти для меня. И... это заставляет меня чувствовать себя дерьмово.
Слова было трудно сложить вместе, и голос Алины был более шатким, чем она хотела, но они также наполнили её чувством расширения прав и возможностей. Она сказала то, что она должна сказать, даже если она чувствовала себя уязвимой, обнажая свои мысли перед ним.
И, к чести Александра, он терпеливо позволил ей высказаться, не прерывая или не вставляя звуки.
Малу точно не хватило было бы терпения. Алексей, возможно, тоже не смог бы. Женя смогла бы, но только в зависимости от того, насколько она согласна с Алиной. Алина ничего не имела против, ведь, она сама в этом виновата. Но это только что сделало Александра ещё лучше.
Алина случайно взглянула на него теперь, когда она сказала то, что хотела. Александр хмурился. Мягкая морщина отметилась на его лбу, взгляд транслировал смущение. Они долго молчали, пока Александр не заговорил:
— Это... было не намерено, - он говорил медленно, взвешивая каждое слово.
— О, Александр, - Алина выдохнула его имя. – Как ты думаешь, как я должна была реагировать?
Он стал ещё более хмурым.
— Положительно.
Алина с удивлением посмеялась над его тупым ответом, и когда его темные брови почти сошлись, она ещё больше рассмеялась.
Иногда он был таким очаровательным.
Так часто, слишком часто Александр был стоическим и внушительным, трудным для считывания и ещё более трудным для понимания. Но иногда его нежная душа пробивалась сквозь его хрусткую внешность, и это были любимые моменты жизни Алины.
Её смех согрел комнату и наполнил её до краев. И, если её глаза не перекосило от веселья, возможно, это был один из любимых моментов Александра.
Когда её смех, наконец, прекратился и она открыла глаза, то обнаружила, что он пододвинулся к ней поближе, так что её колени заключили в скобки его бедра. Его лицо было достаточно близко, чтобы она могла различить каждую из его ресниц.
Я тебя люблю.
Как сильный удар в живот или удар ветра в спину, Алина внезапно осознала, что хочет сказать эти три слова, которые изменят всё. Вместо этого она хриплым голосом сказала:
— Как бы ты отреагировал, если бы мы обменялись позициями?
— Я бы не стал смотреть дареному коню в зубы. Я бы взял телефон и убежал.
Он был невероятно близко к ней.
— Я не верю тебе, - ответила она.
И тогда их губы пересекли незаметное расстояние вместе с телами и растаяли друг в друге.
— Я возвращаю телефон завтра, - пообещала она между поцелуями.
Александр только цокнул и поцеловал её сильнее.
Они могли стоять так часами, как две части головоломки, обмениваясь поцелуями, как воздухом. Но настойчивый крик чайника встал между ними. Алина попыталась догнать его губы с печальным "нееет", но он оторвался от неё, чтобы убрать чайник с плиты.
— Зачем ты вообще завариваешь чай? - угрюмо спросила она его. - Может, лучше кофе, мистер директор по маркетингу?
— Ну, - он налил кипяток в одну из кружек, - если бы мы пили кофе, я не смог бы сказать, что ты черезвы-чай-но красива, заме-чай-тельна, о-чай-ровательна, - Александр ставил акцент на каждый «чай», как если бы Алина по какой-либо причине не поняла бы каламбуры.
Она застонала, но приняла кружку чая, которую он протянул ей, и ответила:
— Я считаю тебя каламбурчайный [1].
— О, Алина, почему мы никогда не перестаем шаулунить и спорить [2]? - его лицо было безэмоциональным, но серые глаза блестели.
— Фу, - он несильно ударила его.
Я тебя люблю.
Слова снова настойчиво надавили, чтобы вырваться из уст.
Но это было слишком рано, не так ли?
Она так мало знала об этом человеке. Особенно по сравнению с почти энциклопедическими знаниями о Мале, которые она с тяжестью носила в голове, как кирпич.
Алина отмахнулась от мысли, стараясь спрятать её на потом. Они ещё даже официально не встречались. Не было разговора об этом, только невысказанные обязательства. Пока она должна просто наслаждаться его компанией и ни на что не надеяться.
«Но было бы неплохо, если бы он был моим. Если бы я могла мимоходом называть его моим парнем, когда говорю с Женей и Алексеем. Или было бы обыденным обмениваться сонными бормотаниями "Я люблю тебя" ленивым воскресным утром», - думала Алина про себя.
Такие мысли, которые наивно произносить в полной тишине.
Телефон Александра зажужжал в кармане, и он с нахмуренным видом вытащил его. Неважно, что это было за сообщение, оно заставило его поставить чай, чтобы ответить. Его пальцы так быстро пролетали над экраном, что множество сообщений поглотило экран.
Алина потягивала чай, глядя немного отстраненно. Она точно знала, что случится дальше.
Александр энергично отправлял сообщения целую минуту, а затем взглянул на Алину.
Глаза у него были слегка сужены от раздражения.
— Это было…
— По работе, - закончила Алина его предложение. - И тебе действительно нужно идти прямо сейчас? В 18:00 в воскресенье? - Она закатила глаза. - Что ты вообще делаешь на всех этих встречах в последнюю минуту? Это третья на этой неделе.
Александр на мгновение замолчал, как будто прокручивал мысль в голове, а затем серьёзно сказал:
— Ну, я могу сказать, что финансовый отдел, кажется, коллективно потеряли свои калькуляторы или меню «Шу-Хана» нужно снова изменить, или что мистер Ланцов продолжает отвергать мою идеально адекват… нет, отличную рекламную кампанию, но на самом деле я просто планирую мировое господство и это требует очень много сил.
Алина чуть не захлебнулась чаем от смеха.
— О, правда? Сначала ты захватишь компанию, потом всю Равку, а потом весь мир?
— Что-то в этом роде, - сказал он, и его тон изменился на мгновение.
Затем он заметил, что Алина делает определенные телодвижения, чтобы схватить свою куртку и уйти.
— Ты не должна уходить. Оставайся. Продолжай рисовать.
— Но ты ведь уезжаешь? - спросила Алина.
— Да, но это не значит, что ты должна уйти. Кроме того, если мы оба покинем Волькру и Вою, они будут подавлены. А вот если я уйду, они даже не заметят, маленькие предатели, - сказал он последнюю часть глухим голосом.
Алина засмеялась, но это было немного напряженно. Она не была уверена, почему Александр хотел, чтобы она осталась. Это что-то значило или просто вопрос удобства?
Как будто читая её мысли, он продолжил:
— Меня не будет всего несколько часов, а потом мы сможем вернуться к мольбертам.
Алина кивнула. Всё встало на свои места. Александр быстро покинул
квартиру, вихрем промчавшись по комнате, подбирая ноутбук и портфель, набрасывая пиджак. Напоследок он поцеловал Алину и сказал: "До скорой встречи."
А потом остались только Алина и тени. Казалось, что квартира почти заметно расширилась вокруг неё в отсутствие Александра, и она сжалась. Это было странное чувство, как будто она перебралась через чужой забор, и охранник пытается выгнать её
Всё еще трудно было поверить, насколько богат Александр и ещё труднее избавиться от чувства, что она не должна быть здесь. Особенно когда он купил ей дурацкий телефон, который был больше ей лица, но тоньше, чем лист бумаги.
Она отбросила эту мысль. Завтра она вернёт эту вещь, и тогда всё снова будет по справедливости. Кроме того, Александр не был таким богатым всегда. Он был не как Николай, он должен был работать, чтобы получить то, что имеет. Также он не лгал о том, кто он.
Однажды Алина спросила его, как он перешёл от сна на полу в захудалой однокомнатной квартире, в которой его мать в любом случае спала на диване, который был слишком коротким для него и пах плесенью, к небоскребу в пентхаусе с кроватью, которая казалась слишком просторной, даже когда он делил её с Алиной и своими питомцами. Хотя её формулировка была очень расплывчатой, а он перечислил все детали, вплоть до запаха дивана, который он всё еще фантомно вспоминал, когда засыпал.
Она никогда бы не подумала, что он будет так открыт и откровенен в деталях, даже в мрачных, особенно когда он так молчал о других вещах вроде работы.
Но рассказал ей о том, как достиг успеха. О том, как он много работал в средней школе, что он неделями спал не больше двух часов в сутки. Как он закончил учиться раньше и получил возможность поехать в Равку, чтобы затем попасть в бизнес-школу и пройти престижную стажировку в «Равкианском вареве». Он говорил о сухом пайке и постельных клопах, о тех временах, когда он отбивался от грабителя учебником, который не помещался в его рюкзаке, и многое другое.
Но странно, что детали почти полностью прекратились на стажировке. Он просто сказал, что продолжал упорно работать и имел хорошие художественные идеи, что быстро получил повышение. Алина забила на это, ведь ей тоже не нравилось говорить о работе.
По пути в студию она почувствовала себя менее неуместной, светлая комната всегда казалась ей более приветливой, и знакомый запах краски успокоил её. Алина начала писать и, прежде чем она узнала, что прошло несколько часов, солнце зашло.
В животе у неё урчало.
Волькра и Воя уснули, но вскочили, когда она оторвалась от картины. Алина прижала кулаки к спине и застонала от удовольствия, разминая затекшую спину.
Собаки трогали её ноги своими лапами, утратив сонливость и тоже желая поесть.
— Хорошо, хорошо, - сказала им Алина и пошла положить им немного их изысканной собачьей еды.
Она забыла, где Александр хранил их корм, и к тому времени, когда она вытащила отыскала её, на была так измотана и голодна, что съела бы обеих собак одним укусом.
Она взяла йогурт и банан из холодильника, не озадачиваясь готовкой, и после этого устроилась на диване. «Всего несколько минут, и я вернусь к холсту», - подумала про себя.
Но в тот момент, когда Воя положила голову на колени Алины и Волькра подлезла ей под руку, с планами было покончено. Всего за несколько минут она крепко заснула, мягко храпя.
Она не заметила, когда Александр пришел домой. Она не проснулась, когда он назвал её по имени. А когда он нашёл её на диване и попытался разбудить, чтобы отвезти домой, потому что утром ей нужно было на работу, она простонала: "Останусь здесь с тобой" — и снова уснула.
Утром она не помнила, что Александр пытался её разбудить или что она приникла к его груди с бормотанием: 'люблю тебя.'
Она не знала, что он застыл на середине шага, чтобы посмотреть на неё с выражением, как-то болезненно застывшим между глубоко тревожной нежностью и неожиданным страхом.
Алина знает только то, что она уснула на диване и проснулась, прижимаясь к Александру в его постели. Слова "я тебя люблю" были на её губах, но она была довольна что она не сказала их. Думала, что пока не сказала.
***
После работы Алина пошла в магазин смартфонов, чтобы вернуть телефон. Магазин был почти пуст, и всё же сотруднику понадобилось двадцать минут, чтобы наконец заметить её. И когда он это сделал, потный подросток, то понятия не имел, чего она хочет.
— Я хочу вернуть этот телефон и активировать свой старый, - голос Алины был напряжённый, так как она едва сдерживала раздражение.
— Что с ним не так?
— Ничего, просто он мне нравится.
— Так вы хотите обменять его на новый?
— Нет! Я просто...
Алина раздраженно вздохнула. Она ненавидела это делать, но ей пришлось попросить менеджера. Она пыталась говорить как можно более вежливо, но она всё ещё слышала эхо стервозности Зои в своём тоне.
Менеджер понял, что Алине нужно, с первой попытки, но затем застопорился, когда она показала ей старый телефон. Округлое лицо женщины немного дрожало, так как она сдерживала, очевидно, смех.
— Простите, но я не смогу активировать эту модель.
— Значит, я застрял с этим телефоном?
— Конечно нет! У вас есть ещё две недели, чтобы обменять его на другой, однако вы уверены, что хотите? Это наша самая дорогая модель, и мы не можем вернуть разницу в цене, если вы выберете что-то менее дорогое.
Алина сдерживала цепочку из около двадцати оскорблений, которые приходили ей в голову. Менеджер не был виноват в том, что Александр был таким засранцем.
Она скрежетала зубами.
Алина сказала Александру, что собирается вернуть эту чертову вещь, и будь прокляты потерянные деньги.
Потребовалось некоторое время, прежде чем она, наконец, остановилась на гораздо меньшей версии нового телефон с половиной функций предыдущего. Но когда она пошла на кассу, чтобы переподключить номер, обнаружилась ещё одна проблема.
— Для обмена нам нужна карта, с которой производилась оплата, - сказал менеджер с виновато усталыми глазами, и Алине захотелось встряхнуть её немного и спросить, действительно ли она думает, что Алина любит проводить половину своего времени после работы таким образом.
— У меня её нет, мой друг подарил мне новый телефон... перед этим не посоветовавшись со мной.
Другая женщина нахмурилась.
— Он не должен был этого делать, только если не... Подожди. Ты Алина? Вау, ты не то, что я себе представляла.
Она глянула через плечо.
— Эй, Майк! Эта цыпочка — Алина!
Что за херня, ради всего святого... Алина была в полном замешательстве, но женщина продолжала, не замечая её озадаченного выражения:
— Ваш парень был так мил вчера! Обновление телефона и тарифа в качестве сюрприза! Хотела бы я...
Алина прервала женщину:
— Почему он не должен был это делать?
— Ну, обычно тарифы и телефоны может менять только владелец, но это было так романтично, что ваш парень...
— Парень?
Женщина посмотрела на Алину так, как будто она только что спросила, мокрая ли вода.
— Ну, да. Он сказал, что у его девушки действительно устаревший телефон, который она хотела заменить, и он планировал ускорить процесс.
Алина была в двух секундах от того, чтобы выпустить ярость тысячи очень смущённых, но слегка возбужденных солнц.
— То есть вы хотите сказать, что не только поменяли мой телефон, но и мой тариф потому, что тот, кто сказал, что он мой парень, хотел удивить меня?
Менеджер побледнел.
— Ну, да... но...
Своим самым помощникоменеджерским голосом, который она использовала, чтобы заставить Алексея соскоблить жвачку с обратной стороны столешницы, Алина приказала:
— Обменять телефон, понизить тариф до того, что был на моём старом телефоне, и удалить информацию о карте, которой он платил, чтобы я была единственным, кто может заплатить. Всё понятно? - Алина жёстко улыбнулась.
***
<< Александр, ты осел.
<< Кроме того, есть более простые способы попросить меня стать твоей девушкой.
