«Одинокая птица ты летишь высоко, В антрацитовом небе безлунных ночей.
<…> А в глазах у тебя неземная печаль. Ты сильная птица, но мне тебя жаль.»
«Как? Как ты мог в него влюбиться?» — постоянно звучал в голове Чарльза вопрос, — «Он не ответит. Он не поймет. Он не примет. Он уйдет». Ксавье сидел у открытого окна и всматривался в ночную пустоту города. Пол ночи он пролежал без сна и решил, что можно уже и не стараться уснуть. Мужчина попробовал почитать книгу, но мысли об Эрике не давали сосредоточиться на тексте. Чарльз вздохнул. Он не хотел потерять друга. Единственного друга. Но ведь такому мужчине, как Эрик, наверное, будет больно осознавать, что его друг похоже не натурал, да еще к тому же и влюблен в него. Вряд ли эти чувства взаимны… «Может, мне лучше уйти? Я не хочу. Не хочу причинять боль», — думал Чарльз, глядя как у горизонта зардеет заря. В школе Ксавье был растерянным. Бессонная ночь и мысли об Эрике не давали ему сосредоточиться на занятиях. Ему было тяжело принимать решение, которое сильно изменит его жизнь. Хотелось, чтобы момент принятия не наступал никогда. Чарльз думал и думал, хотя подсознательно уже все решил. 10 апреля, 16:47, Чарльз Ксавье: «Удобно говорить? Хочу поговорить об одной вещи…» «Все, обратного пути нет», — Чарльз закрыл лицо руками, ожидая ответа, — «Должно произойти что-то ужасное, чтобы изменить мое решение». Тяжело. Тяжело осознавать, что ты сам исключаешь из своей жизни лучшее, что в ней есть. 16:48, Эрик Леншерр: «Не очень. Еду в автобусе». 16:49, Чарльз Ксавье: «Хорошо. Напиши, как будет удобно». «Еще немного времени "побыть с тобой". Прости, Эрик. Ты ведь еще не знаешь, что это будет наш последний разговор», — из голубых глаз Чарльза покатились слезы. Он не хотел оставлять Леншерра, но так будет правильно. Всепоглощающее чувство одиночества накатило на Чарльза. Он почувствовал, что одинок, как никогда раньше, что никого нет. И, вероятно, не будет… Звук уведомления вырвал мужчину из потока мыслей. «Значит вот он, момент, когда я останусь один», — в горле встал ком. Больно. Невыносимо больно. 10 апреля, 16:56, Эрик Леншерр: «Я жив только благодаря тебе». «Господи! Я не могу!» — вырвался у Чарльза крик. Слезы текли по щекам сплошным потоком. 16:58, Чарльз Ксавье: «Что произошло?!» Минута. Пять минут. Десять минут. «Он же жив. Он точно жив. Он сам это написал. Но вдруг с ним случилось что-то очень плохое. Вдруг он в больнице. Или что-то еще…» — теперь Чарльз не находил себе места от волнения, — «Я должен знать, что у него все в порядке, даже если потом я и закончу начатое». Чарльз переживал. Переживал чертовски сильно. Так сильно, что теперь совсем не был уверен, что скажет Эрику то, что собирался. А Леншерр все не отвечал. Чарльз старался не думать, что же могло произойти, но в голове то и дело проскакивали ужасающие картины. 10 апреля, 21:43, Эрик Леншерр: «Была авария. Я задержался буквально на минуту, чтобы прочитать твое сообщение». 21:43, Чарльз Ксавье: «С тобой все в порядке? Ты мог погибнуть, Эрик!». 21:44, Эрик Леншерр: «Я в порядке. Жив и здоров. Спасибо, что ты написал мне именно в тот момент». «Пожалуйста, друг мой», — идея прекратить общение выветрилась из головы. Потерять Эрика было страшнее, чем Чарльз думал.