Трансформеры: Зазеркалье. Введение

      Два меха вошли в Комнату Перехода: один с неподъёмной тяжестью на Искре, второй — ничем не выражающий своих истинных эмоций. Встретила их молчащая фемма, огнём оптик прожигая первого меха насквозь и угрожающе перебирая когтями. Из коридора выглядывали ещё два Десептикона, нежелающие попасть под перекрёстный огонь накипающего конфликта, и за их спинами нервно тряслись крылья и колёса. Брейкдаун должен был признать, что давно не оказывался в настолько опасной ситуации. Однако пора было пожинать плоды его трудов и отвечать по заслугам — насколько сильно бы это не навредило его функционированию. Но выдержать взор горящих оптик феммы было невозможно, и потому он, ощущая невероятный стыд, упёр взгляд в пол, стиснув кулаки.       Мегатрон, внимательно переводя оптики с Крушителя на Эйрахнид, остановил их взгляд на первом и, ободряюще кивнув, убрал серво с его наплечника и слегка подтолкнул вперёд. Оранжевый мех, обречённо вздохнув, поднял голову и сразу встретился взглядом с паучихой, чьи губы были сжаты в такую тонкую линию, что были практически незаметны. Вот-вот из-за её спины выстрелят острейшие дополнительные конечности, и от Брейкдауна, одного из последних Крушителей, останется только жалкое пятнышко на полу…       Но нет. Не пока он скрывает у себя в корпусе её приёмного спарклинга. Ведь так?..       Шумно сглотнув, робот с трудом активировал вокалайзер и пробормотал: "Эйр, клянусь Все-Искрой, я не хотел…" — но, резко подняв манипулятор, паучиха мигом заставила его замолчать, прикусив глоссу. Мехи застыли в тревожном ожидании, когда Эйрахнид, прикрыв оптики, устало поскребла между ними когтями и протянула вперёд серво ладонью вверх.       — Молись Праймусу, чтобы Джек был в порядке. — процедила она, вновь смотря Брейкдауну в лицо. Он быстро стрельнул паникующим взглядом в сторону Мегатрона, и тот ещё раз молча кивнул, сложив манипуляторы на груди. Скрепя Искру, Крушитель подчинился, и пластины на его груди разошлись в стороны, открывая кабину со свернувшимся в клубок спарклингом внутри.       — Ох, мой бедный малыш… — прошептала фемма, трясущимся серво вынимая мальчика из кабины. Брейкдаун, глядя на подрагивающее маленькое тельце и будто остекленевшие глаза Джека, уставившиеся в пустоту, почувствовал, как его Искра, и так изорванная на части, дробится в очередной раз, посылая боль от раскола через весь корпус и заставляя его снова стыдливо упереть взгляд в пол, бессильно опуская манипуляторы.       Эйрахнид, заворковавшая было с Джеком, в ответ на какое-либо отсутствие реакции прижала его к груди и устремила беспомощный взгляд в сторону Мегатрона, чувствуя, как собирается в уголках её оптик охлаждающая жидкость. Вождь, нахмурившись, ступил мимо Брейкдауна к ней и устремил напряжённый взор оптик на дрожащего Пакса, который на мгновение стрельнул в его сторону взглядом и тут же уставился обратно на стену.       Уголки губ гладиатора дёрнулись вниз, и он кивнул своим мыслям. Повернувшись к паучихе, ожидающей ответа, он тихо произнёс: "Праймус-Пакс не ранен физически. Однако я узнаю его взгляд, ибо видел его в чужих оптиках уже слишком много раз".— мех осторожно поднял серво, и Эйрахнид, поколебавшись пару мгновений, максимально мягко переложила Джека ему на ладонь. Тот даже не среагировал, лишь плотнее обхватив колени и пряча в них лицо.       — Тогда что с ним, Мегатрон? — перекрывая дрожь в голосе, вопросила фемма. — Снова заболел лихорадкой? Или какой-то новой земной болезнью?..       Мегатрон покачал головой и прикрыл оптики. Видеть человеческого детёныша, всегда активного, весёлого и жизнерадостного, в таком состоянии давило на него сильнее, чем глубочайшие из шахт Кибертрона, но это было неотвратимо. Рано или поздно мальчик бы узнал, что на самом деле происходит между Автоботами и Десептиконами, и гладиатор давно со страхом ожидал, когда наступит этот момент. Голос совести уже не раз взывал к нему, требуя рассказать Джеку всю правду, не приукрашивая и не убирая слишком, как ему казалось, мрачные моменты, но неразумная часть процессора убеждала в ответ, что Пакс пока был слишком юн и мог мало что понять. Только со временем лидер Десептиконов вынужден был признать, что главной причиной было то, что он хотел максимально оградить спарклинга от опасности и дать ему хоть немного насладиться детством, которого когда-то был лишён сам. Вождь слишком поздно понял, что мальчик лишился шансов на нормальное детство ещё в момент, когда потерял мать и был забран на инопланетный корабль, где просто не мог вечно избегать кибертронских конфликтов.       И теперь ошибка Мегатрона вновь понесла за собой слишком тяжёлые последствия не только для него, но и для близких ему существ.       — Пакс впервые увидел своими глазами, что такое война. Он поражён страхом. — наконец ответил вождь, открыв оптики и посмотрев на спарклинга. — Объясни я ему всё гораздо раньше, этого могло бы не произойти.       Оптики Эйрахнид на мгновение дёрнулись, и она испуганно посмотрела на меха:       — Нет, Мегатрон, в произошедшем нет твоей вины!.. — запротестовала было фемма, но была прервана лидером:       — Нет, Эйрахнид. Как я и пытался сказать ранее, во всём этом часть вины лежит на всех нас. — стальным тоном произнёс Мегатрон. — Но в большей степени на мне, как вашем лидере.       Паучиха была поражена суровостью на лицевой пластине вождя, который устремил взгляд на Старскрима и Нокаута, всё ещё с опаской выглядывающих из коридора.       — Мы закончим наш разговор в медотсеке. Корпус Брейкдауна сильно повреждён, и его нужно немедленно починить. — обратился мех к подчинённым, направляясь в сторону выхода. Эйрахнид поспешила за ним, постоянно поглядывая на Джека на его ладони, а Крушитель, услышав своё имя, дёрнул было головой, но, не смея поднять взгляд, тоже поплёлся прочь от закрытого Земного Моста, с трудом волоча педы по полу.       Шпионившие мехи быстро отпрыгнули в разные стороны, пропуская Мегатрона с Эйрахнид, и сочувствующе уставились на Брейкдауна, который остановился возле них с абсолютно несчастным выражением лица. Сикер, посмотрев в его помигивающий оптик, тяжело вздохнул и осторожно потрепал его манипулятором по наплечнику.       — Не волнуйся так, мы все склонны совершать ошибки. Даже я. И это ничего, правда! — заверил лейтенант Крушителя, усердно кивая в подтверждение своих слов. — Конечно, наши ошибки не всегда приводят к масштабным поломкам в корпусе и приведению в ярость половины команды, но, думаю, ты понял.       Брейкдаун прерывисто вздохнул и вновь уставился в пол, а Нокаут, выслушав Старскрима, цыкнул глоссой и закатил оптики.       — Как всегда, Скрим, твои слова так же теплы, как глубины космоса. — саркастически заметил медик, на что тот извиняющееся пожал плечами. Посмотрев же на смятую спину Крушителя, где в некоторых местах сквозь броню просматривалась протоформа, врач чертыхнулся и сжал кулаки.       — Во имя Все-Искры, Брейк, ты выглядишь так, будто по тебе протоптался отряд предаконов! — заявил Нокаут и, схватив его за манипулятор, резко потянул за собой. Оранжевый мех что-то протестующе пробормотал, но его друг, не терпя возражений, стремительно зашагал в сторону медотсека, буквально волоча Брейкдауна по полу. Старскриму ничего не оставалось, кроме как устало стереть охлаждающую жидкость со лба и поспешить за соратниками, подумав, что после всех этих побегушек и волнений обязательно проведёт в полёте не менее одного полного звёздного цикла.       Мегатрон и Эйрахнид уже ждали мехов в медотсеке. Вождь выжидающе и сурово смотрел на них, а паучиха, шепча слова успокоения, с максимальной осторожностью обматывала паутинными бинтами ссадины на теле Джека, который всё ещё не реагировал на происходящее вокруг. Чуть поодаль от них на поднятой койке Саундвейв продолжал пребывать в стазисе, и тихая трель прицепившегося к его корпусу Лазербика, звучащая как плач по хозяину, подавляла Десептиконов даже сильнее, чем просто вид павшего товарища.       Губы Нокаута дёрнулись, когда он вновь увидел искалеченного разведчика, но он заставил себя в первую очередь сфокусироваться на Брейкдауне, которого едва не волочил за собой по полу. Стараясь не задевать его разбитую спину, медик мягко подвёл и посадил друга на другую койку, после чего наставительно поднял коготь и приказал: "А теперь ложись на живот и постарайся совершать как можно меньше движений, когда я буду втирать тебе в спину нанопасту!"       Крушитель слегка кивнул и покорно выполнил команду, разместившись так, что его манипуляторы свесились с койки. Нокаут же подбежал к ящику с инструментами, стоящему возле стенда с монитором возле койки Саундвейва, и не смог не задержаться у монитора, чтобы проверить состояние бедного разведчика. Медик скрипнул дентами и с трудом подавил желание треснуть кулаком по экрану, глядя на неколеблющуюся линию пульса и отсутствие какой-либо процессорной активности. Засеки он хотя бы небольшой импульс в процессоре, говорящий о том, что до сознания меха можно было достучаться, Нокаут бы сразу использовал психо-кортикальное соединение, чтобы пробудить его подобным образом, но в данный момент это представлялось абсолютно невозможным: любой смельчак, кто постарается "прыгнуть" в неработающий процессор, окажется заперт в нём как минимум по тех пор, пока тот не включится своим путём, если вообще сможет заработать.       Покачав головой и чертыхнувшись себе под нос, доктор Десептиконов стал рыться в ящике, бросая взгляд на Лазербика на груди у Саундвейва. Он заметил, что оптики миникона светились красным, как в моменты, когда он синхронизировался с хозяином в обмене информацией и телепатическом общении. Это заставило медика вспомнить о многочисленных исследованиях и теориях по поводу уникальной связи кибертронцев и их миниконов: уже не раз было доказано, что эта связь была не просто союзом, заключённым с целью защиты друг друга от опасностей окружающего мира или из-за отсутствия иной компании, как это происходило между людьми и их питомцами. Гораздо правильнее было называть союз между мехами и миниконами полноценным симбиозом — мех мог даже позволить миникону жить в своём корпусе и питаться от него, и между ними при особо сильном уровне симбиоза устанавливалась телепатическая связь. Миниконы в свою очередь наиболее чутко чувствовали эмоции и состояние хозяина, в том числе его боль, и в результате экспериментов было установлено, что они невероятным образом оказывали на владельцев и партнёров лечебное воздействие. Медик не хотел подавать себе ложных надежд, но не мог отделаться от мысли, что Лазербик оставался их последним шансом пробудить Саундвейва из его стазиса — если его ещё можно было пробудить.       Решив не трогать лишний раз миникона и его несчастного хозяина, Нокаут достал наконец из ящика тюбик с нанопастой и поспешил обратно к Брейкдауну, на ходу выдавливая на серво густую голубую массу.       — Прости за задержку, но теперь соберись и постарайся не дёргаться!.. — посоветовал медик и опустил манипулятор с пастой на искореженный корпус. Крушитель выдохнул сквозь сжатые денты, но ничем больше не выразил неудобства, так что мех стал мягко растирать массу по спине пациента. Необходимо было сначала обезболить наиболее повреждённые места корпуса, прежде чем приступать к починке и удалению непригодных к восстановлению пластин.       Брейкдаун, однако, явно стремился нарваться на большие проблемы. Ничего иного Нокаут не мог предположить, когда тот, тяжело сглотнув, вновь обратился к Эйрахнид:       — Эйр, я правда так виноват перед тобой… перед всеми вами… — пробормотал Крушитель, обведя взглядом помигивающего оптика присутствующих. Фемма на мгновение дёрнулась, но тут же зашипела и продолжила накладывать на спарклинга бинты, уже практически замотав его в кокон. Старскрим попытался было движением серво возле шеи остановить крупного меха, но тот продолжил: "Да, я — полный болван, это точно. Но честно, я не думал, что всё пройдёт так…"       Когти Эйрахнид прорвали насквозь бинт, который она собиралась наложить, и она так резко обернулась к Брейкдауну, что её голова едва не слетела с шейных шарниров. Нокаут мигом прикрыл собой пациента, но прежде чем паучиха успела что-либо сказать, её неожиданно прервали:       — Дядя Брейк не виноват! — раздался звонкий голос. Десептиконы мгновенно обернулись к Мегатрону, на ладони у которого Джек вдруг отпустил колени и медленно поднялся на ноги.       — Джек?.. — непонимающе вопросила было фемма, но мальчик, потряся головой, ровным голосом сказал: "Я заставил его взять меня с собой. Дядя Брейк старался отговорить меня, но я шантажировал его, не оставив ему выбора".       Оптики паучихи едва не вылезли на её лоб. "Заставил взять"? "Шантажировал" ? "Не оставив выбора"?! О Праймус, её бедный спарклинг повредил себе голову!..       — Паучок, что ты… о чём ты говоришь? — выдавив на лицевой пластине улыбку, поинтересовалась фемма. Старскрим и Нокаут же и не старались скрыть шок на лице. — Я понимаю, что ты хочешь помочь «дяде Брейку», но правда, не стоит…       — Но это правда! — громко возразил Праймус-Пакс, сжав кулаки. — Я услышал, как он говорил с Вехиконами о том, что хотел пойти за Ботами, и пригрозил рассказать всё Дяде Мегзу и остальным. — Брейкдаун поднял было серво, пытаясь остановить Джека, но это было бесполезно: "Я просто, я просто должен был пойти с ним, чтобы не потерять его также, как Дядю Вейва! Но я не знал…" — мальчик замотал головой и опустил её, бессильно опустившись обратно на ладонь Мегатрона.       —… я даже не ожидал, с чем вам всем приходится сталкиваться за пределами «Немезиды». — закончил Джек, спрятав лицо в ладонях.       Эйрахнид, собирающаяся было разразиться тирадой, приоткрыла рот и поражённо заморгала, переводя взгляд со спарклинга на покалеченного Крушителя, который стыдливо отвернулся, уставившись в койку. Нокаут, почувствовав, что напряжение спало, ещё раз с осторожностью посмотрел на паучиху, после чего нанёс на спину меху ещё нанопасты, втирая её с особым усердием. Старскрим же вжался в стену, решив не привлекать к себе лишнего внимания, и теперь с плохо скрываемым волнением посматривал в сторону Джека, скрестив серво на груди.       Придя в себя, паучиха сглотнула Энергон и протянула к спарклингу дрожащий манипулятор.       — О Джек, не надо винить себя… — прошептала Десептиконка, но Пакс быстро замотал головой, и фемма отдёрнула серво, закусив губу.       Тут наконец подал голос Мегатрон, терпеливо ожидающий этого момента:       — Эйрахнид права, Пакс. Ты не можешь винить себя в том, что не знал, чего просишь. — тихо сказал вождь, и Джек резко обернулся к нему, смотря мокрыми глазами в погрустневшие оптики. — Ведь в твоём незнании виноваты именно мы, и в частности я.       Гладиатор поднял оптики, встретившись взглядом с выжидающе смотрящими на него подчинёнными, и тихо выдохнул. Он слишком долго не давал им объяснения, но время пришло. Разумеется, услышать тяжёлую правду может оказаться для них болезненно, но не так, как больно будет ему самому рассказать её. Бремя, которое обязан нести каждый настоящий лидер.       — Прежде чем узнаешь всю правду, Пакс, скажи только одно: ты был здесь и видел сообщение Рэтчета? — медленно спросил Мегатрон. На мгновение мальчик отвёл взгляд, после чего лишь кивнул, подтверждая опасения вождя. У остальных Десептиконов, кроме Брейкдауна, перехватило дыхание, и они застыли, не отводя взгляда от Джека.       — В таком случае скажи ещё кое-что… — произнёс гладиатор и развернулся по направлению к Саундвейву. Эйрахнид охнула и едва не кинулась перекрыть спарклингу обзор, но тот, хоть и дёрнулся, но не отвёл взгляд от осквернённого, испорченного корпуса.       — Что ты чувствуешь, видя Саундвейва таким? — задал вопрос Мегатрон, внимательно смотря на мальчика.       Джек впал в ступор. Вопрос вождя застал его врасплох, и теперь он с трудом пытался собрать воедино противоречащие эмоции. Что именно он чувствовал сейчас, и тогда, когда в первый раз увидел совершенно изменившегося Саундвейва? Ответ казался ему очевидным: разумеется, он должен был испытать страх, дикий ужас от увиденных зверств!       Но, к его собственному удивлению, он не ощутил страха даже когда Оптимус Прайм вырвал вокалайзер из горла разведчика. Может, отвращение? Что ещё можно испытать, глядя на вогнутые внутрь новые педипуляторы разведчика? Ручные и грудные пластины, сделанные из пластин распотрошённых Вехиконов?       Но при этом Джек прекрасно осознавал, кто находился при этом перед ним. Истерзанный корпус скрывал в себе не какого-то монстра, сотворённого манипуляторами безумного Автобота. Несмотря на его пугающий вид, этот робот всё ещё оставался его любимым Дядей Вейвом. Мехом, который до поздней ночи устраивал для него дискотеки, когда Эйрахнид или Мегатрон покидали «Немезиду». Тем, кто в любой момент был готов сорваться на его зов, стоило ему только услышать мальчика за полкорабля. Так что он не испытал отвращения ни на секунду.       Гнев, непонимание, шок: кавалькада этих эмоций атаковала Пакса с силой многотонной бомбы, когда он увидел сообщение Рэтчета. Но центровым всё равно оставалось иное чувство — и теперь Джек наконец понял, чем именно оно являлось.       — Я чувствую… — Пакс прерывисто вздохнул и прикусил губу, глядя на своё отражение в дисплее на лице Саундвейва. — Мне больно, Дядя Мегз. Видеть Дядю Вейва таким — это… больно.       Мегатрон понимающе кивнул и, мягко положив коготь на голову спарклинга, развернул его обратно, освобождая от болезненного вида.       — Разумеется. Как и всем нам. — Джек снова поднял взгляд на лидера Десептиконов, который смотрел на него со смесью сочувствия и решимости.       — Эта боль в твоей Искре, или же сердце — каждый из нас испытывает её, когда дорогие его Искре существа испытывают страдания. И за многие годы, даже века она стала частью каждого из нас, потому что за стенами нашего корабля всё это время ведётся война: война, построенная на боли. — Пакс склонил голову набок, а Мегатрон, прикрыв оптики, начал перечисление:       — Боли от потери родных и близких… — по корпусу Старскрима прошла дрожь, и он скорбно склонил голову; крылья его опустились до уровня талии.       — … или от потери совершенно незнакомых существ. — манипулятор Нокаута дёрнулся, и он нанёс нанопасту на оголённую протоформу Брейкдауна.       — Боли физической… — Крушитель зашипел сквозь сжатые денты, когда медик стал оттирать с его протоформы густую массу.       — …и боли душевной. — Эйрахнид свела вместе когти и отвела оптики, прекратив буравить взглядом спарклинга и Мегатрона. Лидер Десептиконов же вновь указал серво в сторону Саундвейва и произнёс: "Произошедшее с Саундвейвом — это далеко не редкость на войне, которая так долго была скрыта от тебя. Не будь я таким глупцом, я рассказал бы тебе всю правду гораздо раньше, и сейчас ты бы не испытывал нестерпимую боль". — гладиатор сжал кулак и зарычал от злости на себя.       Джек поражённо приоткрыл рот и снова сел, смотря себе на ноги. На несколько минут в медотсеке воцарилась тишина, и казалось, что каждый из присутствующих боялся прервать её раньше времени, пока мальчик не сделал это первым:       — Но как же все истории, которые ты рассказывал, Дядя Мегз? — спросил он неуверенным голосом. Мегатрон приподнял бровь, и мальчик пояснил: "Про твои победы в гладиаторских поединках Каона? Про ваши приключения на других планетах? Про борьбу со злым Сенатом? Вы же всегда всех побеждали! Боты и плохой Прайм ведь боятся вас, разве не так?"       Пакс выжидающе уставился на Чемпиона Каона, и тот устало поскрёб когтями между оптиками. Романтизация кровавых побоищ и темнейших моментов истории, её перепись в выгодном переписчикам свете — не на это ли жаловался много аноциклов назад Орион Пакс, проведший не один ворн в качестве архивариуса Библиотеки Иакона? Не это ли стремились делать Сентинел Прайм и коррумпированный Сенат? Разве не боролся против этого когда-то сам Мегатрон?       В конце концов он и сам оказался не сильно отличающимся от своих главных врагов. Как он мог позволить себе попасться в подобную ловушку? Неужели аноциклы войны и вправду заставили его забыть, за что — и против чего — он боролся?       Неужели он действительно рано или поздно станет новым Сентинелом, о чём предупреждал его Орион-Оптимус?       — Нет. — выдохнул лидер Десептиконов, сжав кулак. Джек вздрогнул, и гладиатор перевёл на него пронзительный взгляд лазурных оптик.       — Я слишком долго лгал тебе, Праймус-Пакс. Но клянусь тебе, что с этого момента ты можешь спрашивать меня обо всём, что тебе угодно, и я буду говорить тебе правду, и только правду. — Мегатрон приложил кулак себе к груди. — Клянусь Все-Искрой, что с этого момента никакой больше лжи.       Мальчик зажевал губу и задумчиво уставился на стену, постукивая пальцами по металлической ладони. Подчинённые вождя будто впали в транс, из которого вышли, когда тот обернулся к ним, внимательно обводя взглядом каждого из них.       — И именно поэтому теперь я обязан объяснить свои ранние слова о части нашей вины в произошедшем с Саундвейвом. — объявил мех, опустив кулак.       Старскрим, отведя взгляд в сторону, глухо выдохнул и качнул головой: "Мы не спасли его вовремя. Я знаю…" — но Мегатрон отрицательно покачал головой, заставив сикера удивлённо поднять брови.       — Мы не можем привести его в сознание? — попробовал Нокаут и получил тот же ответ, вызывая его недоумение.       — Не отомстили шлакоблокам, сделавшим это с ним? — подал голос Брейкдаун, постаравшись подняться, но быстро упал назад, когда медик надавил ему на спину.       Гладиатор поднял серво, призывая всех к молчанию, и выждал небольшую паузу, прежде чем сказать: "Мы все совершили одну важнейшую ошибку: мы забыли о том, что всё ещё находимся на войне".       Десептиконы застыли, будто молнией поражённые, и расширенными оптиками уставились в пустоту. Разумеется, они ещё не поняли, что именно Мегатрон имел в виду, и необходимо было объяснить им как можно более вкрадчиво и мягко. Самому Мегатрону понадобилось слишком много времени, чтобы осознать правду, к которой он пришёл, и будет совершенно нормально, если им тоже понадобится больше времени на понимание.       — С момента, когда мы покинули Кибертрон, мы позволили себе расслабиться. Чем дальше мы отдалялись от нашей потерянной планеты, тем разобщённее становились. Наши ряды постепенно дробились, пока от армии Десептиконов не остался всего лишь один корабль с совсем небольшим отрядом на борту. — вещал вождь, медленно обходя медотсек и задерживая взгляд на каждом из подчинённых по очереди. — Мы забыли об осторожности. Стали совершать необдуманные вылазки. Подвергать опасности совершенно не относящихся к нашей войне существ. — мехи и фемма стыдливо склоняли голову под взглядом лидера, пока он продолжал: "И всё это было следствием того, что мы забыли важнейший факт: хоть поле боя нашей войны и сменилось, она стала лишь более масштабной, решающей судьбу уже не одного мира…" — гладиатор слегка вытянул серво с Джеком, будто привлекая к нему внимание. — …и не одной расы.       Старскрим отлип от стены и подошёл ближе к лидеру с трясущимися за спиной крыльями. Эйрахнид, завороженно слушая Мегатрона, шагнула к нему, не отводя от него взгляд. Нокаут прекратил сдерживать Брейкдауна и даже помог ему подняться, чтобы присоединиться к образующемуся кругу. Лидер Десептиконов же, на мгновение почувствовав себя, как на арене в ямах Каона, с каждым словом говорил всё громче, и голос его едва не отдавался эхом в медотсеке и соседнем коридоре.       — И тем, что они сделали с Саундвейвом, Автоботы лишь напомнили нам, что стоит на кону и почему мы обязаны сражаться с удвоенной, даже утроенной силой! — заявил Мегатрон, подняв кулак. — Десептиконы! Не мы начали эту войну, но нам суждено её закончить! И мы продолжим сражаться, пока все не станут едины!       Окружившие его роботы молчали всего мгновение, прежде чем разразились громогласными криками, также воздев кулаки. Даже Джек присоединился к остальным, почти перекрикивая их.       Глядя на своих подчинённых, гладиатор не мог сдержать охватившего его чувства невероятной гордости. Они последовали за ним от самого Кибертрона, прошли вместе жар и холод, и сейчас, спустя аноциклы борьбы, всё ещё полны готовности продолжать её. Десептиконы ни разу не подвели его, и Мегатрон мог лишь молиться Праймусу, что сам сможет оставаться достойным своих подчинённых. Своих друзей.       Своей семьи.       Вдруг клич присутствующих заглушила звенящая трель Лазербика. Кибертронцы и человеческий детёныш развернулись к лежащему в стазисе Саундвейву и оцепенели. Нокаут был первым, кто переборол ступор и шагнул к нему, вытягивая вперёд дрожащие манипуляторы.       — Во имя Все-Искры, исследования не врали… — с благоговением прошептал медик, и его лицо расплылось в улыбке во все денты.       Оптики Лазербика прекратили гореть красным и потухли, пока миникон отключился на подзарядку.       Вначале показалось, что ничего не изменилось. Но совсем скоро линия пульса Саундвейва на мониторе внезапно колыхнулась и стала стабильно искривляться в такт пульсации Искры, и ей стали вторить волны процессорной активности, освещая красным фиолетовый монитор.       Коготь Саундвейва дёрнулся, и его правый манипулятор сжался в кулак.