Summers End

      Встряхни, сложи, повтори.       Кажется, Минхо пакует вещи уже несколько часов, с тяжёлым сердцем откладывая свитеры Джисона в сторону, не в силах убедить себя упаковать их вместе с остальными рубашками и штанами. То ли потому, что ненавидит видеть их застёгнутыми, то ли потому, что не хочет, чтобы запах Джисона был смыт небытием, которым является шкаф Минхо.       Это похоже на предпоследнюю главу книги, которую вы никогда не хотели бы закончить на краю чего-то печального, когда Минхо опустошает свой шкаф и аккуратно складывает ракушки и камни, которые они с Джисоном собирали на протяжении всего лета, в одну из мягких шляп, которую он никогда и не носил, и кладёт в свой рюкзак для безопасного хранения.       Далеко над пляжем кричат чайки, и Минхо был бы не прочь закрыть окно в своей комнате, если бы день не был таким чудесным. Полная противоположность меланхолическому чувству, которое, кажется, полностью охватило парня.       Небо покрыто слоем облаков, но не такой душной серостью, которую можно было бы ожидать от острова. Они бледны, как сахарная вата, превращая небо в море ненасыщенных голубых и золотистых оттенков от медленно заходящего солнца. Минхо не смотрел на время с тех пор, как начал собирать вещи, предпочитая держаться на расстоянии от часов.       Осталось только сосчитать до того, чего он так боялся.       — Милый, хочешь покушать? — Ю просовывает голову в комнату, и парень ловит короткую вспышку печали в её глазах после того, как она увидела пустую комнату. Всё упаковано и сложено на диване, задвинутом в угол комнаты. Все полароиды аккуратно сняты со стен, подоконник голый — не считая облупившейся краски, которую, как Ю и Минхо шутили, они должны были отшлифовать ещё несколько недель назад. Простой матрас, на который Ю обещала достать каркас, когда появится время.       Тогда казалось, что у них есть всё время в мире.       Сейчас пустые стены смотрят на них, и Минхо думает, что всё, что делало комнату его собственной, теперь убрано, оставив его с жутким чувством, названия которого он не знает.       Это печально. Так Минхо ещё никогда не чувствовал себя.       — Не уверен.       Ли хочет быть заключённым в объятия, которые, как он знает, никогда не отпустят его, но в то же время, мысль о том, что его коснутся, вызывает у него неприязнь. Минхо думает, что голоден, но мысль о еде наполняет его слабым чувством тошноты, заставляющим колебаться. Он хочет вернуться назад и заново пережить всё лето, и ценить каждое мгновение, проведённое с ногами, утопающими в тёплом песке, и солёной водой, стекающей по горлу и вызывающей кашель. Хочет заново пережить свой первый поцелуй и первую встречу с Джисоном, дни, которые он провёл в закусочной, рассказывая о своей жизни в городе тем, кто заботился о нём. Хочет вернуться в тот день, когда его шея затекла, во время ночёвки у Уджина, а затем, проснувшись, обнаружил, что весь пропах древесным дымом.       Минхо складывает свой любимый свитер, удивляясь, когда он стал таковым. Он любит спать в нём, особенно в вечера просмотра фильмов, когда он и Тётя Ю знали, что оба заснут на диване. Тётя такая же ворчливая, как и он, только с гораздо большей решимостью. Она разбудила его в два часа ночи и утащила в комнату. На следующее утро, когда он встал со следами от наволочки на щеке и волосами, похожими на крысиное гнездо, завтрак ждал его на кухне. Из-за нескольких стирок, текст на лицевой стороне свитера побледнел, и Минхо оставил его на кровати, чтобы солнце обесцветило новое пятно на подоле, появившееся несколько ночей назад, когда они с Ю готовили тофу.                     В тот день Ли спросил, откуда у Ю этот свитер и почему она спрятала его в комнате.       — Ох, ээ… — Минхо наблюдает за тем, как женщина хмурится и поджимает губы, словно задумывается. — Это был подарок для меня. От моего бывшего жениха.       — Бывшего жениха?       Ю кивнула, не сводя глаз с тушёного мяса, которое продолжала помешивать.       — Да, очень давно. Ещё до того, как ты родился.       — Это одна из причин, почему вы с моей мамой не разговариваете? — спросил Минхо, зная, что Ю попросит его остановиться, если не захочет говорить об этом. Он будет уважать её выбор, но действительно надеется, что она даст хоть какой-нибудь ответ.       — Нет, всё это произошло примерно в одно и то же время, хотя, ссора с твоей мамой была скорее следствием, — вздыхая, произнесла Ю, убирая кастрюлю с плиты. — Я сказала ей кое-что, что считала правильным, и они с твоим отцом подумали, что это из-за того, что я скорблю. Вероятно, они были правы, по крайней мере, частично.       — Что ты сказала им?       Последовало долгое молчание, и на мгновение Минхо подумал, что Ю просто-напросто не собирается отвечать.       — Тебе был где-то год. Я часто приезжала к вам, большую часть времени ухаживала за тобой, пока родители были заняты работой. Я уверена, что всё это потому, что они чувствовали себя виноватыми, потому что как бы тяжело им ни было выражать эмоции, они заботятся. И ты это знаешь. В итоге, они сказали мне, что твоя няня спрашивала, когда сможет вернуться, а иначе уйдёт от них в скором времени, но… Я подумала, что это неправильно, и сказала им об этом.       Минхо съёжился, представив себе этот разговор.       — И им это не понравилось, не так ли?       Ю фыркнула и качнула головой, поправляя выбившуюся прядь волос за ухо, и прислонилась к кухонной стойке, сложив руки на груди:       — Нет, ни капли. Они решили, что я сильно сближаюсь с тобой, и, скажем так, объяснили мне, что вернут тебя на присмотр няне… Среди прочего.       — Дай угадаю, ты расскажешь мне обо всём, когда я стану старше? — спросил Минхо тоном человека, который слышал подобную фразу уже не раз.       — Может и нет, милый.                     Свитер возвращается в тот самый ящик, из которого Минхо достал его ещё в начале лета, и когда он закрывается, парень чувствует, как Большая Плохая Вещь на момент овладевает им, но это лишь тень того, что когда-то с ним было. Одиночество накатывает, но так же быстро исчезает.       Минхо с глухим звуком откидывается на матрас и оглядывает простые стены, на которых всего несколько часов назад висело столько воспоминаний. Вспоминает, как в дождливый июльский день, они вместе с Ю на старую нитку и прищепки крепили полароиды, которые подарил Сынмин, сказав, что у него самого их очень много.       Потолок усыпан звёздами, гораздо более яркими и новыми, чем в комнате Джисона. Минхо думает, что на самом деле это дело рук Джисона, но именно Ынджун отдала ему завернутую в бумагу коробку и сказала, что, по её мнению, ему это понравится.       Все парни помогли ему налепить их, после чего поужинали на крыльце, и всякий раз, когда Джисон целует его в щёку или берёт за руку, Минхо чувствует, как румянец приливает к его щекам, потому что видит, как за всем этим с другого конца двора с гордой улыбкой наблюдает Ю.       Теперь же это просто пустая комната с пластиковыми звёздами на потолке.       Ли долго лежит в тишине, рассматривая каждую трещину и вмятину на потолке. Он мог бы лежать так часами, но ему нравилось думать об этом как об одном мгновении, о времени, застывшем вместе с ним Здесь. Он слышит Ю, тихо напевающую что-то на кухне, и океан, который шумит через открытое окно.       — Минхо.       Минхо подпрыгивает, когда слышит, как кто-то шепчет его имя, и вздрагивает, когда что-то ударяется о стекло окна. Это не громкий звук, но в доме тихо, так что ему удаётся привлечь внимание.       Он садится, сдувая прядь волос с глаз, затем наклоняется и осматривает окно.       На улице не так уж и много того, чего Минхо ещё не видел, особенно, после нескольких дней, проведённых за окном, любуясь солнцем, просачивающимся сквозь деревья. Даже старые птицы гнездятся на ветке у окна. Парень всё лето надеялся, что однажды утром проснётся, услышав пение птиц, но Ю с грустной улыбкой сказала ему, что они не прилетают на остров так поздно летом, и вернутся, вероятно, когда придёт весна, спустя долгое время после того, как Минхо соберёт вещи и в последний раз захлопнет окно.       Он подавляет желание хандрить, обнаруживая, что оно стирается из сознания, как только в поле зрения появляется каштановая макушка и знакомая улыбка, заставляющая сердце подпрыгнуть.       — Джисон, какого хуя..! — задыхается Минхо, как только в удивлении падает обратно на матрас, наблюдая, как младший выбирается из кустов, где прятался прямо под окном. Он заглядывает в комнату — роста хватает, чтобы подбородок доставал до окна.       Уже поздно для того, чтобы Джисон заскочил к Минхо в гости. Ли знает, что любимая часть дня младшего — ужин с семьёй, и он всегда выскальзывал из дома, чтобы по тропинке сбежать к себе домой, где его ждала еда, приготовленная, конечно же, Ынджун.       Минхо помнит вечер накануне отъезда Чана и Феликса в Австралию, когда они все решили устроить большой званый ужин.       Он был не таким уж и большим, но все направились к дому Хана, где он, Ёнхён и сам Минхо провели день, развешивая гирлянды по всему двору и устанавливая большую палатку посреди двора, чтобы было где разместиться. Под этой палаткой сидело гораздо больше людей, чем Минхо когда-либо видел в городе.       Это был грустный ужин после всей еды и смеха, и Минхо чувствовал глубокую боль в сердце каждый раз, когда видел Уджина и Чана, держащихся за руки у огня, оба не замечали остального мира, когда Бан уткнулся в изгиб шеи старшего. Однако никто не доставлял им никаких хлопот, и не только сердце Минхо болело за этих двоих, желая им всего наилучшего.       На следующее утро Минхо проснулся слишком рано, чтобы проводить их вместе с остальными. Он пообещал себе не плакать, но в ту секунду, когда Феликс вытащил голубой пластырь с розовыми сердечками для Минхо, парень почувствовал, что плотина треснула.       — Ну, мне всё равно больше нравятся супергерои, — с грустной улыбкой сказал Феликс, его мизинец завёрнут в пластырь с железным человеком в том месте, куда прошлым вечером он загнал занозу. — Не плачь, Мин, пластырем это не исправишь.       — Заткнись, — ответил Минхо, улыбаясь, игнорируя слёзы, стекающие по щекам и притягивая Феликса в объятия.       Феликс так же крепко обнял его в ответ и тихое сопение парня, сдерживающего слёзы, напомнило ему о том дне, когда он делал то же самое в комнате Чана и Феликса. Минхо никогда не сможет отблагодарить Феликса, определённо не словами. Он всегда будет благодарен ему за тот день, просто сидя там и хлюпая рядом с другом, который, очевидно, не мог придумать, что делать с почти разбитым сердцем Ли, но пытался изо всех сил. Впрочем, как всегда.                            Однако Джисон стоит у окна Минхо, и старшему кажется, что он ловит проблеск грусти в глазах Хана, когда тот замечает пустую комнату, пустые стены и чемодан на кровати.       — Привет.       — Привет, — усмехается Минхо, снова садится и, оперевшись локтями на подоконник, смотрит на Джисона.       Глядя на парня, Минхо вдруг чувствует себя словно в сказке. Прекрасный принц, появившийся только что, бросает камешки в окно, чтобы привлечь внимание и увести из унылой комнаты, в которой он оказался как в ловушке. Джисон действительно похож на принца с разметавшимися по ветру волосами и смотрящего на Ли с блеском в глазах и нежной улыбкой, которую старший хочет поцеловать.       — Ты чем-то занят сейчас? — спрашивает Хан, и Ли начинает что-то подозревать, когда видит озорной блеск в его глазах.       — Смотря для чего я не должен быть занят? — Минхо, флиртуя, поднимает брови и наклоняет голову вниз так, что их носы почти соприкасаются. Глаза Джисона незаметно опускаются к его губам, и уголки губ Минхо приподнимаются в понимающей улыбке, когда уши Джисона становятся ярко-красными.       — Я… Ээ, ладно, парни ээ… вытаскивают лодку Сонджина. Я хотел… Хотел узнать, не хотел бы ты тоже прийти и посмотреть с нами на фейерверки?       — Фейерверки? — спрашивает Минхо, решив поддразнить Хана. Сейчас. — А откуда у Сонджина лодка?       — О, да! На самом деле, лодки у них есть каждый год, этому нет особой причины, — объясняет парень, пожимая плечами. — И отец Сонджина — владелец островных доков, так что у его семьи есть куча лодок, которые они сдают в аренду людям. Эта небольшая, как раз для всех нас.       — Хм, хорошо. Я спрошу у Ю, — Минхо делает паузу, прежде чем быстро поцеловать младшего в губы. — Вернусь через секунду!       Парень поворачивается и встаёт, пересекает комнату и толкает дверь, только чтобы найти Ю, стоящую прямо напротив с удивлённым выражением лица. Она красиво одета, что странно, ведь в последний раз он видел её в пижаме и, казалось, она готовила ужин.       — Джисон предложил мне покататься на лодке с парнями, — говорит Минхо, разглядывая красивые серёжки в ушах тёти. — Ты ждёшь президента?       Щёки Ю вспыхивают, и она бросает взгляд на Минхо, игриво шлёпая его по плечу. Она машет Джисону, терпеливо стоящему у окна.       — Я только-только собиралась сказать тебе, друг пригласил меня на ужин.       — Друг, или друг? — спросил Минхо, зная, что позже получит нагоняй за своё безжалостное поддразнивание.       — Друг. А теперь, тебе нужно разрешение или нет? — говорит Ю раздражённым тоном, закатывая глаза и взъерошивая волосы Минхо, убирая некоторые локоны с глаз. — Да, ты можешь пойти, и скажи Сонджину, что если с тобой что-то случится, я прикончу его.       — Понял.       Минхо обнимает тётю прежде, чем она уходит, делая пометку побольше расспросить её об этом друге по возвращении. Но в данный момент у него есть свой друг, терпеливо ожидающий на улице, и Минхо видит, как тот постепенно начинает терять терпение, надувая щёки.       — Я выйду через секунду, успокойся, — Минхо закатывает глаза, хватая один из свёрнутых им шерстяных кардиганов и натягивает его. Он знает, что его волосы в абсолютном беспорядке, но предпочитает игнорировать это в пользу того, чтобы вылезти из окна и позволить Джисону словить его с тихим ворчанием. Ли соскальзывает с подоконника и приземляется прямо на его ногу.       Руки обвивают Минхо, чтобы удержать их обоих, и после приступа хихиканья, старший ловит себя на том, что смотрит прямо в глаза Джисону, широко распахнутые и красивого коричневого цвета, который Минхо так любит.       Ли выжидает момент, прежде чем коснуться лица Хана и поцеловать его, тёплое тело младшего прижимается к нему в холодном воздухе. Листья шуршат у их ног, большинство деревьев на острове голые из-за быстро падающей температуры.       Небо заполнено золотыми облаками, солнце медленно проплывает мимо них. С наступлением холодов темнота наступает раньше, и Минхо предполагает, что через час уже стемнеет, может, через два в случае, если удача на их стороне. На небе рисуется красивая картина, это не золотой час, но всё равно прекрасно. По-прежнему светло и радостно, и, находясь за домом, Минхо не чувствует осеннего ветерка, который в последние дни начал гулять по острову.       — Идём.       Джисон ярко улыбается, переплетая их пальцы вместе, через лес утягивая Минхо за собой, и на мгновение Ли чувствует лёгкость в ногах, когда пробирается сквозь слой опавших листьев, которые усеивают землю у пляжа. Солнечный свет струится сквозь деревья и окрашивает кожу Джисона золотыми пятнами, Минхо хочет заморозить этот момент и навсегда остаться в нём. Джисон оборачивается на него со слабой улыбкой и блеском в глазах, на что старший хихикает.       За всё время на острове, Минхо ни разу не видел кого-то в бухте за домом Ю, кроме того единственного раза, когда он поймал Джисона, занимающегося там сёрфингом. Но когда они вышли на берег, Ли огляделся и увидел маленькую моторную лодку, дрейфующую недалеко от берега.       — Посмотрите-ка, кто появился! — кричит Сынмин с носа лодки, наклонившись вперёд так сильно, что Минхо на мгновение испугался, что Ким вот-вот полетит лицом в океан.       К сожалению, этого не произошло.       — Секунду, я брошу якорь, чтобы вы могли сесть, — объявляет Сонджин со своего места у штурвала.       Минхо наблюдает, как с урчанием мотора медленно поворачивается лодка и так же медленно ползёт туда, где они с Джисоном стоят на берегу. Она не может подплыть ближе, чем на два метра к берегу, так что Минхо быстро снимает ботинки и подкатывает джинсы до колен, радуясь, что не надел сегодня носки.       — Блять! Блять, дерьмо! — Джисон громко ругается, входя в воду и крепко сжимая руку Минхо, когда холодная вода окружает их.       Минхо прикусывает губу, чтобы не стучать зубами. Он слышит смех с лодки, но не уверен, сколько людей там сейчас.       Лодка намного выше, чем Минхо думал, когда увидел её издалека, и на мгновение он задумался, как же ему залезть. Прежде, чем он успел над этим задуматься, появилась рука, готовая помочь подняться. Он поднял взгляд и увидел Уджина, смотрящего на него сверху вниз с нежной улыбкой, и на момент Ли становится грустно, но он улыбается старшему в ответ и хватается за руку.       Одна рука Кима сжимает запястье, а другая предплечье.       — Раз, два, три, прыгай! — считает Уджин, и Минхо слышит тихий всплеск, как только выпрыгивает из воды и старший (с удивительной силой) без проблем вытягивает его. Минхо не самый тяжелый в компании, так что, вероятно, это помогло.       — Здесь есть полотенца, если ты хочешь высушить ноги.       — Спасибо, — говорит Минхо, немного задыхаясь и чувствуя, как по ногам пробегаются мурашки. Он, наконец, может лучше рассмотреть лодку.       Рядом с ним Доун и Ёнхён ругают Джисона, когда тот сильно размахивает руками и спотыкается о лодку, зубы стучат друг о друга, когда Ёнхён смеётся над выходками своего брата. На заднем сиденье лодки Минхо видит Чанбина с полотенцем, накинутым на плечи. Как только Ким закончил помогать Ли, он плюхнулся рядом с Чанбином, который послушно завернул его в полотенце. На мгновение сердце Минхо защемило, потому что даже если эти двое не выглядят грустными, по их опущенным плечам он может видеть, что они скучают по Феликсу и Чану.       Такое чувство, что без них чего-то не хватает, но Минхо по крайней мере рад, что Чанбин и Уджин находят некоторое утешение рядом друг с другом, когда наблюдает, как Ким отпускает шутку о том, как невежливо появился Джисон, на что Чанбин громко смеётся.       — Ты ставишь меня в неловкое положение, — ноет Минхо, когда Джисон снова находит его и состраивает гримасу.       — Ёнхён почти уронил меня в воду! — жалуется он громким голосом. Минхо лишь улыбается и тискает парня за щёки, обдумывая, не поцеловать ли его, но после он слышит фальшивый кашель и свист, так что просто убирает руку и краснеет.       Сонджин и Ёнхён сидят на единственных нормальных сиденьях на лодке, встроенных в пол, но способных поворачиваться. Сонджин сидит у штурвала, в то время как Ёнхён отдыхает на месте рядом с ним, и недовольное выражение лица Джэ смягчается, когда Ёнхён хватает его за подол рубашки и усаживает к себе на колени.       — Вы двое можете сесть здесь, — говорит кто-то, и Минхо поднимает взгляд, чтобы увидеть Сынмина и Чонина, сидящих на носу лодки, позади штурвала.       Вонпиль протискивается мимо них, закутанный в толстовку, пальто, одеяло, и всё ещё дрожит. Он уверяет парней, что не возражает против перемещения, и усаживается на пол между ногами Доуна, который послушно заворачивает его в ещё одно одеяло.       С одиннадцатью людьми на лодке, которая, вероятно, предназначена для перевозки лишь девяти, эта ситуация немного нервная, но Минхо быстро тянет Джисона вниз и прижимает его к своей груди. Сиденья достаточно длинные для того, чтобы он и Хан могли вытянуть ноги вместе, пока младший с удовольствием откидывается на грудь Минхо.       Рядом с ними Чонин находится в том же положении, что и Сынмин, хотя младший выглядит немного пойманным. И всё же, несмотря на удручённое выражение лица, он не сопротивляется хватке Сынмина. В конец концов, это хороший способ согреться.       — Все готовы? — спрашивает Сонджин, в ответ раздаётся серия из криков, смешков и воплей.       Минхо уже катался на лодке. У его отца была яхта, которой Ли и его родители пользовались каждое лето. По большей части она была предназначена для званых обедов, но всё равно это совсем другой опыт. Когда яхта поднимала паруса, не было заметно никакого движения, но с моторной лодкой всё иначе. Как только мотор завёлся, лодка понеслась вперёд.       Вода разбрызгивается на нос лодки, и Минхо утыкается лицом в плечо Джисона.       Когда они выходят из бухты в открытую воду, лодка набирает скорость, и сердце Минхо на мгновение подпрыгивает, когда передняя часть лодки поднимается вверх. Брызги пропадают и, думая, что гравитация и Джисон работают против него, он наклоняется вперёд, чтобы рассмотреть прекрасный вид синего и золотого впереди.       Если Минхо передвинется на нос лодки, он уверен, что найдёт там точку, с которой не увидит ничего, кроме моря и неба впереди. Бесконечность.       Однако, к его плечу прижимается тёплое тело, и он ловит себя на том, что крепко обнимает Джисона за талию. И когда младший кладёт свою голову на плечо Минхо, тот чувствует запах морской соли в воздухе, а также запах волос Джисона и тепло его свитера.       — Я люблю тебя, — шепчет Минхо, губы прижались к ткани свитера Хана.       Мотор лодки и ветер, хлещущий вокруг них во время движения лодки, проглатывают слова Минхо, крадут их и уносят в вечность, в воду, в небо и остров, уменьшающийся с каждой секундой. Его мир хранит тепло солнца, сильного, яркого и неумолимого в облачном небе. Его сердце щемит, когда слова слетают с губ, и он прижимает Джисона ближе к себе, когда ветер угрожает разорвать их. Борется, чтобы сохранить тепло Джисона, когда солнце садится, а небо темнеет, когда лодка замедляется, и лишь они одни остаются в широком пространстве небытия.       Джисон уверенно сплёл пальцы с дрожащими пальцами Минхо, снова удерживая его.       Остров — пятно тьмы на чёрном фоне.       Вода плещется о борта лодки, и Ли слышит бормотание остальных.       И тогда происходит это.       Небо над островом разрезается почти незаметной тонкой линией. Но затем оно разрывается цветами и искрами. Розовый, зелёный, красный, голубой и множество других.       Фейерверки заполняют небо и окрашивают океан, окружающий остров, сотнями цветов, отдалёнными удары, которые Минхо чувствует в своей груди. Тёмное пятно теперь — холст света.       Рядом с ним Сынмин и Чонин прижимаются друг к другу на одеяле, руки Сынмина закрывают уши Чонина, чтобы защитить его от громкого звука. Глаза каждого широко распахнуты от отражений каждого взрыва. Даже сзади, где Чанбин и Уджин сидят вместе, Минхо видит горько-сладкие улыбки на их лицах. Хотят, чтобы рядом с ними сидел кто-то ещё. Но их глаза всё ещё горят различными цветами.       Лодка дрейфует, но сейчас Минхо чувствует себя более приземлённым, чем за всё лето. Недостающие, но не забытые части. Его семья.       Но затем он смотрит вперёд и сталкивается лицом к лицу с Джисоном, который смотрит на него своими тёмными глазами. Тёмно-коричневые радужки, которые даже сейчас заставляют желудок Минхо заняться гимнастикой.       — Я тоже люблю тебя.       Прерывистый шёпот, слышный лишь им двоим. Тихие и тайные, но такие открытые и грубые, что Минхо наконец видит их. Боль и страх в глазах Джисона. Боль от осознания того, что это оно. Поэтому Минхо протягивает, а Джисон цепляется за его руку, и ни один из них не замечает, как трясутся руки.                            Минхо думает, что последний поцелуй запомнился ему больше всех из тех, что они делили с Джисоном. Горько-сладкий и полный эмоций, которые ни один из них на самом деле не мог ощутить. И теперь, когда Минхо оглядывается назад, он понимает, что тяжесть на их сердцах слишком велика для этого возраста. Он больше не тонул в постоянной боли своего сердца.       Потому что с этим прикосновением губ Минхо почувствовал, как все воспоминания, оставшиеся с лета, сейчас осыпаются между пальцами, словно последние песчинки, которые выпадают из его чемодана на деревянный пол, когда он засовывает его обратно под кровать, где ему самое место.       Огни города мелькают за окном, и он слышит звук, сигнализирующий о возвращении родителей, но не может ничего сделать, кроме как позволить слезам выйти наружу.