Что было, то было/What's Past Is Present

      Питер никак не мог выбросить из головы утренний разговор с Нилом. «Мне нужно, чтобы ты мне доверял, Питер. Не как друг и любовник, а как агент ФБР, который попросил бывшего криминального консультанта внести свой вклад в деликатное дело».       Проблема была в том, что Питер действительно безоговорочно доверял Нилу. Он верил, что Нил руководствуется правильными мотивами и благими намерениями. А вот его методы всегда вызывали беспокойство.       Нила явно что-то очень тревожило в досье, и Питер всю информацию по этому делу просеял через мелкое сито. Напугать Нила могли лишь несколько вещей: галерея «Арджент», человек, продающий украденные предметы старины, и покупатели-молодожёны.       Самый очевидный вариант — это галерея. Возможно, там Нил проворачивал свои грязные делишки до того, как его арестовало ФБР. Но на поверку оказалось, что галерея открылась только в 2005 году, когда он ожидал суда. Питер проверил ещё один список: владельцы галереи тоже нигде не пересекались с Нилом или одним из его псевдонимов. Во всяком случае, в базах данных ФБР и Интерпола этой информации не существовало. Следовательно, копать дальше в этом направлении было бессмысленно.       Проблемой, которую Нил так стремился избежать, мог бы быть продавец украденных древностей, Коллум Дайсон. Питер тщательно раскопал прошлое Дайсона и не нашёл никаких логических связей с Нилом. Этот человек являлся бывшим членом Временной ИРА и имел криминальное прошлое. Ещё в восемьдесят пятом Интерпол разослал на него и на несколько десятков других членов Прово так называемое Красное уведомление, международный ордер на арест, но срок его действия истёк, и никаких других указаний на то, что он поддерживает контакты со своими соотечественниками из Северной Ирландии, не было. Складывалось впечатление, что Дайсон начал всё с чистого листа, — ну, до тех пор, пока его не обвинят в торговле крадеными древностями, конечно. Согласно плану предстоящей операции, полиция Нью-Йорка арестует Дайсона после продажи в галерее «Арджент», как только ДеВеры отправятся в аэропорт под тщательным присмотром ФБР.       Питер нутром чуял, что причиной странного поведения Нила является не Дайсон. Будь дело в нём, Нил, с его-то аллергией на насилие и жестоких людей, немедленно сказал бы об этом Питеру. После исключения Дайсона из игры среди подозреваемых остались только Генри Стивен Ансельм ДеВер, восьмой Граф Хаттон, и его новоиспечённый супруг Гарет.       Гарета ДеВера, бывшего Гарета Ангера, Питер отмёл сразу — слишком уж тот был молод, чтобы пересечься с Нилом во время его вояжа по Европе. Так что главным подозреваемым оставался только граф Хаттон.       Фотография в папке была немного похожа на парадный портрет, и Питер вынужден был признать, что в этом человеке есть что-то довольно притягательное. Биография, предоставленная окружной прокуратурой, была столь же информативной, как статья из Википедии: граф обладал восходящей к Тюдорам семейной родословной, получал образование в старейших и престижнейших школах Англии, слыл известным филантропом и делал успехи в карьере архитектора-реставратора, прежде чем унаследовать графский титул. Типичный британский джентльмен в твидовом костюме, похожий на некоторых персонажей из сериала «Театр Шедевров», который так любит смотреть Эл.       Питер также признал, что такого человека Нил не обошёл бы своим вниманием: богатый, умный, с художественными наклонностями. И всё же, даже если Нил пересекался с ДеВером в прошлой жизни, ничто в этом человеке не указывало на причину, по которой Нил был так напуган и вёл себя весьма странно. Питер не мог понять, с чего бы Нилу стыдиться того, что ДеВер когда-то был либо целью его аферы, либо любовником, а может — и тем и другим одновременно.       Значит, ДеВер, возможно, не тот, за кого его принимает окружной прокурор. Питер смотрел на фотографию и гадал, во что же вляпался Нил.       Так, что ещё?       Несмотря на скудность информации, биографических данных было достаточно, чтобы Питер мог устроить собственное маленькое расследование. Он начал с самого очевидного — титула графа Хаттона. Сейчас эту информацию было не так-то легко подделать, потому что существовали онлайн-версии каталогов пэров. Питер зашёл на сайт Дебретт* под паролем ФБР (мошенничество с удостоверениями личности было довольно распространено, поэтому отдел Белых воротничков имел платную подписку на базу данных) и сделал запрос о Генри Стивене Ансельме ДеВере.       Результаты поиска его немного разочаровали. Генри ДеВер действительно являлся восьмым графом Хаттоном. Информация с сайта настолько совпадала с данными из досье окружного прокурора, что Питер в итоге пришёл к неутешительному выводу: похоже, источником сведений для окружного прокурора был именно сайт Дебретт. Единственное, чего не было в отчёте, так это того, что, прежде чем ДеВер унаследовал свой титул, он получил один из меньших титулов семьи, виконт Харт, и был известен в определённых социальных кругах как Гарри Харт. В базе данных даже фотография была та же, что и в досье, но Питеру по-прежнему казалось, что не всё так просто.       Было что-то в этом ДеВере такое, от чего все кишки сводило, и опыт, накопленный за долгую и славную карьеру в ФБР, подсказывал Питеру, что он должен доверять своему чутью.       Питер вышел на балкон, размышляя о том, чтобы запихнуть одного из стажёров в фургон для слежки, но почти сразу отказался от этой идеи. Посылать фургон — значит оставлять бумажный след, а Питер не хотел бы подставлять Нила. Лучше всего просто держать это под неофициальным контролем. Он вернулся в свой кабинет, закрыл компьютер, взял папку и пошёл к выходу, мимоходом попрощавшись с Дианой и Клинтоном. Они не стали спрашивать его ни о чём, хотя времени было только три часа дня. Они вообще не имели привычки задавать лишние вопросы.       Приятно быть боссом.       В летний знойный полдень движение машин в верхней части города было медленным, и Питер надеялся, что нюх его не подведёт, — в конце концов, давненько он не преследовал Нила Кэффри. Сняв с Нила трекер в последний раз, Питер пошутил, что купит ему пару новомодных часов со встроенным GPS и привяжет их к своему телефону. Нил тогда пристально посмотрел на Питера и напомнил ему, что ТАКИХ часов он не носит.       Теперь Питер почти жалел, что не догадался установить приложение для отслеживания на телефон Нила. Однако когда он подъехал к отелю «Карлайл», то увидел Нила, идущего ему навстречу.       Тот заметил его, остановился и сделал кислую мину.       — Только не говори мне, что ты поставил маячок на моём телефоне.       Питер не удержался от смеха:       — Не поверишь: только что про себя жалел, что так этого и не сделал, а выслеживать тебя самостоятельно уже разучился.       — И всё же ты здесь, посреди бела дня, прямо перед «Карлайлом», хотя я только что оттуда вышел. Вот тебе и разучился.       — Я вполне обоснованно предположил, что ты будешь здесь. Приятно удостовериться, что мой Нил-радар всё ещё работает.       Нил закатил глаза.       — Хочешь напроситься ко мне в гости?       — Да. Полагаю, нам надо поговорить о Генри ДеВере.       Услышав это имя, Нил вздрогнул, и это не укрылось от внимания Питера.       Питеру нравилось водить машину так, чтобы Нил бледнел до нежно-зелёного оттенка. А управлять лёгким «BMW», после нескольких лет за рулём тяжеловесного и неповоротливого «Тауруса», было такое наслаждение, что Питер не отказал себе в удовольствии погонять по боковым улочкам, прежде чем выехать на Гудзон-Ривер-драйв. К тому времени, когда он подъехал к особняку Эллингтон, щёки Нила определённо были зеленоватого оттенка.       Но Нил был не из тех, кто обращает внимание на пустяки вроде укачивания, и выпрыгнул из машины легко и энергично, будто ничего не случилось. Джун и Багси находились в передней гостиной, а это был повод немного передохнуть и вежливо поговорить с хозяйкой дома. Нил сообщил, что около шести они ждут двух гостей. Джун пообещала встретить их и проводить наверх. Поинтересовалась у Питера, нравится ли Элизабет её работа в Вашингтоне, которую она так мечтала получить. Не то чтобы Питер не любил проводить время с Джун; он слишком многим был ей обязан за всё, что она сделала для них с Нилом за эти годы. Он искренне любил Джун, просто сейчас ему нужно было отвести Нила в квартиру наверху и наедине обсудить текущие дела.       Джун не могла не заметить нетерпение Питера: почти сразу же она извинилась и, сославшись на то, что должна помочь внучке с решением какого-то важного вопроса, подхватила Багси и удалилась из комнаты как настоящая гранд-дама.       На лице у Нила появилось странное выражение — очаровательное и вместе с тем настораживающее. Сам Питер был всегда собачником, но, когда он стал встречаться с Эл, у неё жил кот, и Питер провёл немало времени, пытаясь с ним договориться. Вот у Нила сейчас было такое же выражение лица, как у того кота, который неизвестно о чём думает, но при этом насторожено следит за действиями человека — а вдруг тот сейчас достанет из-за спины пульверизатор и брызнет водой прямо в морду?       Они поднялись наверх, Нил тут же направился к полкам с вином — Питер его не торопил, несмотря на своё нетерпение.       — Ты сейчас на работе? — спросил Нил.       — А что, БЕЗ вина эту ситуацию обсудить не получится?       — Нет. В идеале нам нужна бочка хорошего джина.       — Моззи в этом деле тоже замешан?       — Только по касательной.       — Спасибо, Господи, и на этом. — Питер снял с пояса свой значок, бросил на стол. — Обычная сделка?       Нил вернулся с бутылкой «Мальбека». Обычно он берёг это вино для подобающей закуски, но этот разговор, очевидно, требовал чего-нибудь покрепче привычного французского красного, которым Нил угостил бы его во второй половине любого другого дня.       — Убери свой жетон. Мне не нужна твоя сделка. Ничто из того, что я тебе расскажу, не подпадает под твою юрисдикцию. У совершённых тогда преступлений уже истёк срок давности, а большинство вовлечённых сторон мертвы.       От того, как Нил произнёс последнее слово, у Питера на затылке волосы встали дыбом.       — Оу…       Нил посмотрел на него взглядом, который мог значить только одно: «Не тупи».       — Нил?..       — Секундочку, Питер.       Питер нетерпеливо вздохнул и принялся ждать, пока Нил откроет штопором бутылку, принесёт бокалы и протрёт их начисто, а затем нальёт в каждый идеальное количество вина.       — Вот почему я предпочитаю бутылки с отвинчивающимися крышками.       — Ты настоящий дикарь, Питер. Как это Эл терпела тебя столько лет?       — Ну ты же знаешь, как я хорош в постели.       — Это верно, — засмеялся Нил. — Ты очень хорош в постели.       — А ещё я хороший следователь.       — И это тоже правда. Хочешь проверить меня на детекторе лжи?       — Разве это необходимо?       — Вообще-то нет. Просто не торопи меня. Это… нелегко.       Питер понял, но всё равно спросил:       — Как долго ты собираешься тянуть время?       — У меня есть… — Нил посмотрел на часы на микроволновке. — Ещё два часа.       Питер поставил свой бокал на стол с такой силой, что едва не разбил его.       — Может быть, ты объяснишь мне, что происходит?       — Генри ДеВер вовсе не тот, за кого его принимает окружной прокурор.       — Я так и думал. Если бы он был просто кротким английским пэром, которого ты когда-то надул, ты бы не вёл себя как спятившая белка. В последний раз я видел тебя таким, когда ты пытался держать меня подальше от Мэтью Келлера.       Нил согласно склонил голову набок.       — Генри ДеВер одновременно и лучше, и хуже, чем Келлер.       Питера это впечатлило и взволновало.       — Это уже кое о чём говорит.       — ДеВер — шпион. Как и его «муж».       Питер промолчал.       — Я думаю, — добавил Нил, — что они охотятся за Коллумом Дайсоном, про которого слишком поздно сообразили в окружной прокуратуре.       Питер понял, что его опасения оправдались и интуиция в отношении ДеВера его не подвела.       — Я хочу знать, откуда тебе это известно. Насчёт ДеВера.       — Наши пути уже пересекались, около пятнадцати лет назад.       — Когда ты занимался своими делами в Европе. Я надеюсь, ДеВер не охотился за музыкальной шкатулкой, как и ты?       Питер предполагал, что вероятность этого стремится к нулю, но, с другой стороны, в их разговоре невероятным могло оказаться всё.       — О, вовсе нет. К музыкальной шкатулке он не имел никакого отношения. Я продавал произведения искусства русскому олигарху, а он коллекционировал французских импрессионистов.       — Ты, наверное, имеешь в виду «продавал свои картины, да ещё и брал за них комиссионные»?       — Ты слишком хорошо меня знаешь, — сказал Нил, сдержанно усмехнувшись.       — Я почти уверен, что помню этот эпизод из твоей жизни. Это было прямо перед твоим возвращением в Нью-Йорк. Олигархом, которого ты обманывал, был Дмитрий Росков. Мы пытались заставить Скотленд-Ярд выдать ордер на твой арест, но они проигнорировали наш запрос. Теперь я подозреваю, что МИ-5 преследовал Роскова и не хотел его пугать.       Нил ничего не ответил. Вместо этого он изучал свой бокал вина, как будто в нём содержались ответы на все вопросы вселенной. Питер понял, что где-то ошибся.       — Хотя нет, ДеВер не может быть из МИ-5. Он здесь, преследует Дайсона — а значит, он точно не оттуда. МИ-5 не может действовать на международном уровне.       — Нет, он не из МИ-5, — неохотно подтвердил Нил.       — А если он из МИ-6, то должен был зарегистрировать операцию в местных органах власти.       — Должен был, да, — пожал плечами Нил, — но ты же знаешь, как работают шпионы. Совершенно секретно.       Питер в своё время сталкивался с изрядной долей незарегистрированных иностранных агентов, вмешивающихся в операции ФБР, в том числе от союзников Америки, которые не отягощали себя излишней бюрократией. Привилегию разбираться с формальностями они предоставляли посольствам, консульствам и Интерполу. Именно деятельность этих незарегистрированных агентов вызывала у Питера мигрень.       — Это будет групповуха эпических масштабов, да?       — Да уж, — невесело хмыкнул Нил.       И Питер, наконец, задал вопрос, который мучил его с самого начала:       — Тогда зачем ты ходил к ДеВеру? Не для того ведь, чтобы предупредить его об операции?       — Чёрт возьми, нет. Но он знает, что я работаю с ФБР. Мой визит к нему — лишь первый шаг к тому, чтобы заставить его отступить.       — А ты не подумал сначала рассказать обо всём мне?       Питера это немного выбило из колеи. Ладно, больше, чем просто немного. Это было похоже на прежнего Нила, бесконечно убегающего от ФБР.       — ДеВер опасен, Питер. Я лично убедился в его возможностях, оказавшись слишком близко.       Питер вспомнил одну подробность.       — Росков был убит — совершенно точно убит. Горло было перерезано, а тело сброшено в Темзу. Нам сообщили, что его труп был найден примерно через шесть недель после твоего ареста. Скотленд-Ярд хотел получить подтверждение, что на момент убийства ты был в Нью-Йорке.       — Я не знаю, что случилось с Росковым, но видел, как ДеВер разделался с шестью его телохранителями, когда они ворвались в мою квартиру и попытались нас убить.       — И тогда он сказал тебе, что он шпион?       Питер не понимал, что происходит.       — Нет. ДеВер мне ничего не говорил. Я узнал об этом позже, и чем меньше я тебе расскажу об этом, тем лучше.       — Нил, ты же знаешь, что я никогда не верил в поговорку «меньше знаешь — крепче спишь».       — Когда речь шла о тебе — да. А вот когда дело доходило до меня, ты, помнится, и сам был не дурак хранить крупные секреты.       — Это было давно и неправда, Нил. Я пытался защитить тебя от самого себя. Порой ты бываешь своим же злейшим врагом.       — А я просто пытаюсь защитить тебя и ФБР, потому что быть себе злейшим врагом ты умеешь ничуть не хуже. Тебе не нужно знать подробности, Питер. Помнишь, как ты встал между мной и сенатором Праттом? Между мной и Амандой Кэллуэй? Позволь мне отплатить тебе тем же.       Но Питер, какими бы страстными ни были мольбы Нила, не мог позволить ему играть в рыцаря-паладина.       — Я агент ФБР, мне платят за то, чтобы я шёл на такой риск. А ещё у меня есть подчинённые, которые будут более чем счастливы вмешаться и сделать из этого международный инцидент.       Питер говорил очень убедительно, но сам при этом понимал, что с большей долей вероятности всё это обернётся дерьмом, а начальство захочет замять дело во избежание международного скандала.       — Питер, не надо. Это не стоит негативных отзывов в прессе и всего того ада, что обрушится на вас с Элизабет. Разве вы двое не достаточно натерпелись?       — Что ты собираешься сделать, чтобы заставить ДеВера и — что ещё важнее, его агентство — отступить?       — Повторюсь: тебе лучше этого не знать.       — Поздно. Если мне придётся делать собственные выводы, а они окажутся неверными, это может обернуться катастрофой для всех нас.       Питер на мгновение задумался.       — Ты сказал, что в этом деле по касательной замешан Моззи. Только по касательной?       Вздох Нила был красноречивее всяких слов:       — Ты же знаешь, как хорошо он умеет добывать информацию.       Ещё бы Питер не знал. Моззи был тем, кто вычислил Кёртиса Хейгена по самым ничтожным крохам информации.       — Так это он узнал, что ДеВер — шпион?       — Всё намного сложнее, чем кажется.       — Мне очень не понравится то, что ты сейчас скажешь, верно?       — В свою защиту отмечу: я только вчера узнал, что Моззи сделал больше, чем я просил. Я думал, что он просто навёл справки. А оказалось, что он, как всегда, творчески подошёл к делу и закинул пару крючков в системы одного агентства. И в течение пятнадцати лет пассивно собирал информацию об операциях этого агентства.       На Питера это произвело неизгладимое впечатление.       — Моззи шпионил за МИ-6 ещё до того, как я тебя арестовал?       Нил кашлянул и провёл ладонью по лицу, словно пытаясь что-то скрыть.       Питер понял, что это ещё не конец истории.       — Давай уже, выкладывай.       — Ты ведь умеешь хранить секреты, да?       — Хотелось бы так думать. У меня есть допуск высшего уровня безопасности, хранение секретов входит в мои обязанности.       — Ты ведь можешь прикинуться придурком?       — С большой натяжкой, — засмеялся Питер.       — А если просто подыграть, следуя моим указаниям?       — Мы делали это сотню раз. Думаю, что справлюсь. — Питер терпеть не мог давать пустые обещания, но знал, что Нил его не обманет. — Это будет хуже, чем шпионство Моззи за МИ-6, не так ли?       — Хуже. В пару миллионов раз.       Питер понял, что ещё обязательно пожалеет о некоторых принятых сегодня решениях, однако отступать было поздно.       — Выкладывай.       — ДеВер работает не на МИ-6, но на кое-что похожее — и это всё, что тебе нужно знать. Ты можешь хоть все пальцы мне выкрутить, название агентства я не скажу.       — Именно поэтому они не подали документы на операцию. — Питер понял, что пазл сложился и всё встало на свои места. — Ты дал ДеВеру понять, что у тебя есть на него информация, и пригрозил устроить скандал вокруг его агентства, если он не отступится.       Питер поймал себя на том, что ему очень нравится мысль о наличии «крючков» в шпионском агентстве. Какая-то прямо… высшая справедливость, что ли?       — Не столь многословно, но таков общий план. Я показал ему, что у меня есть, и через пару часов он будет здесь, чтобы договориться об урегулировании конфликта. Они отступают, отдают ФБР свои данные о Дайсоне и убираются восвояси; пусть его схватит антитеррористическая служба, команда Вэнса в офисе окружного прокурора соберёт добычу из галереи «Арджент» и с большой помпой вернёт иракскому правительству как раз ко времени следующего грабежа.       Как ни противно было признавать, план Нила был не лишён изрядной доли смысла. Что ж, он позволит Нилу взять на себя инициативу с ДеВером, но только до определённого момента. Нил был для него слишком важен, и Питер — так же, как последние десять лет — собирался сделать всё возможное, чтобы с его партнёром и лучшим другом ничего не случилось.