***
— Мисс Дамблдор, почему так спешите? Выругавшись, Гермиона обернулась. За ней бежал Том Реддл, пока наконец не догнал её и не взял за руку. Она бы предпочла вырвать конечность из его хватки и убежать далеко и надолго, но её гордость твёрдо сказала «нет». Как только занятие закончилось, девушка нарочито поспешно сложила все свои вещи и как можно быстрее ушла из аудитории, оставив остальных студентов далеко за собой, чтобы избежать вероятности нового разговора с Томом Реддлом. Но, видимо, его планы отличались от её. Он сказал непринуждённым тоном: — Должен признать, вы снова меня удивили. Ясно, что вы знаете только основы теории Травологии, но вы поразительно осведомлены в искусстве изготовления волшебных палочек. А это, если подумать, самое теоретическое, что только может быть в Травологии. Откуда вам это известно? Скрипнув зубами, Гермиона пошла быстрее. Ей стоило догадаться, что демонстрация знаний в этой области будет ошибкой. Конечно, она владела только самой базой, но тема первых недель, а именно компоненты волшебной палочки, не показалась ей совсем незнакомой. Она коснулась этой темы по чистой необходимости: хоть девушка никогда не признается в этом Гарри или Рону, она пыталась узнать что-нибудь о Старшей палочке, а это включало в себя теорию изготовления палочек вообще. Если бы глупый мозг не убедил её в том, что появился шанс произвести впечатление на преподавателя и заработать хорошие оценки, которые бы компенсировали недостаток других знаний в дальнейшем, она вела бы себя осмотрительнее и не выставляла бы эти знания напоказ. Но дело сделано, и Том Реддл снова заинтригован. Внезапно он схватил её за вторую руку. Гермиона в шоке посмотрела наверх прямо в его тёмные, почти чёрные глаза, которые вновь с презрением взирали на неё: — Я не люблю, когда мне не отвечают. Вы не усвоили, что для вашего же физического благополучия лучше не провоцировать меня? — То, что ты выиграл битву, не значит, что ты выиграл войну! — зло прошипела Гермиона, поняв, что эти слова могут относиться и к тому, что произойдёт в будущем. Она никогда не позволит Волдеморту победить в войне, независимо от того, сколько битв он выиграет. Девушка глубоко вздохнула, напомнив себе, что она здесь для того, чтобы внести вклад в победу в будущем. — Какие сильные слова от такой маленькой женщины, — ответил Реддл, и, если бы это было возможно, Гермиона поклялась бы, что ему весело. Дрожа, она вырвала мантию из его рук и сильнее обернулась в неё. То, как близко находился к ней этот монстр, сводило с ума.***
Тем же вечером, сидя в общей комнате, Том Реддл безучастно рассматривал своих одногруппников. Большинство студентов младших курсов уже ушли спать, но все его сокурсники, некоторые студенты пятого и шестого года обучения находились здесь и сидели около камина, тихо переговариваясь. Не было только Гермионы Дамблдор, которая, очевидно, любой компании предпочитала одиночество в своей комнате. Даже Абраксас не убедил её остаться дольше необходимого. Том решительно выбросил из головы мысли о лохматой новенькой студентке. На кону стояли более важные вещи. Шёл его последний год в Хогвартсе, и он чувствовал, что время ускользает сквозь пальцы. Ему нужны последователи, нужно построить сеть. У него большие планы, для которых необходимы подручные, разделяющие его взгляды и цели, помогающие ему, поддерживающие его. Однажды он станет первым волшебником, достигшим бессмертия, он будет жить вечно и будет править как император смертными магами. Возможно, некоторым маглам будет позволено стать его рабами и рабами его самых верных последователей. Но до этого ещё далеко. Он всё ещё никто в магическом мире, как был никем и в мире маглов. Только в Хогвартсе его имя имело вес, но за его пределами не значило ровным счётом ничего. Том не мог похвастаться ни деньгами, ни влиятельными родителями — и что хуже, он не чистокровен. Понадобится время, чтобы все ведьмы и волшебники приняли факт, что он действительно наследник Слизерина, и стали уважать его в полной мере. До этого момента ему необходимы люди, которые будут поддерживать его средствами, своим именем и репутацией. Конечно, у него были и Малфой, и Эйвери, и Лестрейндж, и всё, что стояло за их именами. Они уважали его, хотя Малфой и Лейстрейндж знали, что он полукровка. Они стали свидетелями того, как он открыл Тайную комнату. Видели, как ему подчинялся василиск. Том прекрасно знал, что с того дня в их уважении поселился страх и что их дружба перестала быть такой открытой, как раньше. Если бы он был обычным человеком, это бы его напрягало, но он Лорд Волдеморт. У Лорда Волдеморта нет друзей — только последователи, прислужники и слуги. Страх делает людей послушными, и к последователям это относится в первую очередь. К сожалению, они ещё не были в курсе того факта, что должны служить ему. Надо это изменить. Нужно посвятить их в свои планы, нужно собрать небольшую группу достойных доверия людей, которые разделяли бы его взгляды. Если они уже горели его идеями, его ярким будущим, то он покажет им, что он Лорд, Лидер, что всё, что от них требуется — только подчинение. Уважение и товарищество, которые его друзья демонстрировали до этого, сейчас казались не более чем игрой детей, следовавших за главным плохишом на игровой площадке. Нужно больше. Истинная верность, преданность. Или, чего добиться проще, страх. Проблема состояла в том, что ему нужно быть аккуратным. Теперь кроме профессора Дамблдора, следившего за ним с самого первого дня, ему придётся иметь дело с его племянницей, которая никак не поддавалась его очарованию. Даже будучи уверенным, что дядя намеренно не посылал её как шпиона — в таком случае она наверняка бы пошла и рассказала бы Дамблдору всё, что случилось, раньше — Том всё ещё не мог позволить себе потерять бдительность. Он знал её всего несколько дней, но уже убедился в том, что она намного умнее, чем устраивало бы его. Если бы он рассказал о своих планах не тем людям, она могла бы что-то заметить. Мисс Дамблдор точно бы не разделила его цели просто потому, что они его цели. Он обернулся к светловолосому парню, что сидел рядом. — Абраксас, я бы хотел, чтобы ты и те, кому можно доверять, сделали кое-что для меня, как два года назад. Если улавливаешь мою мысль. Том почти усмехнулся, увидев, как побледнел его друг. Конечно, Абраксас сразу понял, что имелось в виду, но ему хватило мозгов не озвучивать свои страхи вслух. Вместо этого, он так же тихо ответил: — Кто у тебя на примете? — Эйвери и Лестрейндж для начала, если у тебя нет никаких предложений по поводу людей, которые достойны доверия и умеют держать рот под замком. — Я думаю, тебе не стоит недооценивать Питера, его мысли очень схожи с твоими. Том задумчиво потёр подбородок, кинув изучающий взгляд на высокого парня, сидевшего в другой половине общей комнаты. Питер Нотт входил в число лучших студентов их потока, но был тих и замкнут, поэтому понять его было трудно. С другой стороны, Том разделял мнение, что Нотт ничего никому не расскажет. Если бы он присоединился к ним, то стал бы ценным дополнением к их группе. Том кивнул. Очень жаль, что мисс Дамблдор была такой, какой была. Он бы очень хотел использовать её острый ум. Даже будучи женщиной, она доказала свою силу и могущество. Действительно жаль, что ей он не нравится.