Раскаяние

— Что ты имеешь в виду, тебя это беспокоит? — Что, по-твоему, я имею в виду? — нетерпеливо огрызнулся Игнатиус. Он нарочито устало объяснил ещё раз: — Мы оба долго думали, что с Томом Реддлом что-то не так. Сегодня я сам видел, как Гермиона Дамблдор, сильная и смышлёная племянница профессора Дамблдора, становится бледной, как полотно, просто смотря на него. Он даже не сказал ничего особенного, а она уже начала успокаивать его без всякой видимой причины. Перестаёт разговаривать со мной, спешит к нему и поспешно убегает. Если это не причина волноваться, тогда я не знаю, что это. Его мысли прервал весёлый голос. — О ком ты беспокоишься, Игги? — Августа, — раздражённо простонал Игнатиус. — Сколько раз я просил тебя не подслушивать? У тебя нет ни капли уважения к твоим сокурсникам-гриффиндорцам? — К мистеру Лонгоботтому, наверное, есть, — улыбнулась юная гриффиндорка и подмигнула Маркусу. — Но к тебе? Нет уж! Так о чём вы? — Добрый вечер, мисс Бэрджворти, — вежливо кивнул ей Маркус. — Я прошу прощения за поведение моего грубого друга. Он, кажется, совсем забыл, как нужно общаться с представительницами прекрасного пола. Мы говорили о мисс Дамблдор. Кажется, Игнатиус твёрдо убеждён, что она в опасности из-за нашего школьного старосты. С большими глазами Августа села на кушетку рядом с Игнатиусом. — Почему у студента Слизерина могут быть проблемы с Томом Реддлом? Он известен тем, что всегда стоит горой за своих товарищей. Игнатиус со стоном спрятал лицо в ладонях. Он хотел поговорить с Маркусом наедине, но, стоило Августе появиться на горизонте, как рассудок тут же сказал другу «прощай». У Маркуса имелась склонность раскрывать ей все секреты, чтобы просто поддержать беседу. Хмуро смотря на языки пламени в камине, он наконец объяснил: — Наверное, мисс Дамблдор — исключение из этого правила. Она, в конце концов, племянница профессора Дамблдора, а мы все знаем, как Реддл его не любит. Августа оглядела гостиную, словно чтобы убедиться, что никто их не слушает, затем, понизив голос, проговорила: — Я была на последней встрече клуба Слизней, помнишь? Мистер Белл был очень любезен, пригласив меня. У меня не возникло впечатления, что Реддл и мисс Дамблдор недолюбливают друг друга, как раз наоборот. Почему бы он пригласил её, если бы всё было так, как ты говоришь? — Я тоже думаю, что ты преувеличиваешь, — тут же согласился Маркус. — Наверное, они тайно встречаются, поэтому она могла волноваться, что он заревнует, если увидит её с другим джентльменом? Игнатиус решительно покачал головой. — Нет. Она едва не запаниковала. Ты бы не стал так реагировать, если бы тебя просто поймали с другим мужчиной. Здесь другое. Между друзьями повисло молчание, в то время как гостиная вокруг них начинала медленно пустеть. Игнатиус не мог ничего с собой поделать; он просто знал, что Том Реддл не был хорошим человеком. И вызывало подозрения, что кто-то, кто предположительно был близок к нему, реагировал с такой паникой на его присутствие. — Я могу спросить мистера Блэка, если ты так этого хочешь, — после продолжительной паузы предложила Августа. — Орион Блэк. Он мой сокурсник, и, кажется, неплохо ладит с Реддлом. Мы не такие уж друзья, так сказать, но мы с прошлой недели работаем над проектом по зельям. Наверное, он сможет рассказать мне больше об отношениях Реддла с мисс Дамблдор. — Ты всегда знаешь правильных людей, — с улыбкой похвалил её Маркус. Игнатиус, однако, не был так убеждён. Он с беспокойством посмотрел прямо на Августу. — Я не уверен, что это хорошая идея. Что если Реддл узнает, что ты спрашиваешь о нём? Августа рассмеялась. — А теперь ты точно преувеличиваешь. Что, по-твоему, тогда случится? Он строго скажет мне, что невежливо интересоваться другими людьми, и всё. Я справлюсь с этим, я не тепличный цветок. — Всё ещё хихикая, она покачала головой. — Серьёзно, Игги, по тому, как ты себя ведёшь, можно подумать, что мы говорим о Гриндевальде, а не о простом студенте. — Я согласен с мисс Бэрджворти, — кивнул Маркус. — Том Реддл — наш староста. Ты когда-нибудь слышал о старосте, который потом обратился к Тёмным искусствам? Это абсурд. Он не убьёт кого-то за простые вопросы. Вздохнув, Игнатиус откинулся назад. Он прекрасно осознавал, что скорее всего действительно преувеличивал, но он не мог избавиться от дурного предчувствия. Даже здесь, в гостиной Гриффиндора, сидя напротив камина в компании друзей, он чувствовал дрожь по телу, думая о Томе Реддле. Наверное, он бредил. Но он никогда не простил бы себя, если бы что-то случилось с Августой или мисс Дамблдор, просто потому что он решил не прислушиваться к интуиции.

***

Охваченная ужасом, Гермиона смотрела, как Том магией закрыл дверь в её комнату и наложил на неё чары от подслушивания. Что бы он ни собирался с ней сделать, он хотел убедиться, что абсолютно никто его не поймает. Она вся покрылась потом, чувствуя одновременно тошноту и холод. Сражаться на дуэли и чувствовать, как адреналин несётся по венам, помогая сосредоточиться — это одно. И совсем другое — вынужденно сидеть и ждать, не зная, что случится, но понимая, что её ждёт что-то ужасное. Девушка застыла на месте, беспомощная как никогда прежде. — Том, — попыталась Гермиона снова, — зачем тебе эти чары? Словно он только и ждал, когда она начнёт говорить, Том обернулся и радостно улыбнулся: — Тебе действительно нужно спрашивать? Я думал, ты смышлёнее. — Я точно знаю, что ты планируешь, — яростно зашипела девушка. — Ты не хочешь свидетелей того, что ты собираешься… сделать со мной! — Я? — рассмеялся Том. — Речь не обо мне. Речь о тебе. О нас. Сказав это, Том шагнул вперёд и, обхватив её щёку свободной рукой, вовлёк Гермиону в поцелуй. Её паника только росла, пока она тщетно пыталась сохранить хладнокровие, позволяя ему целовать себя. Когда он наконец отпустил её, лицо — она была уверена — приобрело серый оттенок от тревоги. Сердце продолжало отчаянно биться, гоняя кровь по телу так быстро, что голова шла кругом. — Держу пари, ты не заинтересована в том, чтобы кто-то прервал то, что мы собираемся делать. — Голос Тома звучал спокойно, только дёрнувшийся уголок его губ выдал, что он заметил её страх. Он медленно положил свою сумку на пол, развязал галстук и круговым движением снял его с шеи. — Иди сюда, дорогая. — Его голос напоминал тихое, мрачное мурлыканье. — Уверен, во время нашего совместного времяпрепровождения ты хотела бы ощущать только комфорт. Не дожидаясь ответа, он сел на её кровать и похлопал по покрывалу рядом с собой. — Иди сюда. Гермиона сглотнула. Закрыла глаза. Глубоко вздохнула. Она сама выбрала эту тропу. Она сама хотела, чтобы он чувствовал, будто мог контролировать её. Она хотела завоевать его доверие. Узнать его слабые точки, чтобы окончательно уничтожить его. Её личная жертва не значила ничего по сравнению с перспективой уничтожить этого злого монстра раз и навсегда — в будущем. Девушка сначала сомневалась, но, наконец решившись, стала действовать увереннее. Стянула через голову жилетку и избавилась от галстука. Затем, задумчиво улыбаясь, села рядом с Томом. — Теперь что? — Теперь, дорогая Гермиона, — пробормотал Том, доставая что-то из сумки. — Теперь ты покажешь мне, насколько ты могущественная и решительная. Сказав это, он вытащил из сумки Пушистика и положил его на кровать. Пушистое создание тут же попрыгало к Гермионе за лаской. Гермиона неосознанно потянулась к нему, но замерла, не успев коснуться. Если она погладит этого пушистика сейчас, будет только сложнее причинить ему боль потом. Том выгнул бровь, глядя на неё с покровительственным выражением лица. — О нет, бедный малыш. Кажется, леди не желает ласкать тебя. Иди сюда! — удивительно мягким голосом поманил Том. — Если она не желает, я с радостью сделаю это за неё. Иди сюда. Пушистик счастливо поскакал в сторону манящего голоса, прыгая прямо в раскрытые ладони, которые тут же прижали его к груди. Гермиона, дрожа, наблюдала за этой странной картиной. Она знала, что это эгоистично, но она вздохнула с облегчением, осознав, что Том, очевидно, не планировал воплощать свои угрозы по отношению к ней в реальность, даже если это означало, что пострадает невинное создание. Как может быть таким ласковым человек, планирующий сделать больно предмету своей нежности? Девушка сжала губы в тонкую полоску и, вцепившись ногтями в юбку, ждала указаний. — Ты знакома с магией крови? Он спросил так беспечно, что Гермиона точно не знала, расслышала ли его верно. — Прошу прощения? — Ты слышала меня. — Взгляд Тома, полный мрачной уверенности, внезапно обратился к ней. — Ты знакома с магией крови? — Конечно, нет, — резко ответила девушка. — В отличие от многих форм Тёмных искусств, магия крови под полным запретом. — Хм. Она всё быстро поняла. Именно поэтому нужны защитные чары. Том Реддл не хотел, чтобы кто-то заметил, что они занимаются запретной магией. Гермиона сглотнула. Магию крови запретили по двум причинам. С одной стороны, объект — живое существо в большинстве случаев — чаще всего серьёзно страдало. С другой стороны и что более важно, магия крови оказывала долгосрочное, возможно, даже пожизненное влияние на душу. С течением времени она могла развратить использовавшего её колдуна или ведьму. Наряду с некромантией она считалась темнейшей областью магии. — Ты же несерьёзно! — Тебе следует лучше знать меня, — безапелляционно ответил Том. — Я думал, ты серьёзно настроена на изучение Тёмных искусств. — Это не имеет ничего общего с магией крови! — почти прокричала Гермиона. — Том! Даже для тебя это… Ты знаешь, что это сделает с тобой? С твоей душой? — Ты волнуешься о моей душе? — рассмеялся Том. — Как трогательно. — И внезапно снова стал серьёзным и безжалостным. — Что я делаю и как это влияет на мою душу, тебя беспокоить не должно. Конечно. Когда Гермиона подумала об этом, всё внезапно стало понятно. Он уже, должно быть, создал свой первый крестраж, что значило, что его душа уже повреждена. Именно поэтому его больше не заботили последствия магии крови. — Ты сам сказал, что это касается меня! — с отчаянием возразила Гермиона. — Ты действительно ждёшь, что я буду играть с целостностью моей души? По лицу Тома скользнуло раздражение. — Ты исключительна благодаря своему разуму. Мне всё равно, что будет с твоей душой. Твой разум не пострадает, и только это имеет значение. Его доводы неверны, и Гермиона знала это. Конечно, её ум не пострадает, но разум будет постепенно становиться беспощадным и аморальным, пока не станет таким же равнодушно-холодным, как у Тома. Девушка задавалась вопросом, не потому ли он говорил о таких вещах так спокойно, что у него уже не осталось чувств? Заметит ли она сама, когда изменятся или угаснут её эмоции? Она посмотрела на Тома. Он был настроен серьёзно и всеми фибрами своей души показывал, что не примет отказа. Она сделает это только один раз. Возможно, один раз — это не так плохо. Она не станет резко злом просто от одного раза. — Ладно, — пробормотала Гермиона. — Что ты хочешь от меня? Сверкающая улыбка вернулась, и Том мягко положил Пушистика между ними, затем наклонился ещё раз, чтобы вытащить из сумки книгу. Между страницами была заложена закладка, и Том сразу открыл нужную страницу. Не смотря на неё, он начал объяснять. — Как ты знаешь, заклинания обычно делятся на чары, сглазы и заклятья, хотя есть ещё несколько подвидов. Более сложные заклинания иногда называют ритуалами. Все известные формы магии крови попадают именно под эту категорию. Более того, если мы говорим о традиционной классификации заклинаний, то у каждого заклинания можно выделить кое-какие специфические признаки. Это сейчас в школе обычно не изучают. Он поднял голову, устремив тяжёлый взгляд прямо ей в глаза; улыбки больше не было. — Можешь назвать эти признаки? Гермиона не могла ничего с собой поделать: её увлекла короткая лекция Тома о классификации заклинаний по характерным признакам, особенно учитывая, что она никогда об этом не слышала. Девушка мельком подумала о том, почему об этом никогда не упоминали во время её обучения в Хогвартсе. После продолжительной паузы она наконец призналась: — Мы никогда не изучали это. Думая о заклинаниях, которые я знаю, могу предположить, что одним из признаков может быть Исцеление? Несколько заклинаний используются в лечении, так что уверена, что это может считаться характеристикой. — Очень хорошо, — кивнул Том, не показывая ни единой эмоции. — Можешь подумать о чём-нибудь ещё? Она закусила губу и посмотрела прямо. Столькими словами можно описать заклинания, но как она может знать, какие могут считаться их характерными признаками? Девушка снова попробовала выстрелить вслепую. — Наверное… Должно быть что-то вроде Вреда? Сглазы, которые используются в дуэли, могут иметь эту черту? — И снова верно, — подтвердил Том. На губах невольно расцвела гордая улыбка. В конце концов Гермиона представляла собой нечто большее, чем простого книжного червя и зубрилку. Она в совершенстве умела формулировать свои собственные мысли и заполнять пробелы в знаниях. Девушка с любопытством стала ждать, когда Том продолжит свою лекцию. — Короче говоря, — медленно начал объяснять он, скользя взглядом по страницам, — всего выделяют восемнадцать признаков. У большинства заклинаний их как минимум два. Возьмём транфигурационные чары, к примеру — они обычно имеют признаки Формы и Объекта. Нужные нам сегодня характеристики — это Влияние и Контроль. Улыбка мгновенна сошла с лица Гермионы. Она уже успела забыть, кто сидел напротив неё — и почему. Она сглотнула. — Хорошо. Отлично. Говори, что делать. — Сегодня ты такая покорная, — прокомментировал Том, вытаскивая из сумки ещё один предмет. — Мне это нравится. Если сегодня ты очень постараешься, возможно, получишь награду. — Я… Спасибо, — прошептала Гермиона. Её не интересовали никакого рода награды из рук Волдеморта, и она подозревала, что эта награда в любом случае ей не понравится. Однако девушка запретила себе так думать. Вместо этого она посмотрела на плоскую чашу и на серебряный нож, которые Том положил напротив неё. Он взял нож и дал его ей. — Я буду говорить тебе нужные слова, и ты будешь повторять за мной. Но, во-первых, — кивнул Том в сторону чаши, — нам понадобится три капли твоей крови. Трясущимися руками Гермиона взяла нож и приложила его острой стороной к ладони. Одного пореза будет достаточно, поэтому ей не придётся резать слишком глубоко. Она закрыла глаза, облизнула губы, глубоко вздохнула — и надавила на нож. Жгучая боль пронзила тело, девушка чувствовала, как горячая кровь течёт по руке. Недолго думая, Том поймал чашей три капли крови. Кровь медленно сползла по стенкам чаши к донышку, пока не превратилась в странную, практически чёрную жидкость. На мгновение вспыхнуло несколько выгравированных на внутренних стенках чаши рун, после чего они приобрели кроваво-красный цвет. По позвоночнику проползла дрожь. Гермиона не хотела знать, где Том взял эту чашу. Она вымученно спросила: — Теперь что? — Теперь нам нужно три капли крови от Пушистика. Не возьмёшь на себя эту честь? — с фальшивой вежливостью предложил Том. Гермиона ясно видела блеск довольства в его глазах. Несмотря на то, что обычно он мастерски скрывал свои эмоции, сейчас Том не мог прятать своё восхищение, видя, как раскалывается её душа. Полная сожаления, Гермиона взяла Пушистика и немного разгладила мех на его спине, чтобы сделать порез. Она специально избегала смотреть ему в глаза, пока она делала всё это. Только тихий, удивлённый писк, когда нож разрезал плоть, дал понять, насколько сильно уже страдало существо. Том больше не обращал на Пушистика никакого внимания, только ждал, когда голубая кровь упадёт в чашу. Как только третья капля коснулась выгравированных стенок, руны вспыхнули ещё раз, в этот раз фиолетовым цветом, после этого стали чёрными. — Отложи Пушистика в сторону, — приказал Том. По его голосу Гермиона поняла, что ей нужно чётко следовать его указаниям, если она хотела, чтобы ритуал кончился успешно — и особенно если хотела избежать нежелательных побочных эффектов. — Повторяй за мной, — почти беззвучно прошептал он ей в ухо. Гермиона в последний раз сделала глубокий вдох, взяла палочку и кивнула. — Я готова.