Раскаяние

Гермиона пробуждалась медленно. Казалось, что голова вдвое больше обычного. Сбитая с толку, девушка стала водить руками вокруг, открыла глаза и сразу же закрыла их обратно; яркий свет, будто стрела, выстрелил ей в мозг. Что случилось? Почему она лежала в своей кровати и не чувствовала себя отдохнувшей? Девушка со стоном открыла глаза снова. — Ты проснулась. Холодный голос мгновенно развеял остатки усталости. Гермиона в ужасе поднялась на кровати. — Реддл! Что ты делаешь в моей комнате? — Жду, когда ты наконец проснёшься, — ответил он таким тоном, словно говорил о самой обыденной вещи на земле. Том закрыл книгу, которую читал до этого, поднялся и медленными, но уверенными шагами подошёл к кровати. Гермиона нервно подвинулась к краю, когда он, не спросив разрешения, сел на постель. — Скажи мне, Гермиона, — требовательно спросил Том; его глаза, не отрываясь, сурово взирали на неё. — Как так вышло, что ты позволила поймать себя такому, как Эйвери? Гермиона смутилась, после чего почти перед глазами встали картинки прошедшего вечера. Как в кошмаре, перед ней явилось ухмыляющееся лицо Эйвери, стали слышны его похотливые стоны, почувствовалась рука, что так безжалостно разорвала её одежду. Тошнота поднялась к горлу; Гермиона прижала кулак ко рту, другой рукой зарылась в одеяло. Последнее, что она помнила, был появившийся из ниоткуда Том Реддл. Что случилось потом? — Я ненавижу повторяться, — голос Тома резко оборвал её мысли. — Как ты попала в такую жалкую ситуацию? Гермиона сглотнула комок в горле, потом повернулась к нему. Он действительно обвинял в случившемся её? Покачав головой, она пробормотала: — Не стоит ли тебе самому задаться вопросом, почему один из твоих лакеев относится к девушке таким образом? — Нет, — последовал простой ответ, словно вопрос показался ему совершенно ненужным. — Его я понимаю. Зато тебя не понимаю. — Его ты понимаешь, — неверяще повторила Гермиона. — Ты знаешь, почему мужчина берёт женщину силой? Ты хоть представляешь, что случилось вчера? Он… — девушка осеклась. Почему она колебалась сказать это? Она не отменит случившегося, даже если не будет произносить это вслух. Гермиона приподняла подбородок. — Он изнасиловал меня! Как ты не можешь понять это? Она, дрожа, видела, как лицо Реддла осветилось коварной улыбкой. Ему, очевидно, хватало наглости смеяться над этим. Она с трудом поборола желание убить его на месте. — Он ничего не сделал, — наконец сказал он, покровительственно улыбаясь. — Рыцарь в сияющих доспехах, — добавил Том, насмешливо указывая на себя, — защитил твою честь, прекрасная дама. — Ты… что? — резко выдохнула Гермиона. Она не могла вспомнить, что случилось после прихода Реддла, но то, что она не чувствовала ничего, кроме головной боли, подсказывало, что он, наверное, говорил правду. Том Реддл спас её. Дыхание участилось. Она не хотела знать причины, скрытой за его действиями. — Гермиона, — снова обратил на себя её внимание Том. — Посмотри на меня. Только потому, что я понимаю, почему Эйвери хотел сделать это, не значит, что я это одобряю. Я не позволю ни одному мужчине коснуться тебя. И если потребуется, я буду защищать твою честь снова и снова. Она заглянула в его глаза. Он смотрел на неё так открыто и так искренне, как она не видела никогда до этого. Том говорил правду. Но почему? Почему он так заботился о её чести? Он не раз намекал на то, что возьмёт её силой, чтобы сломить её волю. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику. Девушка вынуждена была признать, что благодарна за помощь. Она испытала странное облегчение уже прошлой ночью, как только увидела его. Откуда взялась уверенность, что он спасёт её? Он не сделал ничего, из чего можно было бы предположить, что он волновался за неё. — Ты заботишься обо мне? — задала она наболевший вопрос. Гермиона просто не могла поверить в это. Что она упускала из виду? — Ещё бы, конечно, — тут же уверенно ответил Том. — Разумеется, я забочусь о тебе. Будто чтобы придать своим словам больше смысла, он приблизился к её лицу и нежно поцеловал. Озадаченная, Гермиона позволила ему целовать себя. Что-то здесь было не так, что-то с ним было не так. Но что пугало ещё больше: что-то было не так с ней! Словно утратив контроль над телом, она прижималась к нему, ластилась к его груди; он в ответ крепко обхватил её руками. Это дружеское прикосновение, физический контакт с человеком, который сейчас не угрожал ей, так отличался от пережитого прошлой ночью, что она даже желала забыть, что это у Тома Реддла она искала утешения. И она нуждалась в утешении. — Я всё-таки хочу теперь получить ответ на свой вопрос, — прошептал через какое-то время Том. Гермиона нехотя оторвалась от него. — Вопрос? — Как вообще дошло до такого? Как Эйвери умудрился загнать тебя в угол? Гермиона стыдливо опустила голову. — Я была… невнимательна. Имею в виду, я чувствовала, что что-то не так, но я проигнорировала интуицию. Поэтому я некрепко держала палочку, когда Эйвери вышел из-за угла. Он очень быстро обезоружил меня. Ну, и что я могу без палочки? Я, может, не такая слабая, как другие девушки, но… Эйвери довольно силён. — Невнимательна, да? — пробормотал Том, потерев подбородок. Гермиона растерянно моргнула. Что он хотел сказать этим вопросом? Почему он заставлял её чувствовать, что она сделала что-то не то? Не успела она сформулировать вопрос, как Том снова притянул её к себе и нежно погладил по спине. — Этого больше не повторится, ведь так? Ты будешь внимательнее и в будущем всегда будешь начеку, верно, Гермиона? Он перестал ласкать её. — Второго подобного инцидента не будет, верно? — спросил он, но это не выглядело, как вопрос. Его рука потянулась к её голове, после чего он схватился её за волосы и откинул голову девушки назад, вынуждая посмотреть на него. — Ты больше не покажешь слабости перед другим мужчиной, верно, Гермиона? Гермиона тут же поняла, в чём дело. Конечно, как она могла подумать даже на секунду, что он действительно заботился о ней ради неё самой? Пытаясь сдержаться и не заплакать от боли, она ответила: — Если я смогу это предотвратить, этого не случится. Его хватка стала жёстче, и в этот раз она не сдержала стон боли. Его до этого тёплый и открытый взгляд мгновенно похолодел. — Этого недостаточно для меня. Это. Никогда. Не повторится. — Чего ты хочешь от меня? — сердито прошипела Гермиона. — Ты думаешь, мне это доставляло удовольствие? — Я вижу, так мы ни к чему не придём, — сказал Том, наконец отпустив её. Девушка быстро отодвинулась подальше, не выпуская его из виду. Когда он продолжил после долгой паузы, его голос холодил подобно льду. — Ты принадлежишь мне, Гермиона. Ты не оставляешь мне иного выбора. Чувствуй себя польщённой, дорогая. С этого дня ты девушка Тома Реддла. Таким образом, каждый будет знать, что коснуться тебя пальцем станет весьма немудрым решением. — Что? Он усмехнулся ей; холод в его взгляде никуда не делся. — Почему так удивляешься? Если ты не можешь защитить свою честь, заниматься этим придётся мне. Или ты действительно думала, что я позволю какому-нибудь другому мужчине осквернить мою игрушку? — Я не предмет! — сердито прорычала Гермиона, вскочив с кровати. Она не могла поверить, что Реддл опустится до выдуманных отношений с ней, чтобы стать её единственным мучителем. Неужели мужчины этого времени на полном серьёзе думали, что вольны вершить судьбы женщин? — Ты предпочтёшь, чтобы я воспользовался своей игрушкой сейчас, поиграл во все игры, в которые мне только заблагорассудится, пока она окончательно не сломается? Ты этого хочешь? Заваливая её этими вопросами, Том шаг за шагом становился всё ближе, пока не оказался прямо перед ней. Его взгляд оставался ледяным, и одно это говорило, что он не шутил. Ей не нужно было обладать живым воображением, чтобы понять, что он намеревался делать с ней, его игрушкой. Она сглотнула. Наверное, сейчас лучше снова включить покорную Гермиону. — Том, — мягко прошептала девушка, опустив лоб ему на грудь. — Я не это имела в виду. Он обнял её, торжествующая ухмылка исчезла с его лица. — Я тоже никогда так не думал, дорогая. Итак, что ты скажешь? Окажешь ли ты мне честь стать моей девушкой? — С удовольствием. И словно чтобы окончательно решить её судьбу, Том снова поцеловал её, со всей своей страстью и преданностью, но Гермиона чувствовала, что его почти разрывало от удовлетворения. Она решительно ответила на поцелуй. Он мог выиграть битву, но война далека от завершения!

***

— Гермиона! Она удивлённо оторвала взгляд от чашки. В учебную гостиную вошёл Абраксас и, заметив сокурсницу, сразу же поспешил к ней. Не дожидаясь ответа, он сел рядом с ней на диванчик и схватил её за руки. — Гермиона, слава Мерлину, ты в порядке. Гермиона была благодарна, что в комнате никого кроме них не осталось. Она бы предпочла, чтобы никто из её сокурсников не знал о случившемся накануне. Девушка с лёгкостью улыбнулась ему тёплой улыбкой; этот юноша по крайней мере сопереживал ей искренне. — Абраксас, доброе утро. Как так вышло, что ты узнал о моих злоключениях? Не отпуская её руки, он объяснил: — Я не спал, когда Том вернулся с тобой на руках прошлой ночью. Он выглядел обеспокоенным, когда пошёл искать тебя, поэтому я не мог просто так пойти спать. И, Мерлин, на тебя страшно было смотреть. Расскажи, что случилось? Том ни слова мне не сказал. Гермиона содрогнулась при мысли, что Том Реддл шёл с ней на руках через весь замок. И что ей сказать Абраксасу? По тому, что она знала об этом благородном юноше — и если она правильно интерпретировала правила этого времени — узнав правду, он непременно вызовет Эйвери на дуэль. Девушка выбрала самую простую ложь, которая только пришла ей на ум. — Я, должно быть, взвалила на себя больше, чем могу вынести. Вчера вечером я училась так долго, что совсем не обрадовало моё тело. Боюсь, должна признаться, что я потеряла сознание. Судя по головной боли, с которой я проснулась сегодня, я, видимо, сильно ударилась в месте, на которое приземлилась. Если такое было вообще возможно, выражение на его лице стало ещё более обеспокоенным. — О, Гермиона, тебе нужно больше заботиться о себе. Твой интерес к учёбе похвален, но к чему лучшее образование, если ты на полпути к больничной койке? Гермиона благодарно сжала его руки. — Твоё беспокойство делает тебе честь, Абраксас. И я правда счастлива, что ты так открыто делишься им со мной. Мы давно не были так откровенны друг с другом, и я соскучилась по нашим разговорам. Только когда Абраксас покраснел, до Гермионы дошло, что в сорок четвёртом году её слова могли расцениваться как признание в любви. С красными щеками она торопливо добавила: — Ты драгоценный друг, и я бы не хотела потерять тебя. Несмотря на то, что она объяснила свои слова, Абраксасу потребовалось некоторое время, прежде чем он смог снова посмотреть ей в глаза. Его уверенность стала только сильнее. Он поднёс обе её руки к губам и почти неслышно прошептал, не отводя от неё взгляда: — И ты мой драгоценный друг. Ты женщина, которую любой мужчина хотел бы видеть рядом с собой. Будь моя воля, поверь мне, Гермиона, я бы хотел быть для тебя чем-то большим, чем просто хорошим другом. Гермиона, не отрывая взгляда, смотрела на него, ошеломлённая внезапным признанием. Она не ожидала, что дедушка Драко Малфоя признается ей в любви. И откуда растут корни всего этого? Не он ли намеренно игнорировал её последние недели или как минимум общался с ней не так тепло, как раньше, после того, как его новый повелитель, Реддл, стал держать его на коротком поводке? Как произошла эта перемена в сердце, что сейчас он пошёл несколько наперекор своему владыке? Гермиону избавили от необходимости отвечать на вопрос, однако её это совсем не обрадовало. Прямо в середине этой более чем интимной сцены в комнату вошёл Том Реддл. Его взгляд тут уже упал на их переплетённые руки и красные лица. Привычная безучастная улыбка, что ранее украшала его лицо, исчезла, дав путь безликой маске, которая едва скрывала его гнев. Гермиона почти увидела, что его глаза горели красным, но стоило ей моргнуть, как всё вернулось на круги своя. — Абраксас, — поприветствовал он своего товарища, который при виде Тома побледнел, как полотно, и тут же отпустил руки Гермионы. — И ты, Гермиона. Я вижу, вы возобновили вашу старую дружбу. Какое счастливое событие. — Том, я не хотел… — начал Абраксас, очевидно, испугавшись собственной смелости. Том не дал ему закончить. — Нет, правда, я рад, что у тебя больше нет никаких негативных чувств по отношению к Гермионе. И потому мне намного легче сообщить тебе, мой лучший друг, что сегодня утром Гермиона согласилась стать моей. Его пустая маска сменилась лучистой улыбкой; говоря последние слова, он положил в любовном жесте руку Гермионе на плечо. Она тяжело сглотнула, затем положила свою руку на его и кивнула. — Да, мой дорогой и хороший друг, я не могла вынести мысли, что лучший друг Тома будет злиться на него из-за отношений со мной. Если бы мог, Абраксас стал бы ещё бледнее. Заметно выбирая слова, он, наконец, заикаясь, пробормотал: — О, какая счастливая новость. Я поздравляю вас; ты завоевал действительно выдающуюся ведьму в лице Гермионы. И тебя я поздравляю, Гермиона, хотя не стоит удивляться тому, что даже староста не смог сопротивляться твоим чарам. Абраксас неловко встал пожать руку Тому, поздравляя его. По-доброму кивнув, Том принял его руку. — Спасибо, мой хороший друг. Я очень надеюсь, что все остальные мужчины будут относиться к нашей связи с честью. Я бы не смог простить кого-то, кто бы приблизился к ней не с дружескими намерениями. Гермиона тут же поняла, что этими словами Том предупреждал Абраксаса; и Малфой это понял. Он торопливо кивнул и попрощался. Она бы хотела, чтобы он никогда не говорил ей того, что сказал. Она бы хотела, чтобы его чувства были другими. И несмотря на то, что он одним из первых войдёт в ряды Пожирателей Смерти и его семья будет виновна во многих жестоких преступлениях, Абраксас всё ещё оставался самым достойным здесь мужчиной. Он предложил ей искреннюю дружбу. Теперь, когда Том Реддл раскрыл карты и Абраксас признался ей в своих чувствах, она могла стать причиной ослабления его преданности. Она молилась, чтобы её дружба с ним не оставила долгоиграющих последствий, чтобы она не изменила будущее. Что случится, если Том Реддл однажды открыто выступит против неё? Останется ли Абраксас на его стороне?