Раскаяние

В то утро Гермиона выскользнула из подземелий рано, чтобы покинуть замок незамеченной. Ей требовались дистанция, мир и тишина, чтобы подумать, но прежде всего ей не нужно было, чтобы доброжелательные — или злонамеренные — сокурсники задавали ей вопросы. Ей просто надо побыть одной, чтобы обдумать события ночи. Наступил ноябрь, и погода была ужасно неприветлива, но Гермиона всё равно раскрывала объятья острому холодному ветру. Это занимало её, благодаря чему мысли не бегали по кругу. Одетая в наглухо застёгнутое пальто, девушка бодрым шагом направлялась к озеру. Она преодолела уже половину пути, но всё ещё не понимала, что именно произошло прошлой ночью. Было очевидно, чего именно хотел добиться Том: он желал, чтобы она подчинилась, не добровольно, но против воли. Он хотел унизить и убедить даже её саму, что, несмотря на всю свою ненависть к нему, у неё не оставалось никакого выбора, кроме как склонить перед ним колено. Этот посыл был ясен. Но почему её тело ответило возбуждением? Её не слепила внешняя привлекательность Тома, она знала, кто и что он — или чем станет! И всё же. Когда Том прошептал, что она принадлежит ему, Гермиона на мгновение дала слабину. Её утомила постоянная необходимость противостоять ему, держать себя рядом с ним в напряжении и всё время обдумывать каждое его действие. Её всё больше и больше манило желание просто бросить всё, когда представится шанс, дать ему, что он хочет — одним словом, отдать контроль и своё благополучие в руки другого человека. Гермиона нахмурилась и остановилась. Всю свою жизнь она не ненавидела ничего больше, чем терять контроль над ситуацией. Главной причиной, почему она всегда так усердно училась, было как раз знание того, насколько она хороша. Ей не нужно было волноваться в ожидании после каждого теста, как Гарри и Рон, потому что она точно знала, как хорошо она справилась. Школьные планы делили её день на несколько блоков, благодаря которым Гермиона держала всё под контролем; она всегда знала, когда и что делать. Ей претила даже мысль пойти на экзамен неподготовленной или получить составленный для неё кем-то другим план. Тогда почему она так взволнована от предложения потерять контроль над собой и своим телом? Гермиона этого совсем не понимала. Она не понимала себя, и это пугало её. Она всегда знала, где росли корни её чувств и что она ощущала в отношении других людей. То, что враг, которого её отправили уничтожить, возбудил её, а она даже не поняла, как и почему он сделал это, было совсем нехорошо. Что такого в Томе Риддле, из-за чего она подпустила его ближе, несмотря на всю свою ненависть? Гермиона покачала головой и продолжила свой путь. Она не могла найти ответ, мысли постоянно возвращались к одному и тому же вопросу. Как Том сумел вызвать в ней эти чувства? С этого момента она будет обращать больше внимания на то, что он делает, как смотрит на неё, как двигается. В конце концов, не просто так язык тела и зрительный контакт являются отправными точками в общих руководствах по отношениям. Всем известно, насколько важным является открытое положение тела, когда ты хочешь завоевать незнакомца. Возможно, Том делал нечто похожее, может быть, она угодила в одну из его психологических ловушек. Несмотря на то, что в сорок четвёртом ещё не было науки о языке тела, такой человек, как Том Реддл наверняка тщательно продумывал каждый жест. В конце концов, он всегда надевал хорошо подготовленную нечитаемую маску на лицо, чтобы покорить других студентов. Ей нужно быть ещё более внимательной, чем когда-либо!

***

— Мисс Дамблдор! Гермиона удивлённо подняла голову. Она никак не ожидала, что кто-нибудь отыщет её в отдалённой части библиотеки или вообще пойдёт в библиотеку в воскресенье днём. Сейчас напротив неё стоял не кто иной, как Игнатиус Пруэтт, который, когда дело доходило до усердия и школы, ужасно напоминал Рона, из-за чего его нахождение в библиотеке казалось ещё более странным. И это определённо не совпадение. Она медленно закрыла книгу. — Мистер Пруэтт. Какой сюрприз встретить вас здесь. По промелькнувшей на его лице усмешке Гермиона поняла, что он сам прекрасно знал, как нетипично для него было прийти сюда. Он указал лёгким кивком на молодую девушку рядом с собой. — На самом деле, я здесь не случайно, я искал вас. А где ещё найти любознательную девушку, как не в библиотеке? Я хотел спросить, не позволите ли вы мне представить вам мою дорогую давнюю подругу, которая до смерти хочет познакомиться с вами? Гермиона, подняв брови, посмотрела на девушку, стоявшую рядом с Игнатиусом. Она смутно помнила, что видела их вместе в коридоре, но не понимала, откуда взялось такое острое желание познакомиться с ней. Она вежливо ответила: — Почту за честь. — Мисс Дамблдор, — немедленно начал Игнатиус, — это Августа Бэрджворти. Августа, эта приятная девушка — Гермиона Дамблдор. Гермиона неуверенно встала со стула и приняла протянутую руку Августы. К чему это представление? Почему Игнатиус хотел их познакомить? Она учтиво ответила: — Я счастлива познакомиться с вами. Вы, как и мистер Пруэтт, студентка Гриффиндора, если я правильно истолковала эмблему на вашей форме? — И мне очень приятно, мисс Дамблдор, — ответила Августа, и что-то в её улыбке тут же вызвало у Гермионы симпатию. Августа, улыбаясь, добавила: — И да, я действительно учусь на Гриффиндоре, но иногда задаюсь вопросом, не связалась ли я с дурной компанией. — Если под плохой компанией ты подразумеваешь меня, — вмешался Игнатиус, — то ты абсолютно права! Но тебе приходилось терпеть мою компанию ещё до Хогвартса, так что не притворяйся, что во всём виновато распределение по факультетам! Гермиона с улыбкой смотрела на них. Она вдруг задалась вопросом, не сидела ли она напротив не только предка Рона, но и, возможно, его бабушки или двоюродной бабушки. Она удивилась, осознав, что понятия не имеет, как звали дедушку и бабушку Рона или как они выглядели. Вероятно, они воевали против Волдеморта и погибли в Первую Магическую войну? Вздрогнув, Гермиона отбросила эти мысли в сторону. Неправильно думать о смертях людей, которые жили задолго до неё, но сейчас стояли напротив, молодые и живые. — И чем я могу вам обоим помочь? — прервала она любовную ссору, разразившуюся между ними, тут же вернув внимание к себе. — О, вовсе нет, дело в другом, — ответил Игнатиус. — Я пришёл сюда, только чтобы познакомить вас. Остальное вы, девушки, обсудите сами между собой. Галантно кивнув, Игнатиус откланялся, а Августа села на кресло подле Гермионы. Это казалось ещё более подозрительным, но Гермиона не думала, что эти двое хотят ей вреда. Она в ожидании повернулась к своей новой знакомой. Августе потребовалось время, чтобы собраться с мужеством и пустить свой план в действие. После долгих размышлений она, Игнатиус и Маркус пришли к заключению, что мужчине трудно спросить женщину о её отношениях. Будет гораздо более естественно, если Августа подружится с Гермионой, потому что между собой девочки не болтают ни о чём ином, кроме как о любви и мальчиках. Гермиона Дабмлдор определённо очень скоро откроется другой девушке. Но сейчас, сидя рядом с Гермионой, Августа вдруг засомневалась в плане. Не показалось ли их представление слишком наигранным? Кроме того, эта слизеринка с диким кудрями не казалась расположенной к сплетням. Августа сглотнула. В конце концов, они делали это для самой мисс Дамблдор! Наверное, ей действительно нужна была помощь и она обрадуется кому-то, кто предложит её. — Я надеюсь, вы не подумаете, что я безнадёжный романтик, — начала она наконец. — Но после того, как я осознала, что вы охомутали нашего старосту, я просто обязана была познакомиться с вами! С тех пор, как я поступила в Хогвартс, девочки не обсуждали ничего, кроме как то, кто в конце концов станет той самой счастливицей. Он никогда ни к кому не выказывал интереса, и это делало его ещё более желанным. Вы не представляете, что творилось у нас в общежитии, когда все узнали о ваших отношениях! Я до смерти хочу узнать о вас побольше! Августа покраснела под скептическим взглядом Гермионы. Наверное, она слишком далеко зашла, однако её рассказ о происходящем вряд ли можно назвать ложью. К её облегчению, Гермиона ответила: — Как я понимаю, отстранённая вежливость — это характеристика факультета Слизерин, и она имеет мало общего с… Англией. Августа на мгновение задумалась, что Гермиона хотела сказать на самом деле, прежде чем торопливо исправилась, но решила подумать об этом позже. Ещё больше интереса вызывало то, что собеседница слишком очевидно избежала ответа на вопрос. — Была ли я слишком прямолинейна? — Наверное, чуть-чуть. Теперь недоверчиво смотрела Августа. Этот ответ был таким откровенным, что сложно представить, что Гермиона Дамблдор принадлежала факультету Слизерин. Даже от ребят с Гриффиндора или Хаффлпаффа редко услышишь столь же прямые заявления. Она, конечно, ясно поняла, что Гермиона не хотела говорить о своих отношениях, однако Августа не собиралась менять тему. — Вам некомфортно говорить о Томе Реддле? Молчание затянулось, и Августа интерпретировала его как «да», когда Гермиона наконец со вздохом закрыла книгу, которую читала до этого. — Ладно. Очевидно, я не смогу так легко отвязаться от вас. Я не любительница сплетен, поэтому надеюсь, вы поймёте, что я наложу «Муффлиато» на нас, чтобы ничего из нашего разговора не услышали нежелательные уши. — Наложите что?.. Видимо, вопрос застиг Гермиону врасплох, но она быстро оправилась. — Полезное заклинание, которое я выучила дома… в Америке. Оно создаст вокруг нас барьер, благодаря которому другие услышат, что мы говорим, но не поймут, о чём. Августа смотрела на Гермину широко распахнутыми глазами, пока та ловким движением руки накладывала вокруг них чары. Августа была уверена, что никогда не слышала о них, ведь Игнатиус и Маркус знали все заклинания, чтобы совершать шалости. Нужно будет потом спросить об этом. — Ну, — сказала Гермиона, сложив руки на столе напротив неё, — что именно вы хотите знать? — Уф, — заикнулась Августа, совершенно сбитая с толку поведением слизеринки. Она нервно облизнула губы. — Всё, на самом деле. Но больше всего то, что он из себя представляет. Имею в виду, мистер Реддл. Для нас на Гриффиндоре он вне досягаемости, поэтому… Несчастливая усмешка скользнула по лицу Гермионы. — Да, недостижим, точно. Том очень вежлив, он всегда знает, как разрешить дипломатическими методами любую ссору. И студенты моего факультета обожествляют его за это и следуют за ним беспрекословно. — Это хорошо известно, — тяжело посмотрела на собеседницу Августа. — Но как насчёт его другой стороны? Стороны, которую только вы, как девушка, можете видеть? В этот раз она была на сто процентов уверена, что успела заметить странное выражение на лице Гермионы до того, как та отвернулась и посмотрела куда-то вдаль. Придумывала ли она какую-нибудь ложь? Но зачем? Cледующие слова Августа слушала с раздражением . — Том — особенный человек. Он обладает харизмой, которая может сразить любого. Такой харизмой легко может воспользоваться неправедный человек. И я думаю, что если Том посчитает что-то своим владением, он никогда это не отдаст. Он очень… гордый. Я почти боюсь того, что я выбрала очень ревнивого молодого человека, но, к счастью, я пока не дала ни одного повода для ревности. Или, по крайней мере… с тех пор, как мы вместе. Августа свела брови. Это определённо не слова влюблённой женщины. Это вообще не похоже на любовь. Теперь она заинтересовалась по-настоящему. — Честно говоря, я бы не возражала, если бы мой молодой человек был таким же ревнивым, как я. Если вы когда-нибудь устанете от Тома, я с радостью заберу его. — Нет, — Гермиона усиленно помотала головой, после чего продолжила мягче. — Всё, что я говорю, так это то, что вам не стоит связываться с мужчиной, пока вы его хорошо не узнаете. Вы сами сказали, что Том для вас недосягаем. Вы не знаете… понравится ли вам на самом деле говорить с ним. Августа в мгновение ока взяла новую подругу за руки. План был бесполезен и нечестен по отношению к Гермионе. Настало время правильно разыграть карты. Всё, что сказала старшекурсница, просто кричало о том, что она не являлась ни поклонницей Тома Реддла, ни влюблённой в него девушкой. Если принять во внимание все намёки Игнатиуса, можно легко заметить, что Гермиона боялась. — Я буду откровенна с вами, мисс Дамблдор. У меня нет ни малейшего интереса к Реддлу. Но вы нравитесь моему лучшему другу, Игнатиусу, и он не думает, что Реддл для вас хорошая компания. Поэтому я пришла убедиться в том, что вы влюблены. Но вы ведь совсем не влюблены, верно? — О Боже… Ужас, с которым отреагировала Гермиона, подтвердил все её слова. Игнатиус оказался прав. Не один только Орион Блэк реагировал странно, стоило ей выказать интерес к Реддлу. Как только Августа раскрыла свои истинные намерения, изменилось поведение Гермионы, предполагаемой девушки Реддла. — Мисс Бэрджворти, послушайте меня, — прервала её мысли Гермиона. — Я прекрасно понимаю, из-за чего возникли ваши мысли. И поверьте мне, когда я говорю, что знаю, что именно вы делаете. Вы любопытны, вы не можете сдержать себя, вы гриффиндорка. И я понимаю, что вы хотите нести добро. Правда, я понимаю это. Но именно поэтому мне приходится просить вас доверять мне тоже. Не думайте больше о Томе. Один этот разговор, ваши откровенные слова… Я не хочу даже думать, что случилось бы, если бы я не наложила «Муффлиато» вокруг нас, и даже это едва можно назвать защитой. Августа смотрела на неё, словно громом поражённая. Не такую реакцию она ожидала. Она думала, что Гермиона откроется, обрадуется, что кто-то заглянул за маску Реддла. Но это? Сейчас ей стало ещё более любопытно, чем раньше. — Со всем уважением, мисс Дамблдор, но если вы действительно понимаете гриффиндорцев так хорошо, как заявляете, то вы знаете, что ваши слова произведут обратный эффект. Отчаяние было нарисовано на лице Гермионы. — Да! Да, Мерлин, я знаю! О боже… Пожалуйста, мисс Бэрджворти, пожалуйста, пообещайте мне, что вы по крайней мере не будете говорить, какие негативные чувства вызывает у вас Том. Сделайте хотя бы это. Августа рассмеялась, не чувствуя, однако, никакого веселья. — Это я могу пообещать. Игнатиус и я не такие дураки. С другой стороны, мы бы только навлекли на себя ещё больше проблем, если бы мы это сделали, и, во-вторых, если Реддл действительно такой коварный, как мы боимся, то будет весьма глупо лепить из него врага. Гермиона порывисто кивнула. — Да. Точно. Охваченная внезапным порывом, Августа наклонилась вперёд и прошептала: — Скажите мне… Он ваш враг? Мгновение Гермиона безучастно смотрела в окно библиотеки, после чего ответила, криво усмехнувшись. — Я его девушка. Как он может быть моим врагом? Но Августа всё поняла. Гермиона не ответила на вопрос, но также не стала отрицать, что Том Реддл — её враг, и то, как открыто и прямо она вела себя до этого, — всё, что требовалось знать Августе. — Если вам понадобится женская поддержка, мисс Дамблдор, даже если это не будет касаться Реддла, я бы хотела быть вам подругой, — сказала Августа с теплотой в голосе, снова сжав руки Гермионы. Она сжала пальцы в ответ и так же тепло ответила: — Спасибо. Одно это предложение значит для меня больше, чем вы можете себе представить. Спасибо.