Раскаяние

Том пригласил её на совместный обед в слизеринскую учебную комнату. Не нужно было даже спрашивать зачем. Гермиона знала, что он собирался что-то обсудить с ней наедине, поэтому всего лишь улыбнулась самым дружелюбным образом и согласилась. В конце концов, она его девушка, и будет лучше, если другие студенты не заподозрят, что в их отношениях преобладают не романтические, а какие-либо другие чувства. — Я счастлив, что ты так хорошо обустроилась здесь. От удивления Гермиона едва не выронила вилку. После того как Том приступил к трапезе, молча посвятив ей первые несколько минут, она ожидала, что он будет говорить о самых разных вещах — и сейчас он просто хотел завести разговор ни о чём? Она с подозрением подняла бровь. — Что ты имеешь в виду? Том осторожно отложил приборы в стороны, опёрся обоими локтями о стол и посмотрел на неё сквозь сцепленные пальцы. — Именно то, что сказал: я рад, что ты нашла друзей. Гермиона невольно потянулась к стакану с водой, чтобы потянуть время и переварить его странное заявление. Она уже довольно долго дружила с Абраксасом, тогда на что он намекает? Сделав глоток и опустив стакан обратно, она ответила: — Понятия не имею, чего ты хочешь от меня. Усмешка играла в уголках губ Тома, он потянулся и погладил рукой её щёку. — О, я хочу так много от тебя, дорогая, но сейчас не время. Гермиона невольно покраснела. Ночное приключение всё ещё было слишком свежо в её мыслях. Неважно, как отчаянно она пыталась забыть и выдавить из памяти пятничную ночь, действия и слова Тома сильно взволновали её. Уверенность, с которой он выражал своё желание к ней, бросала тело в жар, и всё равно, как громко кричал её разум. Гермиона сделала глубокий вдох и сосредоточилась на том, чтобы посмотреть Тому прямо в глаза, не прерывая зрительного контакта. — О, ты знаешь, что я хотела сказать. Я не вчера подружилась с Абраксасом, а больше друзей у меня нет. Как бы они появились, если, благодаря тебе, все слизеринки ненавидят меня, а мальчики не хотят заводить даже разговоров? Его усмешка стала шире. — Именно поэтому я так счастлив, что ты нашла друзей за пределами нашего факультета. Многие слишком горды, чтобы связываться с кем-то не со Слизерина, но ты подала хороший пример того, как завоевать расположение не иначе как студентов Гриффиндора! Очень мудро выходить за рамки, когда не получается найти друзей в своём окружении. Его рука всё ещё лежала на её щеке, большой палец продолжал поглаживать уголок её рта, но Гермиона едва это замечала. Её слишком шокировало то, как быстро заметил Том, что она не простая знакомая с Игнатиусом Пруэттом и Августой Бэрджворти. Или он даже услышал что-то из её разговора с Августой? Тело охватила дрожь. — Но почему ты так бледнеешь, дорогая? — тут же спросил Том. — Тебе, как змее, неприятно дружить со львами? Нет никаких причин стыдиться своего поступка, я более чем приветствую любые действия, которые могут способствовать миру между факультетами! Гермиона решительно взяла руку, которая до сих поглаживала её щёку, и убрала от лица. — Я абсолютно точно не дружу ни с кем с Гриффиндора. Не знаю, с чего ты это взял. — Гермиона, — так же серьёзно отозвался Том, не отпуская её руку. — Я думал, наши отношения отличаются наивысшей степенью искренности. С самого начала я показывал тебе себя без всякой лжи, без масок. Никто не знает меня так, как знаешь ты. Я никогда не скрывал от тебя так много, как хотел бы. Тогда почему ты сейчас лжёшь мне? Гермиона едва не расхохоталась от этих заявлений. Ну конечно, он всегда был с ней честен, он никогда ничего не прятал от неё. Она была уверена, что прятал. И она была решительно настроена на то, чтобы не сдаться, не отступить. Мягко улыбаясь, она повторила его жест и положила ладонь на его щёку. — Но я не лгу, дорогой. Я смущена тем, что ты так мало веришь в меня, свою девушку, что ты даже не веришь мне, когда я сама откровенность. Для меня существуешь только ты, Том, и ты прекрасно знаешь это, как и я. Там, где ты, ни для кого больше нет места. Том схватил её за запястье, и Гермионе показалось, что его глаза сверкнули красным, но привычная улыбка вернулась так быстро, что девушка не была уверена, что она это не придумала. Мягко, но настойчиво он перетянул её с кресла к себе на колени. — О, дорогая Гермиона, тебя ещё столько учить и учить. Я польщён тем, что ты даришь мне так много пространства в своём сердце, однако факты говорят против тебя. Гермиона, не двигаясь, сидела на его бёдрах и пыталась, как могла, игнорировать физическую близость. Она была уверена, что этот интимный контакт был неуместен в этот момент, но она знала, что не могла жаловаться на это. Вместо этого она как можно невиннее спросила: — Факты? Одной рукой Том прижимал её к своей груди, одновременно с этим другой рукой нежно, но неумолимо поглаживая оголённую кожу у неё под юбкой. — Вчера по чистой случайности я встретил мистера Пруэтта, джентльмена с Гриффиндора, с которым ты уже обменялась парой слов. Его сопровождали мистер Лонгботтом и мисс Бэрджворти, и все трое казались очень обеспокоенными твоей судьбой. Юная мисс Бэрджворти, в частности, несколько раз сделала упор на том, как она наслаждается дружбой с тобой. Так почему ты отрекаешься от своих новых друзей? Ты обвиняешь их во лжи! Сердце Гермионы стало биться чаще. Какого чёрта дошло до того, что они все говорили с Томом? Разве не ясно она дала понять Августе, чтобы они держались от этого подальше? Конечно, если бы она сама оказалась в подобной ситуации, Гарри настоял бы как минимум на вмешательстве, но ведь не могут же все гриффиндорцы быть настолько безрассудны? Гермиона сглотнула. Несмотря на все свои усилия, она, кажется, толкнула трёх хороших людей в пропасть. И то, что она отрицала факт дружбы с ними так долго, только делало всё ещё более подозрительным. Очевидно, Том уже что-то подозревал. Ей нужно найти лучший из всех возможных способов сгладить все углы. — О, — легко сказала Гермиона, словно вопрос не представлял для неё никакого интереса. — Я понятия не имела, что ты говоришь о мисс Бэрджворти. Мистер Пруэтт действительно представил нас друг другу, и я в курсе, как сильно она хочет подружиться со мной, она сказала это несколько раз. Но, честно, всё, о чём она хотела говорить, был ты, Том. Я не думаю, что она заинтересована во мне или дружбе со мной, она просто одна из многих влюблённых в тебя девушек. Я уверена, она думала, что знакомства между мной и мистером Пруэттом хватит, чтобы я рассказала о тебе всё, но это не в моём стиле. Я не лучшая кандидатура для сплетен. Соответственно, я не считаю мисс Бэрджворти подругой, что бы она тебе ни говорила. Гермиона посмотрела на Тома, довольная отговоркой, которая, в конце концов, была не так далека от изначального плана гриффиндорцев. Она удивилась, заметив бесстрастную маску, которую он всегда надевал, когда не хотел показывать настоящих чувств, но когда был не в настроении для дружелюбной улыбки. Она неуверенно поползала вперёд и назад и внезапно обнаружила, что его рука больше не двигается между её ног, а только крепко держится за внутреннюю часть её бедра. О чём он так напряжённо думал? У него нет никаких причин сомневаться в ней! — Значит, она заинтересована только во мне, говоришь? — наконец заключил Том. Гермиона утвердительно кивнула, чувствуя облегчение от того, что он, видимо, проглотил её ложь. — Да, как я и сказала, она ничем не отличается от других девушек. Я совсем ей неинтересна, и, соответственно, она совсем неинтересна мне. Том медленно вытащил руку из-под её юбки, затем обхватил её тело обеими руками, крепче прижимая к своей груди. Он нежно погладил её волосы. — Бедная Гермиона. Я правда надеялся, что ты наконец нашла себе подругу. Поверь мне, я хочу тебе только самого лучшего, я хочу, чтобы ты была счастлива. Но если ты говоришь мне, что мисс Бэрджворти не подходящая для тебя подруга, тогда, конечно, я тебе верю. Гермиона с облегчением закрыла глаза и положила голову ему плечо. Опасность миновала. Теперь ей нужно убедиться, что Том нигде не застанет её с Августой и что он никогда не заподозрит дружбы между ними.

***

— Мой дорогой Орион, думаю, твоя дружба с мисс Бэрджворти может принести пользу. Юной слизеринец удивлённо посмотрел на нового друга и лидера. Он задавался вопросом, почему в тот вечер Том сел рядом с ним на диван в общей комнате, но молчал. Он неуверенно закрыл книгу, которую читал, и повернулся к Тому. — Я удивлён. У меня не сложилось впечатления, что тебе это понравилось… На губах Тома появилась извиняющаяся улыбка. — Меня больше напрягло содержание вашего разговора. Но в свете моих последних открытий вторая такая беседа может оказаться весьма полезной. Теперь Орион был действительно заинтригован. — Открытий? — Я едва ли могу здесь вдаваться в детали, — ответил Том с многозначительным взглядом в сторону других студентов. — Но позволь изложить это так: наши друзья с Гриффиндора интересуются не теми аспектами моей жизни. Орион понял мгновенно. Он обеспокоенно понизил голос. — Это моя вина, Том? Мой разговор с мисс Бэрджворти создал столько проблем? Том всё ещё улыбался. — Ты хороший парень, Орион. Не волнуйся, кажется, корни её интереса произрастают из другого источника. Нет, не спрашивай меня об этом, — прервал он Ориона, когда тот попытался продолжить. — Я знаю, что это за источник, но для тебя он не имеет никакого значения. Сейчас ты мне лучше всего поможешь, если снова поговоришь с мисс Бэрджворти. Спроси её точнее, насколько глубоки её романтические чувства ко мне. Если у тебя появится хоть малейшее подозрение, что её интерес происходит не из любви, я разрешаю тебе говорить обо мне в негативном ключе. Мне очень интересно узнать её реакцию на это. Ориона охватила нервозность, порождённая предвкушением. Он быстро смекнул, что Том хотел использовать его в качестве шпиона для их секретного дела, таким образом давая ему возможность исправить предыдущую ошибку. Это был первый раз с момента посвящения, когда Орион почувствовал себя полезным и увидел, как Том движет свои планы вперёд. Он почувствовал несказанную гордость, потому что у него сложилось впечатление, что Том не доверял никому настолько, чтобы давать важные задания. Был неожиданным, сколь и приятным тот факт, что он, самый юный в их группе, будет шпионить для Тома. — Я сделаю всё возможное, чтобы создать впечатление, что со мной о тебе можно высказываться в негативном ключе, — прошептал он с усмешкой. Том в ответ схватил его за плечо и довольно кивнул. Потрясающе, насколько легко он принял похвалу и признание от Тома не как снисходительное высокомерие, а как ценное признание уважения. В конце концов, он из семьи Блэков, и, будучи им, прекрасно осознавал свою важность в магическом мире. Он бы посчитал за оскорбление такое поведение, если бы так вёл себя кто-то другой, однако от Тома исходила какая-то аура власти, что-то неуловимое, что буквально возвышало его над всеми остальными. И именно благодаря этой ауре Орион ни на секунду не сомневался, что Том начал приводить свой план в исполнение. Над любым другим волшебником, особенно над тем, что ещё учился в школе, Орион, наверное, посмеялся бы и называл бы план обычной манией величия, но не в случае Тома. С ним вопрос стоял не в «если», а «когда» он приведёт план в исполнение. — Могу ли я присоединиться к вам или я прерываю тайное совещание? Орион нехотя и с удивлением поднял взгляд на Эйвери. Он наслаждался кратким моментом наедине с Томом, и его ужасно возмутило, что именно он прервал их уединение. На месте Эйвери, он, наверное, не стал бы заговаривать с Томом так быстро. Или по крайней мере, пока его не спросят. — Конечно, тебе всегда рады, — ответил Том, кивком указав на кресло рядом с собой. Для Ориона оставалось загадкой, откуда Том брал силы, чтобы оставаться с Эйвери дружелюбным. Даже если он не встречался с девушкой, Орион не стал бы так легко терпеть в своей компании такого человека, как Эйвери. От одной мысли о произошедшем его начинало тошнить. Почему Том до сих пор терпел его в рядах своих ближайших соратников? — Ты уже поправился? — спросил Том обыденно, словно Эйвери подхватил какую-то безобидную простуду. К изумлению Ориона, тот оставался таким же спокойным. — Когда ты понимаешь, за что тебя наказывают, гораздо проще выносить боль. — Рад, что ты понимаешь, — последовал сочувственный ответ. — Могу ли я быть уверенным, что ты усвоил урок? Лицо Эйвери помрачнело. — Я не Руфус, Том, но ты знал это и раньше. Я не человек интриг и махинаций, я просто не разбираюсь в этом. Но в будущем я всегда буду спрашивать тебя, когда я захочу сделать что-то, что может повлиять на тебя. Орион не смог подавить недоверчивое фырканье. Эйвери хватит наглости на всю жизнь. С другой стороны, предположил он, надо отдать ему должное по крайней мере за то, что он сам признал, как глупо поступил. Люди вроде Эйвери, вероятно, всегда нужны. Они как исполнительные подручные, которые просто делают то, что говорят, и ни о чём не спрашивают. Именно в тот момент, взглянув на Тома, смотревшего на Эйвери со смесью презрения и жалости, Орион поклялся себе, что он никогда не станет простым лакеем. Он выполнит задание, которое Том доверил ему, впечатлит его тем, сколько сможет выжать из Августы Бэрджворти, и таким образом покажет Тому, каким важным соратником он был. Он мог быть не таким изворотливым, как Руфус Лестрейндж, но одно он видел ясно: он знал, что Том выше их всех, и он, Орион, никогда не станет сомневаться в его словах. Он был уверен, что если только он будет проявлять себя снова и снова, то его полное доверие вернётся равным доверием со стороны Тома. Орион будет стоять рядом с Томом, когда они наконец подчинят маглов, будет его правой рукой, когда они реорганизуют магический мир. Семья Блэк превзойдёт семью Малфоев по важности и силе, и тогда он войдёт в историю как человек, сделавший это возможным. Никто никогда не заговорит о таких людях, как Лестрейндж или Эйвери.