Расскажи, что ты видел

Уютно горела небольшая люстра с красивым абажуром. Занавески были чуть задёрнуты, в оставшуюся щель заглядывал поздний весенний вечер. Паша в новой форме крутился перед зеркалом, хотя терпеть не мог красоваться. Мерять одежду он вообще ненавидел, Коле приходилось уговорами и силой тащить своего благоверного в магазин одежды и чуть ли не как ребёнка запихивать в футболки и джинсы. А сейчас, сменив костюм ученика на форму настоящего пилота, Паша никак не мог на себя наглядеться. Коля, полулёжа на застеленной кровати, перелистывал страницы книги. Все уже давным-давно перешли на планшеты, а Коля все ещё не мог отказать себе в удовольствии читать книгу в настоящем переплете. Тем более, Акунин такого заслуживал. История была удивительной, Коля обожал эту тему, интриги, загадки, детектив, но сейчас не мог сосредоточиться на чтении. Он то и дело бросал на Пашу колючие взгляды. — Никс, ну хватит уже! — он повернулся, оставив, наконец, в покое свой воротник, который бесконечно поправлял. — Ты меня эти взглядом уже сто раз убил. — Оставлю это твоим самолётам, — с неожиданной злостью выплюнул Коля. Он видел, как Паша дрогнул лицом, и тут же пожалел, но сказанного было не вернуть. Гордая улыбка сошла с губ Паши, он свёл на переносице густые тёмные брови, в два широких шага оказался возле кровати, сел. Коля, покраснев ушами, пристыжено опустил глаза. «Ты же знаешь, как он долго к этому шёл. Это его мечта, а ты ведёшь себя, как мудак», — думал Коля, не смея поднять головы. — Слушай, я понимаю, ты волнуешься за меня. — Паша говорил спокойно, но всё-таки в его голосе слышалась обида. — Но я хорошо летаю. Я готовился. Мне не просто так дали эту форму. Он замолчал, тревожно разглаживая невидимые складки на новеньких штанах. Неужели Паша учился в общей сложности почти семь лет для того, чтобы вот так просто отказаться от своей мечты? Тренировался каждый день, не вылезал из учебных самолётов и проводил полдня в учебных самолётах, чтобы теперь всё бросить и уйти? — А если что-то случится? — Коля, наконец, поднял свои огромные прозрачно-голубые глаза на Пашу. — Ничего не случится. Я обещаю. Паша не стал распинаться, говорит о том, что он прекрасно подготовился, что всё пройдёт, как надо. Просто поцеловал Колю в лоб, как маленького, ободряюще улыбнулся. Такая же улыбка была у него, когда они стояли на лётном поле. Николая знали как мужа Павла, поэтому пускали, но ненадолго. Как только испытания начинались, всех выгоняли за территорию. — Скажи, он красавчик, — сияя, как тысячи солнц, Паша хлопал по антрацитовому боку новенький истребитель, будто породистого жеребца. — «Чёрный ястреб». Название самолёт оправдывал. Компактный, с острой мордой и хищным изгибом крыльев, он был создан для того, чтобы стремительно нагонять добычу и мгновенно убивать. «Ну же, скажи, что это здорово, — понукал сам себя Коля. — Паше это надо, ну!». Как бы он себя ни упрашивал, он не смог выдавить ничего, кроме жалкой улыбки. Паша выжидающе смотрел на Колю, потом отвернулся, снова принявшись полировать ладонью бок истребителя. Тяжёлое молчание повисло над ними чёрной тучей, и продолжало бы висеть, если бы к ним не подошёл один из механиков. — Эх, мне бы на такой птичке прокатиться! — весело сказал Пётр Тимофеевич. Невысокий, компактный, он идеально подходил на роль лётчика, но на нем была форма технического персонала. Он пожал руку сначала лётчику, потом Николаю. — Завидую я тебе, Павел, — с улыбкой сказал он. — Чему уж тут завидовать? — невольно брякнул Коля, но Пётр, очевидно, не заметил скрытого смысла. — Как же «чему»? Подняться в небо, полетать. Последний мой полёт был пять лет назад, подумать только! Пётр покачал головой, и, хотя всё ещё улыбался, его красивые карие глаза подёрнулись пеленой грусти. Павел сочувственно поджал губы. Пётр ведь тоже учился, налетал немало часов, был опытным пилотом, но перевёлся в механики, когда пять лет назад родился его сын Матвей. Паша помнил, как тогда удивлялся. Неужели можно бросить все свои мечты ради какого-то сопливого мальчишки? Тогда Пётр только посмеялся над ним, мол, когда вырастешь — поймёшь. И вот Паша вырос, но так и не понял. — Ну, заболтался я, — Пётр собрался, посмотрел на Пашу и принялся докладывать ему о том, что истребитель полностью проверен и готов к первому полёту. Коля не слушал все эти самолётные термины, просто смотрел на Пашу огромными глазами и прятал руки за спиной, пытаясь сдержаться и не обнять Пашу, не прижать его к себе, чтобы никуда не отпустить. — Не бойся, — сказал Паша напоследок. — Я вернусь к тебе. Он говорил так всякий раз, когда собирался подняться в небо. Но сейчас Коля, глядя на то, как Чёрный ястреб взмывает ввысь, чувствовал смутную тоску.