Работа над ошибками

ЕС — Чё вы до меня доебались? Не знаю я ничего! — пищал парнишка лет семнадцати на вид, но Андрею на всего эти верещания было глубоко по… Быстрый и сильный удар в солнечное сплетение и парень чуть не задохнулся, вытаращив глаза и широко открыв рот. — За что-о-о… кхе-кхе — Вот ты нам сейчас и расскажешь за что! — навис над жертвой гигант. При другом развитии событий я бы обязательно остановил мужчину, так как всегда считал, даже когда сам служил, что пытками особо ничего не добьёшься, только хуже сделаешь. Но!.. Сейчас нам были нужны ответы на вопросы. И главное, счёт мог идти на часы, если не на минуты. Белобрысый пацан был напуган, это было понятно. Здесь в гараже, который Андрей снял на чужое имя, как мне он сказал, было довольно холодно. Однако молодой человек, сидевший перед нами, потел, крупные капли прямо-таки струились по его лицу, а ведь он был почти голый. Андрей раздел его до трусов, связал, а сейчас с какой-то педантичной аккуратностью раскладывал на столике рядом инструменты. В тусклом свете одинокой лампочки, что висела у потолка, зловеще поблёскивали: десантный нож, запасной нож, больше напоминающий финку, плоскогубцы, кусачки, ножовка по металлу, небольшой топорик, лезвия от безопасной бритвы, шило и маленькая стеклянная баночка с красным перцем. На полу стоял аккумулятор с двумя разведёнными в сторону клеммами. — Поверь, пацан, сейчас ты расскажешь всё! И что знаешь, и что не знаешь тоже! — прогудел Андрей и взял со стола нож, а потом чиркнул зажигалкой, поднося язычок пламени к лезвию. — Может, всё-таки обойдёмся без… ?! — предпринимаю я последнюю попытку, кивая на инструменты. — Идите вы нахуй! Я ничё не скажу! — упрямился белобрысый. — Как скажешь! Классика, так классика. Эх, жаль настоящего советского противогаза нет, — подмигнул мне опер и достал обычный пакет из «Пятёрочки», и в одно движение накинул его на голову подростку и стал затягивать. Пацан задёргался всем телом, но мужчина только усилил хватку. Парень широко разевал рот: или собирался надышаться впрок, или пытался прокусить целлофан, но всё тщетно. Андрей знал своё дело. К гниловатому оперу из ОБЭПа Стаскевичу мы сунулись внаглую. Андрей даже предлагал допросить его по методике «от 37-го года», но я вовремя напомнил, что он так-то действующий сотрудник полиции, и у нас могут быть серьёзные проблемы. А уж если на нас самих дело заведут и в камере окажемся, мы точно Женьке не поможем. И «машина для убийств» нехотя, но всё же согласился. К нашему удивлению опер Вениамин Стаскевич не стал отпираться и «гнуть пальцы», рассуждая по принципу «Вы кто такие? Я вас не звал, идите на…» Он сразу нам выложил, что о пропавшем мальчике Саше Савельеве его попросил разузнать его… школьный друг и одноклассник Александр Александрович Петров. Тот самый, что лежал сейчас в городском морге. Для чего это было нужно убитому врачу, опер не знал, тот накануне сказал лишь, что просто попросили, да и лечил он мальца одно время. Но это была вся информация. С кем по жизни общался врач, Вениамин не знал, однако рассказал, что раньше убитый от совместных поездок в сауну с девочками всегда отказывался, да и постоянных партнёрш полицейский у него тоже не видел. Да и вообще, в последние годы они не сильно общались. Ну, а кто мог попросить эскулапа заинтересоваться пропажей по сути бездомного мальчишки, как говорится, вопрос риторический. Хорошо хоть напоследок опер из экономических сказал, что зла на Женьку не держит и сам не особо верит, что он мог убить его бывшего одноклассника. От Стаскевича мы дёрнули к следователю. — А я вам ещё раз говорю, ваш Бондарев был пойман на месте преступления с оружием в руках! — верещал нам молодой человек в тёмно-синей форме с тремя звёздочками на погонах. — Слышь, ты сколько следаком работаешь? Месяц? Неделю? — набычился сразу Андрей. — Я Женьку не первый год знаю, он мухи не обидит! И сам подумай башкой своей тупой, нах ему какого-то левого лепилу валить? — гигант навис над столом работника Следственного Комитета так, что парень даже немного съёжился, но всё же пропищал: — Я доверяю фактам и доказательствам! И не разговаривайте со мной таким тоном, а то я не посмотрю на то, что вы из полиции и… Бах! Мощный кулак стукнул по столу так, что рамка с фотографией подпрыгнула и полетела на пол. Оттесняю опера в сторону и начинаю сухим канцелярским языком: — Иван Михайлович, да?! Мой товарищ горячится, но и вы войдите в наше положение! Вы утверждаете, что доверяете только фактам, но уголовно-процессуальном процессе нужны не только доказательства, есть ещё такая немаловажная вещь как мотивы. Об этом ещё Агата Кристи писала, знаете ли?! — Такой тон мне самому не нравится, но здесь Андрей прав, молодой следователь похоже в принципе не понимает, КАК нужно расследовать уголовные дела! — На что вы намекаете? На мою некомпетентность? — глаза у этого следователя вот просто тёмный шоколад, и волосы такие светлый, русые. Брови густые, почти чёрные, а губы, да такими только целоваться и целоваться. Красивый, зараза, жалко похоже глупый совсем! — Я не намекаю! Я говорю, что сотрудник полиции, оперуполномоченный уголовного розыска ввёл оперативные мероприятия по поиску пропавшего человека. Нашёл связь и поехал к предполагаемому источнику информации, и оказался на месте преступления. — Да он его убил! Чего вы мне тут втираете? — разозлился старлей и даже расстегнул верхнюю пуговку на форменной рубашки. — Нахуя? — крикнул Андрей. — Я согласен с коллегой. Зачем ему убивать незнакомого ему человека? Подумайте сами. — Нож был у него в руке, — упрямо твердит этот дурачок. — Удар резкий, сильный. Сразу наповал. — А потом Евгений сам прилёг там же на полу, а полиция на вызов приехала сама! — не сдержался я. — Не валяйте дурака, молодой человек! Я в адвокатуре не один год, так что освобождайте нашего друга и ищите настоящего убийцу! — Это моё дело, и я тут решаю, кто подозреваемый, а кто… — В суде, если дело дойдёт до суда, я вам шансов не оставлю! — Реально, чё ты так взъелся на Женьку? Он же свой! — подал голос Андрей. — У тебя чё, бандюков нет на примете, кто бы на такую мокруху подписался? — Я сам разберусь, кто виноват, а кто нет! И в суде ещё посмотрим. — Он наклонился, поднимая упавшую рамку, а я мимоходом глянул на неё. Высокий седоватый мужчина одной рукой обнимает следователя, с другой стороны в таком же положении застыла немолодая женщина. Все празднично одеты. Наверное, родители, однако лицо у мужчины что-то уж больно знакомое. — Я не собираюсь заниматься розыском каких-то мифических бандитов — подозреваемый уже есть, и если вы на самом деле хотите помочь, то лучше уговорите своего друга написать чистосердечное… Бах! Снова удар по столу. На этот раз опер из Челябинска не сдерживался. — Ты чё, охуел? Ты, бля, невиновного закрыть хочешь! — Да как вы смее… Договорить он не успел, Андрей уже потянулся к шее парня, видимо намереваясь скрутить её как какому-нибудь гусю, и тут дверь в кабинет отворилась без стука и перед нами предстал тот самый мужчина с фотографии. Только сейчас он был в прокурорской форме, а не в смокинге. И звёздочек на погонах у него было тоже три, правда размерами они были больше. — Вань, я тут спросить хотел? Как я не узнал прокурора города, сам не пойму?! И очень хорошо, что Михаил Ильич оказался умным мужчиной, в том плане, что не стал заводить на нас дело за нападение на его сына, точней следователя при исполнении. Но напоследок я всё же напомнил, что без мотивов и более существенных доказательств дело в суде развалю, и если надо, то и до прокурора республики дойду, и даже до генерального. Выжатые и вымотанные, мы с опером вышли из прокуратуры и хоть время было уже вечернее, направились к нашему Медицинскому институту. Большое, просто огромное здание светло-жёлтого цвета, построенное ещё в начале 30-х годов прошлого века, украшенное массивными колоннами и барельефом. Даже статуи змей, обвивающих чаши, выглядели величаво. Несмотря на поздний час, машин на стоянке было немало, а народу, сновавшего туда-сюда, и того больше. В основном, конечно же, студенты. Через холл мы прошли без труда. Удостоверение Андрея сработало и тут. Поднялись на последний четвертый этаж, где по идее должны быть кабинеты ректора и деканат, но тут нас ждал облом. Почти всё начальство уже свалило по домам, а в альма-матер будущих «Пилюлькиных» и «Пироговых» остались лишь те преподаватели, что вели лекции, но нам был нужен архив. — Вот, мы знаем номер группы и год выпуска. Вы можете дать нам список фамилий тех студентов? Подслеповатая старушка всё никак не хотела отрываться от своего смартфона. Похоже там у неё шла очень интенсивная переписка в WhatsApp с некой Никифоровной, как я успел прочитать. — Да, это всё в архивах искать надо, а мне ужо домой пора! — А мы где? — не понял Андрей. — Мы так-то из полиции и не просто так приехали. — А мне указания сверху никто не давал! — огрызнулась старая женщина, попутно поправляя очки и продолжая набирать текст. — Я ещё раз повторяю, нам только фамилии нужны, даже не личные дела! — Ой, всё! — заявила было бабка, отрываясь от телефона и глядя на настенные часы, как тут Андрей полез во внутренний карман, и я уже испугался, что он оттуда пистолет вытащит, чтобы напугать бедную женщину, но в руке мужчины была… шоколадка. Мои брови удивлённо поползли вверх, а сам полицейский лишь пожал плечами, как бы говоря: «Без взятки у нас никуда!». Старушка не сразу, но всё-таки оттаяла и, оставив нас двоих на пару минут, скрылась за стеллажами. — Я уж думал ты на неё наедешь, как на следака?! — Не-е, тут нам ведь инфа нужна, хотя будь моя воля… Женщина вернулась довольно быстро, неся в руках увесистую папку и на ходу отряхивая юбку. Небрежно скинув поклажу на стол, она посмотрела в окно отдернув шторы и сказала: — Быстрей давайте, мне домой пора! Я бросился переписывать все фамилии выпускников группы, в которой учился убитый врач, не забывая делать пометки с датами рождения и надписями. Однако быстро поняв, что так провожусь не один час, просто достал телефон и включил камеру. — А кого можно спросить об этих студентах? — вдруг спросил Андрей. — Ну, там, может быть, какой-нибудь профессор помнит их? — Я точно не знаю, только скажу в те года сюда лекции приезжал читать светило психиатрии. Из самой Москвы. — К обычным студентам в провинцию? — Да, он вроде экспериментально выбрал эту группу. А недавно как раз опять приехал, можете спросить у него. — Чё ж ты раньше молчала? — вскинулся опер. — Имя давай! — А ещё вели себя как интеллигенты… Одно слово — псы режима! — недовольно буркнула она. — Вон его машина стоит, — и сухонький палец с кривым ногтем ткнул в припаркованный невдалеке большой и чёрный Mercedes-Benz Е-класса. Успев только присвистнуть, мы с опером тут же побежали на выход. И как раз вовремя. Высокий, метра два точно, мужчина в дорогом чёрном пальто садился на заднее сиденье, в то время как дверь ему открыл парень габаритами, похожий на Андрея, разве что был моложе лет на десять. — Можно вас на секундочку? В сумерках видно было не очень, но на наше счастье фонари уже включили, и они освещали стоянку. Глаза у мужчины были зеленоватые, не такие как у мальчика Саши. У парнишки они были как изумруды. А тут такие холодные, какого-то безжизненно болотного цвета, и вот он не сказал ещё ни слова, но уже чувствовалось, что этот человек имеет власть и презирает всех, кто меньше его по статусу. Короткий ёжик белых, но ещё не седых волос, что странно, ведь, судя по лицу, ему было далеко за пятьдесят. Прямой нос, тонкие губы, больше напоминающие змеиные, острые скулы. Однако при других обстоятельствах я бы, может, даже сказал, что мужчина красив. Такой типаж, хоть в кино снимай. Роль какого-нибудь группенфюрера СС отлично подошла бы. — Мы из полиции, — сразу достал ксиву Андрей. — Узнали, что вы вели лекции у этих студентов. Посмотрите! Может вспомните?! Я протянул мужчине снимок. Ни один мускул не дрогнул на его лице, вообще оно больше походило на восковую маску. — Нет. Не припоминаю. — Один из них был убит недавно. Посмотрите внимательнее! — Я же сказал — нет! — голос у него, однако, оказался обычный. Во всяком случае господских ноток я не заметил, но кое-что другое в памяти застряло. В зелёных глазах на самую долю секунду промелькнуло такое… такое чувство будто он старался запомнить меня и Андрея заодно. — Время, товарищ генерал! — молодой парень, стоявший рядом тоже недовольно буравил нас взглядом. — Извините, мне нужно ехать. — Дверь плавно закрылась. И за минуту до того, как услужливый охранник тире водитель пошёл к своему месту, Андрей спросил: — Слышь?! А вы ваще кто такие? — Уважаемые люди! Понял, мусор? — ощерился тот. Крепыш и так был на взводе, а тут его просто прорвало. Мгновение и охранник уже был прижат к ветровому стеклу с заломанной рукой. — Чё сказал? Чё думаешь, какого-то коммерса возишь, можно грубить? Тут же окно сзади опустилось, и белобрысый старик протянул мне визитку. — Если захотите пообщаться, молодые люди, то вот мой телефон, а пока не заставляйте меня звонить, куда нужно. Я взял картонный прямоугольник, а водитель тем временем вырвался из хватки Андрея. Куртка задралась, и мы оба заметили у него на поясе кобуру. Еле слышно заурчал мотор, и чёрная машина, как большая капля нефти, рванула прочь, а мы стояли и смотрели ей вслед. — Сука, номера-то гэбэшные! — выругался Андрей. — Ага, — подтвердил я, рассматривая визитку, на которой было написано лишь «Управление Федеральной службы безопасности по Челябинской области» и телефоны. Два стационарных и один мобильный, и больше никакой информации. Уставшие и замученные, мы вечером оказались у меня. Андрей от бессилия и нервов хотел немного «принять на грудь», поэтому смущать сестру не хотел. Тем более, судя по звонку, жена Евгения — Галина — собиралась с дочкой на неделю уехать в санаторий. Знакомые с работы помогли. Так что мне предстояло делить свою жилплощадь с новым соседом. Не сказать, чтобы я был в восторге, но, представив на минуту, как здоровяк сидит один в пустой квартире четы Бондаревых и пьёт, я решил всё же проявить гостеприимство. Тем более квартира позволяла. Да и вдруг сработает тот самый принцип: одна голова хорошо, а две — лучше. — А чё, у тя ничё хряпнуть нема? — спросил он, бесцеремонно рассматривая нутро холодильника, едва скинув ботинки. — Твой зять всё вылакал в прошлой раз, но вроде пиво ещё оставалось, — бросаю я. С одной стороны, такое поведение по сути незнакомого мужчины бесило, с другой, было в нём что-то такое простое. Я бы даже сказал, бесшабашно-удалое и в то же время откровенно-честное. Он не изображал из себя «правильного» или «неправильного» полицейского — он был обычным. Вытащив на свет пачку пельменей, Андрей принялся их варить, хозяйничая у меня на кухне как Вермахт в Польше в 39 году, а я включил ноут и погрузился во всемирную паутину. Я начал искать сокурсников убиенного врача. Конечно, будь у нас фотографии, было бы легче, но «крыса из архива» то ли из вредности, то ли из-за халатности, дала только от руки написанные данные. Что ж, начнём! И я настолько погрузился в процесс поиска, что не заметил, как под носом у меня оказалась тарелка пельменей, щедро политая майонезом, и чашка с чаем. Крепким, как плечо моего «напарника». — Ешь, а то остынет! И я в душ, лады? А то провонял за весь день. — Я рассеянно кивнул и вновь погрузился в мир фамилий, дат и мест рождений, а также семейных положений и успеваемости. Но голод всё же взял своё, и рука сама наткнулась на ложку. И вот странно! Пельмени были самые обычные, магазинные. Я и купил то их так, на запас, но вкус у них сейчас был просто фантастическим. Так что по ощущениям сделал вывод: или я их очень давно не ел, или Андрей ещё и неплохой кулинар. — У тебя ещё смеситель там подтекает, — раздалось у двери. Повернув голову, я от увиденного открыл рот, и последний пельмешек чуть было не выпал на пол. Массивная грудь, что вздымалась, как кузнечные меха, пресс из восьми кубиков, которые казались «сделаны из железа», руки с банками бицепсов-трицепсов и вздутых вен. Да этот индивид может хоть сейчас выступать в конкурсах типа «Мистер Шварцнеггер»! Интересно, а под полотенцем у него как? — Я говорю, смеситель подтекает! — напомнил мне мужчина. — Будет время посмотрю. Иди мойся тоже. Бочком-бочком протискиваясь мимо, я прошмыгнул в ванную. — Я на диване лягу, — крикнул он за дверью. Я прислонился лбом к холодному кафелю. Потом начал массировать виски. «Ну же, Жень, успокойся! У тебя просто давно никого не было! И потом он голимейший натурал, а ты никогда не любил такие «куски мяса»!» — твердил я себе. Однако организм мой был иного мнения, что тут же продемонстрировал, стоило мне залезть в воду. Чтобы давление не «дало в голову», опускаюсь в ванну, а член и не думает опадать, всё так же торчит во всю длину, требуя к себе внимания. Стараюсь подумать, о чём угодно, не связанным с сексом: об индексе Доу-Джонса, об падении цен на нефть, о реформе правительства, о проигрыше «Рубина» в последнем матче, о том, что было бы неплохо поменять машину и что соседка Зоя Павловна опять будет просить, как увидит, поговорить с сыном-школьником о поступлении в правильный ВУЗ. Тщетно! Всё тщетно! Перед глазами всё стоит качок-полицейский из Челябинска, и моя рука сама начинает двигаться на члене. Когда я уже был на пределе, в голове стоял туман и пелена плыла перед глазами, а в ушах слышались стоны, громкие, пошлые стоны. Я не сдерживаюсь, и мощным фонтаном кончаю прямо в воду, шепча губами только одно слово. Через минуту из неги и блаженства меня вырывает стыд. И я как какой-нибудь спермотоксикозный подросток яростно тру себя мочалкой, включая горячую на полную. Стараясь стереть с себя не пойми что. А стоны, всё ещё слышатся! «Так! Стоп! Какие ещё стоны?» — быстро вытираюсь вторым полотенцем и выхожу. В комнате звук то появляется, то исчезает. Возникает мысль, что Андрей решил поставить порнуху на компьютере или вообще рылся в моих данных. Если так, то надо придумать как это объяснить, чтобы выглядело правдоподобно, вдруг он — гомофоб?! С этими и миллионом других мыслей я буквально влетел в комнату и замер. Андрей сидел в кресле рядом и то и дело проводил пальцем на перемотку. Я был почти прав, стоны, которые слышал, действительно были из порнухи. Ошибся в одном, не из моих архивов! На экране совсем молодой пацан, лет, наверное, четырнадцати, считай, ребёнок, был привязан верёвками к какой-то балке под потолком. Совсем голый, на груди зажимы для сосков, всё тело в ссадинах, рубцах и кровоподтёках, но главное, сзади парнишку вовсю насиловал здоровый урод с большим животом и в маске. Периодически он дёргал мальчишку за волосы, а потом бил ладонями по ягодицам, приговаривая: — Нравится тебе, сучка?! Нравится?! У паренька было зарёванное лицо, но сквозь слёзы и стоны он всё же выкрикивал: — Да! Ещё! Ещё! И тут мужчина отошёл и достал плётку, пленник завыл, лицо его исказилось от ужаса и… Андрей поставил на паузу, посмотрел на меня немигающим взглядом и тихо произнёс: — Вот такое кино смотрел этот «лепила»! А я заметил воткнутую в свой ноутбук красную флешку, что опер забрал из квартиры врача.