Работа над ошибками

Саша Какой же я всё-таки дурак, что надеялся, что с приходом этого садиста-физрука всё прояснится! Конечно же, мои объяснения никто слушать не стал. Напротив, мужик отвесил мне подзатыльник, такой, что перед глазами всё поплыло. Но вот прикол, в этом был и плюс. От того, что в голове всё затряслось, я забыл о боли в ухе, хотя кровь из него всё ещё текла по щеке. Позже был кабинет, типа процедурной и давешняя медсестра, у которой я просил помощи, всё с теми же кроваво-красными ногтями и губищами, и таким же похуизмом в глазах. Она наскоро обработала моё ушко с ранками, а затем, в сопровождении ещё одного шкафоподобного санитара я оказался в уже знакомом карцере. Просто дежавю какое-то. Ладно, хоть не в смирительной рубашке. От произошедшего меня не хило колотило, руки дрожали, и кровь бурлила, но я не кричал. Просто уселся в углу, обхватив колени руками, и стал думать. Но боль в теле, а особенно в ухе к этому не особо располагала, и тогда я сам от себя не ожидая, упал на пол и стал отжиматься. Плечи сразу же заныли, но я упрямо продолжал поднимать и опускать своё щуплое тело и про себя твердил: «Не думать! Не думать! Не думать! Иначе… " Почему вспомнил старый фильм с Ван Даммом, где он сидел в тюрьме. Растяжка у меня, конечно, не такая, но от переизбытка эмоций, или от ещё не угаснувшего адреналина я начал махать руками и ногами. Как мог, принимал стойку, и упирался ступнями в стену стараясь поднять ноги как можно выше. Это немного помогло. Стало тепло, даже жарко, тело покрылось потом, но я всё продолжал и продолжал упражняться, но главное — мысли ушли! Голова хоть на короткое время стало совсем пустой. Сколько времени я находился здесь — не знаю, но по принесённому обеду, понял, что точно полдня. Наверное, прошло часа три, когда дверь наконец-то открылась, и санитар потащил меня к главному садисту. Мужчина выглядел не как обычно. Мешки под глазами, усталый взгляд, складки на лбу при виде меня он встал из-за стола. — Ну, что сказать? Не ожидал. Хотя… — — Чё хотя? — набычился я, кровь прилила к голове и я уже не сдерживался — радуйтесь силой можете меня загнуть, голодом заморить! А вот сам я унижаться перед какими-то мразями не намерен! Ясно тебе? Сука! Больная ты сука! И с ненавистью посмотрел в эти глаза и уже приготовился к удару. А он? Он взял и улыбнулся. Просто улыбнулся, голливудской улыбкой во все свои тридцать два. Такого я явно не ожидал. Мужчина подошёл, вскинул руку, я напрягся, ожидая пощёчины, а то и хорошего хука, но его ладонь лишь погладила меня по щеке, там, где ещё остались следы запекшейся крови. Врачиха лишь слегка мазнула ваткой со спиртом, особо не утруждаясь. — Знаешь, никто до нынешнего дня даже не пытался установить свои правила в палате. Все их принимали и подчинялись. Все боятся Витю. А ты вот особенный?! — Я не собираюсь быть как они! Я человек, а вы все сяде… Стальные клешня сжала мой подбородок, так что я только охнул, а вторая рука доктора, тем временем, чувствительно схватила меня за член. И вот ведь чёрт, у меня почти сразу встал! — Как же ты меня заводишь! — жаркий шёпот прямо в ухо, так что становится снова больно, а ведь меня за него кусал Денис. Тогда у себя в душе, в мой самый первый раз. Кажется, это было сто тысяч миллионов лет назад. Где ты? Мой белобрысый мажорчик? Где Дима? Парень, который перестрелял бы здесь всех? Сопротивляюсь изо всех сил, но слёза все, же катится по щеке, а мужик тут, же слизывает её. Это мерзко и в тоже время… приятно. — За мной! Он силой потащил меня по уже знакомому маршруту. Снова я в этой сауне-бане только для персонала, только вот теперь понимаю: — бежать совсем некуда, а если я его укушу будет только хуже! Мои шмотки он стаскивает сам, небрежно отбрасывая их подальше, а затем грубо толкает в одну из душевых кабин. Это тебе не ванна, тут не вырвешься, но я, забиваясь в самый угол, прикрываю руками пах и стараюсь хоть как-то унять возбуждение. — Ну, чё ты? Тебе же понравилось тогда? А напомнить, что ты мне обещал? — голос мягкий и вкрадчивый, но я знаю, что он может превратиться в зверя, избить меня или опять засунуть в карцер. Опускаю руки, и член мой весело тянется навстречу мужчине. — Как же я от этого кайфую! — ощущаю руку на своём органе, закрываю глаза потому что не хочу это видеть и тут грозный окрик — Смотри на меня! Он стоит всего в полуметре. Высокий, голый, красивый. В прошлый раз, когда он трахал меня в палате я как то особо его не рассмотрел, зато теперь… Тело у него всем на зависть, не качок, но все мышцы хорошо видны, широкие плечи, мощная грудь с ареолами сосков обрамлённых тёмными волосками. Под кожей рук мышцы играют как мячики, ноги тоже мускулистые. Живот плоский, и кубики пресса хорошо видны. Да он, наверное, с такой фигурой был бы украшением любого пляжа. И уж точно, нашел бы там партнёра на любой вкус, только вот всё портили… шрамы. Они были у него на животе, плечах и шее, но особенно большие на ногах. Уже зарубцевавшиеся, но если присмотреться, то увидеть можно. И мизинца на правой ноге не было! Бах! Щёку обожгло, и я непонимающе уставился на мужчину. — О чём задумался? Отворачиваюсь и глядя в кафель недовольно бурчу: — У вас такое тело и лицо брутальное, могли бы пользоваться успехом у девушек. А вы?! Пацанов трахаете! — С пацанами приятнее. Вас можно иметь как угодно, вы не залетите, если лезть без гандона, не ноете по поводу месячных, вам не нужна какая-нибудь романтическая хуйня. Так что парни выигрывают! — мужчина упёрся руками в стену, так что я оказался в как бы клещах. — Но разве вам никогда не хотелось семью, там детей? Жить нормальной жизнью… — стараюсь заболтать его. Разные глаза сверкнули как то совсем не по-доброму. — Нормальной жизнью? Она у меня с детства ненормальная. Нищета и пьянь дома, быдло вокруг, а ещё и эти… У меня и секс то с женщиной был всего два раза. Первый раз ещё в школе, а второй на пьяной вечеринке во время студенчества. И оба раза мне не понравилось! Хотя во второй раз я даже кончил в неё. Думал, семью построю, дети будут, девочки-близняшки. Я даже желание такое загадал, а потом… Хватит мне зубы заговаривать! Жилистые руки опускаются мне на плечи и давят вниз к полу. Насупившись, опускаюсь на колени. — Не хмурься, тебе не идёт! Упираюсь ладонями в мокрый пол и почти сразу чувствую, как большая головка, словно спелая слива, тычется мне в нос. Затем он водит членом мне по лицу, постукивает по щекам, и суёт в рот. Залупа влетает тараном, скользит по нёбу и упирается в гланды. Я давлюсь и едва не стискиваю зубы на этом «сокровище», но его пальцы «вовремя» хватают меня за волосы. Теперь он регулирует глубину, а я стараюсь не думать, что это гад и подонок трахает меня, пытаюсь изо всех сил расслабиться и представляю на его месте… Диму. У меня с парнем вот ничего не было, но я где-то глубоко в душе, всё же боялся его, но вот сейчас когда чужой хуй скользил в моём рту, отчётливо понял каким дураком был! Дима может и не красавец как Денис, но его тело, его запах, а главное его отношение ко мне и его… поступки. Да, блять я бы всё сейчас отдал, лишь бы на месте этой твари был парень со шрамом. Но… Чудес не бывает! Давлюсь и едва сдерживаю рвотный рефлекс, однако на мои мучения мужику глубоко пох. Пытаюсь отстраниться и его ступни, тут же придавливают мои ладони к полу. От боли и неожиданности мычу и хочу уже выплюнуть эту елду изо рта, но он не даёт. Этот ублюдок мощно насаживает мою голову на свой хуй, работая бёдрами, как отбойным молотком и одновременно с этим, сильнее давит мне на руки, постанывая от кайфа. — Да! Да, сука! На! На, получай… о, да-ааа… — последний толчок был настолько сильным, что я врезался носом в его волосатый лобок и почувствовал, как прямо в горло мне полилась тёплая струя. Поднимаю глаза на него и пытаюсь, не знаю, разжалобить, что ли. Может, отпустит? Глотка и руки болят, да ещё и ноги затекли. Делаю максимально просящие глаза, блин да у меня же сейчас опять слёзы потекут, а он… Голова мужчины была откинута назад, капли пота покрывали его тело, грудь то поднималась, то опускалась, кажется, он совсем забыл о моём существовании. Но хватка рук на моих волосах не ослабла. Разозлившись и на себя и на него, начинаю брыкаться, пытаясь скинуть эту скотину, приходит мысль снова использовать зубы. — Ну всё, всё! — слышится мне сверху и через секунду чувствую, что свободен. Как меня не вырвало там же — не знаю. Кашель душил, а изо рта на пол стекала мутная слизь. То ли слюни, то ли остатки спермы. Пальцы на руках ныли и плохо сгибались. Мужчина, не обращая на мои страдания никакого внимания, снял лейку душа, быстро ополоснул тело, задержавшись у паха, а потом вышел. — Быстрей давай. Тон его был самый обычный, и это задело меня сильней всего, будто я был какой-то куклой для траха. Игрушкой! И сам от себя не ожидая, лёг свернувшись калачиком и заплакал. Неужели это никогда не кончится? Неужели я так и буду сидеть в этом дурдоме, а эта сволочь будет иметь меня когда захочет?! — глотаю слёзы и стараюсь не разреветься в голос. — Ну чё разлёгся, а? — Ничего. Пошатываясь, встаю, подбираю лейку и начинаю обливать себя тёплыми струями. На этот раз он положил меня на кресло, что стояло тут же, причём так, чтобы задница была на подлокотнике. Погладил по ней, я поморщился, вспоминая удары, а этот садюга достал флакон со смазкой. Холодная жидкость и горячие пальцы. Одна рука по-хозяйски крепко схватила мой топорщившийся писюн, а пальцы второй полезли в мою дырочку. — О-ох! — вырвалось из моей груди. На место двух пальцев сразу пришло три. Движения на члене ускорились. — Какой же ты красивый! — Вы это всем парням говорите когда трахаете их?! — Красивый и непокорный! — рука с моего члена пропала, и не успел я подавить стон разочарования, как он приказал: — Дрочи сам! — Зачем? — Дрочи, я сказал! Хватаю свой орган и начинаю вовсю наяривать, а движения пальцев в попе всё нарастало. С одной стороны, это приятно, но с другой, глядя в эти нахальные разноцветные зенки, у меня не получается сосредоточиться, и он замечает это. — Что? В чём дело? — Стесняюсь я. И вообще вы мне противны! — не ну, а что скрывать, пусть знает. — А ты меня всё равно заводишь. — Я завожу? Да чё ты угораешь! Кто я? Пиздюк шестнадцати лет, ни мышц, ни фигуры, на лицо так себе, а ты! Мог бы нормальную женщину себе найти, ну или парня, а ты такую хуйню твори… А-аах! — договорить не получилось. Стон вырвался из горла, когда длинные пальцы проникли глубоко внутрь и что-то задели там, одновременно с этим другая рука теребила мои яички. — Вот такой непокорный ты меня и заводишь. Напоминаешь мне одного человека. Ласки прекращаются, и я разочарованно смотрю в это усталое, и как сейчас кажется, обычное человеческое лицо. — И кого же? — Меня в детстве. Молчу, а он отошёл к столику и начал что-то искать там. Звякнул металл, и в руках доктора я увидел наручники. Мигом скатываюсь с кресла, но руки уже пойманы в жёсткий захват. Щёлк! Снова лежу жопой кверху, только со скованными за спиной руками. — Ну вот нахрена тебе это всё? Плётки там, наручники. Просто трахни и отпусти, а то мне ещё с этими твоими психами разбираться. — Успеешь ещё. И кстати где ты взял нож? Игнорю вопрос и закрываю глаза, стараясь не думать ни о чём и приготовиться к. неизвестному. Так сейчас он меня наверное выебит, а потом? Потом? Что у него на уме? Тошнота подкатывает к горлу, кровь к голове и я открываю рот, дышу им, сердце стучит как после кросса. Открываю глаза и вижу у мужчины в руках резиновый хуй. — Вот как раз то, что нужно! Снова щедро льёт смазку мне на ягодицы, и я чувствую, как искусственная змея лезет в моё нутро. — Ай! Больно! Вытащи! — шиплю я. Идёт туго, и тогда он помогает себе руками, указательными пальцами раздвигает сфинктер сильнее. Я охаю, а он проталкивает дилдо ещё дальше. — У меня же там всё порвётся! Кажется, от боли я начинаю закатывать глаза, но тут раздаётся щелчок камеры. Только сейчас замечаю в углу фотик на треноге с горящей красной лампочкой. Он снимает весь этот ужас, а потом… Фаллос выскакивает с чавкающим звуком и на его место приходит уже настоящий член. — Смотри на меня! — разноцветные глаза впиваются в меня, мужчина нависает надо мной вколачивая свой не маленький орган в моё и так замученное отверстие. — Ай-яй-яй… — всё-таки это очень больно, хотя он и смазал, стараюсь хоть немного расслабить задницу, но тут в его руках появляется верёвка. Неуловимое движение и она оказывается на моей шее. — Ты! Вы? Чё задумал? Отпусти! Нет! Не надо! Не нада-ааа!!! — и крик мой тонет в мощных толчках сзади, которые кажется, рвут моё тело на части, но в тоже время я получаю какой-то непередаваемый импульс. Что-то внутри моего тела кричит об эйфории, чужие руки сжимают петлю. Воздуха не хватает, я хриплю и изо всех сил дёргаюсь. Ужас заполняет моё нутро. Неужели это конец? Чёрт, я так не хочу! Не хочу умирать! Неправильный кайф и страх смешиваются вместе в диком коктейле и я кончаю, не дотрагиваясь до члена, а затем проваливаюсь в темноту. В себя меня приводят довольно нестандартно. Чьи-то горячие пальцы гладят по лицу, проводят по бровям, по волосам, затем нежно и аккуратно, целуют губы, глаза, нос, щёки. Касания едва уловимые, словно бояться спугнуть, я жмурюсь от этого весьма приятного действия, но открывать глаза не спешу. Бамс! Лёгкая пощёчина обжигает щёку, и глаза открываются сами. — Хватит дрыхнуть, ужин проспишь! Моргаю, и лохмачу волосы. О, я свободен! Хотя на запястьях красуются красные следы от наручников. Мои шмотки тут же на стуле аккуратно сложены, нехотя начинаю одеваться. Мужчина и так при «параде», вертит в руках фотоаппарат. — Я думал ты меня убьёшь! — Зачем? Ты будешь приносить пользу, да и классно такого ебать. — Зачем тогда верёвка? — недоумеваю я. — Хотел, чтобы ты испытал «собачий кайф» и вообще, душить это не моё. Так захотелось просто попробовать. А так я их ненавижу. — Не похоже. — Ой, ладно тебе нытик малолетний. К твоему сведению у меня в семье не я любил всех вешать ! Я даже вздёрнуться не смог. Испугался! Вся жизнь вот так вот. Останавливаюсь со штанами в руках и с удивлением и недоверием смотрю на мужчину. — Так чё тебе мешает? — В смысле? Предлагаешь попробовать ещё раз? — разноцветные глаза блеснули гневом. — Ну вдруг с третьего раза получится?! А вообще — начни жизнь заново. Найди себе ну парня там, или женщину, попробуй создать семью и… -… и возьми хату в ипотеку, нарожай детишек, купи новую тачку в кредит, будь как все! — злобно выкрикнул он — говоришь как моя полоумная мамаша. Ничего в жизни не добилась, вечная терпила была, и всяких мудаков обожала. А под конец совсем ёбу далась! Всё твердила: «Сашенька будь хорошим мальчиком, потерпи», так ни хуя и не поняла КАК этот мир устроен! Больная сука! — зло выплюнул он. — Она умерла? Прости, я не знал. — Наверное, глупо извиняться перед этим подонком, но всё-таки это мама, хотя вот моя… — А чё ты ваще знал? Выёбываешься тут постоянно, строишь, не пойми кого, а всего дел-то жопу и рот подставлять и всё. Будешь выполнять правила и никто тебя лишний раз не тронет! Я быстро оделся, а он отложил в сторону камеру и присел на стул. Из ящика в столе появилась бутылка, наполовину пустая. Док быстро скрутил пробку и засосал прямо из горла. — У неё под конец совсем крыша поехала, никого не узнавала. Хотя у неё родных то всего я и… Короче я на врача пошёл, потому что хотел её вылечить. Думал смогу. Снова жадный глоток и он достал смартфон. — Пела мне на ночь, когда я совсем мелкий был. Он включил громкость на полную и: Месяц над нашею крышею светит, Вечер стоит у двора, Маленьким птичкам и маленьким детям Спать наступила пора. Завтра проснешься и ясное солнце Снова взойдет над тобой. Спи мой воробушек спи мой сыночек, Спи мой звоночек родной.* Я хотел уже уйти, даже за ручку двери взялся, но… не смог. Мужчина сидел напротив, смотрел немигающим взглядом на меня и плакал. Тихо, почти беззвучно. В этот момент, я не думал, что передо мной последняя сволочь и тварь, что хочу его посадить или даже убить. Я думал, что вот ни хрена не понимаю про этого человека, как он стал таким и почему. Ничегошеньки я про него не знаю. И сейчас не получается разобраться в своих чувствах! Мозг вопил о мести и ненависти, а что-то другое просто шептало " Ты же не такой!» И я подхожу к этой «Больной суке» и обнимаю его. Мужчина, не переставая плакать, утыкается мне в плечо и начинает рыдать.