Работа над ошибками

ЕС Врач, осматривающий Дениса, поначалу сильно удивился. Ещё бы! Парень свалил от них сутки назад и тут вновь объявился. Да и травм у него прибавилось. На счастье, у мальчишки были лишь ссадины и гематомы. От прошлого сотрясения у него по-прежнему болела голова, но оставаться в больнице он отказался наотрез и попросил выписать таблеток. На прощание мужчина в белом халате крепко пожал ему и нам руки и сказал: — Я не знаю, кто вы, но просто желаю — не приходите больше. И ты, пацан, поменьше подставляйся под пули и береги голову. — Спасибо, док. Я… я постараюсь. — Денис был очень рад убраться наконец из царства людей в белом и от запаха озона, и мы с опером в этом с ним были солидарны. Куда нам ехать, решили сразу же, и я повернул к себе. Парню был нужен покой, а нам с Андреем обсудить новый план. Перед сном, разлёгшись на моей кровати, пацан прошептал: — Евгений Сергеич, а как вы думаете: где Саша? Вы ведь найдёте его?! — Не знаю. Но обещаю, это дело я так не оставлю. Да, и этот твой похититель вёз тебя явно не на чай с плюшками. — Ага, — буркнул Андрей с дивана, — и ножик у него при себе был не для бутеров. — Ты заметил там нож? — удивился я. — Да. В ножнах таких специальных. На охоте с таким хорошо или на войне… людей резать. Эти слова неприятно царапнули меня внутри, но тут я вновь уставился на тело мужчины. В душ он ходил последним и сейчас, укладываясь спать, вновь неосознанно демонстрировал свою идеальную фигуру, к которой, увы, я никак не мог даже прикоснуться. Не то, что что-то большее. Чистый секс! Поворочавшись пять минут и не выдержав, укутал парня потеплей и пошёл в ванну —нужно было снять возбуждение. Вот веду себя как прыщавый девственник! Но куда деваться? Мужчина на моём диване натуральнейший гетеро и скорей всего гомофоб, но… но у меня всё равно на него стоит! Утром, поедая невероятно вкусную овсянку и салат с очень большим количеством куриного мяса и запивая всё это чайком, мы с Андреем тихо спорили, решая, как быть с юным наследником олигарха и нашим расследованием. — Мне ночью отписался знакомый. Ну, из наших. Пробил он этого сгоревшего. Я вчера данные ему скинул. Так что без бэ, надо ехать к нам. Адрес есть, другие данные тоже. Думаю, нароем что-нибудь по-любому. — Согласен. А с пацаном что делать? — Ну-у, — мужчина поскрёб вилкой в затылке, — с нами может поехать. Хотя?.. — Андрей, ты совсем, что ли? В него стреляли, били, он чуть, вон, голову не разбил себе вчера, и просто чудо, что ничего себе не сломал, а ты предлагаешь везти его с собой за сотни километров! И не забывай про его отца. — А где ты его оставишь? А главное, на кого? Звони тогда Женьку, может, поможет. — Не, твой зять — не вариант. Он слишком рад был, что наконец-то освободился, и вообще он не горит желанием в это влезать. — Это да, это да. Но ты же не бросишь пацана одного? — Не брошу. Смартфон задёргался, оповещая, что в этот ранний час я понадобился… Ильнару. Молодой хакер сразу после приветствия почти по-военному доложил, что примерно может сказать про место на видео с красной флешки, где насиловали подростков. Это предположительно спортзал или гараж. Ему удалось «поработать с картинкой» и на одной из них был виден борт машины. Синий внедорожник. Затем парень спросил: как у нас дела, всё ли получилось и нужно ли что-то ещё. Будь я поэтом или писателем, однозначно бы сказал, что это — подарок судьбы! — Ну, ты скоро, нет? Э, адвокатура?! Мы так не выедем никогда! — торопил меня мужчина. Но я всё продолжал давать напутствия молодому поколению. — Всё запомнили? — в стотысячный раз повторил я. — Если что, пишите и звоните в любое время. Ты, Денис, помни, что если почувствуешь себя плохо, никого не жди, тут же звони в скорую. Ильнар тебе поможет. — Да, конечно, помогу. Не переживайте, Евгений Сергеевич, мы справимся! — заверили меня парни, и я наконец-то спустился к поджидающему меня оперу. — Ты прям мать Тереза! — подколол он меня. — Боюсь, не натворили бы они глупостей. Молодые ведь думают, что самые умные! — Ну, все они такие в этом возрасте. Как говорится, себя вспомни. И хорош уже заморачиваться, давай лучше решать, куда на первой двинем? Домой к этому похитителю сгоревшему или на работу ко мне? Или в эту клинику, которая этим вашим олигархам принадлежит. — А твой товарищ не пробил: он семейный или как? — Только адрес и то, что холост. — Тогда первым делом в гости… к покойнику. Официально ваши уже там были наверняка? Товарищ не писал: что-нибудь нашли или нет? — Нет. Он только удивился, чё это я в отпуске про жмуриков с нашей пропиской знаю больше, чем они. Хотя должен пузо греть — отпуск у меня ведь ещё. По карте от нашего города до Челябинска 777 километров. Но это если по прямой. А так как таких трасс нет, то сделали мы почти на 200 километров больше. И добирались в родной город полицейского чуть более суток. Чтобы не протаранить никого ночью и не останавливаться на ночлег, Андрей подменял меня, пока я спал на заднем сидении. И в этот момент я даже немного жалел, что мы всё-таки не остановились в каком-нибудь мотеле и не сняли один номер на двоих. Где обязательно бы была большая и мягкая кровать, а главное… одна! По приезду стало как-то легче, и я не про воздух, которым мы дышим, наоборот, город был накрыт удушающим смогом. Я про то, что опер тут же вырулил на нужную дорогу. И тут во дворе нас едва не подрезала синяя «Нива». Опер зло ей просигналил. Квартира сгоревшего водилы встретила нас незапертой, но опечатанной дверью и… неожиданной пустотой. Как будто хозяин руководствовался принципом «меньше мебели — больше места». Обычная двушка. Голые стены с вылинявшими обоями, намертво въевшийся запах табака, деревянный облезлый пол, разложенный диван с недвусмысленными пятнами. Такой только сжечь, потому что даже бомжи его вряд ли возьмут из-за вони. В ванной осыпалась вся штукатурка. В туалете жестяной тазик с жжёной бумагой и… тёплый чайник на кухонной плите. — Не думаю, что это были наши! — опер внимательно осматривал кухню. — Тогда кто? — спросил я, тоже отмечая эту странность. — Может, тот, кто за всем этим стоит?! — Охеренный ответ! — усмехнулся я и продолжил осматривать квартиру. В зале, в доисторическом шифоньере с оторванными ручками, нашёлся альбом с… пустыми страницами. Нет. Вру! Одна фотография всё же нашлась. Погибший водила, ещё молодой, лет, наверное, двадцати на вид. С улыбкой на лице и сигаретой в руках. Обычный такой парень, но на пальцах красовались нарисованные перстни. — Судимый. Стопудово, — сказал Андрей над ухом. — Ща отзвонюсь, узнаю за что. — Фоток нет. Кто-то нас опережает! И видно на них что-то важное было, раз вон в тазике в сортире куча пепла. — Я начинаю рыться среди вещей. Кажется, там блеснул ламинированный уголок. — Да, согласен. Нихера мы тут не найдём. Поехали ща тогда к нам, а потом, ну можем, к брату его смотаться. — Вот! — я вытащил фотографию, что упала между щелей, видимо, уже давно, и только тут понял смысл слов опера. — У него есть брат? — Ну да. Наши пробили и сообщили уже, наверное. — Погнали! — сказал я, забирая фотку. На ней были трое: взрослый мужчина на вид лет тридцати — высокий блондин в длинном плаще, который обнимал двух парнишек. Одному на вид лет двадцать, это погибший. Второй пацан лет пятнадцати-шестнадцати. И глядя на эту троицу, вдруг понимаю: я их уже видел. Видел! — Кого-то мне этот блондин напоминает? — сказал Андрей, забирая у меня фото. — Например, человека с визиткой?! — Ну, дела! — присвистнул опер. В отделении мы узнали кое-что новое. Из местных оперативников никто не знал мужчину на фото, но про семью Глебовых кое-что рассказали. Два брата, раньше было три: старший умер в детстве, а мать совсем недавно преставилась в городской психбольнице — повесилась. Сгоревший был вторым из братьев и уже давно числился безработным. Но несколько лет назад, неизвестно на какие деньги, купил «Газель». На что жил, тоже не понятно, скорей всего шабашил извозом, но официально нигде и никак не регистрировался. Но жалоб на него ниоткуда не поступало. Судим был в юности за кражу. Третий брат, теперь единственный живой из всей семьи, после школы отучился на врача, кстати, у нас, и имел много всевозможных дипломов и наград. Но главное, работал он… в клинике «Надёжные руки», которая принадлежала Семёну Бояринову. Брату нашего олигарха. — Сам я его не знаю, но думаю человек он положительный, — закончил свой рассказ немолодой майор-участковый. — Считай, в люди выбился. Не то, что брат. Только вот машина у него обычная какая-то, представляете, синяя «Нива». Клиника «Надёжные руки» находилась за городом. Однако я и не думал, что психиатрическая лечебница может иметь такую площадь! Хотя, с другой стороны, кого я обманываю?! В нашей стране уже давно сложилась практика, что каждый зарабатывает, как может, и врачи не исключение. Если человеку нужен или не нужен диагноз, то за него платят. Платят вот таким как Семён Борисович. Только вот тут, судя по всему, платят отнюдь не рядовые граждане. — Вы по какому вопросу? — встретили нас почти дружелюбно в холле. Примерная девчушка-медсестра, на вид лет двадцати в белом накрахмаленном халате. — Нам бы доктора Глебова. Ну, или поговорить с кем-нибудь из руководства. И у вас тут случайно не находится вот этот подросток? — Я протянул ей телефон с фотографией Саши. — Извините, но на приём к начальству следует записываться заранее. А информацию о пациентах мы посторонним вообще не даём! — Мы не посторонние! — влез Андрей, доставая удостоверение. — Этот мальчик пропал. Возможно, он похищен. Есть оперативная информация, что он здесь. Сверив нас удивлённым взглядом, она взяла трубку телефона. — Александр Александрович уже уехал, но я даже не знаю. Сейчас позвоню и… — Мы сами посмотрим! — Андрей уже двинулся в сторону турникета, как вдруг из-за угла вылез мужчина в чёрной униформе охранника. — А у вас, молодые люди, есть постановление на обыск? И вы в курсе, что это частная территория? — затараторил он. Габаритами он почти догонял моего спутника. — А вы в курсе, что похищение и лишение человека свободы, тем более несовершеннолетнего, — это уголовное преступление? — парировал опер, с неприязнью разглядывая охранника. — Я ща позвоню, куда надо! — сказал тот. — Я ща те нос сломаю, если с дороги не уйдёшь! Напряжение в воздухе стало таким густым, что хоть ножом режь. Но я подхожу к мужчине и встаю рядом. Мы слишком близко к цели, не можем сейчас повернуть назад. — Кто вы такие и по какому делу тут находитесь? — раздалось от дверей. Странно, но голос показался мне немного знакомым. Синхронно оборачиваемся и видим около дверей двух мужчин. Одеты строго — в чёрное. — Опять ты? — Андрей опомнился первый, да и я, спустя пару секунд, узнал говорившего. Тот самый водитель-охранник, что возит одного высокого и немолодого пассажира с визитками ФСБ. — А, старые знакомые. А тут что забыли? — У нас вот к вам аналогичный вопрос! — влезаю в дело я. — Насколько мне известно, клиника частная, а вы из госбезопасности. Что потеряли тут? Шпионов ищите или террористов? Давайте объединим усилия! Лёгкая ухмылка. Ну да, это я просто так ляпнул. Дураку понятно, что они не расследование проводить сюда приехали. — Выйдем, поговорим?! — и крепыш-водитель указывает на дверь. — Нет! Давайте говорить здесь! — насупился мой товарищ. — Или что, у нас уже гэбня дурки крышует? На хлеб с маслом зарплаты не хватает, да?! Желваки на лицо гэбиста просто задёргались, но он лишь что-то набрал на своём телефоне, а потом… потом эти двое синхронно достали пистолеты и наставили их на нас. — Мы настаиваем. На улице было холодно, снег скрипел под ногами, солнце всё никак не могло пробиться сквозь облака дыма, а наши неожиданные конвоиры молчали. Лишь притормозив у нашей машины, первый нарушил тишину. — Это дело государственной важности, поэтому скажу один раз. Не появляйтесь тут больше. Иначе… Щёлк. Он поставил пистолет на предохранитель. — Слышь! — Андрей подошёл почти вплотную к крепышу. — А вот давай по чесноку. Ну, крышует кто-то из ваших этот дурдом. Нам на это пох, но это же дети. Дети, бля! У тебя ведь самого стопудово тоже дети есть! Дай нам допросить тут одного и посмотреть пациентов. Может, тут похищенных детей держат? Знаешь, сколько у нас пропавших по области?! Вдруг они здесь?! Секунду они играли в гляделки, стараясь прожечь друг друга взглядом, и гэбэшник не выдержал, отвернул голову. — Уёбывайте и больше тут не появляйтесь. — Мы вернёмся! Обязательно вернёмся, и никакое начальство вам не поможет! — говорю я сам и запрыгиваю за руль. Андрей же вдруг неожиданно схватил мужчину за грудки: — Бабки не главное в этом мире. А за детей с тебя спросят. Не здесь, так там! — прошипел он ему в лицо, кивая на серое небо. Мужчина молчал, а я рулил по пустынной дороге в сторону города. Нарушить молчание я не решался, но нужно было знать, куда ехать. Включаю радио и стараюсь по указателям понять, когда и куда поворачивать. Из динамика несётся знакомое: From the dusty May sun, Her looming shadow grows, Hidden in the branches Of the poison creosote. She twines her spines up slowly, Towards the boiling sun, And when I touched her skin, My fingers ran with blood. Притормаживаю у въезда в город и тут визг покрышек, рёв сигнала — нас догоняет чёрный «Форд». Чуть не протаранив мою машину, он резко тормозит и из машины выбегает охранник-гэбист. Рвёт водительскую дверцу. Мы тоже выскакиваем наружу. — Слушайте сюда! Это всё наш начальник. Он крышует тут всё. Он сейчас в Москве. Там у него дела, с кем конкретно не знаю. Этот врач поехал к нему с каким-то мальчишкой. Скорей всего, на продажу, или его там… Бах! Бах! Бах! Ба-бах! Я не понял, что произошло. Просто раздался страшный грохот. Мужчина рухнул как подкошенный, а опер упал на меня. Опомнился я, спустя несколько минут, машины сзади гудели, кто-то истошно кричал, кто-то звал на помощь. А мужчина-охранник лежал у моей машины, одной рукой продолжая обнимать дверцу. Несколько дырочек красовались в его спине, а также в самой дверце и крыле. Пахло кровью и порохом. И снег под ним быстро становился красным. Отойдя от шока, я подполз к нему и развернул к себе лицом. — Имя?! Как его имя? Скажи, не умирай! Не умирай, блядь! На секунду приоткрыв глаза, гэбэшник прошептал: — Окунев, Фёдор Игнатьевич. Кх-кхм! — горло его забулькало, но он все же пересилил себя. — Гена* он по медчасти. Особняк на… на Рублёвке… — Глаза мужчины закатились, кровь изо рта пошла сильнее, и он затих. Я оставил его и развернулся к Андрею. А из машины всё неслось и неслось: When the last light warms the rocks, And the rattlesnakes unfold, Mountain cats will come To drag away your bones. And rise with me forever, Across the silent sand, And the stars will be your eyes, And the wind will be my hands.**