Работа над ошибками

Саша Утро ещё не наступило, но я уже проснулся. Стрелки часов на стене показывали полшестого утра. Даже когда я жил с дядей, я не вставал в такую рань. За окнами было темно, узоры обрамляли стёкла. Тихо переступив через спящего рядом Максимова, опустил ноги на холодный пол. Задержавшись на несколько секунд, любуюсь парнем. Да, он не такой красавчик как Денис и не такой боец как Дима, но… если я отсюда выберусь, сделаю всё возможное и невозможное, лишь бы он тоже свалил отсюда. Хороший он всё-таки! Ворюга, мошенник, язва, матерщинник, наверняка бандит и… просто хороший. И бля, я скорей всего вижу его в последний раз. Но! Отставить слёзы-сопли, надо придумать какой-то план и вспомнить все, о чём шептал белобрысый мне ночью, когда мой член снова оказался в его симпатичной заднице. Дверь в палату на ночь иногда запирали, но сегодня она оказалась открытой. Стараясь сильно не греметь своими говнодавами прусь в туалет и спустя полчаса стою у кабинета своего мучителя. Чего я хотел? Сам не знаю! Наверное, того, чтобы это всё быстрее началось. Как только я окажусь за забором, мне будет легче. Но ожидания не оправдались! Мужчина приехал только перед завтраком. Сегодня он был одет не как обычно. Никакого белого халата. Только классические брюки, тёплые ботинки и белоснежный свитер. И ещё он был возбуждён, но не особо весел. Что странно, так это то, что я считал, что эта поездка нужна ему самому. — А чего не оделся? Куртка там, штаны? — Мне ж не дают ничего. Забыл что ли где мы находимся?! — А! Да, щас — кивнул он рассеяно и спустя минут пятнадцать неизменный Шумейко принёс мне… мою же куртку, и футболку с джинсами. Все мои вещи, в которых я попал сюда. Одевая их, невольно вспомнил Дениса. Футболка неожиданно оказалась мне мала. Неужели я так вырос за это время? Сколько я вообще здесь нахожусь? Хотя док говорил, что скоро Новый год. Собрав с собой какие-то бумаги, мы, наконец, двинулись в путь. Провожать нас вышли Максимов, который тёрся всё время в дальнем углу коридора и… Полина Юрьевна. Женщина ничего не сказала мне, а посмотрела лишь каким-то сочувствием. А вот на моего сопровождающего-садиста уставилась просто с ненавистью и… смирением что ли. Понимаю, что два таких качества вряд ли могут ужиться в одном человеке сразу, но… это всё выглядело именно так. У дверей Коля-Коля вдруг кинулся мне на шею и обнял, сильно-сильно. Нет, он не заплакал, только губами уткнулся в шею, и зашептал тихо-тихо, попутно гладя меня по заднице. — Свали! Пожалуйста! Свали! Если у тебя получится, у нас всех есть шанс! И… и береги себя! В ответ я только махнул головой. А на первом этаже меня ждала ещё одна встреча. Правда, с человеком, с которым я совсем не хотел видеться. Витя-кусачка. Взгляд его за то время, что мы не виделись, стал ещё более болезненно-дёрганным, однако сейчас в нём было, что-то другое. Что-то похожее на сожаление что ли. Но как такое может быть? Как человек, который чуть не изуродовал меня кусачками, вон ухо до сих пор побаливает, как он может сожалеть? Или всё-таки может? Парень поднимался вверх, увидев меня, остановился. Поняв что я сваливаю, он не кинулся в драку, нет, он лишь сплюнул сквозь зубы и процедил: — Лучшим — пиздец! — Вить, я ведь и рассердится могу! — холодно бросил врач. Кусачка поёжился, но ничего не ответил и, не оборачиваясь, пошёл дальше. Не поняв, что он имел ввиду, я не стал задумываться. Потом, гораздо позже, я понял, что это было предупреждение. Если бы я только знал, ЧТО случится, но… Честно говоря, думал что, оказавшись на улице, сразу вырвусь и побегу, что есть сил. Прямо на дорогу. А там тормозну первую попавшуюся машину и… Но мужчина вёл меня к машине, на ходу придерживая за плечо. Щелчок сигналки и он открывает мне дверь синей Нивы. А я думал у него машина покруче! Уже садясь, обернулся и увидел в окне Максимова. Он стоял, упершись лбом в стекло и тёр пальцами иней. Секунду мы смотрим друг на друга. А затем меня силой дёргают внутрь салона. Едва я замешкался с ремнём безопасности, как сильная рука вцепилась в моё горло. — Только попробуй! Слышишь? Только попробуй выкинуть какую-нибудь глупость, я тебя не просто убью! Я обещаю, буду живьём тебя на кусочки резать. На полосочки! Ты ведь помнишь, что я свои обещания всегда выполняю?! — взгляд разноцветных глаз жёг сильнее огня. Я хотел отстраниться, но, что-то мешало и я продолжал пялиться на этого психопата, понимая, что ничего не могу сделать. Белоснежные поля, леса как на картинке про сказочную зиму, небольшие посёлки: я разглядывал все, что мелькало за окном. Казалось за время, проведённое в дурдоме совсем забылось, как выглядит этот мир. До аэропорта мы ехали довольно долго. И всё это время меня так и тянуло рвануть ручку двери и выскочить прямо на дорогу, но… скорость мужчина старался не сбавлять. И видно там наверху были не на моей стороне, впрочем, как обычно. Толи движение у нас было слишком интенсивное или я просто трус! На стоянке машин было немерено и я сначала растерялся, а потом стал резко вертеть головой ища взглядом наряд полиции. Мужчина заметил это и сильней дёрнул за куртку. Внутри нас уже ждали. Немолодой мужик, своими габаритами больше похожий на Василия физрука садиста Петровича глянув на нас, кивнул и пошёл вперёд. Мы отправились за ним. Проходя холл, мне сразу бросилась в глаза надпись «ИГОРЬ КУРЧАТОВ АЭРОПОРТ». Я надеялся, что на регистрации нас остановят и вот тогда я и скажу всю правду. Тем более моих настоящих документов у врача наверняка нет, однако оказалось, что немногословный клон физрука вёл нас совсем не туда, где отмечались простые граждане. Какие-то лабиринты коридоров, лестниц, и вот мы оказались… в рукаве, что вёл прямо в самолёт. От неожиданности и страха я вцепился в пальто доктора, а ноги мои буквально примёрзли к полу. Он сразу же замахнулся, но не ударил, спросил: — Что? Что не так? — Я! Я никогда не летал! — Тебя привезли сюда на самолёте. — Я этого не помню. Мы же с Денисом в аварию попали, и… Сильная рука опустилась мне на голову, потом спустилась ниже, потрепала щёку. — Не бойся, — сказал он почти дружелюбно — не бойся, малыш. Я с тобой! Аккуратно взяв меня за руку, он повёл меня дальше. В самолётах я раньше не бывал, хоть он и сказал, что это не так, но тот случай я не помнил, а вот теперь! Довольно длинный салон, три ряда кресел, сверху полки для багажа, всё кругом незнакомое и непривычное. — Можно мне у окна? — он снова улыбается и кивает. — Тебе сегодня всё можно! — Не понял? — В разумных пределах. — пояснил он. Тут же появляется мысль «закричать на весь салон» или попросить меня отпустить и дать мне телефон, чтобы вызвать полицию. Пока я думал, люди начали заполнять салон. Их было много, некоторые с детьми. Взрослые, полные и худые мужчины и женщины, они никак не могли рассовать свои сумки и рюкзаки по полкам, а их дети толкались и всё время капризничали. — Можно моя дочка сядет у окна? Я вздрогнул, а док отвлёкся от телефона и посмотрел на ярко рыжую женщину, что нависала над нами. Рядом с ней держась за мамины джинсы, стояла девочка лет восьми, полная копия женщины. — У вас билеты на этот ряд? — Нет. Но дочка очень хочет посмотреть на облака! — Женщина, если у вас нет билета, то попрошу не мешать нам. Мой племянник тоже хочет посмотреть на облака! — злым тоном проговорил мой соглядатай. А я лишь удивился — «племянник». Он назвал меня — племянник! Чего уж не сын? Ну, а что? По годам, наверное, я бы мог сойти за его сына. Хотя такое врагу не пожелаешь! Не, не дай Бог! Я лучше из окна выпрыгну. — Но ваш мальчик уже большой — не унималась рыжеволосая. — А ваша девочка ещё насмотрится на небо! — лицо у дока пошло красными пятнами — Занимайте места согласно билетам, которые купили! — почти крикнул он. Я не выдержал и тихо дёрнул его за рукав. — Да, ладно «дядя». Я потом посмотрю! Гнев в цветных глазах сменился на милость, что было странно, я ведь думал, он меня сейчас бить начнёт. Хотя это было бы мне на руку. Но мужчина, молча, кивнул и маленькая девчушка с головой как медное солнце быстро перебралась на моё место и сразу, же уткнулась в иллюминатор. Женщина удовлетворённо хмыкнула и села через ряд к мужчине, тоже рыжему, а док сказал: — Добреньким хочешь быть? — Нет. Просто это же ребёнок. — У неё есть родители. Это их проблемы. А у тебя кто есть? — Ты! — говорю и смотрю ему прямо в глаза — Ты мой садист и мучитель. — Зараза ты эдакий! — и он треплет меня по голове. Летели мы не так уж долго, но от постоянного сидения спина немного затекла. Однако все мои мысли были далеки от жалоб мышц и позвоночника. Вот семья. Папа, мама, дочка. Они любят друг друга и скорей всего счастливы. Мужчина наверняка работает на хорошей работе, старается, и балует жену и девочку. Женщина скорей всего дома не сидит, хотя может быть и домохозяйка. Печёт вкусные пироги своим домашним, судя по фигуре мужчины. А дочка? Она учится, и приносит из школы пятёрки и радует родителей. И всё у них хорошо и… — О чём задумался? — док смотрел на меня сквозь прикрытые глаза. — О семье — честно отвечаю я — Ты ведь в детстве хотел свою семью создать? — Опять двадцать пять! Мне один человек заменил семью. Один! Всю семью. Научил меня, как жить. Только благодаря этому я выучился, работу нашёл и вообще счастлив. — Насилие не может делать людей счастливыми! — тихо говорю я. — Эх — он тяжело вздохнул и вдруг говорит — Извини! Я должен был понять раньше, ты ведь пацан ещё совсем. Тебе кто-то нужен. Ну, раз нет матери и отца. — Мама у меня есть — говорю твёрдо, но голос мой дрожит. — Ну да?! И где же она? Если она тебя хоть немного любит, то давно бы все инстанции на уши подняла. Нахуй ты ей не упал! Хочу дать ему в морду, но только толкаю локтём в бок. — Тише матерись тут дети! — Девочка у окна уже сладко сопела. — Пацан, я знаю, что говорю. По базам данных у нас в стране потеряшек в год от восьми до пятнадцати тысяч. Половина малолетки. В день триста-четыреста пропадают. Думаешь их активно ищут? Я нервно сглотнул, представляя сколько это. Больше чем вся моя бывшая школа. — А ты то откуда знаешь? — У меня свои источники. И вообще смотреть надо за своими детьми — кивнул он в сторону девчонки. Тем временем объявили посадку. Я вжался в кресло, пристегнувшись, и тут мимо прошла стюардесса, я уже специально щёлкнул ремнём, расстёгивая его, чтобы позвать её и попросить помощи. Однако мужчина быстро защёлкнул его снова и зло прошептал: — Без глупостей, помнишь?! Досмотр в Шереметьево мы тоже не проходили. Нас встретил какой-то субъект в форме летчика и проводил до самого выхода из терминала, где нас уже ждал темный микроавтобус. Не успел я опомниться как на голову мне опустилась чёрная вязаная шапочка, так что я мгновенно ослеп, хорошо хоть слух сохранился. — Всё норм? Накладок не было? — Нет. Всё по плану. — Хорошо. Больше никто не сказал, ни слова. А дальше, мы остановились, меня больно выдернули наружу, протащили пару метров, видимо в помещение, стащили мешок с головы и… я оказался в отеле. Вот в самом настоящем отеле. У стойки администратора или как они там называются Ресепшен, что ли нас встретила симпатичная девушка. — Александр Александрович, здравствуйте. Снова к нам?! — Да, Марина. Здравствуйте. Вот племяннику хочу Москву показать. — Ясно. Вам как обычно? — Нет. Сегодня мы возьмём люкс! Ты ведь не против? — легонький толчок, а я всё ещё смотрю на девушку и уже думаю закричать во весь голос, но вместо этого лишь киваю. У лестницы к нам подошёл неизвестный мужчина, вот совсем не примечательной внешности. Не успел его хоть немножко запомнить, а он быстро сунул белый конверт в руки доктору. В лифте я спросил: — Тебя тут знают. Значит я не один такой! Куда ты меня привёз? Он весь как то вмиг осунулся, даже губы дрогнули, и щёки на секунду повисли. Будто воздух из него выкачали. Я думал он сейчас крикнет, что-нибудь, отшутиться, или ударит. Я, похоже, был готов ко всему. Но он лишь еле слышно пробормотал: — Скоро узнаешь. Комната, а вернее номер, который снял мужчина, был шикарный. Просто охуительный! По-другому и не скажешь. Огромная комната, с большой кроватью, на которой уместилось бы человек пять-шесть. Маленькая кухонька, отгороженная стойкой, с плитой и холодильником. И ванная с туалетом. Причём сама ванна была полукруглой и тоже очень вместительной. Всё это выглядело так, будто я снова попал в гости к Денису. — Располагайся! А я сейчас! — он бросил свой чемодан и снова вышел за дверь, послышался скрежет ключа. Первым делом я кинулся искать телефон. Но его, как ни странно, не оказалось. Потом двинулся к окну и снова засада. Оно даже на стук отдавало каким-то бетонным гулом. Стулья на кухне оказались круглыми и приваренные к полу, а кресло в углу я не смог поднять, не то, что размахнуться им. Дверь тоже не поддавалась. От бессилия я упал на пол, облокотившись о стену. Слёз не было, было жуткое ощущение, что я не только подвёл себя, я подвёл Макса, и всех остальных. Вот ведь: меня не бьют, не насилуют, я не связан, не истощён, а убежать не могу! Вот щас немного отдохну и придумаю план, но тут желудок свою лепту внёс, громко заурчав. И вместо кровати я направился к холодильнику. Но там было лишь пара банок пива и сухарики. Алкоголь я всегда не особо жаловал. Да, Денис меня поил насильно в том клубе, а до этого я сам пару раз пробовал с базом, но, чтобы вот так вот пить самому? Но живот требовал закинуть в него что-нибудь, и я вскрыл упаковку сухариков. Солёныё, хрустящие, жёсткие. Сразу захотелось пить. Взглянул ещё раз на банки с пивом и… Подлая мысль уже говорила своё. — Ну попробуй! Чё ты? Он же придёт и ты с ним хоть трезвый, хоть пьяный один хрен НЕ справишься! А если выпить, то может и не так больно будет?! Он же по-любому захочет тебя ночью выебать! — Захочет! — говорю я беру банку. Пшик! Холодная пена течёт по руке. А дальше я не помню. Просыпаюсь от того, что кто-то ласкает меня. Гладит везде, нежно так и аккуратно. Не хочу открывать глаза, потому что понимаю, что увижу совсем не того человека которого бы хотел увидеть, но… — Ты где был? — язык слушается с трудом. — Ты зачем напился? — отвечает он вопросом на вопрос. — Ты не ответил! — напоминаю я. — Деловая встреча. — Чего такой не весёлый! — Там — он махнул рукой — Они хотят слишком многого. — Кто? Чего хотят? — не догоняю я. — Тебе незачем знать! Сильные руки внезапно крепко накрепко обнимают меня и мужчина прижимает меня к себе. И всё! Никаких членов, никаких противных мокрых поцелуев. Мы просто лежим обнявшись. Я на его груди, так что стоит приложить ухо, и я услышу, как бьётся его сердце. Дышит он тяжело, и подняв взгляд, вижу как из глаз мужчины текут слёзы. Тихо так, совсем беззвучно. — Ты. Ты хороший как котёнок. И ласку любишь. У меня был в детстве один такой. Я вдыхаю запах мужчины и стараюсь улыбнуться, но тут же вспоминаю, как он рассказывал, что в детстве потрошил животных. — Почему ты такой? — мы сказали это одновременно глядя друг на друга. — Какой? — не выдержал он первый. — Тебе ведь хорошо сейчас со мной! Но тебе ведь нравилось и душить меня и насиловать! Я знаю. — А разве тебе самому не нравилось? — сильный толчок, кувырок и вот я лежу на лопатках придавленный его весом. За окном сквозь шторы свет льётся на кровать и отражается в этих странных глазах нездоровым блеском. Он не бьёт меня и не насилует. Он медленно и не спеша целует мою шею, мои соски, грудь, живот, пупок. Мгновение, и я остаюсь совсем без одежды, а мой член оказывается во рту доктора. Охаю, но не отстраняюсь, наоборот отдаюсь во власть этого мужчины. Он не спешит, наоборот, наслаждается, даже кайфует с моей головкой во рту. Мне сладко до рези в паху, хочется, чтобы такая пытка не кончалась. Мужчина начинает всасывать мой отросток целиком, а спустя каких-то пару минут я кончаю. Прямо ему в рот. И он всё проглатывает. В эту ночь он меня не трахал. А поцеловал в лоб, и мы так и уснули в объятиях друг друга. Утро добрым не бывает. Это я понял ещё давно. Надобность всё же вставать по утрам, не проваляешься ведь целый день в постели. Да и никто не даст. Однако стоило мне разлепить глаза, и первое, что бросилось в глаза, это поднос на столике, что стоял рядом с кроватью. Мужчины видно не было. Закончив свои дела в туалете и умывшись, я убедился, что мой личный садист ушёл, впрочем, дверь в номер была также заперта. От нефиг делать начинаю лопать, все, что было на столе. И это не какой-то там больничный суп или каша. Мясо, много мяса, очень вкусного, а ещё картошечка, салатик, чай и пирожные. В общем, наелся я как тузик, а тут и замок в двери заскрипел. — На вот, держи! Быстрей одевайся и пошли, нас уже ждут! — мужчина бросил на кровать свёрток с одеждой. Там был милый костюмчик: белая рубашка с бордовым галстуком, серые брюки, серый же пиджачок и белоснежные носки и трусы. Рядом на пол он поставил лаковые черные ботинки. Я взял было вещи, но тут, же встал перед своим мучителем и сказал: — Отпусти меня! Пожалуйста! Я верю, что в глубине души ты не такой, каким был твой брат. Я знаю, ты ведь хороший. — Нет. Я очень плохой. Я сделал самую плохую вещь в жизни. — Какую? — Я тебя продал! Точней отдал своему учителю, ему я не могу отказать! От этих слов у меня потемнело в глазах. Я кинулся на мужчину, заехал ему в нос, и тут же боднул в живот. Рванув к двери, выскочил в коридор, и тут мощная лапа схватила меня сзади. Я заорал, но рот мне быстро заткнули. Через секунду появился док, но он не стал меня бить, а вытащил неизвестно откуда взявшийся шприц. Я задёргался сильнее, но он уже сделал укол. Глаза стали закрываться сами собой, и я провалился в темноту.