Работа над ошибками

Саша Очнулся я уже в лазарете. Вот ничего не помню, от слова совсем. Только безумный взгляд мужчины и то как он потянулся за железкой. Тело по прежнему болело, но я чувствовал, что новых синяков у меня не прибавилось. В комнате было совсем пусто, и я потянувшись и охая как столетний встал с кровати, непривычно спать на животе, но походу спать мне так придётся ближайшие недели… месяцы или… Красных пятен перед глазами не было, и на том спасибо, но всё же меня штормило. Пытаюсь собраться с мыслями, но они растекаются как вода в руке. Но одно я знаю точно, от плана своего я не откажусь! Надо действовать, надо… надо… Но для начала нужен союзник! И тут кто-то сверху услышал меня — дверь отворилась и в палату влетел Максимов. — Чувак! Ты как? Тя столько времени не было! Не вышло да? — увидев мой отрешённый взгляд он осёкся на полуслове — Ч-чё с тобой там сделали? — Ничё, всё норм. Я те потом всё объясню. Ты только скажи, на чё ты готов, чтобы съебаться отсюда? — Чел, ты чё? Отсюда не убежишь! Ты ж блять сам пробовал, не прокатило. Ты лучше это отдыхай, а там видно будет и… — Ты не понимаешь! — я схватил его за рукав и дёрнул на себя. Дышать вдруг стало тяжело, перед глазами появился нож. Тот самый, что тот садист держал передо мной пока моё тело драли со всех сторон. Негнущиеся пальцы кое-как сжались в подобие кулака, и… только мальчишеский вскрик остановил меня. Макс потирал скулу и испуганно таращился на меня. — Ты? Ты чё? Чё с тобой? — Я же сказал потом объясню. А ты ответь, на что ты пойдёшь, чтобы свалить? Сам же говорил опыт у тя есть, на улице жил долго, по городам катался, или ты пиздел? — в голубых глазах мелькнуло удивление с испугом, но тут же это сменилось обычной наглостью и высокомерием. — Ты себя со мной не равняй! Ясно?! Я бля уличный, и ваще чё за предъявы? — Не предъявы. Мне нужен человек, с которым можно свалить! Вот и скажи, ты готов?! — Что нужно? — сказал он уставившись в окно. — Для начала твоё согласие, и лист бумаги, ручка или карандаш и спички или зажигалка. — Найдём. Сильно тебе там досталось? Я без слов задрал пижамную курточку, а затем футболку, штаны стягивать не стал. Но Максимову хватило и этого. — Хуя се! — от удивления пацан даже присвистнул — Бля, чел, это ёбанный пиздец! Нет, это хуже! Гораздо хуже! В стопятьсот тыщ раз хуже! — Это только часть — натягиваю я футболку, благо пальцы потихому начали шевелиться. — Ну он сучара! — глаза парня округлились и он почти кричал — но если съебёшься будет только хуже! Хуже! Тя поймают и… — И будет хуже чем было? Не будет! Меня теперь трудно удивить. И потом, ты ссышь что ли?! — Да, бля не в этом дело! Не в этом! Тут хошь — не хошь придётся пока слушаться его, но вот такие поездки, это же… это же край просто! — Он мне предложил быть с ним. Может быть тогда он меня туда не повезёт. — Соглашайся. Соглашайся, не думай. Не, ну, а чё? Получишь чуть больше свободы! Витька заменишь, а то он иногда совсем неадекват — парень говорил всё это мне с такой уверенностью, будто я собирался стать начальником «Газпрома». Наш разговор кончился ничем. Неизменный Шумейко вошёл в лазарет и забрал Колю-Колю на обед. Меня же ближе к полудню посетил сам Глебов. — Ну как ты себя чувствуешь? Знаю дебильный вопрос, но мне не хочется постоянно пичкать тебя таблетками, тем более они помогая в одном, ухудшат в другом. — Я справлюсь — стараюсь отстраниться, но он лишь легонько гладит меня по голове — когда? — Что когда? — Когда ты начнёшь, ну это, учить меня? — А вот ты о чём! — он улыбнулся, но в глазах мелькнул нездоровый огонёк — Ты ещё слишком слаб, и не готов. Тем более, для того, чтобы я начал тебе полностью доверять ты должен пройти тест. — Тест? — Ну да. — Какой ещё нахуй тест? — я почти вскочил с кровати. — Скоро узнаешь, и не матерись! Он ушёл, а я со всей дури врезал по кровати и тут же заскулил от боли в пальцах. Ближайшие неделю не происходило ничего. Разве что теперь Глебов появлялся довольно часто, он приносил довольно вкусную еду и таблетки, сам сопровождал до туалета. По началу, я пытался протестовать, ел не всё, кривил лицо, в общем изображал капризного ребёнка. Пока пару раз не получил звонких оплеух. — По заднице бы тебя шлёпнуть, но пока нельзя! — и мне прилетело по щекам. И это было почему-то обиднее. Тем не менее, капризничать на время я перестал, хотя помимо таблеток и еды, были и неудобства. Спать на спине я не мог, всё время нужно было лежать на животе, но во сне я всегда переворачивался. Раны под бинтами ныли, и никак не хотели заживать, я бесился и он придумал привязывать меня на ночь к кровати, с такой фиксацией тела, чтобы я никак не мог перевернуться. От такого я бесился ещё больше, особенно меня доводило, что пальцы всё равно пока слушались с трудом и во время еды не держали ложку, и тогда док сам кормил меня как маленького ребёнка. Вот в эти моменты, я особо отчётливо представлял как просто всаживаю нож по самую рукоятку в его брюхо, а лучше в горло или бью палкой по голове, и всё равно смотрю в эти такие ненавистные, страшные и притягательные глаза. И кажется он представлял это тоже. Но главное меня бесило, что я никак не мог начать действовать. По моему плану мне нужно было быть здоровым, а сейчас я до сортира то ковылял с трудом. Но были и плюсы. Да-да, как бы смешно это не звучало, теперь у меня не было с ним секса. Он не трогал меня от слова совсем. Хотя нет, вру. Каждую ночь прежде чем я отключался он садился ко мне на койку и массировал всё моё тело. Сначала через футболку, потом раздевал меня полностью. И вот честно это было приятно. Даже очень. По началу я конечно понимал, КТО это делает со мной, но потом разомлевший я просто расслаблялся и засыпая даже не чувствовал как на меня натягивали одежду. И вот в следующий понедельник разноглазый пришёл с пухлым пакетом и вывалил на стол передо мной книжки и тетрадки. Я уставился на него с непониманием, а он сказал: — Хватит овощем валяться, будешь теперь учиться. — Нахуя? И я и не помню ничё! Я последний раз в школу в ноябре ходил, а щас… Щас… Кстати какой сейчас месяц? — Март скоро. — Пиздец! — Не матерись! Я уже заколебался тебе это говорить. Вот бери книжки и читай, а лучше пиши что-нибудь, примеры вон решай. Разберёшься, ты — пацан умный. Учебники были в разнобой, некоторые за одиннадцатый, а некоторые даже за восьмой класс, и всё сплошь Физика, Химия, Алгебра и География. Никаких гуманитарных наук. — Нахуй! — я откинул их в сторону — всё равно мне это в жизни не пригодится. Нездоровый блеск в глазах удар и мои пальцы в жестоком захвате. — Я не хочу делать тебе больно, сам меня вынуждаешь! — Да? Где ты был со своей заботой когда продавал меня? — шиплю я. Хватка мгновенно исчезла и я охнув стал поглаживать руку. — Пиздабол ты, а не… Теперь прилетело по губам, снова не больно, но обидно. — Я заебался! Слышишь? Заебался блять! Ты ведь взрослый, ну почти, а ведёшь себя как настоящий малолетний пиздюк. То не буду, этого не хочу, может быть мне забыть про наш уговор и кинуть тебя в общую палату с соответствующими комментариями? — А мне какого? — в свою очередь «взорвался» я и все книжки полетели на пол — Мне какого? Будь, бля хоть раз честен! Будь, сука честен! Чего ты хочешь от меня? Что ты будешь делать со мной? Что мы будем делать? Ты будешь ебать меня и дальше?! Пороть до крови или отсосёшь с проглотом как тогда? А? Может снова продашь кому-нибудь? — от крика у меня даже дыхание перехватило и голос чуть не пропал. — Я… я — он даже опешил немного — я же сказал, больше я тебя никому не отдам, не продам, и вообще не отпущу от себя! — Да? А если бабло понадобиться? — не унимался я. — Я из-за тебя хату продал, ты первый кого я оттуда вытащил, потому что захотел сам! И вообще если б было нужно я тебя бы оставил там в Москве, или на крайняк придушил бы на квартире, а потом вывез тело в лес. Говорил он отрывисто, сопя, буравя меня каким-то извиняющимся взглядом, но я ему поверил. Он бы такое смог! И от осознания этого по телу у меня пошли мурашки, и я тут же почувствовал холод, хотя минуту назад мне было дико жарко. — Бесишь ты меня! Вот специально бесишь! Надеешься, что я выйду из себя, но поверь потом, потом я такой ад способен устроить, тебе и не снилось. — Вряд ли ты превзойдёшь этого своего учителя! — наверное зря я это ляпнул, но он уже подскочил ко мне. — Бесишь и возбуждаешь, сука! — его рот накрыл мой, жарко, влажно, сильно и страстно, поэтому от неожиданности я не сопротивлялся, он отошёл сам. — Боишься меня всё-таки?! — Нет! — и тут же мысленно одёргиваю себя, а в голове просто крик: «Поддайся для видимости, дурак! Хватит лезть грудью на танк!» — Да! — и я утыкаюсь глазами в носки его ботинок. — То-то же! — лёгкое похлопывание по щеке — Пойдём! — Куда? — Ну ты же сам хотел тест пройти, вперёд. В комнате отдыха был Максимов. Я ещё сильно удивился, чего он тут забыл. Но больше меня удивило, что пацан был голый и сидел прямо на полу, точнее стоял на коленках и головой тоже упирался вниз. Руки парня были связаны за спиной. Тут же бросаюсь к нему и пытаюсь развязать ему руки, сзади слышится грозный окрик. — Стоять! Я замираю, а мужчина подходит ближе и неторопливо достаёт из брючин ремень. — З-зачем это? Чё ты делаешь? Но ремень уже тыкается мне в руки. — Я думаю, ты всё понимаешь! Давай, до крови. — Я не буду! — Это тест! — Да пошёл ты! Он мой друг, и… Нельзя так! — Друг? Он кстати сказал, что тебе нужны спички, не скажешь зачем? Пожар тут хочешь устроить? От этих слов я наверное покраснел. Как же так, Макс? Зачем ты ему всё рассказал? — Ничё я у него не просил! — Да? Ну тогда накажи его, за пиздёжь! Мужчина прищурил глаза, снова ткнул ремень мне в руки, а потом добавил. — Если через десять минут на нём не будет следов, я сам запорю вас обоих — и вышел. Я лихорадочно начал отвязывать Макса, попутно матеря его. — Зачем? Зачем? Нах ты ему рассказал? Верёвки поддаются с трудом, а сам парень стоит ну в очень соблазнительной позе, и я против воли начинаю возбуждаться. Стараюсь не думать об этом, и наконец освобождаю пленника. Однако тот не спешит одеваться. — Прости чел, так вышло, — на груди блондинчика заметны синяки и краснота. — Я думал, ты сможешь промолчать! Мальчишка смотрит как то странно, и вдруг уперевшись мне в грудь толкает меня прямо на парту. — Ты чего? — Ну Глебова не будет ещё десять минут! Может быть мы… — и он приседает на колени и тянется к моим штанам. — Ты долбоёб?! Надо чё-нить придумать и наебать его… — тут чужие руки сдёрнули с меня штаны с трусами и мой вялый член оказался во рту блондина. С того момента как я очнулся в том доме, я думал, что у меня больше не встанет никогда, но Макс сейчас доказывал обратное. Горячее дыхание, проворный язык играющий с моей залупой, маленькие пальцы так умеючи ласкающие мои яйца. Я уже был на грани, ещё немного, ещё, и… Яркая вспышка перед глазами, и моё тело содрогается как будто меня ударило током. Глаза закрылись, а руки непроизвольно надавили на волосатую макушку. В себя я пришёл от движения подо мной, пацан оттолкнул мои руки и выплюнул моё достоинство изо рта и поднимаясь немного обиженно пробубнил: — Может ты мне тоже отсосёшь? — Ща этот гандон вернётся, не до хуёв будет! — говорю я всё ещё приходя в себя, сосал Коля-Коля ахуенно. — Ясно, эгоист ты ёбанный! — и пацан пошёл к своей одежде — я к твоему сведению, пока тя не было вообще ни с кем не ибался! — Макс! — Да отвали ты! — я хватаю его за руку, он толкается тогда я сам скидываю свою курточку и опускаюсь вниз. Шиплю и охаю едва коленки касаются грязного линолеума, но пацана понять можно. — Сань, может лучше ну, туда? — и он недвусмысленно гладит меня по спине, спускаясь ниже к пояснице. Борюсь с собой наверное секунду, с одной стороны тут же в памяти вспыхивает как это больно, с другой у Макса размер то явно небольшой. Спускаю с себя штаны и трусы, упираюсь в парту. — Да чувак, жопа у тя канешна… Я оборачиваюсь насколько могу и наконец разглядываю свои ягодицы. На них нет живого места, кожа в прямом смысле сошла и появилась новая розовая, и она резко контрастирует с той, что на ногах, на спине всё ещё хуже. — Брезгуешь?! — Да не, просто давай уж в рот. — Определись, бля! — и я сажусь на стул кривясь от боли, но хуй парнишки, уже лезет мне в рот. Я старался, вот честно. Да, обида на Макса, что он так глупо раскололся перед Глебовым была, но в тоже время я понимал, что он до этого по сути просто подставлялся мне, и я чёртов эгоист. И я старался, заглатывал вовсю, по самые яйца, прямо в горло, как меня учили и заставляли, сразу подавив рвотный рефлекс. Парнишка охал и потихоньку подавался бёдрами мне навстречу, насаживая на свой член, я же помня его действия стал аккуратно двумя «рабочими» пальцами щекотать его промежность. Он вцепился мне в лицо, и тут как гром от двери послышалось: — Настоящая шлюха! Какой тебе нахуй тест? Ты — блядь, и останешься блядью, как же я в тебе ошибся! — Док подошёл сзади, едва я отскочил от парня, но тут же меня пригнули к парте. — Давай, Максимов, продолжай! Вставь ему как следует! — и не успел я ничего понять, как сзади в меня резко и сильно ворвались чужие пальцы, а спереди передо ртом замаячила «сарделька» пацана в моей слюне. Отчаянно сопротивляюсь, и умоляюще смотрю на мальчишку. Сил скинуть мужчину нет, оттолкнуть парня тоже не получается. В заднице будто раскалённый таран орудует сминая всё у меня внутри, страх возвращается, тот самый когда подонок ножом тычет мне в глаз и ничего нельзя сделать. Ничего. Я мычу, плачу, а меня продолжают насаживать с двух сторон. — Максимов тебе нравится? — кричит док. — Да, классная соска! О, ща отгружу ей! Щас, щас… — его тело дёргается и в рот мне выплёскивается вязкая и безвкусная сперма. Мужчина продержался дольше, и пока Коля-Коля размазывал остатки мне по щекам, продолжал меня насиловать, но вскоре тоже заохал и жёстко сжав мои бёдра со стоном кончил в меня, долбя так, что парта со мной проехала вперёд на полметра. — Хорошая шлюха, сегодня ночевать будешь в общей. Максимов, чё он ещё хотел? — Сказал, что надо обмануть вас как-нибудь, чтобы ничего не поняли. Цветные зенки встают передо мной. — Не вырос ты ещё, меня наёбывать! — там одно лишь презрение и больше ничего — Хорошо поработал, Коля-Коля! И вот тут меня накрывает. Натягиваю штаны, отхожу в сторону дышу глубоко, но не помогает. И плюнув на боль, на унижение, на шум в голове и красные пятна перед глазами хватаю стул и со всей дури, что во мне была бью Макса по голове. Треск и грохот. Пацан падает на пол и хватается за голову. Стул складывается, как картонный и в руках у меня остаётся только часть. Но я продолжаю бить бывшего друга. — На! На! На! Мразь, сука, гнида, гандон, уёбок! — кричу я и продолжаю молотить, хотя деревяшки выскальзывают из пальцев. Парень на полу весь в крови и продолжает закрывать руками тело, попутно отползая, что бесит меня ещё больше. Я отбрасываю остатки мебели и начинаю пинать его ногами, чувствуя с каким «приятным» звуком мой ботинок-говнодав врезается в тело подростка. Негнущимися пальцами хватаю его за волосы тащу на себя и другой рукой бью в рожу. Кисть сводит судорогой, но я всё равно бью и кричу: — Тварь! Мразь! Су-кааа! Предатель! И тут мужские руки резко дёргают меня назад, я брыкаюсь, но оказывается это Шумейко. Он просто обхватывает меня, так, что я не могу пошевелиться, а Глебов в это время стоит и просто улыбается и хлопает в ладоши. — Молодец, тест пройден — слышу я прежде чем меня уволакивают в коридор.