***
Под звонок Тэхен как обычно по-английски уходит к месту встречи, на что Юнги с Хосоком ухмыляются, обсуждая между собой дальнейшие планы без первого. Ким подходит к уже ждущему его парню и без слов садится на байк, не забывая, как и обычно, надеть шлем и чмокнуть любимого в щеку и губы. Они срываются с места, выруливая на главную дорогу. Едут, не превышая скорости, по улицам Сеула, наслаждаясь легким ветром и уже закатными лучами солнца. Осень набирает обороты: становится все холоднее и быстрее темнеет. Юноши приезжают на какое-то заброшенное здание, на коих были уже десятки раз. Пройдя внутрь и устроившись на какой-то каменной плите, Чонгук прижимается к Тэхену, обвивая его своими руками, а старший откидывается спиной на грудь парня. Солнце уже село, а потому на темном небе вовсю рассыпались яркие звезды, а вдали были видны огоньки их родного города. Атмосфера была такая романтичная и загадочная даже, отчего на душе теплело и становилось спокойно в объятьях любимого человека. — Соскучился, — тихо шепчет Гук, сильнее притягивая парня к себе. — Мы видимся каждый день, Гук-и, — хихикает тот, но мысленно остается солидарен со своим парнем. — Все равно. Я всегда буду скучать по тебе, даже если мы расстанемся на секунду или минуту, — ровно произносит тот, прикрывая глаза, а Тэхен покрывается мурашками, — даже если на день или месяц. Даже спустя десять лет я буду безумно скучать, — целует замершего парня в щеку. — И продолжать любить тебя. — Обещаешь? — Обещаю.***
— Мама, какой Китай? Что значит «навсегда»? — У твоего отца проблемы, мы должны разорвать все связи с Сеулом, с Кореей и раствориться в воздухе, как будто нас никогда и не было. — Мам, а как же Тэ… — Забудь о нем.***
Хосок с Юнги подходят к своему грустному другу, ведя как обычно свою мимическую войну «заговори ты первым! нет, ты!». Ким ковыряется в тарелке с рисом, выглядящий совершенно отстраненным. — Тэтэ, привет, — начинает «проигравший» Хосок, после чего оба парня садятся рядом с другом. — Привет, — еле слышно отвечает тот, не смотря даже в их сторону. — Где Чонгук? — осторожно спрашивает Чон, оглядывая столовую в поисках названного. — Я не знаю, — шепчет Тэ, поднимая грустные глаза на друзей. Юнги касается руки Тэхена, передавая таким образом свою поддержку. — Его первый день нет? — Третий. — Почему не сказал нам? Ты все эти дни обедал один? — Да, один. Не хотелось вас тревожить, вы все-таки вместе, — неоднозначно жмет плечами блондин, убирая от себя палочки — аппетита совсем нет. — Эй, во-первых, мы твои друзья. Во-вторых, нам никогда не в тягость пообедать с тобой, понял? — строго говорит Юнги, смотря в упор на друга. — Да, извините, — кивает. — Это ты нас извини. Мы должны были раньше заметить, — Хосок приобнимает младшего за плечи. — Ты спрашивал Чимина где он? — спрашивает Юнги, ведя взглядом по помещению в надежде увидеть младшего Чона. — Он тоже не знает, — вздыхает Тэ и падает головой на стол. — Ты звонил ему? Он недоступен? — У меня нет его номера, — грустный смешок. Чонгук и Тэхен не обменивались контактами, так как не видели в этом нужды, ведь они знали адреса друг друга, и в случае чего, могли приехать и лично решить проблему или возникший вопрос. Именно поэтому парни иногда сидели на парах не выспавшимися и клевали носом. — Какой сейчас век, Тэ? Вы че, блять, серьезно? Это у вас прикол такой? А если произойдет что-то реально серьезное? — возмущается на заявление друга Юнги, таращась на того огромными удивленными глазами. — Серьезно, — Ким поднимает голову, смотря на Мина все такими же грустными глазами. — Мы даже как-то и не обсуждали сильно эту тему. Видимо, у нас нет такой сильной зависимости в этих телефонах, что даже особо и не волновались на этот счет. Ну нет и нет номера, ничего такого. — Ну вы даете, — хмыкают одновременно парни. — А домой не ходил к нему? — спрашивает Мин. — Нет еще. — Сходи, — снова вторят Хосок с Юнги. А Тэхен в ответ им кивает, но после немного смеется, начиная вопрос: — Я так и не узнал насчет вашего оргазм... Но его перебивает звонок на еще одну пару, поэтому трое друзей встают с мест, чтобы быстро направиться к нужной аудитории.***
Тэхен идет по нужному адресу, рассматривая высокие многоэтажки и восхищаясь их отделке — все-таки зачатки дизайнера-третьекурсника дают о себе знать. Подойдя к нужному дому он сразу же набирает уже привычную комбинацию цифр и входит в здание, чтобы пройти по коридору налево, затем направо и выйти к нужной — пятая по счету от проема — квартире. Дверь оказывается открытой, а из жилища выходит какой-то молодой человек. Тэхен уже думает подбежать к парню, но тот резко разворачивается, из-за чего Ким также резко тормозит. — Вы к кому? — спрашивает незнакомый парень, смотря на растерянного Кима. — К Чонгуку. Он тут живет? — спустя небольшую паузу отвечает блондин. — Нет. Прошлые хозяева продали квартиру, мне жаль. Ким кивает понимающе, разворачивается и уходит прочь из дома. Парень сильно закусывает губу, потому что та начинает дрожать из-за подступающих слез, из-за обиды. Почему не сказал, что съехали? Почему продали? Куда уехали? В другой дом? А если в другой город? Тэхен приходит домой совершенно подавленный, отказывается от ужина и рано засыпает, потому что печальные эмоции и незнание вырываются наружу солеными слезами.end of flashback
***
Несколько недель постоянных встреч по работе и разработка дизайн-проекта для нового офисного здания идут как нельзя отлично и без проблем. Тэхен отличный дизайнер, реально знающий свою работу, предлагающий действительно удобные и интересные идеи, а Чонгук хороший заказчик, противящейся только в начале по поводу светлого интерьера, но переубежденный Кимом и согласившийся на светлую гамму с темными акцентами. Проект двигался почти к концу, были уже закуплены некоторые материалы для отделки помещений. Оставался лишь кабинет для замещающего генерального директора, который будет перенаправлен сюда, потому что Чонгук доверял Ким Сокджину как себе самому. Это был единственный знакомый, а точнее семья, с которыми не была оборвана связь, а даже наоборот — они переехали спустя пару лет к Чонам в Китай. Именно благодаря их помощи и поддержке Чон Чонгук там, где сейчас находится, и он безумно благодарен семье Ким за все. — Я хочу фиолетовое кресло. — Но в общей стилистике… — Фиолетовое! — Я имею ввиду, что это будет… — Чонгук, что за ужасного дизайнера ты нашел? — Я бы попросил повеж… — Я хочу фиолетовое кресло или я ухожу. — Господи, Тэхен, просто сделай ему это фиолетовое кресло, он же не отстанет. Тэхен закатывает глаза и ставит в программе это чертово фиолетовое кресло для чертова Ким Сокджина, который проел ему уже все мозги своим нытьем о любви к фиолетовому и о «Ты не пробовал быть моделью? Нет, конечно, я считаю, что я красивее, но ты тоже ничего». Злобно тыкая мышкой Тэхен выбирает удачный ракурс и показывает это другим мужчинам. — Ну вот, какого хрена ты тогда так ломался? Отлично же! — тихо смеется Джин, хлопая по плечу Тэхена, у которого глаз дергается на это невыносимое пятно в проекте. Хотя, если так посмотреть, можно выйти из положения и добавить еще парочку акцентов в офисе — к примеру, светильники. Фиолетовое плафоны будут здорово смотреться на белом потолке. — Тэхен? Все нормально? — спрашивает тихо Чон, пока Сокджин продолжает что-то трещать про какого-то коллегу — его словесный поток просто так не остановить. — Да, все нормально. И ни такие клиенты попадались, но я уже придумал как выйти из положения, чтобы мой глаз не дергался постоянно от этого кресла, — также тихо отвечает Ким и слегка улыбается на эту некую заботу от директора. — Хорошо. Когда мы только построили первое здание, оно было небольшим и его кабинет был сплошь увешан плакатами какой-то музыкальной группы, — указывает подбородком на своего зама. — Это были SHINee, Чонгук, мог бы и запомнить. Ты их видел каждый день, — хмуро смотрит тот на директора. — Ой, не напоминай, — тянет Чон и его рука встречается с лицом. Тэхен прыскает с этих двоих, смотря то на Джина, который обиженно отчитывает младшего, то на директора, что уже чуть ли не плачет из-за своего зама. Чонгук слышит тихий смех и мажет взглядом по помещению, пока не натыкается на широко улыбающегося дизайнера. Его особенная квадратная улыбка притягивает все внимание, а тихий смех заставляет чонгуково сердечко затрепетать. — Тэхен? — громко зовет тот, видя ответный взгляд на себе. — Да? — улыбается. — Ты занят вечером? — Нет, а что? — Не хочешь сходить куда-нибудь? — решается Чон. — Нужно еще что-то обсудить? Если нужно, то давай сейчас, зачем… — Нет. Я хочу предложить просто… выпить? Да. Кофе, чай или что-то покрепче — не важно. — Вот как, — слегка хмурится Ким, внимательно смотря на Гука. — Что ж, я согласен. Сокджин смотрит на мужчин в это время, подмечая для себя интересные детали.***
Мужчины договорились встретиться у одного известного бара в удобное для них обоих время. Чонгук приехал немного раньше назначенного времени и решил подождать Кима у входа в бар. Мужчина закуривает и глубоко затягивается, чувствуя приятную растекающуюся расслабленность по телу, после выпуская сизый дым наружу, что тут же растворяется в ночном воздухе Шанхая. Докурив почти до конца, до его слуха доносится уже такой привычный низкий голос: — Ты не бросил? Тэхен стоит в паре метров от него, смотря на мужчину немного хмуро и разочарованно. Чонгук замечает, что мужчина готовился к их встрече: волосы были красиво уложены, на глазах виднелся легкий макияж; к одежде Тэ тоже отнесся серьезно: на нем были светло-голубые джинсы, обтягивающие его аппетитные ноги и белая рубашка, на несколько размеров больше, которая не была заправлена. Смотрелось очень красиво, учитывая, что на всех деловых встречах дизайнер был одет строго. Чонгук же был в неизменно черных джинсах и в однотонной черной рубашке. — Да, не бросил, — кивает Чон и выкидывает окурок в мусорку. — Все еще не переносишь? — Да. Мужчины заходят в бар и сразу же располагаются в vip-зоне. Чонгук заказывает уже полюбившийся односолодовый виски, а Тэхен берет «Мохито». — Так для чего ты пригласил меня выпить? — задает давно интересовавший вопрос Тэхен, смотря на директора. — Хотел узнать тебя поближе, — Чонгук кидает быстрый взгляд на собеседника: Ким вальяжно расположился на диванчике, закинув одну руку на спинку. — Это я понял. Но для чего тебе узнавать меня поближе? — Хотя бы чтобы обьяснить почему я тогда пропал, — тихо отвечает мужчина, теребя кончик своей рубашки. Это именно то, что не давало покоя обоим — недосказанность. Неизвестность. Почему уехал Чонгук. Как себя тогда чувствовал Тэхен. Что произошло с семьей Чон. Как жил все эти годы Ким. Чонгук думал об этом разговоре. Думал часто, но не заводил его до этого времени, да и Тэ не спрашивал ничего по этому поводу. Но все-таки директор решил для себя, что нужно — нужно обсудить эту тему. — Это важно? Прошло уже десять лет, Чонгук… — Для меня — да. А для тебя? Тебе все равно? Если тебе все равно, то я не буду ничего рассказывать и больше не подниму эту тему, — брюнет явно нервничал, говорил торопливо и пытался занять хоть чем-то руки. — Мне не все равно, — хрипло отвечает старший, оглядывая мужчину сбоку. — Мы тогда с ребятами пытались узнать хоть что-то, я ходил на твою квартиру, Чимин обзванивал всех общих знакомых, а Юнги с Хосоком пытались узнать о тебе у директора универа, — Тэхен грустно хмыкает, переводя взгляд на свои руки: он тоже начал нервничать, вспоминая те ужасные дни. — Но ничего, ни одной зацепки, мы не смогли узнать куда ты пропал, Чон. — Прости, Тэтэ, — Ким вздрагивает, когда слышит это прозвище. Его уже давно никто так не называл, а услышать это из уст бывшего любимого парня, которого ты встретил спустя десять лет — довольно неожиданно и странно. Область груди тянет, а неприятная дрожь проходит по всему телу. Чонгук смотрит на дизайнера таким грустным взглядом с ноткой чего-то настолько знакомого, что желудок сводит, а у Кима в его притягательных черных глазах разливается целое море боли. — Я… — Это все уже в прошлом, — обрывает его Тэ и тянется за принесенным коктейлем, сразу делая несколько глотков. Приятный холодок обдает стенки желудка, вызывая еще одну волну мурашек, но быстро стучащее сердце этот холод не способен заморозить. — У моего отца был бизнес в Корее, — начинает Чонгук, также после глотка янтарной жидкости. Ким на это кивает, готовый выслушать мужчину. — Все шло хорошо, я уже был вовлечен в некоторые дела и помогал иногда ему. Компания развивалась, а я учился ей управлять. Но все пошло по пизде, — хмыкает, — когда какой-то гандон в нашей компании подделал важные документы, тем самым натравив на нас каких-то японских якудза, кажется. Папа эту тему не поднимал и не давал мне разобраться. В общем, пока я катался с тобой по Сеулу, отец пытался уладить этот конфликт. Мы так и не поняли, какого хуя нужно было тому ублюдку. Зависть или что это было — хрен пойми. В итоге, отцу пообещали, что его семью просто напросто разорвут на куски, если он не закроет свой рот и не переведет огромную сумму денег. Деньги пришлось перевести, компания разорилась и мы собрались и уехали в Китай, разорвав все прошлые связи с друзьями и знакомыми, — Чонгук вздыхает и трет переносицу. Сделав еще глоток, он смотрит на внимательно слушающего Тэхена, чтобы продолжить: — Ты не представляешь себе, как сильно я хотел с тобой связаться, как сильно я хотел написать Чимину, чтобы вы узнали обо всем, — он говорит это все, смотря прямо в слезящиеся глаза напротив. — Тэ? — Ничего, — смешок, — все нормально. Просто воспоминания в глаз попали, — мужчина шмыгает носом и убирает влагу с глаз. — Прости, — Чон не сдерживает свой неожиданный порыв и касается прохладной чужой руки. Ким ощутимо вздрагивает, но не отдергивает руку, но и не отвечает никак на этот жест. — Я скучал, хен. — Я же просил… — Пожалуйста, — просит Гук что-то понятное только им двоим. Пожалуйста, позволь насладиться этим моментом. Позволь держать тебя за руку. Позволь назвать тебя хеном. Позволь побыть с тобой. Хотя бы на мгновение. — Я тоже, Гук-и, — шепчет старший, на мгновение сжав чонгукову руку, а после резко отстраняет ее от себя. Мужчины молчат долгое время: один переваривает полученную информацию и борется с болью в районе сердца, а другой ведет борьбу с самим собой, уговаривая не делать глупости. И он почти договаривается с собой, проведя вечер в приятной компании, слушая о том, как Тэхен стал известным, как старался на работе; он рассказывает немного о Чимине и неизменившейся «сиамской парочке», которая планирует усыновить себе ребеночка. Чонгук тоже рассказывает что-то, но не так много, а еще искренне радуется за Мин, а нет, теперь Чон Юнги и Чон Хосока. В конце вечера мужчины уже с небольшим градусом алкоголя в крови решают расходиться по домам. Чон вызывает личного водителя, уговаривая при этом увезти Тэ домой, на что тот просит лучше вызвать ему такси, но Гук слишком упрямый и тоже умеет убеждать, и вот их уже везут в гостиницу, в которой остановился старший. Тэхен все еще немного бурчит на младшего, что мог и сам добраться, зачем тратить на него свое драгоценное время. — Потому что я хочу, — чеканит мужчина на тэхенов поток слов. Оказалось, что дизайнер очень разговорчивый, когда выпьет, ни разу не уступает Джину. — Чего? Отвозить меня? — со смешной удивленной интонацией спрашивает Тэ. — Тратить на тебя свое время. — Что? — Я хочу тратить на тебя свое время. Мне нравится это делать, хен. Тэхен зависает на мгновение, глядя на Чона нечитаемым взглядом, после отворачивается к окну, чтобы последний не заметил его светящиеся глаза и радостную улыбку. Но мужчина тут же одергивает себя, пытаясь успокоить свое зашедшее в диком ритме сердечко. Выйдя из машины, Чонгук окликает уже отошедшего от него Кима, чтобы быстрым шагом приблизиться, проговорив: — Прости. — За что? — За это, — шепчет Чонгук уже в самые губы Киму и сильно прижимается к таким манящим и прохладным устам. Тэхен застывает, хлопая глазами в непонимании, уже протягивая руки, чтобы оттолкнуть, но желание берет вверх — и он прикрывает глаза, раскрывая призывно свой рот, куда тут же вторгается чужой язык. Поцелуй становится развязнее, горячее, острее. Все ощущения собираются на губах у этих двоих, отдавая приятным покалыванием, вкусом дорогого алкоголя, мяты и немного сигареты, которую Чонгук успел скурить перед посадкой в машину. Ким вцепляется пальцами в мускулистое плечо, а Гук приобнимает того за талию, притягивая ближе. Так они и целуются прямо на улице перед входом в отель, прижимаясь друг к другу, словно хотят раствориться в том, кто напротив, вспоминают давно забытый вкус чужих губ и запоминают новый — с болью, с отчаянием, с мольбой. Прошу, останься. Останься рядом. Еще на миг. Мужчины разрывают мучительный для обоих поцелуй, когда в легких становится катастрофически мало воздуха, а смешанная слюна уже течет у обоих по подбородку. — Я могу зайти? — шепчет младший, прислоняясь своим лбом к чужому. — Нет, Чонгук, это просто пьяный поцелуй, о котором мы должны забыть, хорошо? — Но… — Пока, Чонгук. И Чон в этот самый момент, когда дизайнер разворачивается и скрывается за дверьми здания, крошится внутри частица за частицей, все органы превращаются в кровавое месиво, а сердце разбивается к чертям, пронзая осколками легкие, отчего становится дышать невозможно. То самое забытое чувство, когда до безумия… Больно. Возвращает к тем временам, когда он бегал за невероятным парнем, который сводил с ума одним своим видом, одним словом. Чонгук садится в машину совершенно потерянный, а за мыслями о случившимся он не замечает как быстро доезжает до дома. Не замечает, как встретившая его женщина ластится к нему, предлагая какую-то помощь, поддержку, выгоду. Не замечает, как снова грубо отвечает ей, чтобы уже отстала и шла в свою комнату. Не замечает, что в глазах этой женщины застыли слезы, обида и грусть на мгновение, сменившись тут же безразличием, приправленным легким гневом. Не замечает, как одинокая слеза обжигает лицо, пока мужчина идет в спальню, где проваливается в сон на холодной кровати. В сон, где двое мальчишек бегут по осеннему полю; где громкий смех разлетается на всю округу; где счастье и любовь; где важные слова и обещания. «Обещаешь?» «Обещаю».