В смысле ты не выйдешь, чертяга?! Развернулся и ушёл отсюда нахрен. Дай переодеться! Не мои проблемы, что ты чай хлебаешь как будто в пустыне жил.
— Ну как знаешь. — сказала я, подходя к шкафу, где я сложила свою сменную одежду. Раз уж он не хочет уходить отсюда, я просто переоденусь у него на глазах. Почему бы и нет. Действительно. Медленно, не торопясь, я начала медленно спускать большое полотенце, с каждым разом оголяя и представляя Александру всё больше своего тела. Я стояла к нему спиной, но даже чёртовой спиной чувствовала, как он прожигает во мне огромную дыру. Оставшись в одном белом кружевном белье перед ним, я начала медленно натягивать на себя шорты и короткий топ. Одевшись, я продолжила стоять к нему спиной. Потому что во время этого «представления» я успела тысячу раз пожалеть и покраснеть. Я не хотела сразу подворачиваться, а зря… Вдруг я почувствовала, как чьи-то большие и горячие руки опустились на мою оголённую талию. Ну как чьи-то. Александра. Я нечаянно вздрогнула от столь неожиданного действия, от чего он наклонился прямо над моим ухом и прижимаясь своим пахом в мои ягодицы. — Решила меня соблазнить, каттен? Если хотела хорошенькой порки, могла бы попросить меня сразу. — А что, если я скромная? — Ага. А переодеваться перед незнакомым мужчиной ты не скромная. — Так ты же не незнакомый. — мой голос предательски перешёл на шёпот. — Смотри, сама признала это. — прошептал он мне на ухо, убирая прядь мокрых волос, тем самым оголяя мою шею. Его горячие губы медленно прикоснулись к моей шее, тем самым оставляя на ней мокрый поцелуй. Он как будто спрашивал разрешения. И я согласилась… Не могу не признать, что насколько бы Александр ни был ублюдком и мерзавцем, меня тянуло к нему какой-то невидимой нитью. Я не могла переступить через свои принципы, хотя очень хотелось. Во время моих размышлений Александр целовал каждый миллиметр моей шеи, иногда оставляя бордовые засосы. Пара резких движений и я уже стою лицом к нему. Тоненькая линия его голубых льдинок смотрят прямо мне в душу, а зрачки расширены настолько, что казалось ещё чуть-чуть и голубого и вовсе не останется. Похотливые черти танцуют какую-то джигу всё усерднее и усерднее с каждой секундой. Обстановка накаляется. Напряжение буквально повисло в воздухе, что мне стало трудно дышать. Казалось, что я забыла, как дышать. Алекс поцеловал меня. Ярко и страстно. Я была готова растаять, как мороженое на 30-ти градусной жаре. Это было поистине прекрасно и я понимала это, но признавать не хотела. Нильсен начал опускать одну руку вниз к моим ягодицам, а другой ещё сильнее прижал меня к себе. Его рука нежно легла на мою попу, а в следующую секунду на моём бедре уже красовался красный след от её пятерни. Я невольно прикрикнула и отодвинулась от него. — Алекс, не сегодня. Не сейчас… Я не готова… — прошептала я. — Чёрт, Харрис! Ты можешь хоть когда-нибудь прятать свои принципы куда-то далеко от греха подальше и наслаждаться моментом?! — Ну извините, мистер Александр, что я не дешёвая проститука, которая вешается на любую вещь мужского пола. — я начала кричать на него в ответ. — Всё было хорошо. Что ты опять строишь из себя Снежную Королеву? «Не подходите ко мне!», «Не трогайте меня!», «Ненавижу это, ненавижу то!». Я тоже такой же живой человек, как и ты. Я не чёрствый сухарь. У меня тоже есть чувства, пойми. — он устало потёр глаза. — То ты приглашаешь меня на «дружеское» свидание, то отторгаешь меня. То плачешься мне, то унижаешь. То горяча, то холодна ко мне. Определись уже, а потом поговорим.***
Александр был очень зол. А вообще его можно понять: девушка, которая нравилась ему настолько сильно, что он готов был свернуть ради неё горы, просто-напросто отшивала его. Приглашения на свидания, комплименты, подарки, поцелуи. Она принимала всё. Но фраза «мы всего лишь друзья» выводила его из себя. А возможно его бесило то, что он — сам Александр, капитан одной из сильнейшей команды, богатый, красивый, идеальный, привыкший получать абсолютно всё, что ему захочется, просто не может завоевать какую-то обычную брюнетку. Злость взяла вверх над приличием, поэтому он быстрым шагом удалился из комнаты, а затем и из квартиры девушки, хлопнув дверью. Агата была растеряна, она не знала, что делать. Слёзы, скопившиеся в уголках её глаз во время проповеди Нильсена, начали одна за другой скатываться по её щекам. Девушка обессилено рухнула на кровать. — Что же я наделала?