Моя месть, или Конь и все-все-все

После обеденного разговора о продвижении их отношений на следующий уровень, Гокудере так и не удалось получить чёткий ответ от Десятого. Он отчаянно нуждался в совете. Единственным «специалистом» в любовной сфере был доктор Шамал, но здесь вставала проблема с полом пассии. Тогда Хаято решил пойти обходным путём! Он решил попросить человека, которого Десятый очень уважал, поговорить с ним и убедить согласиться. И, как бы ему ни нравилось, пришлось признать, что таким человеком являлся Гарцующий Конь, босс союзной с ними семьи. Был уже вечер, но у Хаято не было никакого желания временить с разрешением столь важного вопроса. Он поспешил к гостинице, где натолкнулся на Ромарио. — Босс должен быть у себя. У него сегодня был не очень удачный день. Будь, пожалуйста, терпелив. — Понял, понял. Номер какой? — Сто восемьдесят. У Гокудеры была уже заготовлена целая речь в голове, которую Дино должен был сказать Саваде. Добравшись до номера, он постучал и собирался было сразу войти, но дверь оказалась заперта. Вернув сознание из долины «умных» мыслей, Хаято прислонил ухо к двери, чтобы убедиться, что Дино не хандрит, а его и правда нет. Буквально через несколько секунд он стал сползать на пол. — Голос… Десятый… Конь… Гокудера так и сидел в обнимку с дверью, слушая звуки, которые, словно Хибари, грызли его сердце. Откуда ему было знать, что всё это происходило из-за его настойчивости и упрямства? Пронзающая боль постепенно сменялась злостью и ревностью. Без сомнений, Десятый будет его! Только его! Ему нужно лишь заставить Каваллоне его бросить. Тогда Гокудера утешит его особым способом. Но тут боль сменилась страхом. Неужели те слова о пассиве значат, что снизу находился… Хаято закрыл рот рукой, чтобы не застонать от негодования. А в голове уже начал зреть план мести! По пути домой Хаято до посещения сто восьмидесятого номера хотел зайти в продовольственный, но ноги сами привели его в SexShop. Попытка спровадить малолетку из магазина была прервана динамитом. Набрав необходимый инвентарь, Гокудера вернулся домой и начал чертить какие-то схемы и уравнения. К рассвету он заснул со зверской улыбкой на лице.

* * *

— Извините, Десятый! Живот прихватило, поэтому пропустил уроки. Я невероятно виноват за то, что заставил вас волноваться о столь недостойном мне! Нет, что вы! Не надо приходить, не тратьте своё драгоценное время на такую ерунду. Завтра я уже буду как новенький. Да, до завтра. Гокудера отключил мобильный. За спиной у него был рюкзак, а перед носом — злосчастный сто восьмидесятый номер. Дино сейчас там не было, что давало Гокудере время приготовить ловушку и разложить «инструменты». Когда Каваллоне пришёл, его ждал сюрприз из парня в противогазе и шашки с усыпляющим газом. Он даже не успел спросить «кто». Администрация гостиницы была предупреждена об особой «вечеринке», поэтому на дым из открытого Гокудерой окна никак не отреагировала, а комнату нужно было проветрить. Не мог же он находиться в противогазе всё время его «переговоров». В этой резинке жарко как в аду! Хаято поспешил избавить спящую тушку от одежды и попытался перенести её на кровать, что оказалось довольно проблематично: Дино был далеко не маленьким. Но для «правой руки» десятого босса Вонголы не было ничего невозможного. Обругав всех существующих и мифических непарнокопытных, он наконец-таки справился с поставленной задачей. Теперь необходимо было связать. Сверившись с графиком, по начерченной схеме Хаято стал плести сибари*. Сначала было важно ограничить подвижность рук. Дино был поставлен на колени и упирался головой и плечом в кровать. Гокудера связал руки сзади и закрепил и их к торсу с помощью карада. Ноги были связаны в согнутом состоянии. Хаято хотел выбрать более неудобную позу, но эта оказалась наиболее уместной, исходя из ситуации и удобства для экзекуции. Осталось только запихнуть ему в рот кляп-уздечку, конь всё-таки. Посмотрев на часы, Гокудера отметил в тетради погрешность в восемь минут. Но он специально оставил себе запас в десять. Затянув просыпающемуся Каваллоне член специальным ремешком, не позволяющим кончить, Хаято с облегчением выдохнул: подготовительная часть прошла точно по плану. — Ыыыыыы! — это был единственный звук, который получился у пленённого. — Я ждал, когда ты очнёшься, — «Целых две минуты!» Хаято пытался придать своему голосу жёсткости. Его вид не излучал ничего, кроме холода и уверенности в себе, несмотря на ту бурю чувств, что бушевала сейчас в его сердце. — Я пришёл заключить с тобой сделку. Если придём к взаимосоглашению, я не стану тебя мучить. В желании убедиться, что голос в действительности принадлежит Гокудере, Дино чуть не свернул шею. Он вообще не понимал происходящего. Зато очень быстро обнаружил, что очень сложно вертеть головой, когда она является опорой для остального тела. — Я хочу, чтобы ты отрёкся от Десятого! Дино понял, что он чего-то недопонял. Отречься от своего младшего брата? Зачем? Альянс семей был выгоден обеим сторонам. Естественно, он протестующе «замычал». — Тц. Ничего не поделаешь. Я исполню твой приговор. Дино передёрнуло от ужаса при этом жужжащем звуке. Почему-то он сразу понял что это и для чего. Убедившись, что в извивающемся состоянии эту штуковину будет довольно проблематично запихнуть, а смысл наказания заключался вовсе не в боли в заднице, вибратор был ненадолго выключен. Но лишь для того, чтобы быть смазанным и легко проникающим. «Пупырышки!» — догадался Кавалоне. — Я понимаю, что отказаться от Десятого невероятно сложно, но, Дино, он мой. — Ы ыы ыыыыыыы ыыыы! (перевод: «Я не понимаю тебя!») — Да что ты огрызаешься?! Я к тебе со всей душой! Я даже позаботился, чтобы на тебе не осталось никаких физических повреждений! Тем временем в паху Каваллоне становилось всё жарче и жарче. Изучив множество литературы, Гокудера точно знал, как нужно использовать «подручные средства», дабы, не марая руки, заставить мужчину изнывать от жажды и наслаждения. Сам Гокудера окунулся в мир грёз, пока пытка не достигла необходимой точки. Он мечтал о свидании с Тсунаёши, о том, как Десятый смеялся над его шутками, о романтическом ужине при свечах в итальянском ресторане и, конечно же, о бурной ночи, наполненной страстью и громкими стонами. Ночь в его голове выписывала такие извращения, что Хаято невольно возбудился. — Ыыы! Ыыыыыы! Ы ыыыыыы ыы ыыыы… («Всё! Хватит! Я больше не могу…») Это невыносимо, когда ты отчаянно хочешь кончить, но какая-то дурацкая кожаная тряпочка тебе мешает. Ещё немного и станет больно. — Ты уже готов согласиться на мои условия? — покрасневший от возбуждения Гокудера попытался вернуться к реальности. — Ыыыыы! Ыыы ы ыыыы ыыыыыы? («Идиот! Как я тебе отвечу?») — чуть ли не плача, проыкал Дино. Бешеный вибратор в пупырышек нещадно массировал простату, а эта тряпочка… эта тряпочка… Эта тряпочка — самый беспощадный демон на всём свете! Дино даже не мог извиваться, чтобы хоть куда-нибудь деть избыток энергии, настолько хорошо он был связан. — Ыыыыыыыы… («Гокудера…») Жалобные стоны Каваллоне, вращение жужжащего вибратора и ещё не выветрившиеся из головы фантазии заставили подростка ненадолго потерять контроль. Когда Хаято немного успокоился, то понял, что он теперь заменяет вибратор. Мысли протекали с бешеной скоростью. «Это ведь наказание, верно? Всё в порядке. Ничего страшного. А почему бы и нет?» — приободрил себя Гокудера. Возможно, это его первый и последний раз в роли семе. Как только расплата над Конём будет завершена, он наладит отношения с Десятым и навечно станет его верным уке! Отбросив все сомнения, он начал двигаться, попеременно сменяя быстрый темп на медленный. Достигнув пика, Гокудера готов был позволить себе воспринимать Десятого в роли уке. Отдышавшись, он мысленно стукнул себя за неподобающие мысли, но окончательно в мир живых и бодрствующих его вернул отсутствующий взгляд объекта наказания. Испугавшись, Хаято поспешил избавить страдальца от кожаного ремешка, которое инквизиторы могли запросто использовать как самое жестокое орудие пыток. Стоило только ослабить сжатие, как член Дино торжествующе кончил. Его хозяин всё ещё находился в прострации. Простыня под ним была вся мокрая, так как уздечка не позволяла толком закрыть рот. Чертыхнувшись, Гокудера решил избавиться и от неё. Постепенно в глазах Каваллоне стала проявляться жизнь, а дыхание выровнялось. Разрезав основные сдерживающие узлы, Гокудера поспешил ретироваться с места преступления, считая задание проваленным: от такой картины Дино ему было не по себе, как и от всего произошедшего. Хаято направился в сторону детской площадки. Почему-то на тех качелях думалось проще, но дойти до них судьба не позволила. — Гокудера-кун! — Десятый? — Как же я рад, что тебя нашёл. Тебя не было дома, и телефон не отвечал. — Вы… искали меня? Простите, Десятый, я опять заставил вас беспокоиться! — Да всё в порядке, Гокудера-кун! Я очень хотел поговорить с тобой. — Я вас внимательно слушаю! — Насчёт нашего вчерашнего разговора… — Тсуна сделал глубокий вздох и решительно посмотрел на свою «правую руку». — Я согласен. — То есть вы согласны, чтобы я стал вашим любовником? Десятый! Вы вознесли меня на небеса! — Ай! Задушишь же, Гокудера-кун! План сработал! Теперь Десятый принадлежал ему. Но что-то не сходилось… Как Дино смог так быстро расстаться с Савадой, и почему Тсуна выглядел таким счастливым, несмотря на разбитое сердце? Хаято не хотел сейчас думать о ненужных вещах. Главное, что в его объятиях находилось самое дорогое сокровище, которое когда-либо существовало на этой земле.