***
Юнги казалось, что он снова теряет Тэхёна, но уже навсегда. Что с ним? Чем он болен? Раньше Тэхён никогда не жаловался на здоровье… до исчезновения Юнги из его жизни. Что, если уход старший спровоцировал всё это? Юнги корил себя. Ненавидел. Именно из-за него Тэхён корчился от боли, лёжа на его коленях на холодном кафеле. Мысли лихорадочно мельтешили в голове Мина, когда он искал таблетки. Найдя начатую пластинку с лекарствами, он судорожно открывает упаковку, доставая одну таблетку. Тэхён немного приоткрывает рот, чтобы Юнги положил в него пилюлю. Мин нервно откручивает крышку от найденной в рюкзке бутылки с водой. Он подносит её к губам Кима, чтобы тот смог легче проглотить лекарство. Юнги легко обнимает тёплое тело парня в надежде, что таблетки помогут. Мин практически невесомо кладёт одну руку на спину брюнета, слегка обнимая. — Тэхённа, — тихо, практически плача произносит старший. Он не хотел снова терять луч света в своей мрачной жизни. И зачем он вообще полез с разговорами к Тэхёну? Он же много раз давал себе обещание, что больше никогда не заговорит с младшим, и стойко сдерживал его до тех пор, пока снова не начал видеть Кима так часто. Юнги думает, что в нём действительно взыграла ревность, потому что Тэхён уж слишком тесно общается со своей парочкой «ненормальных» друзей. * Два года назад. — Что с ним? — обеспокоенно спрашивает мама Тэхёна у вышедшего из палаты врача. — Межреберная невралгия, — коротко отвечает доктор совершенно без чувств. Все врачи сухо оглашают диагнозы своих пациентов, будь то рак или обычная простуда. — У Тэхёна были проблемы со спиной? — В детстве он неудачно упал с велосипеда, но вроде тогда все обошлось. — Травмы спины, никогда не проходят бесследно. Стрессы сказались пагубно на его здоровье, обострив болезнь. — Она лечится? — задаёт вопрос старший Ким. — Нет, но для жизни не опасна. Нужно всего лишь не нервничать, и пить обезболивающие и успокоительные таблетки, если уж совсем критическая ситуация. Почему-то словосочетание «не нервничать» стало синонимом в голове старшего Кима для «оградить от общения с Юнги любой ценой». * Настоящее время. — Тэхённа… — Мин крепко обнимает младщего. Он не хочет его отпускать. Он его больше не отпустит и не оттолкнёт. — Хён, отпусти, пожалуйста, — произносит Тэхён, наконец придя в себя. С его лица исчезла болезненная гримаса, и теперь Ким был похож на самого себя, такого же жизнерадостного и солнечного. Только больше не греющего. Юнги осекается, наверное, слишком крепко сжал. Ведь это не удивительно, после такой долгой разлуки, Мин мог и придушить младшего в своих объятиях, потому что хотелось восполнить то, что было утрачено за последние два года. — Тебе лучше? — хватка слабеет, но руки Юнги не пропадают, а перемещаются на живот. Пока в голосе Тэхёна Мин не услышит явного недовольства, то он не отпустит. Прижимаясь к Тэхёну, Мин чувствует забытый покой и спокойствие, которых ему долгое время не хватало. — Да, лучше, — коротко отвечает Тэхён, выпрямляя спину. — Что это было с тобой? — обеспокоенно спрашивает Юнги, в глубине души надеясь, что ничего серьёзного и опасного. Хотя в это с трудом верилось, в голове снова всплывают картинки болезненно корчащегося лица Тэхёна. — Ничего особенного, — такой же холод. А что Юнги хотел, что Тэхён после отталкивания, обвинении в потаскусничестве бросится к нему на шею и будет шептать приятные слова? — Чем ты болеешь? Тэхён молчит несколько секунд, словно думая открывать ли Юнги одну из своих тайн, довериться ли тому, кто оставил тебя, даже нормально не попрощавшись? — Межреберная невралгия в эпизодических проявлениях. Юнги уже слышал этот диагноз. Когда у матери начались проблемы со здоровьем, сначала думали, что у неё межреберная невралгия — заболевание, вызывающие дискомфорт в грудной клетке, а при стрессах сильные боли. Но с ним можно было жить, если не нервничать. Только вот матери Юнги не повезло. <— И как давно это у тебя? — Говорят, что с детства. — Раньше ты не жаловался, и не носил с собой таблетки, — произносит Юнги, вспоминая прошлое. Если бы у Тэхёна всё было бы так плохо, то он непременно бы заметил его принимающего таблетки, ведь они были неразлучны. Раньше. — Обострилось. — Это из-за меня. Я во всём виноват, — говорит Юнги. Он и вправду виноват, наверняка заболевание проявилось более ярко из-за стресса, который Тэхён испытал после его ухода или же из-за родителей Кима. И в том, в другом случае была вина Юнги. — Ты ни в чём не виноват. — Я виноват. Чёрт. Только я виноват, что оставил тебя одного. Из-за меня ты теперь мучаешься.***
Жалость. В голосе старшего Тэхён слышал только лишь мерзкую, противную жалость. Юнги жалко Тэхёна. Ким не хотел такого отношения к себе. Он же не смертельно болен, чтобы его жалеть и обвинять себя в его болезни. И что, что у него бывают приступы, во время которых и вправду кажется, что рёбра передавят всё и наступит смерть. Но этого не происходило, значит не зачем жалеть. — Всё в порядке, хён. Отпусти меня. — Не отпущу, — произносит Мин, крепче сжимая Тэхёна в объятиях. — Пожалуйста, отпусти! — Тэхён повышает голос. — Отпусти, ты мне противен! — Ким не хочет больше навязываться старшему со своими чувствами, а уж тем более не хочет вызывать жалость у того по отношению к себе и чувство вины. Лучше уж оттолкнуть, чем снова обременять больными, странными чувствами. Отец прав, эти чувства странные. От них лишь только больно душе. — Кого ты хочешь обмануть этим? Тэхён поворачивается к старшему, а затем произносит: — Отпусти меня. Нас ничего не связывает больше, и никогда не связывало. Иногда лучше солгать, чем вызывать подобие лживых чувств с помощью жалости. Руки Юнги пропадают с живота Тэхёна. Ким быстро поднимается с пола, хватая рюкзак, и стремительно покидает туалетную комнату, оставляя Юнги сидеть на холодном кафеле.***
Юнги не заметил, как Тэхён покинул туалетную комнату, оставив его одного. Слова о том, что их ничего никогда не связывало, словно выбили старшего из настоящего мира, унесли в тёмное место боли и печали. <Ничего никогда не связывало. Это же бред чистой воды? Тэхён же сказал это сгоряча?***
2 года назад. Тэхён не знал, что обычные кратковременные боли в груди доведут до такого весьма плачевного состояния. Он всегда их списывал на глупое волнение, не говоря родителям об этом. Да, и если бы он и сказал, что бы изменилось? Ким почему-то думал, что если бы отец и мать узнали об этих болях, то тревогу бы не забили, сказав: «Тэхён, тебе всего лишь шестнадцать лет, какие боли». Теперь же Ким лежал в светлой палате, слушая весёлые приглушённые крики детей, играющих на улице, скучая. Из радостных вестей было только то, что через два дня его должны были выписать, по крайней мере так сказал врач. Не будет же он врать? Но Тэхёну всего равно казалось, что два дня это слишком много. Он не будет видеть Юнги целых два дня, и даже не сможет ему позвонить, ведь просить у родителей телефон, после случившегося было для Тэхёна каким-то странным, да и тем более, навряд ли отец разрешил бы позвонить Юнги. Разговор на кухне явно показал, что он никак не собирается мириться с чувствами и предпочтениями Тэхёна. Ему лучше отказаться от сына, обозвать того выродком, чем признать таким, какой он есть. С отцом Тэхён так и не обмолвился ни словом. Ким довольствовался только лишь хмурым, разочарованным взглядом отца, от которого на душе кошки ещё больше скреблись. Мать же, когда старшего Кима не было в палате, извинялась за произошедшее, и даже вроде как смирилась с таким своеобразным выбором сына, сказав, что будет любить Тэхёна любым. Всё-таки одобрение одной стороны получил. Хотелось бы конечно рассказать Юнги о том, что его приняла мама, но, увы, осталось только лишь ждать. Дни в белых стенах больницы как назло тянулись долго, и Тэхёну казалось, что атмосфера лечебницы не исцеляла от недугов, а наоборот забирала все силы на борьбу с ними. Хотя, возможно, так казалось из-за того, что Юнги не было рядом, да и навряд ли он навестит младшего, ведь родители явно не рассказали старшему о случившемся инциденте.***
Юнги удивился тому, что Тэхён не звонил ему уже сутки (обычно Ким умудрялся за день даже надоесть своими постоянными звонками), да и сам не отвечал на звонки. На душе Мина было неспокойно. Но он пытался объяснить молчание Тэхёна тем, что старший Ким, возможно, забрал телефон того, чтобы оградить от общения с Мином. Юнги надеялся, что Тэхён придёт на занятия в понедельник, но Ким так и не появился в школе. Мину пришлось переступить через себя, подойти и спросить у так называемых близких друзей Тэхёна, но и те ничего не знали о том, что случилось с Кимом, и почему он не пришёл в школу и не выходил на связь. На душе Юнги было неспокойно, точнее внутри него бушевала самая настоящая паника за Тэхёна. Он волновался, накручивал себя, мало с Кимом случилось что-то серьёзное? Ведь Тэхён никогда не пропадал без следа на такое долгое время. После занятий Мин решил всё же навестить младшего, мало ли тот всё-таки заразился от него и теперь отлёживался дома с высокой температурой. Юнги было плевать, что придётся сталкиваться с отцом Кима, хотя этого совершенно не хотелось. Но он должен был выяснить, что случилось с Тэхёном и наконец успокоить свою душу.