SanRen (Санжэнь)

      Когда Цзян Яньли опустила последнее письмо Вэй Усяня, то по ее лицу несложно было понять, что она изо всех сил пытается сдержать смех. У нее совершенно не получалось.       Цзян Чэн тупо уставился на нее.       Их отец уехал по делам, поэтому на этот раз были только они вдвоем, но он уверен, что Яньли найдет время рассказать Цзян Фэнмяню о письме. Мысль была болезненная. Потому что это письмо… это письмо…       В этом письме было описано многое, и он даже не знал с какой стороны подойти к вороху своих мыслей и чувств. Однако он знал, что именно так позабавило сестру. Вздохнув, он потянулся помассировать переносицу. Вэй Усяня здесь не было, но даже так он вызывал головную боль.       Цзян Яньли не выдержала и начала тихонько хихикать, прикрывшись тонкой рукой.       — Это все… на три страницы… — удалось ей выдавить между приступами смеха, — Лань Чжань, Лань Чжань, Лань Чжань!       Все, что мог сделать Цзян Чэн, это снова вздохнуть. Половина — больше, на самом деле, — чрезмерно длинного послания Вэй Усяня была почти полностью о Лань Ванцзи. Вообще, это понятно. Они вместе участвовали в охоте, которая весьма впечатляюща даже для полноценных заклинателей, не говоря уже об учениках, и Лань Ванцзи играл ведущую роль на различных этапах.       Но эта… откровенно говоря… бурная реакция? Даже когда Вэй Усянь жаловался, — «Лань Чжань слишком серьезный! Я просто валял дурака, но он все это устроил!» — его тон был явно довольный.       Когда они разговаривали в Облачных Глубинах, это было сразу после первой встречи Вэй Усяня и Лань Ванцзи, но, оглядываясь назад, Цзян Чэн подумал, что уже слышал подобную интонацию, когда Вэй Усянь пересказывал ту встречу. У него не было слов, чтобы описать это. Мотылек, летящий на пламя? Волк, воющий на луну? …Жаба, вожделеющая лебедя? На ум пришло несколько других фраз, и каждая последующая была менее лестной, чем предыдущие.       Он, однако, точно знал, о каком слове думала Цзян Яньли.       — Это так мило, — ворковала она, все еще прикрывая ухмылку одной рукой. Ее глаза сверкали редким возбуждением:       — А-Сянь влюбился!       Цзян Чэн застонал:       — Не называй это так! — запротестовал он.       — Тогда как ты это назовешь? — искренне спросила Цзян Яньли.       Ответить на это было невозможно. Веселое нытье об «унылости» Лань Ванцзи и душной личности и желании доставать его, пока тот не отреагирует, — именно так Вэй Усянь заигрывал с девушками в Пристани Лотоса. И чрезмерные описания якобы великолепного лица Лань Ванцзи («Такой прекрасный, шицзе! Он такой красивый! Это несправедливо! Он был бы еще красивее, если бы менял выражения лица, но, может быть, это и к лучшему, потому что, если он улыбнется, я думаю просто умер бы прямо там!»)… что ж, это говорит само за себя. Невозможно столь бурным способом всего лишь отметить то, что ты видишь перед собой.       Вэй Усянь считал Лань Ванцзи, по крайней мере, очаровательным и очень привлекательным. Если в следующем письме будет сказано, что он напоил его и попытался поцеловать, никто не удивится.       Цзян Чэн не ответил, что было равносильно капитуляции.       — Какой он? Я имею в виду Лань Ванцзи. Ты встречался с ним в Облачных Глубинах, верно? — спросила Яньли. Сложив письмо, она пробежалась пальцами по дешевой бумаге.       — Зануда, — искренне ответил Цзян Чэн. — Если бы ты спросила меня раньше, я бы даже не предположил, что он сможет терпеть Вэй Усяня. У меня нет идей, как они умудряются ладить… если они это делают, и дело не в том, что этот идиот творит, что в голову взбредет, как всегда. Они абсолютно разные.       Его сестра внимательно слушала, выражение ее лица было привычно мягким, но через мгновение до Цзян Чэна дошло, что это, вероятно, не то, о чем она спрашивала.       Она расспрашивает его о Лань Ванцзи, потому что она беспокоится о Вэй Усяне.       Цзян Чэн привык думать о Вэй Усяне как о человеке, который не умрет, даже если его собственноручно сбросить со скалы. Он был похож на кота, всегда приземляющегося на свои лапы в любой ситуации, и ничто никогда его не беспокоило. Конечно, он будет в порядке там. Но для Яньли это сложно. Для нее Вэй Усянь является младшим братом, которого она когда-то защищала от кошмаров, грубых шепотков обслуги и собак, не важно, насколько больших или маленьких. Он там один, и не к кому обратиться.       Что она хочет знать, так это будет ли Лань Ванцзи добр к нему, когда это будет необходимо.       У Цзян Чэна не было мыслей, как ответить на это. Он не думал, что они вообще когда-либо разговаривали друг с другом, хотя к концу обучения в Облачных Глубинах он иногда замечал взгляды Лань Ванцзи, брошенные через комнату для занятий или двор, словно тот хотел подойти к нему. Однако, он этого так и не сделал.       Возможно, он тогда тоже хотел спросить о Вэй Усяне?       Покрутив сложенные листы в руках, Цзян Яньли странно улыбнулась:       — Как ты думаешь… А-Сянь когда-нибудь нас навестит? — она неуверенно поджала губы, но, поскольку они были только вдвоем, продолжила. — Было бы здорово увидеть его снова.       Когда Цзян Чэн вернулся из Облачных Глубин, Яньли расспросила его о Вэй Усяне с гораздо большей настойчивостью, чем он привык слышать от своей нежной и кроткой сестры. Он был раздражен, но что еще могла сделать Яньли? Она редко покидает Пристань Лотоса, да и то только навестить родственников их матери в Мэйшане. Она не могла договориться о встрече где-либо еще, или даже надеяться встретить его на ночной охоте. После свадьбы в Ланьлин Цзинь… Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань, как известно, не могли даже дышать одним воздухом.       При таком раскладе она вполне могла больше никогда не увидеть своего второго младшего брата.       Если задуматься, то прошло уже больше года с момента как Вэй Усянь покинул орден Юньмэн Цзян, и почти так же давно Цзян Чэн виделся с ним в Облачных Глубинах. Для заклинателя это время, должно быть, пролетает в мгновение ока. Но для них это уже десятая часть от того, сколько они знают его.       Как он там? Подрос ли? Есть ли продвижение в заклинательстве? Действитель но ли он доволен своей жизнью? Одиноко ли ему?       От этих мыслей в груди Цзян Чэна болезненно сжалось.       Поначалу… он думал, что обижен на родителей за то, что они создали эту неразрешимую ситуацию. А сейчас пути назад уже не было. Комнату Вэй Усяня уже отдали другим ученикам. Состав ордена изменился. Он, наверно, так привык скитаться по деревням, что совершенно позабыл правила ордена.       Прижавшись плечом к плечу Яньли, Цзян Чэн положил свою руку на ее и слегка сжал.       — Когда я стану главой ордена, — сказал он, не глядя на нее, — я приглашу его обратно. Посмотрим, как он откажется, я ему ноги переломаю и сам притащу.       Ни один из них не сказал того, что было в глубине души—       Что будет слишком поздно.

~.~.~

      Стена с правилами Облачных Глубин как-то стала еще более впечатляющей и внушительней чем прежде.       Возможно, из-за того, что в прошлый раз Вэй Усянь почти не обращал на нее внимание. Он был всего лишь посетителем, заглянул на денек, и если бы вызвал проблемы, какое бы это имело значение? Это никоим образом не ударило бы по Юньмэн Цзян, а о своей репутации он не заботился с самого начала. Поскольку бродячие заклинатели встречались сравнительно редко, вопрос о том, как выдадут заработанное им наказание, оставался открытым.       На этот раз все было по-другому. Это не имело никакого отношения к Юньмэн Цзян, но вот к самому Гусу Лань. Они безоговорочно доверились ему — ладно, скорее из-за удивительно высоких навыков убеждения Лань Сичэня, но все же — и пригласили его к себе домой в качестве благодарности и дружеского жеста. Даже Вэй Усяню хватило совести понять, что сейчас не тот момент, чтобы создавать проблемы.       Вот только неприятности сами его находили. И вообще, может ли хоть какой-нибудь человек действительно следовать всем этим правилам и не вознестись на небеса в процессе?       Даже более впечатляющим и внушительным был человек, который вышел встретить их — Вэй Усяня, Лань Ванцзи и Лань Сичэня — по прибытии. Это был Лань Цижэнь, дядя Двух Нефритов и нынешний глава Гусу Лань. И было сразу понятно, что он точно знал, с каким возмутителем спокойствия связались его драгоценные племянники.       «О-ох, уже давно на меня никто так холодно не смотрел», — подумал Вэй Усянь, натягивая вежливую улыбку на лицо, несмотря на то, что по спине катился холодный пот. Он еще ничего даже не сделал! …В этот раз! Неужели они еще не забыли все эти крики, вопли и, ух, алкоголь с прошлого раза?       — Так значит, — начал Лань Цижэнь, его глаза сузились, когда он пригладил свою бороду, — ты сын Цзансэ Саньжэнь.       Не обнадеживающее начало. Тон его был совсем не таким, как у Госпожи Юй, но он не был и доброжелательным.       — Это я! — привычно весело согласился Вэй Усянь, и тут же внутренне поморщился.       Лань Цижэнь хмыкнул. По какой-то причине он еще сильнее дернул за свою бороду.       — Оставляю его на тебя, — сказал он Лань Сичэню, который… вероятно, был лучшим выбором для всех. Помедлив, Лань Цижэнь добавил:       — Хорошая работа, вы оба.       Его племянники поклонились, принимая похвалу, когда он отбыл. Сияя, Лань Сичэнь похлопал Вэй Усяня по плечу.       — Хорошая работа, — он прошел мимо.       Вэй Усянь не мог не ухмыльнуться на это. Он уже не маленький ребенок, который волнуется из-за того, что его обделили вниманием. Но Лань Ванцзи, внимательно следящий за этим коротким взаимодействием, был таким милым, он сузил глаза и затем опустил взгляд на собственные руки, словно собирался повторить действия брата.       К его удивлению, Лань Сичэнь не сразу отстранился.       — Правда, это было бы невозможно без тебя, молодой господин Вэй, — подчеркнул он. — Теперь нам будет проще разобраться с бездонным, не подвергая никого опасности. Это невероятный успех, особенно для кого-то в твоем возрасте.       — Лань Чжань сделал большую часть, — отметил Вэй Усянь, испытывая некоторую неловкость от такой искренней похвалы. — Он был тем, кто нашел нужное место, и тем, кто был приманкой на протяжении всего пути. Я не думаю, что смог бы так же, если честно.       Не то чтобы ему не нравилось, что его ценят, но это так… смущает.       Лань Ванцзи вздохнул, Вэй Усянь сразу заметил сходство с его дядей. Осталось только поглаживать бороду в процессе.       — То, что делали ты и я, — сказал он, — разное.       — Верно. Вы оба хорошо поработали, — согласился Лань Сичэнь. — Было решено, что Гусу Лань предложит награду за твою помощь. В конце концов, это была не твоя обязанность, а наша. Старейшины согласились предоставить тебе доступ в открытые секции Библиотечного павильона, также ты можешь скопировать одну книгу на выбор.       Звучало довольно просто, однако то, что было скрыто под этой простотой, заставило брови Вэй Усяня медленно подниматься все выше и выше.       Даже в общедоступных секциях содержались тексты, принадлежащие только Гусу Лань, содержащие информацию, которой не было даже у других кланов — заклинательские техники, заклинания, бестиарии. Тот факт, что приглашенные студенты могли прочитать эти тексты, был важной частью обмена знаниями.       Предложить это бродячему заклинателю было намного сложнее из-за отсутствия у него происхождения и клановой поддержки. Уровень доверия и его значимость были намного значительнее. И книга, которую он скопирует… она будет принадлежать только ему, не какому-либо клану или ордену. Даже дядя Цзян не дал Вэй Усяню с собой каких-нибудь текстов, когда он покидал Юньмэн Цзян. Нельзя просто так взять… и раздавать руководства по совершенствованию!       Но также, как это похоже на Гусу Лань — выбрать что-то настолько скучное. Скопировать текст? Эта награда больше смахивала на наказание.       Вэй Усянь непочтительно засиял, потому что что еще он мог сделать?       — Так и сделаю, — довольно сказал он.       Однако он не мог справиться с небольшим волнением, от которого скручивало живот.