***
— Входи! Он грубо толкнул меня внутрь дома, запер дверь и закрыл мои глаза руками. — Куда ты меня ведёшь? — Веду в свою спальню, двуличная сука! Я начала, судорожно, убирать руки со своих глаз, но он прижал их так сильно, что они заболели. — Орландо, отпусти. Что ты хочешь сделать? — Хах, ты всё равно узнаешь. Оттрахаю тебя до потери пульса, сука. — Зачем? — на лице появился неподдельный страх. — Чтобы знала, какого целовать других парней и девушек, — убрал ладони с глаз и зажал руки за спиной. Повёл в сторону комнаты, открыл дверь и толкнул на кровать. Прижал своим телом и заломал руки ещё сильнее за спину. Связал верёвкой, туго, так сильно, будто кровь перестала двигаться по телу. Разорвал нижнюю часть одежды. — Ты — маленькая, похотливая, сука! — сильный и громкий шлепок прошёлся по моей заднице. — Больная на всю голову! — снова шлепок. — Сумасшедшая! — ещё один удар. — Позволяешь вести себя, как патаскуха! Он развернул меня к себе. — Не делай, то о чём потом будешь жалеть, — сказала я. — Про… Я не успела ничего сказать, как Орландо начал меня целовать. Он делал это страстно, жадно, от его грубости мои губы стали побаловать, мне становилось отвратно и ужасно неприятно. — Отпусти меня! — начала выдёргивать руки из-за спины, и вроде бы что-то получилось. Я вытащила правую руку из-за спины и ударила по плечу, потом в локоть. Парень увернулся и снова прижал меня к кровати. — Лучше молчи и не двигайся, львёнок. — А то что?! Ударишь меня?! Влепила пощёчину, от чего произошёл звонкий звук шлепка. — Накричишь?! Оттрахаешь?! — Такими темпами, да! Влепила пощёчину, в отместку получила пощёчину тоже. Я прижалась к щеке, которая горела от удара. Получила ещё одну пощёчину, затем удар в области груди. Орландо поставил меня на колени. Я закрыла глаза, уже зная, что сейчас будет. Слышу звук открывающейся ширинку. — Открой глазки, милая, — он приподнимает моё лицо за подбородок и движет к себе. — Не надо, — шепчу я и чувствую на своих губах кончик его смазки. — Я не хочу. Орландо сжал своими руками моё лицо, от чего приоткрылись мои губы и он вошёл в мой рот. Может быть, в любой другой раз мне было бы приятно, но не сейчас, ни тогда, когда он хочет меня изнасиловать. Он насаживал меня на свой рот, лишая кислорода, на глазах появлялись слёзы. У меня не было сил оттолкнуть его, а если даже попыталась, снова бы ударил меня, дал смачную пощёчину. Я никогда не думала, что он может быть таким. Таким холоднокровным, ужасным и омерзительным. Как он теперь будет смотреть мне в глаза, после всего этого? Может лучше уехать? Мишель, мать твою! Ты не будешь уезжать из-за какого-то мудака, который тебе нравится. Но мне больно от того, что он делает сейчас. Насилует меня насильно, не думая о последствиях. Он развернул меня спиной, толкнул вперёд, из-за чего я встала на четвереньки. — Милая, — удар по левой ягодице. — Прошу, — шепчу я. — Просишь, любимая? Проси дальше, львёнок, — удар по правой ягодице. — Орладно, — шепчу снова. — Красивая, такая нежная и желанная, — погладил по щеке и ударил по обеим ягодицам. — Облизни их, — приказным тоном говорит он, прикладывая к моим губам два пальца. Облизываю. Чувство отвращения от самой себя, потому что это делаю я. Орландо вставляет в меня два пальца, от чего я выгибаюсь и делаю лёгкий, но слышаемый стон. — Стерва, маленькая милая, стерва. Он врывается в меня грубо, не подготовив, вдалбливается со всей силой и движется жёстко, не думая обо мне, лишь бы ему было хорошо и комфортно. — Орландо, прошу, — задыхаюсь в собственных слезах. — Мне больно, я не могу больше. — Не можешь?! И я не могу смотреть на то, как ты целуешься и флиртуешь с тем сосунком, — снова входит, до основания. — Но я выбью из тебя всё! Выходит и переворачивает на спину. — Заберу, все поцелуи, которые были до меня, — грубо целует и прикусывает верхнюю губу. Движется. Быстрее обычного. Снимает мой спортивный топ, сжимает грудь до боли, а потом облизывает сосок, чтобы унять боль. — Давай, львёнок, — его пальцы дотрагиваются до клитора и начинают поглаживать, с каждым разом быстрее и быстрее. Дыхание учащается, руки сжимают простынь, до побеления костяшек, глаза закатываются от удовольствия. — Давай, львёнок, кончи для меня, — и глаза закрываются от наслаждения и неги. Чувствую развязку. Меня бьёт в дрожь, а он пульсирует внутри меня и выходит, кончая белой массой на живот. Он ложится рядом и прижимает к себе, но я отталкиваю его от себя. — Мишель? — Не трогай меня, долбанный извращенец! Думаешь, что после всего, что сейчас было, я просто возьму и забуду это?! — Но, я думал… — Мне плевать, что ты там думал, Орландо. Хочешь совет? Не ревнуй меня к тем, кто мне не нравится, будешь потом жалеть, — тыкаю ему пальцем в грудь и надеваю одежду, которая с трудом осталась целой. Я выхожу из дома, ловлю такси и еду домой.***
Выхожу из машины, доставая по дороге ключи от квартиры. Бам! Звук выстрела из пистолета, разрывает мой слух, а в голове звенит. Рассматриваю, что происходит и вижу ужасное. Молли лежит на асфальте. Я на всех порах бегу к ней. Из её плеча вытекает кровь. — Мишель… — мёртвым голос произносит она. — Мышонок, всё будет хорошо, — зажимаю рану рукой, достаю из кармана телефон и звоню на самый первый номер — Орландо.Звонок
— Мишель…— Орландо, в Молли стреляли! Прошу, приезжай к моему дому, — начинаю рыдать. — Пожалуйста, быстрее.
— Львёнок, послушай меня. Успокойся! Представь, что я рядом. Обнимаю тебя, прижимаю к себе и глажу по голове, целую в висок. Всё будет хорошо. Скоро буду!— Хорошо. Я буду ждать.
Звонок завершён
***
— Да, вот так. Аккуратно, — он берёт Молли на руки и кладёт в машину. Я присаживаюсь рядом с ней, кладу её голову себе на колени и приобнимаю. — Всё будет хорошо, мышонок. Крепись. — Расскажешь, как всё произошло? — спросил парень. — Я приехала домой от тебя. Вышла из такси и начала доставать из сумочки ключи, потом БАМ! И Молли на земле, а из плеча течёт кровь, — на глазах снова появляются слёзы. — Мишель, всё будет хорошо. Врачи её осмотрят, вылечат, она будет жить. Думай о хорошем. Мысли позитивно.***
Мы сидели возле операционной и ждали ответа врача. Орландо прижал меня к себе, а я рыдала ему в плечо. — А вдруг она… она… она… — Она выживет и будет жить, львёнок. Молли — сильная девочка и не такое может произойти в жизни. — Ты должен меня успокаивать. — Прости, это не моя сильная сторона, — улыбнулся. Из операционной вышел врач. — Что с ней?! Она жива?! Как плечо?! — Простите её, — Орландо, слегка, отталкивает меня. — У неё стресс. — Я понимаю, мистер, — отвечает врач и переводит взгляд на меня. — Она будет жить.