Часть 6. Шапочка
1 августа 2022 г. в 21:40
— Голову точно не жмёт? — спросил Джин, подбегая к Чимину, когда тот снова спустился на поле. Он просунул палец между лбом и резинкой, чтобы понять, туго ли сидит шлем на чужой голове. Чимин качнул головой, отмахиваясь и уверяя, что все в порядке. Ему бы хотелось на это надеяться — он не видел свое отражение и не знает, насколько глупо он смотрится среди остальных парней, которые наверняка такую никогда не натягивали, обходясь каппами и своим везением не напарываться на всякие острые штуки.
— Её носил кто-нибудь? — интересуется Пак, до последнего стараясь тянуть время перед разговором со ждущим его Юнги. Тот, как раз таки, стоит неподалеку со скрещенными на груди руками и наблюдает за новеньким, сжимая губы в полоску.
— Честно признаться, — начал парень, постукивая пальцами в хаотичный такт по талии, куда опустил руки несколько мгновений назад, — нет, никто всерьез не пользовался шлемом за всё время, что я играю. Был момент, когда одному пацану после травмы приходилось отчитываться перед тренером фотографиями, но он не играл в нём в любом случае.
— Я нормально выгляжу? — тихо спросил тот, указывая размашистым движением пальцев на свое лицо.
Сокджин усмехнулся, собираясь отчаливать, — Забавно смотрится, — после он сжал пальцами свои щеки, отчего губы выпятились уточкой, на что Чимин нахмурился. Над ним потешаются? Сокджин быстро ушел, говоря что-то о том, что Чимину стоит поторопиться на свою первую лекцию, на которую паренёк уже, кстати говоря, опаздывает.
Делать все равно нечего — Юнги всё-таки должен помочь, а не только разнести в пух и прах. Хотя что хорошего от него ожидать, когда лицо капитана говорит об обратном. «Долго идешь!» — ехидно бросает Мин, пока Чимин, торопясь, добирается до парня.
— Второе, о чем я хотел бы тебе сказать, то, что если ты продолжишь расхаживать прогулочным шагом по полю во время игры, то тебе переломают ноги, — окидывая парня мимолетным взглядом, Юнги отвернулся в сторону, находя в воротах пейзаж поинтереснее. — Бегать надо много, следовательно — дышать правильно, если не умеешь, то сгребать тебя с травы никто не станет. Форварды не должны выполнять твою работу.
— Тогда я слушаю, — отвечает Чимин, щелкая языком, поворачиваясь к собеседнику, теперь смотревшего на него с неким напряжением, — какова моя задача?
— Следить за мячом и не путаться под ногами, — сказал тот, будто это было очевидно, — а еще уметь кидать мяч. А кидать ты, как я заметил, ни хрена не можешь.
— Стой! — возмутился Чимин, практически касаясь плеча того. Он быстро убрал руку, опасаясь прямым контактом вызвать непонимание. Мало помогло, конечно, не привлечь к себе еще более раздраженного взгляда. — Не могу?
Мин усмехнулся, пальцами потирая подбородок, продолжая наблюдать за едва заметными морщинками у бровей, появляющимися тогда, когда парень напротив недовольно реагирует на замечания.
— Хочешь сказать, что дофига способный? — опять лезет в перепалку, дразнит, хвастается превосходством. — Я не настолько слепой, чтобы не видеть, как близко к тебе подбегал первак, чтобы тебя не перехватили.
В какой-то момент он замолкает, мельком взглянув на Джина, обеспокоенно глядевшего в их сторону. Друг Юнги явно был готов в любой момент кинуться Чимину на помощь, а то на него опять капитан свалился со своими негодованием и насмешкой. Пак ведь только в начале пути и, словно слепой котенок, прикладывает огромные усилия, чтобы глазки открыть. Он ведь старается. Чимин терпеливо ждет, когда Юнги скажет что-то еще, и желание бросить эту затею назревает в горле, но гулко сглатывается с показательным вздохом старшеклассника.
— Как скрам-хав, ты должен участвовать в схватках, коридоре и подбирать все мячи из раков, если, конечно, в состоянии добежать, — прозвучало странно, но вроде понятно. Как-то поверхностно. Что именно он делает?
— А теперь поясни за каждое, — со вздохом, Чимин поднимает взгляд с земли и видит, что Мин ушел подбирать мяч для тренировки. Вот тебе и искренний интерес к разговору.
— А что пояснять? — бубнит тот, поворачиваясь к парню и бросая в него мяч, специально с такой силой, чтобы не долетело. Чимин не ловит, наблюдая за тем, как «дынька» подкатилась к его ногам. — А че встал? Не тебе кинул разве? — возмущенно хмыкнув, Юнги вернулся, небрежно дергая того за криво надетую «шапочку», после не придавая этому такого значения. Что-то не вяжется — что с его поведением? Он одергивает себя за каждое слово? — В схватку мяч кидаешь, из коридора принимаешь, все просто.
Затем они пошли в глубь поля. Чимин, прокручивая мяч в руках и рассматривая непримечательную «Гилберт» на боковине, шел за Юнги, слыша, как тот подключает к их небольшой тренировке других игроков, которые очень неохотно соглашались. Видимо, им хватало обычного разогрева перед ожидаемой игрой. Оглянувшись, Чимин увидел, как кто-то на другом конце площадки пытается отточить навык попадания по воротам, так называемой реализации, хотя в голове Чимина со слов Хосока отложилось то, что этим занимается только блуждающий полузащитник. Наблюдая за всеми, его представление глубоко меняется и практически превращается в кашу — все на поле как одна сплошная масса, будто бы их дело зависит только от того, как им подали мяч и в какое время это произошло.
Вскоре из рук Пака мяч нагло забирают, оставляя парня в легком недоумении.
— Сейчас тебе предстоит быстро и точно передавать мяч, — говорит Юнги с беспристрастным лицом, — потом добавим еще парочку. Если увижу, что мяч крутится, я тебя в это поле втопчу, — а затем он просит остальных развернуться спинами к центру круга, — начали!
Чимин, в принципе, быстро усвоил, что Юнги здесь поистине олицетворяет пубертатную язву, как называли его изредка за глаза сокомандники. Да и на милости скуп. Но Чимину также стоило принять и то, что капитан не любит рассказывать всё до конца, мол, сам догадывайся и понимай как хочешь. И до полуобморока доводить тоже любитель. Думая, что все не так плохо, и ожидания Мина относительно хорошей игры Чимина оправдаются, последний делает очень серьезный промах. У него и в мыслях не было, что его захотят загонять настолько сильно. Конечно, может быть, это его вина тоже — телом он не круто вышел, как и какими-то физическими качествами, которые с каждым новым упражнением, коим не было конца, показывали его полную неподготовленность.
Сначала передача мяча по кругу, потом их стало, магическим образом, четыре. Чимин два раза кинул ниже, чем было брошено флай-хавом, один раз затормозил и в конце концов просто сдался, в мыслях планируя даже кинуть этот злосчастный мяч кому-нибудь в лицо. Даже не «кому-нибудь», а вполне в конкретное лицо. А потом они побежали по чертовому кругу. Координации у всех, конечно, не занимать. Чимин в ногах чуть ли не путается, пытаясь пульнуть эту «дыньку» за пять с лишним метров от себя, так его еще нужно ловить с другой стороны. Выглядит отстойно. Лоб под шлемом потеет.
Самое простое оказалось позади. Самый сок только начался. Пока Юнги, не особо горя желанием давать какие-то объяснения, рассказывает суть упражнения, Чимин оглядывается по сторонам и видит вокруг негодование. И очень надеется, что это не разочарование. В нем. Чимин старается, это должно быть поощрено, он должен был услышать слова поддержки, а по итогу на него смотрят такими глазами, в которых и плескалось что-то сроду «сейчас будет мясо» или же «пацан, крепись, нервы у звезды местных полей не стальные». Потому что Чимин тормозит, задыхается и чувствует тяжесть в руках. А еще у него мяч крутится. Ему повезло, когда Юнги, как и все, стоял отвернувшись и не видел, как Чимин ошибается каждый раз, повезло, что незнакомые ему парни его прикрывают.
Бег с передачей веером. И он стоит в середине. И Юнги смотрит на него с невероятным скепсисом. И вроде бы, Чимину даже повезло, он увидит то, что, на самом деле, не особо понял. Но под тяжелым взглядом, наполненным завышенными требованиями и недовольством, не очень-то и легко. Чимин не привык, когда на него смотрят в упор и следят за каждым движением, миллиметровым смещением тела в сторону. У парня ноги путаются от того, что ему передышки не дали после первых упражнений, а здесь уже хлопок в ладони по ушам проезжается и мельтешащие тела в глазах как-то плавают непривычно.
— Беги! — кричит ему Юнги, на что Чимин виновато глазами бегает, прежде чем сорваться с места и нагнать парня, практически ждавшего, когда Чимин сможет принять мяч. А что дальше?
— Тормози! — снова кричит капитан, а Чимин останавливается, изгибая брови в непонимании. Пальцы впиваются в мяч напряженно, когда школьник слышит обреченный вздох и агрессивное замечание. — Я сказал «тормози», а не «стой»! Беги дальше! — уже как-то удрученно просит Мин, смещая свою траекторию ближе к самому «вееру» игроков. — А теперь мяч отдай и дай себя обогнать! Ты чем меня слушаешь? Головой совсем поехал?
Они делают это еще раз, а затем Чимин выбивается из общей массы и отстраняется, приводя мысли в порядок и пытаясь отдышаться. Ему крайне тяжело. Кажется, он пробежал в сумме четыре стометровки, отчего тошнота к горлу подкатила, да и вестибулярный аппарат уже тревогу бьет. Как без перерыва восемь раз пробежать туда-обратно? Это вообще реально? Видимо, да, раз уж старшеклассники это делают практически без особых заминок. Юнги замещает выбывшего Чимина и на последний «веерок» только сбивается в дыхании, мастерски скрывая — идеала достичь порой трудно даже самому натренированному.
Потом происходило еще более страшное — его заставили наклоняться каждые два шага, бегая по кругу. Отличное упражнение на координацию, точность движения и на убийство мозгов одного Пак Чимина, вскоре захотевшего сравняться с землей. Первая тренировка самая изнуряющая? Или каждая тренировка хуже старой? Юнги следит за ним. В спину смотрит, в затылок дышит, не отстает, дает нагоняя и что-то успевает говорить. Чимин готов признать, что это просто ненормально — какой придурок будет гонять подростка настолько много? Какой придурок гонял самого флай-хава так, что он настолько обозлен на новоприбывших? В данном случае, только на Чимина. Который, если честно, еле глаза открытыми держит и не захлебывается в собственном поту.
— Куда полетел? — Юнги резко хватает парня за шкирку, когда тот выбился из круга. — Борозды нам тут рыть не надо, дома на огороде потренируешься, — грубовато сжимая чужие плечи, Юнги ровно вертикально останавливает Пака, смотря на чужое раскрасневшееся лицо и мутный взгляд, скрытый слипшимися длинными ресницами.
— Я больше не могу, — сознается Чимин, сгибаясь пополам и прикрывая рот рукой, сдерживая непонятное желание выворотить свой желудок, хотя тот успел уже опустеть.
— Уже все? А как на поле бегать два часа собрался, если уже не можешь? Немощное отродье, что ты делать дальше будешь? — Юнги встал в позу, склоняясь над Чимином выжидающе. Парень лишь мотает головой и шумно выдыхает, закатывая глаза из-за легкого головокружения. Ноги уже сводит.
— Заткнись, — фыркает Чимин и отходит в сторону, обходя разбросанные по небольшому периметру мячи. Стирая с лица пот, он оглядывается на парней, с которыми они занимались. Один из них осмеливается показать ему знак одобрения, за что Чимин, кажется, благодарен и даже испускает облегченный вздох.
Он смотрел на него. С укором, каким-то вызовом. Чимин, конечно, старшеньких уважает, но когда к нему так нагло лезут с нелицеприятными речами, он в сторонке стоять не хочет. Юнги с усмешкой указывает на себя и выдает: — Ты это мне сказал?
— Да, — без промедления подтверждает Пак, скрещивая руки на груди, пытаясь восстановить сбитое минутами ранее дыхание. Страшно становится только тогда, когда парень поднимает мяч и хлопает по нему ладонью.
— Я в тебя сейчас кину, — он вскидывает бровями, голову склоняя, а потом делает рывок, усмехаясь, когда Чимин резко дергается.
— Только попробуй, — шипит Чимин, делая пару шагов в сторону, но Юнги быстрее, чем может показаться, и пас у него чёткий и сильный — прилетает сразу в ноги Чимина, практически сбивая с места.
Юнги улыбается издевательски, хотя Чимин думает, что это даже не улыбка, это кривизна губ. Пак решителен — сразу трогается с места и нападает на Юнги, толкая того в грудь, но, будучи несколько взбудораженным поворотом вокруг оси на пару с флай-хавом, застывает взглядом на посеревшем лице. Юнги сильно сжал руку парня и хмыкнул.
— Драться вздумал?
— Еще бы, — вот какая потеха для всех остальных.
— Умеешь хоть? — интересуется в ответ, тучей громовой нависая над новичком.
Напряжение так же неожиданно спадает, как и появилось. Их сцепку разорвала пара худых бледных рук и звонкий знакомый голос: — Я тебе повторяю, конфликты кулаками не решаются! — и на закрепление повторяет снова: — Не решаются!
Это был Дэхви. Чимин помнит его. Тот парень, что подошел к нему перед тем, как быстро ретироваться из-за Мина, сидевшего на блеклых трибунах и что-то говорившего о его ужасной натуре. Мысли снова не на те рельсы встали — Чимин мигом сдулся из-за навалившегося комплекса неполноценности с новой силой. Он думал, что только на физике остался безнадежным, а тут как-то из дыры выберется, да не все так просто — он на первой половине тренировки норовит на землю завалиться и потеряться в беспамятстве от пульсирующего давления в глотке.
После стычки они разминулись — Чимина забрали Чонгук с Сокджином, любезно предлагая бутылку воды, а Юнги остался вести переговоры с младшим другом и напарником по полю. Пак, вспомнив, как тот мимолетно фыркнул ему, что Дэхви в свои шестнадцать будет куда опытнее и активнее, нежели Чимин, с усмешкой опустился на траву и прикрыл глаза, умирая внутри от такого болезненного сравнения — глупое до безумия, а трогает за живое.
Чимин пробыл на поле первый тайм, пытаясь не наделать дел и не валяться под ногами других игроков, остервенело валивших друг друга всякий раз, как Чимин повернет голову — от Пака это не зависит, естественно, но суть игры такова — не дать прохода к зачетной линии, вот и не дают. Только все это долго и будто бы не имеет смысла. Чимину трудно понять, за чем именно гонится каждый, находящийся на этом поле.
В раздевалке душно. Та же самая картина, как и по приходе на тренировку. Только часами ранее просто было много народу. После «великих бегов» все вспотели, этим потом умылись, кто-то особенно запачкался в земле, и все горячие. У Чимина немного кружится голова. Пока он снимал футболку, кто-то подошел и открыл окно, что помогло не очень-то и хорошо — но по крайней мере Чимину стало легче. Сзади кто-то смеялся, слышались звуки шлепков — наверняка кто-то дурью страдает. Слышался шелест пакетов вперемешку с шептанием и простыми обыденными разговорами, которые размазывались в сознании Пака.
Чимин думал, на этом все прекратится. Что теперь он со спокойной душой пойдет домой, и сегодня никакой Мин Юнги больше не станет раздавать нравоучения направо и налево и говорить о том, какой же Пак хиляк. Но мечтать не вредно.
— Я бы посоветовал набрать массу, — прилетает в затылок горячим вздохом. Чимин закатывает глаза, застегивая ремень школьных брюк. — Или ты на диетах сидишь?
— С чего взял? — нахмурившись, Чимин едва повернул голову к старшекласснику, что стоял, оперевшись о шкафчик, и смотрел на худощавую спину.
— Пробежит кто-то мимо, так сразу улетишь, — устало-недовольно тянет тот. — Жри больше, тебе, в первую очередь, нужна масса, — делая акцент на последнем слове, капитан отрывается от дверцы и открывает ее, доставая полотенце.
У Чимина в горле встало желание огрызнуться, возмутиться, потому что у этого напыщенного индюка всё важно: и масса, и сила, и ловкость, и скорость… Без второстепенных, третьестепенных, никаких нет, кроме как «в первую очередь». Настолько все плохо — нигде Чимину поблажки не дадут?
Уже выйдя на улицу и вдохнув вечерней свежести, Чимин втыкает наушники в уши и закидывает плеер в карман джинсовки. Чонгук ушел вместе с Хосоком, а остальных он не заметил. На уме только одно крутится: «Не расстраивайся. Главное — поставить цель, выбора все равно нет».