Скрам-хав

— А где Мин? — задался вопросом Чимин, посмотрев на рядом стоящего Хосока, разминающего мышцы шеи — затекли, говорит, после нудной лекции по литературе. Вот кто-кто, а их преподаватель — последняя змея, которую стоит поискать. Такая вся неприятная, строгая и нудная, как и ее лекции, на которых и сидеть просто так нельзя, и спать, и не писать тоже. Конечно, вот тебе и окончание учебного дня — настолько вяло, что и игра может не пойти. Чимин практически опоздал на тренировку из-за курсов, влепленных им с Чонгуком внепланово, поэтому Чон до сих пор в раздевалке возится, пока Чимин поглаживает себя по плечу, согревая от ветра. Термобелье не пропускает, но как-то прохладно на одном месте стоять. Все как всегда: половина занята «веером», другая часть — четверть — разминается, кто-то бегает, ну и еще малость — стоит в смиренном ожидании «короля площадки». — Да наверное опять руки кремом намазывает, — хмыкнул кто-то сзади, шлепая мяч ладонями так, что Хосок обернулся, прищурившись от неприятного звука. Чимин же потер нос и скрестил руки, уставившись в одну точку где-то под ногами. — Кремом руки мажет? — удивляется Пак, сдвигаясь с места. — Так долго? — Ну, если честно, лучше уж пусть мажет, нежели ты потом будешь от рвотных позывов корчиться, — заключает Хосок, принимая мяч от Джина, деланно подошедшего к ним, подначивая их пойти и немножко подвигаться. — В прошлый раз у него так кожа потрескалась… — Не продолжай, — вздохнул Джин, останавливая Хосока жестом руки, — не погружай его в ужас. По крайней мере, если ты не заметил! — воскликнул парень, поворачиваясь к Чимину. — Мы без Юля две или три недели играем.       Чимин вскинул бровь и посмотрел на друга, только сейчас спохватившись за возникший вопрос: правда в уменьшенном составе? Почему он этого не заметил? Даже сейчас пересчитывая людей на поле, Чимин в уме добавляет Чонгука и свою «головную боль», а после додумывает, кто еще не пришел из старшеклассников — сегодня что-то в совете тяжело давалось, отчего они были нагружены. Кого-то не хватает?.. — Юнги отстранил Юля от игры из-за того, что тот пнул тебя, — вдруг около уха раздался высокий голос Дэхви, подскочившего к парням. — Я там в спортзале ошивался, так что видел. А сейчас Юнги разбирается с тем, пустить его обратно или нет. Так что мы сразу играть начнем, без тренировки, поэтому надо либо тоже веерком побегать, либо заняться тем, что хёны предложат, — парень развел плечами, оставляя Чимина в легком ступоре. Оказывается, Юнги тот еще защитничек с непонятной шизой в квадрате, раз так себя ведет. Что им в принципе движет? — вопрос, на который ответа будто бы не существует. Паку еще не удалось услышать что-нибудь грамотное, кроме того, что Юнги лаконично «выебывается» и плещется в каком-то комплексе величия.       Джин не стал медлить, сразу зазывая парней в команду, чтобы немного подготовиться, пока командир дает фору своим отсутствием. Как и сам тренер, явно опаздывающий на тренировку. Мистер Ким, конечно, подсобил так подсобил.       Правда, спустя десять минут Юнги, сжимая кулаки от беспокойства, влетел на площадку, оповещая, что тренер придет только через полчаса, так что они начнут без него, а еще филиал не сможет прийти, поэтому играть придется восемь на восемь (вместе с тренером Кимом, а пока — сглаживать нехватку усердием). Вскоре на поле спустился и тот Юль, который был сильно измученный, будто колени в молитве отбил, только бы из команды не удаляли. Чимин невольно встретился с ним взглядом, и, кажется, Юль был не так уж рад этой встрече. Будто бы не рассчитывал на то, что эта «сопля» останется на поле. Его странная ухмылка не то чтобы забавляет — злит! Вроде бы на поле пришел играть, а не цирк разводить, а уже своим превосходством хвастается. Атмосфера становится сумбурной: напряжение Юнги, раздражение Чимина, духота толпы и чертово самодовольство. Кажется, еще к одному человеку он не привыкнет — хватает уже одного, в затылок дышащего с угрозой затоптать, если мяч вперед бросит. — Что, шапочка помогает? — с ядовитой насмешкой бросает старшеклассник, руки в карманы засовывая. — Теперь под ногами валяться не страшно?       Недовольный возглас Чимина был быстро прерван возникшим Юнги: — Не буксуем! Кани, набирай себе команду! — кажется, Пак начал теряться среди школьников, разбредающихся по зову ведущих, но его руку перехватил Джин, утаскивающий в команду Юнги, который что-то рассказывал Чольгану, пальцами описывая воображаемое поле, говоря что-то о тактике на сегодня.       Джин похлопал вздохнувшего Чимина по плечу и попросил не зацикливаться на безмозглых говнюках, а позже отошел к своему лучшему другу, быстро замолкшему и отвернувшемуся, руки скрещивая на груди. Конспиратор великий. Чимина забавляет то, как Юнги меняется рядом с Джином — он становится… мягче. Определенно, более приземленный, приглушенный, тихий. Тихий. Но долго парень не думал: Мин вдруг оказался рядом, смотря с легкой укоризной и, может быть, крупицей надежды. — Не стой, — сказал тот, обводя силуэт скрам-хава взглядом, натягивая полуперчатки на ладони покрепче, — под ногами не путайся и следи за своими воротами. Кинешь мяч вперед — придушу. Если вдруг назначат схватку и ты ее проворонишь — до конца игры будешь сидеть на скамье запаса, — Юнги показательно ткнул пальцем за пределы поля на окантовку-трибуны, где сейчас сидел арбитр и настраивал секундомер, также разговаривая с кем-то по телефону. — Если бы ты еще мне все правила объяснил, как следует, было бы… — Чимин замолкает, встречаясь с недовольным взглядом игрока. — Мне тебе весь свод правил прямо сейчас рассказать? — вздыхает тот, пальцами показывая толщину-количество информации, от которой, он уверен, у Пака поплывут мозги. — А сам ты что делать будешь? Рук нет? Глаз нет? Если я сейчас начну, мы и до десяти вечера не закончим, потому что твоя дурья башка ничего не запомнит с первого раза. Я просил тебя выучить разметку. Вот и покажи, где находится двадцати двухметровая линия.       Чимин хмыкнул, оглянувшись: — Во-первых, мы стоим на ней, а во-вторых, почему ты ничего мне не рассказал в самом начале? Я до сих пор не понимаю, что вы там выдумываете. Я пустое место? Я тоже игрок! Ты должен научить меня играть! — вспыхнул парень, правда вот, приглушенно он это говорит, чтобы избежать чужого недопонимания. Ему хватает конфликта между ними. — Я, конечно, насмотрюсь, может быть, так пойму, что мне нужно только плечами поворачиваться к игроку, который мне пасует, как пальцы сложить, но а дальше что?.. — Иди, — посылает парня тот, игнорируя его ярое негодование. А ещё кажется, он игнорирует собственные ошибки. Как он стал капитаном, если не может элементарно объяснить новичку банальные правила буквально из-за какого-то принципа? — Мы начинаем игру.       Напряженная будет игра. Человек меньше в два раза, поле все еще огроменное, он под присмотром Мин Юнги (кажется, это было уже не самое худшее, потому что дело привычки), удобно опершегося о собственные колени в преддверии начала, рассматривавшего лица игроков в другой части поля. Сегодня Чимин лишился своего друга-первого столба, беззаботно улыбавшегося ему, говоря глазами, что сегодня не выйдет, как всегда. Пак обречен на путаницу и игру с десяткой, который, кажется, уже приготовился к его «грандиозным» кривым подачам, — их легко можно перехватить из-за нерасторопности и недостатка координации, которая так и не пришла к Чимину спустя множество тренировок. Дело хоть и наживное, но очень долгое — только раз за месяц он научился держать голову подальше от опасности. Да и Чимину в этот раз повезло: он среди знакомых ему людей, которым он, по крайней мере, доверяет. Хосок разговаривал с Джином; Мин переговаривался с появившимся Дэхви и малознакомыми Паку парнями о тактике игры в полсостава. — Не переживай, мы не первый раз так играем, — Чимин обернулся, завидев Чольгана, улыбнувшегося на криво сидящую шапочку скрам-хава, — да и хорошо, что ты пока с нами, а то тяжело было бы… — Я, конечно, понимаю, что вы… не так уверены в моих силах, и это очень даже оправдано, — начал Чимин, сдувая челку со лба, — но вне зависимости от того, где бы я оказался — суть не изменится. Я играю плохо, вероятно, даже торможу рейтинг и скорость набирания очков. Так что принимать мои передачи будет первый столб или Мин Юнги… Неважно, все это ничего не поменяет. — Я понял, ты чувствуешь себя бесполезным, — хмыкнул Чо, посмотрев на парней позади себя, — но тебя можно похвалить. Ты прогрессируешь. Думаю, что к декабрьскому турниру ты уже будешь заведовать базой игры и станешь на четверть результативным. А это уже много! И не бери в голову Юнги, я уверен, как бы он не был зол — об игре точно расскажет. Просто подойди к нему не на тренировке, у него не будет такого поведения.       Чимину, наверное, было бы легче, если бы он не был на месте одного из ключевых игроков. Дали бы ему того же фулбэка или что-нибудь еще проще, чтобы он просто в защите бегал и кого-то за ноги хватал… Но судьба будто назло подкинула позицию незаменимого. «Возьми это на свои плечи, почувствуй себя героем!» — насмехаются подло, а Чимин задыхается от несправедливости и огромной ноши ответственности. Кажется, от этого уже не отказаться, хотя порой так сильно хочется, когда Юнги кричит надрывно, потому что Чимин не понимает, какие зигзаги ему надо оббегать, куда мяч бросать и куда точку тяжести сводить, не понимает движений на координацию, голова у него часто кружится… А флай-хав со своей агрессивной подачей так отвесит — мало не покажется. Он-то и ждет, пока Чимин убежит, сверкая пятками, из спорта или со страху переведется куда-нибудь в другое место, чтобы под ложкой не сосало всякий раз при выходе на поле.       Недавно кто-то сказал Чимину: «С хорошим полузащитником можно успешно играть, даже если блуждающий полузащитник играет посредственно. Плохой полузащитник может испортить игру блуждающему и всей линии трехчетвертных. Игра блуждающего полузащитника в большой степени зависит от игры его партнера». Чимин, кажется, понимает все это особенно ярко и остро прямо сейчас. И, может быть, поэтому агрессия Юнги может считаться оправданной? Он банально не может нормально играть из-за Чимина. Но… также Мин ничего ему не говорит про это. Хорошо сработано — учить не буду, но психовать из-за испорченной игры — только так. Тренер… Чимин сегодня впервые с ним встретится, потому что в первую свою игру он болел, а две тренировки Чимин просто-напросто пропустил: одну буквально прогулял, вторая вылетела из-за уроков. Как же странно вышло — из-за факультатива не смог прийти. Насколько тренер будет расположен к нему после этого?       Это не тот вопрос, о котором Чимин должен думать. Потому что прямо сейчас арбитр говорит, что через минуту они начинают, а поэтому начинается построение. Он так волнуется — боится облажаться. Отходя на место, куда его послал Чольган, Чимин ненароком столкнулся с Юнги взглядами, но эта встреча была быстро прервана им самим. Опустив глаза на поле, парень пытался избавиться от навязчивого «я ничего не понимаю» и прийти к «прорвемся!» (даже если он может пока только правильно повернуть корпус). За пару уроков ничего получаться совершенно не будет, поэтому рано ставить крест на своих силах. Он будет учиться.       Чимин, пребывая в своих мыслях, не заметил, что блуждающий полузащитник все это время смотрел на него, отсчитывая секунды. Чимин поднял голову лишь на голос арбитра. Юнги по свистку последовал продуманной до мелочей очерченной тактике на пару с Дэхви, кидая лишь приглушенное в появившемся шуме игроков: — Подавай мне любой мяч, который сможешь принять!       Видимо, он переступил свое недоверие и решился попробовать самому, как и положено капитану и более опытному игроку, нежели Чимин, вытащить их из дерьма, правда только выйдет ли? Они друг друга стоят. Как игроки. Вероятно, Чимин мечется в сомнениях о хорошем итоге матча. Пока он успокаивался, Юнги указал для имеющих «опасную зону», куда они будут бить старт. Судя по направлению, они пошли к боковой линии, но Чимин не уверен, что они просто пробьют аут для коридора. (Он просто меньше всего этого хочет из-за своей неопытности). Осталось только скрам-хаву не стоять на месте и быть подвижным. Причем очень, потому что если он так и останется стоять, переглядываясь со всеми глазами, полными отчаяния, то хорошего будет мало, а криков прибавится. Может быть, он попытает удачу и точно кинет мяч — в прошлый раз у него как-то же получилось! «С испугу, наверное, передал» — посмеялся над ним Чонгук, дружески похлопывая по плечу, прося не расстраиваться из-за его шутки. Он тоже понимает, что Чимину нужно много работать, чтобы достичь хотя бы минимального результата.       «Я должен был играть с первым столбом, так он в другой команде… они бы лучше майки надели, чтобы я хотя бы понимал, кому я должен пасовать, если приму…» — вздохнул Чимин, пересекая аккуратно поле позади игроков, чтобы быть в зоне игры. Осматривая поле и как все носятся, Чимин чувствует себя зависшим во времени, каким-то отстающим, потому что все ребята молниеносно перемещаются, разыгрывая мяч. Чонгук в нападении, Юнги стоит поодаль и следит за игрой, порой перемещаясь для открытой позиции. А Чимин оглядывается на него и матами бурчит под нос, потому что ни черта не понимает.       Спустя какое-то время Чимин замечает, как парни строят атаку веером, делая это несколько криво — по наблюдениям, потому что Джин, хоть и натренированный, но все же не форвард, чтобы делать все настолько идеально. Потом их перехватывают. Кто-то ругается, пока Чимин прикован взглядом к мячу и тому, кто им владеет в данную секунду. Потом этот мяч оказывается в руках Чольгана, и тот уже готов пойти на великий «пробив», но его захватывают за бедра и валят на землю. Захват. Они образуют рак.       Чимин не помнит, как успел добежать до Чольгана, вытянувшего руки навстречу Чимину, который подоспел быстрее, чем кто-либо другой. А затем мяч оказывается на земле, когда Чимин может его беспрекословно забрать и потом быстро определиться, куда кидать. В глаза кидается столб, который даже почти подмигнул ему, но Пак помнил — не его команда, хотя так хотелось. Прошлой ошибки ему сполна хватило, но вот он уже медлит. Круто разворачиваясь, парень видит подбегающего Юнги, куда и кидает мяч, вероятно, немного косо и не так сильно, но мяч хотя бы не успевают перехватить. Мин, однако, тоже не промах, хоть в его глазах и читалось негодование — бросок не точный. Надо тренироваться и очень много.        Конечно, во второй раз не повезло, потому что в коридоре, едва Чимин успел отбросить мяч, его перехватил Юль, победоносно рванув в сторону «зачётки». Молниеносная скорость. Потом он в рак навалился, из-за чего дали штрафной удар, а Юнги, хоть и пробил штрафной, но был крайне недоволен. Есть кто-то, с кем Чимин может посоперничать в ненависти? Видимо, да, раз теперь взгляд капитана все реже останавливался на непутёвщине команды, подбегающего не так выгодно, но хотя бы безопасно, — например, когда Чимин забирал мяч из рака. — Вот Юля бы убрать из команды, было бы вообще идеально, — запыхтел Джин, придерживая себя за бедро, пытаясь отдышаться после очередного веера, принесшего им пять очков — долго же они за него боролись, хотя так если посмотреть, игра-то любительская. — А что? Он тебе уже надоел? — Ага, несчастный, смеется с твоих надутых щек из-за шлема, — фыркает парень, отталкиваясь с прежнего места вперед, прослеживая новый акт их ленивой тактики, — а вообще, играют семь на семь, так что все по правилам!       Что ни день, то новые знания — вот, что выводит для себя Пак, поправляя вылезшую челку из-под шапочки, защищающей черепушку. Вроде бы все, как и было «до»: Чимин немного путается, все еще «скидывая работу на форвардов», тем самым раздражая тренера, криво пасует Юнги или порой фланкерам, в частности — Дэхви, который учтиво подбегает к нему и практически забирает мяч с рук. Кто-то красиво летает, как либеро в волейболе, кидая мячи в полете. Тренер снимает ветровку на трибунах, пытаясь дождаться попытки, чтобы вписаться в игру. Мин что-то бурчит недовольно, заставляя Чимина глубоко закатывать глаза, потому что знает. Все он знает о себе. Уже и сорок минут благополучно подходят к концу, Чимин встречается взглядом с тренером, быстро ретируясь куда подальше к друзьям и знакомым, чтобы не стыдиться, пускай и небольшой, но боязни мяча и чужих сильных ног.       Но не тут-то было. Чимин предполагал, что несовпадения будут в любом случае, хотя уже был рад, что они не ставили схватку, а отделывались штрафными и одним дроп-голом. Но то, что на него нападут с обвинениями — в последнюю очередь.       Чимин на самом деле боится передвигаться с мячом — как-то волнительно, что не сможет успеть передать, и они окажутся в раке, в котором он раз побывал и больше не намерен — мозги еще не хватало растерять. Но мяч-то в его руках, и ему либо быстро кидать, либо бежать: выбора нет, так как ближайшего заблокировали. Но как только Чимин двинулся с места, в него врезается кто-то, кого периферийным зрением он не заметил. Отпрянув, парень едва успевает вытянуть руку, чтобы не столкнуться, как тут же на него обрушивается шквал ругани, будто это было специально. Игра, кажется, остановилась, а мяч из рук то ли выпал, то ли выхватили его — Пак не понял, но единственное, на что обратил внимание — на оскорбления от Юля, желающего его в щепки разбить. — Чертов придурок, ты что вообще в команде делаешь? До сих пор! — насмехается, скрещивая руки на груди, пальцами удерживая мяч. — Я думал, тебя сразу выперли, а ты, оказывается, попутал арену цирка с игровым полем! — Ты что на меня взъелся?! — вспыхнул Пак, хмуря брови и наблюдая за покрасневшим от злости и жара лицом Юля. — Я тебе ничего плохого не сделал! — Да конечно! Ты в процессе с самого начала, не в курсе? — фыркает тот, отталкивая от себя трёхчетвертного, продолжая: — Играть не умеешь, бить не умеешь, ногами не играешь, руки из задницы растут… Ты знаешь, как всю команду обременяешь? Из-за тебя сразу два игрока выпадают, понимаешь? — Чё ты там как свинья визжишь? Рот захлопни и проваливай, раз не нравится! — кричит кто-то со стороны, кажется, в полном раздражении. Но это не Юнги, Чимин бы понял.       Юль усмехается, отходя от вросшего в землю скрам-хава, скрестившего руки на груди, — Знаешь-ка что, дорогуша, это был не твой мяч! И у тебя не было никакого повода бежать и играть дальше. Правил не знаешь, а играешь… да даже не играешь, а… — он запнулся, ехидно рассмеявшись, — Обезьян смешишь! — А ты, что, обезьяна? — вскидывая бровь, говорит Чимин, видя, как тот заметно мрачнеет, опуская руки с мячом. — На себя посмотри, прежде мне что-то говорить. Тут еще поспорить можно, кто правил не знает… — Кто тебе право дал так со мной разговаривать? Малолетка, да пошёл ты!       Чимин не успевает и задуматься о том, что ответить и стоит ли вообще, но сначала замечает подскочившего тренера, все время молчавшего и переговаривавшегося с арбитром. А потом и то, что летит к нему коричневым пятном на бешеной скорости. Мяч. Юль пнул в него чертов мяч.       Но только вместо глухого удара и хруста костей в носу он чувствует толчок и хмыканье, прекращаемое шипением. И этот запах чужого тела… Кажется даже, что он въелся в мозг. Глаза от страха открывать не хочется. Он знает, кто стоит перед ним. Если он еще и увидит, то точно сгорит от стыда и вины, потому что… что?       Адекватная причина не даёт себя отыскать так просто. Такой агрессии не найдешь причину, пускай даже неопытная игра новичка, это не оправдывает поведение Юля. Чимин не должен так погано себя чувствовать, ведь за него заступается даже Мин Юнги. Пак от накатившего удушья опускается на корточки, прикрывая устало глаза, пока его спины касается чья-то ладонь и расслабляющий шепот оглаживает черепную коробку изнутри, заверяя, что все в порядке. Но Чимин слышит, как это все «в порядке» на деле происходит перед ним: — Юнги, тут же тренер, почему ты так говоришь? — трепещет Дэхви вокруг. — Уходи отсюда, тварь! — кричит старшеклассник, кажется, пыхтя как паровоз от бушующей ярости. — Что ты себе позволяешь? Я тебе, что, не говорил, что если еще раз выкинешь подобное, то в команду больше не вернешься никогда? — Говорил, — подтверждает тот. — Говорил, — еще раз уверяет Юнги, опуская руки на талию, вставая в недовольную позу. Он, как капитан, бесится из-за непослушания, неподчинения. — Я говорил тебе, что пока ты все правила не выучишь наизусть, на поле не вернешься. Но ты, как я смотрю, не выучил, поздравляю! — Ты не выгонишь меня, я ничего не сделал! — Второе правило игры регби: опасная игра. Игроку запрещается проявлять физическое насилие или устно оскорблять других лиц. Из него вытекающее: игроку запрещается атаковать или сбивать с ног соперника с мячом без попытки захватить его, — Юнги вздохнул, сглатывая вязкость во рту, — Ты нарушил одно и то же два раза подряд.       Кажется, Чимин даже глаза открыл, слыша это вполне справедливое и заслуженное обвинение в сторону зачинщика, будто воды в рот набравшего. Только вот вместо ожиданий, что Юль по следующей просьбе тренера спокойно уйдет, Чимин видит то, что Юнги резко бросается на парня со словами: «это относится к игрокам, а ты больше не игрок». Где-то сбоку в страхе восклицает Дэхви, прося Юнги остановиться и не продолжать драку, в которую Мин с Юлем ввязались. Тренер угрожает Юнги, что они оба вылетят из команды как миленькие, если продолжат решать конфликт таким образом. Хотя Юнги отстоял и даже защитил Чимина — это не эгоизм, а понимание. Это поведение настоящего капитана. Только вот Чимина смешит то, что Юнги относительно себя сам же не выполняет это. По крайней мере, в отношении скрам-хава. Но можно ли считать Чимина полноценным игроком, а не каким-то щенком, залетевшем на поле случайно и не видавшем в жизни мяча «Гилберт»?       Под конец тренировки тренер сообщает, что их команда сократилась на одного, и теперь им придется играть так, несмотря на нехватку. По уставу можно, так что не критично. Юнги наказан оплеухой, отчего теперь даже не бухтит себе под нос — просто сдержанно молчит, скрестив руки. Теперь он похож на самого настоящего школьника, выдернутого из долбаного максимализма. Джин стоит и сощуренно наблюдает за лучшим другом, у которого над головой, если бы анимированные мультфильмы можно было перенести в реальность, витала серо-синяя испарина, пока у Дэхви на лбу вены от недовольства вздувались. А Чимин… он был окончательно растерян. Тренер лишь осведомился его пребыванием в составе и сказал с глубоким вздохом, что они будут усердно работать.       Когда все вышли из раздевалки, Чимин покидал её вместе с Джином последний. Потеряв друзей из виду, они направились на выход из школьного двора: правда вот Киму надо было в общежитие заворачивать, пока Чимин в другую сторону — домой. — Прорвёмся, Чимин, не беспокойся, — хмыкнул Джин, почесывая затылок, — сильно с нас не убыло, от его потери никто не помер и уж в дальнейшем наверняка не откинется, — так беззаботно отнесся этому Джин, будто бы сам хотел этого исключения. — А что насчет старшеклассника Мина? — задался вопросом Чимин, проверяя в кармане куртки телефон и наличие наушников. — Ты до сих пор его по имени назвать не можешь? — Джин заводит руки за голову и вздыхает, усмехаясь такой официальности. В принципе, справедливо — уважение, как-никак. — И не надо, — так же неожиданно проносится над ухом вместе со скрежетом колес велосипеда, остановившегося около парней. Юнги тоже еще не уехал. Джин лишь фыркает и кидает вопросительный взгляд, видимо, поддерживая вопрос Чимина, вставшего, как истукан, и направившего взгляд под ноги. — Старшеклассник Мин завтра придет в общежитие в семь вечера, так что пусть второклассник Пак, — он делает на этом акцент, — приходит без опозданий и с невероятным желанием послушать весь свод правил регби, чтобы после этого его скилл игры подскочил до небес. — Не язви! — кричит Джин в спину уезжающего Юнги, пока тот самодовольно машет рукой на прощание, поправляя спортивную сумку. Чимин лишь сжал губы и кивнул в знак согласия. Эта встреча должна быть полезной.