Скрам-хав

Суббота 9, январь 2021 Кому: Юнги-хен «Хен» 21:17 «Почему не отвечаешь?» 21:22 «Ты буквально сбежал! Хватит меня игнорировать: (» 22:01 Четверг 14, январь 2021 Кому: Юнги-хен «Я пропустил тренировку во вторник, прости. Вынужденная мера, в этот раз я правда был в городе» 16:44 «Сегодня приду» 16:45 «Хен…» 16:45 От кого: Юнги-хен «Да» 16:48 Кому: Юнги-хен «Ты будешь встречаться со мной?» 16:50 От кого: Юнги-хен «Давай поговорим об этом после тренировки. Сегодня корпус вряд ли закроют раньше девяти, можно тут остаться» 16:51 — Почему опаздываешь? — вдруг раздался голос за спиной. Чимин обернулся, увидев Юнги, который, кажется, немного замерз и мелко дрожал. — Тренировка в пять, а он приходит только к шести. Мне тебе напомнить расписание, или как? Так и собираешься прогуливать, а потом забывать, как мяч кидать? — Юнги подходит ближе и опирается обеими руками об окно, заглядывая Чимину в глаза. Смотрит на него долго, а потом все-таки отворачивается, вздыхая. Ему еще переодеваться. — Ну, вообще-то, у нас есть разговор и поважнее, — напоминает флай-хаву Пак, складывая руки на груди. — Почему ты в прошлый раз ушел, а? — парень отрывается от окна и опускается на скамью, стоящую посредине раздевалки. Юнги сидит на ней же и разбирает спортивную сумку.       Тот не сразу ответил, решая сначала разобраться с вещами. Только потом, когда он нашел свою сменную одежду и стал стягивать регбийку, то сказал: — Стыдно стало.       Чимин удивился. — Тебе бывает стыдно? Удивительно… А за что? — Перестань, — просит его Юнги, фыркая.       Пак лишь улыбается, разворачиваясь к старшекласснику. Юнги, заметив, оглянулся на него, пытаясь понять, какие цели тот преследует. На языке вертится скромный комплимент, но там же и остается, потому что Чимин явно ждет, чтобы поговорить, так что надо поторопиться. Юнги быстро справляется с вещами и потом в полной готовности (но не уверенности) обращается к младшему, поднимая вопросительно брови. — Здесь точно никого больше нет? — Чимин попытался глянуть на выход из раздевалки, но ничего так и не увидел, но так как Юнги успокоил его жестом, парень продолжил, глубоко вдохнув: — Ты хочешь встречаться со мной?       На мгновение Мин задумался, хотя это выглядело больше на простые гляделки в тишине, разбавленной спокойным дыханием. Юнги молча уставился на него с мягким выражением лица. — Да. Я бы хотел попробовать. Раз уж так вышло, что это, кажется, взаимно…       «Он смущается…» — думает Чимин, замечая изменение во взгляде и легкую дрожь голоса. Будто он не шибко уверен в своем ответе, но его ничего не останавливает.       Но только Чимин захотел оговорить еще одну вещь, Юнги продолжил: — Но твоя мать же против, не так ли? Мало того, что ты продолжаешь ходить на регби, так ты еще и встречаться со мной хочешь, не много ли для нее потрясения? — Кто сказал, что она будет знать об этом, — подобрался Чимин, — и почему же я не могу быть в отношениях с тем, кто мне сильно нравится, только из-за хотелок матери? Она… она, наверное, просто испугалась за меня… — теперь Чимин искал для неё оправдание. — Она некатегоричная женщина, так что если и узнает, думаю, трудно будет только первое время. Хорошо, Юнги, я не знаю. Но… — Я тебя понял, Чимин, — тот поджал губы, рассматривая парня, сидящего рядом. — Я рад, что… не важно. Я просто счастлив, наверное, что ты хочешь быть со мной.       «И еще кто-то говорил, что с ним никто не захочет встречаться…»       Вдруг Чимин выдал: — А тебе не страшно?       Юнги задумался, позже усмехнувшись. Честно сказать, он даже не знает, что творится в его душе прямо сейчас. Страх ли это или предвкушение — хотя две разные вещи, — понять трудно. Ему есть чего бояться после того, что он уже пережил?..       Парень пожал плечами. — А тебе? — Мне? — переспросил Чимин, скрещивая пальцы замком, — Ну… я не знаю. Я не знаю, чего ожидать от… отношений. Я не думал с кем-то делиться тем, что у меня появился парень, но рано или поздно семья начнёт подозревать, да и другие члены команды, что мы близки даже больше, нежели ты с Джином.       Юнги вздохнул, обдумывая слова Чимина. Это, наверное, имеет смысл. — Мать и Джин уже знают, что ты мне нравишься, причем они вместе надеются на то, что ты согласишься быть моим парнем, — тот почесал нос, посмотрев на Пака. Тот сглотнул, кажется, напрягшись, — с моей стороны нечего терять. В остальных случаях мне плевать. Хочу наконец-таки ценить свое счастье… — он выпрямился и вскоре поднялся, размяв шею. Чимин остался сидеть.       В следующую минуту он не обронил ни слова. Его явно что-то беспокоило — скрам-хав волновался, щипая себя за ноги. Юнги смотрел на него с сожалением: для Чимина было серьезным ударом влюбиться в человека, из-за которого появилось множество проблем, одними из которых стали принятие себя и принятие обществом. Чимин сомневался в себе, это было очевидно. — Ты правда хочешь… — Чимин, я не знаю, могу ли говорить о любви, — парень двинулся с места и склонился над Паком, касанием руки приподнимая его голову, — но точно уверен, что ты мне нравишься, и что я хочу встречаться с тобой, какие бы цели не преследовал — принятие или осознание своих чувств, может быть, даже более глубоких. Правильный мой выбор или нет — я решу сам. Жалеть ли мне об этом выборе? То же самое.       Юнги выдохнул, мягко улыбнувшись и похлопав парня по плечу. Чимин был в смятении, но что-то в нем расцвело однозначно. Он все еще жаждал познать как и жизнь Юнги, так и жизнь с Юнги. Если он может попытать удачу и стать счастливым — почему должен останавливаться и стыдливо сбегать, позже в душе ощущая себя трусом и последней сволочью, что так просто сдалась лишь потому, что кому-то что-то не понравилось. Ведь это и эгоизмом назвать трудно. Мин коснулся уголка его губ своими, практически невесомо так, что Пак едва почувствовал теплый, суховатый отпечаток на коже. Флай-хав стремительно отпрянул от парня, оставляя Чимина в легком недоумении. Ему хочется, по правде, немного большего. Кажется, теперь его желания не столь безобидны. — Это все? — Чимин повернул голову в сторону капитана, засунувшего руки в карманы брюк. Тот приподнял бровь с таким выражением лица, будто бы и не ждал, что Чимин на этом не захочет остановиться. «А тебе хотелось другого?» — так и кричат его сероватые глаза.       Второклассник поднялся со скамьи и подошел к Юнги, встав напротив. Было неловко. Говорить нечего. Странная наэлектризованная атмосфера окутала их — так начинаются отношения? Если да, то тогда все дерьмово. Потому что в представлении Чимина все было иначе — ты становишься раскрепощеннее, хочется наконец сбросить с плеч лишние переживания и обрести легкость. Почувствовать, что ты стал любимым. Хотелось рассказать обо всем на свете и стать преисполненным. А на деле: рот на замке, на плечах легче не стало, да и страху подсыпали ненароком. И только где-то внутри щекочется невероятная радость за то, что некоторые мечты сбываются. Смешно даже. — Пока все начинают держаться за руки и боятся думать о том, как можно делать что-то другое, ты решил начать с конца, — Юнги наверняка смеется над ним и его пущей решительностью. Наверное, если Чимин ничего не предпримет, то Мин начнет задаваться вопросом через едва удерживаемые смешки, куда подевался тот скрам-хав со своими странными замашками и вагоном робости. — Да ты придурок, что ли, — вдруг вспыхнул тот, толкнув парня в плечи и по итогу прижав его к шкафчикам. Чувство дежавю, только в обратном порядке: в классе, где Пак убирал несколько дней назад, он точно так же был прижат без возможности избежать разговора. Только вот ему совсем не до смеха было, пока Юнги улыбается, совсем тихо посмеиваясь над «другом». — От перестановки слагаемых сумма не меняется, так что просто заткнись и поцелуй меня нормально, пока я не сгорел со стыда!       Юнги, кажется, ему подмигнул. Чимин чувствует, как краснеет. Что-то правда колыхнулось в душе. — Зачем тебе это? — Юнги наклонил голову и коснулся пальцами локтей Чимина, на что парень лишь удрученно выдохнул. — Может, тогда сам? — Я хочу! — фыркнул тот, нахмурившись. — А еще я… — парень охнул, когда юноша напротив неожиданно прильнул к нему, рукой придерживая за затылок, пока вторая спокойно легла на талию и придвинула ближе. У Чимина не было понятия, каким должен быть поцелуй, поэтому это казалось странным. Но даже с этим хотелось проникнуться шармом романтики и освоиться. Но Чимин с каждой секундой ловил себя на мысли, что находится в оцепенении и не в силах что-либо сделать, кроме как сжать ворот футболки старшенького и разомкнуть губы. — А еще ты что?.. — усмехнулся Юнги, не желая отстраняться от смущенного парня. Тот лишь шмыгнул и помотал головой, не осмеливаясь посмотреть в глаза. — Я хотел, чтобы ты закрепил свое согласие и… вот, — Чимин, не вырываясь из объятий, опустил голову на плечо Мину, обнимая крепко, как бы выплескивая волнение в силе, на что старший вновь отзывается смешком. Юнги оглядывается на вход в раздевалку, а потом расслабляется, понимая, что еще пару мгновений они могут провести в руках друг друга и успокоиться. — Я бы тоже многого хотел, — вдруг говорит флай-хав, — в частности рассказать все, что так или иначе влияло на мои поступки. Я не такой глупый, чтобы не догадаться, почему ты напролом лез ко мне в приятели, когда я буквально всем видом старался оттолкнуть тебя.       Чимин хмыкнул, соглашаясь. Он действительно даже на мгновение успокоился, чувствуя себя как дома — тот построенный на своих канонах дом, в который, кажется, ты никогда и не сможешь попасть. Вскоре Юнги отстранился, сказав, что им пора покидать школу. В общем-то, они быстро собрались, но перед выходом Чимин заикнулся, останавливая как никогда спокойного старшеклассника. — У меня не красные губы? — он в нетерпении даже подскочил на носках, указывая на лицо. Юнги, опустив руку на ручку двери, усмехнулся. — А ты хочешь, чтобы стали? — он игриво улыбнулся, отворачиваясь. — Нет, нормальные. Мы не вечность целовались, чтобы они краснели. Но если ты продолжишь быть дерганным, даже без красноты поймут, что дело тут мутное.       На улице было темно и морозно. Скоро зима кончится и, наконец, солнце ударит по земле. Чимин ждет момента, когда можно будет снять пуховик и не приходить домой с мокрыми волосами из-за выпадающего снега. Юнги, как обычно, на велосипеде. Но он не спешит прощаться с ним, а послушно идет рядом, ожидая, пока Пак что-то скажет. Но говорить ничего не хотелось — да и нечего было. Хотелось либо что-то делать, либо просто дойти до дома и еще раз переварить произошедшее. Или даже уточнить, чтобы наверняка: они теперь точно пара?       Чимин из прошлого бы рот раскрыл, да и только. — Провожать меня вздумал? — Пак посмотрел на Юнги, который кивнул в ответ, сжимая руль велосипеда. — Ты замерзнешь. Может, сразу домой поедешь? — Провожу тебя как друга, ничего большего, — старшеклассник рассмеялся, пока Чимин пыхтел от недовольства. Но, может быть, Юнги прав — скрам-хав теперь слишком сильно зацикливается на любых действиях, выискивая определенный подтекст там, где его и в помине не было.       Всю недлинную дорогу до дома Чимина они провели в молчании. Парень даже не осмелился достать наушники. Не то чтобы он жалел, что провел время в тишине, но в этом и была вся особенность момента. Чимин не придавал таким вещам значения до настоящего времени — теперь все казалось каким-то важным. Даже это. Юнги чувствовал себя, наверное, очень хорошо. Когда они подошли, парень улыбнулся, не решаясь обнять своего теперь уже бойфренда. Чимин кивнул в благодарность, а потом помахал рукой на прощание. Забравшись на велосипед, Юнги обратился к второгодке: — Надеюсь, вы не будете ругаться. Я искренне желаю, чтобы ты был в порядке. — Спасибо. Я тоже на это надеюсь, — Чимин пошел в сторону калитки, а когда Мин попросил оставаться на связи, то кивнул ему, позже слыша скрип колес и удаляющийся звук езды.       Вот и разошлись. Внутри играли теплые чувства, отгоняя страх перед неизвестным. Но в прихожей что-то странное его охватило, хотя никто ничего не знает заранее. Жизнь подлая — вроде и не хочешь попасться, но все равно тело говорит обо всем.       Когда Чимин забрался к себе в комнату, то думал, что опасность миновала. По сути дела, так и есть — его никто не трогал в течение часа, хотя дома кто-то был. Чимин предполагал, что мать еще на работе, так что в душе становилось спокойнее. Лежа на кровати, Чимин думал о Юнги, что было очевидно. Так странно, ведь он никогда себе так голову не морочил, даже если кто-то ему и нравился. Говорит ли это о серьезных намерениях?       Пока его никто не трогал, Чимин сто раз посмотрелся в зеркало, чтобы убедиться в опрятности. И, в принципе, он даже выглядит как обычно, без какого-то возбуждения в глазах. Да, губы все также не красные. В телефоне уведомлений новых не было, как и сообщений, как-то становилось скучно, ровно до того момента, как в его комнату не зашла сестра. — Привет, мелюзга, — усмехнулась Сумин, засунув руки в карманы шорт, — че так в школе долго? — она деловито плюхнулась к нему на кровать и села, поджав ноги, пока парень сидел, облокотившись о спинку. — Или ты не в школе был? — она с прищуром посмотрела на парня. — Ну, в школе, какая разница… — стушевался тот, желая уже отмахнуться от разговора.       Девушка хмыкнула, — Я видела сумку. Матери перечить стал? Она же запретила на регби ходить. Или тебя не волнует ее мнение? — Не она же ходит, — фыркнул Чимин, — да и вообще, какое вам дело, хожу я или нет? Мне нравится… — Я знаю, что там тебе нравится, — заехидничала та, толкая парня в бедро.       Чимин вздохнул уставше, прикрыв глаза. — Отстань от меня, ладно? — Кстати, что за парень с тобой был? Я в окно видела, — с новым страшным энтузиазмом спросила Сумин, поправляя выбившиеся из пучка волосы. — Тот самый?       Чимин уже хотел пересечь ее резким «Заткнись!», но с губ слетело только фырканье, а потом он слез с кровати с другой стороны. Он пожалел, что не заперся изнутри во избежание подобных разговоров, но делать было нечего. Он очевидно зол, и его злость теперь еще больше смахивает на беспокойство за появившиеся секретики. Сестра у него слишком уж проницательная, отчего на стену лезть хочется. Пак и так переживает не самые легкие времена. Интересно, у нее хватит мозгов не рассказать матери? — Не дергайся, как больной, — вновь заговорила та, — может, я могу понять тебя, просто… я никогда не рассматривала вариант твоих отношений с парнем… — девушка стала ковырять ногти, как увидел позже Чимин, удивившись этой искренности. Да и поведению сестры он тоже удивился, ведь та вечно над чем-то насмехалась или же подтрунивала не очень-то и приятно. — Не отыгрывайся на моих чувствах, просто скажи, что у тебя язык чешется все мамке рассказать и потом устроить очередной скандал! — озлился парень, неосознанно сжимаясь. Он готовился к самому худшему, хотя помнил, что мама у него, вообще-то, понимающая. Может, у нее тоже сработала защитная реакция, поэтому они так поссорились? Сестра вскоре предупредила, что уйдет, но перед этим также прошептала: — Извини.       Вскоре послушался хлопок двери — мать пришла с работы. Выглядывать в коридор он побоялся, стоя напротив двери и слушая обсуждение ежедневной рутины. Но как только мама спросила: «Где Чимин?» — парень понял, что его ждет очередной серьезный разговор. Сумка же осталась в коридоре… Ну почему Чимин ее не убрал? В прочем, парнишка задумался: причин бояться нет. Ему в любом случае дадут жару если не за регби, так за его непонятую любовь.       Отпрянув в самый дальний угол комнаты, Пак почувствовал холодок, бегущий по спине к затылку, после врезающийся в голову с колким ощущением стыда и страха. Меньше всего хотелось бы слышать, как мать начнет его упрекать в неправильности, в «бессовестности» и неблагодарности, ведь он пошел поперек ее указа. Но помимо этого есть Сумин, которая видела Юнги, а еще вогнала в ступор своими неожиданными сменами настроений. Он все еще не знает, что ожидать от нее: промолчит ли та (ведь зачем-то она извинилась), или же выдумает несусветную чушь, от которой не только у Чимина сердце в пятки бухнется. Парень боится, что что-то пойдет не так и его ожидания самого худшего развития событий сбудутся. — Тебя вроде мама звала, не слышал? — протянула девушка, вновь войдя в его комнату и навивая прядь черных волос на палец. Чимин лишь фыркнул, скрестив руки на груди. Он отвернулся с окну и прикрыл глаза. Чимин сжал губы, предвкушая, какой же скандал разгорится, если они снова поднимут «пыль».       Вскоре сестра подошла ближе, заметив отрешенность и раздраженность Чимина. Он зол на нее? Он фыркнул, когда почувствовал чужое присутствие поблизости. — Это был твой парень, да? — нахмурилась девушка, легко толкнув брата в плечо. Чимину стало еще досаднее. — Чимин, мне без разницы. Я знаю, что я была не права… просто… просто испугалась! — Я тебе не верю, — выдохнул парень, кусая щеки. — У нас не те отношения, чтобы я поверил тебе и твоему переменившемуся мнению. Оставь это, просто забудь… — Но…       Чимин промолчал — смысла говорить нет. Он достаточно вымотался за все время ненужных пререканий, так что сил лишних на переживания нет. Девушка надолго задерживаться не стала, выходя за дверь.       Чимин проигнорировал ужин. Но несмотря на это, он и так бы не смог поесть — кусок в горло не лез. Мыслей было много, и все, почему-то, тошнотворные, одна другой хуже. Может, оно и к лучшему, что не пошел — сам себе отсрочивает наказание. Правда перед смертью не надышишься. За стеной звучал приглушенный разговор про проблемы на работе. Дальше он не слушал, начиная шебуршать всем, что попадалось под руки, чтобы не слышать голосов. Только вот когда Пак решил отдохнуть, усевшись на кровать, дверь в комнату снова отворилась — будто проходной двор, — на пороге оказалась мама. — У тебя совести хватает так со мной поступать? — сипло произнесла та, выглядя очень уставшей и напряженной. Чимин нервно усмехнулся: чего ожидать? Он напридумывал множество сценариев их разговора, но женщина лишь тихо продолжила, продвигаясь к рабочему столу второгодки. — Я весь день на работе как проклятая жду момента, чтобы детей увидеть и накормить, а ты засел в своей комнате. Хоть бы уважение имел…       «Да уж, вот и разговорчик», — задумался Пак, рассматривая свои руки. Он поднял взгляд на нее: — Тебя раздражает то, что я никого не трогаю и сижу часами в своей комнате? — Да, — согласилась та. Но потом замолчала, будто что-то обдумывая. Под рукой у нее оказался небольшой блокнот, который женщина неосознанно стала трепать. — Я хотела поговорить… насчет тебя. Сумин сказала, что ты опять стал ходить в секцию. Скажи, там медом намазано?       Она усиленно подавляла гнев из-за сына, потому что не одобряла это увлечение — всегда какой-то забитый стал приходить, с синяками и расшибленной головой, да еще и поздно. Она не любила регби поначалу только потому, что у Чимина были проблемы.       Парень отмалчивается, поправляя ворот домашней футболки. Но даже сейчас лишнего движения сделать не может, видя, как пристально на него смотрит женщина. Чимин, откровенно говоря, не понимает. — Что молчишь? — спросила мать. Интонация в голосе не поменялась. Она была холодной и кажется, желавшей закончить все побыстрее. Но в ней была и решимость на разговор — все-таки женщина понимала, что может потерять доверительные отношения сына, если будет и дальше сидеть под куполом ограниченного сознания или просто игнорировать Чимина.       Школьник со вздохом начинает: — Может и медом намазано, мам, не знаю. Я хочу играть, мне нравится тренироваться и общаться с ребятами…       Парень чувствовал, что та самая больная тема скоро всплывет, если не уже хищником посматривает из-под толщи воды. Чимин меньше всего хотел осуждения со стороны матери. Ведь он, например, ни слова не сказал о ее отношениях с отцом, проигнорировал развод и даже относился к ней с уважением, что бы она не делала. Влюбленность в Юнги возникла совсем на другой почве, так что Чимин даже не мог себе представить, что так может случиться, — он никогда не задумывался о том, кто ему нравится. — Это истинная причина? — мама нахмурилась. — Ты уверен, что это твое увлечение игрой, а не кем-то другим? Ты ведь понимаешь, что играть из-за какого-то мальчика… — Мама! — перебил женщину потерявшийся Чимин. Он тяжело дышал, практически задыхался от возмущения. — Я играю ради себя и ради команды. Понимаешь… — Если честно, не очень, — вздохнула та. Зато правда, на это Чимин не обижается. Он буквально знает. — Мы совсем мало стали общаться после того, как поругались в прошлый раз. Я неправильно тебя поняла и… наверное, до сих пор тяжело принимаю твою любовь к парню.       Чимин слушает женщину внимательно, не смея перебить. Он предполагает, что монолог будет долгим и Паку, вероятно, придется выслушать про себя не очень хорошие вещи, но, на удивление, последнего не происходит — женщина лишь пытается объяснить свои чувства. Она хочет идти на контакт, но Чимин видит, что внутри она все еще недовольна, противится и не может свыкнуться с новой стороной, открывшейся в сыне, — и, в прочем, наверное не обязана, — остается несколько гомофобной, но все-таки принимает. Чимин же ее мальчик, ее сын, с которым у них всегда были (он так думает, по крайней мере) доверительные отношения, которые портить не хотелось. — Я хочу сказать, что это не твои проблемы, если я злюсь или отвергаю твою неординарность, — женщина потирает лоб, опуская взгляд в стол. — А мои и только мои. Я тоже бываю не права и просто… слишком стара для тебя. Я понимаю, что мы по-разному смотрим на вещи, в том числе и на любовь. — Я уверен, что тебе неприятно знать об этом, — вздыхает парень, поднимая взгляд на мать. Та, к сожалению, заторможено кивает. Путь будет долгим.       Он не хотел, чтобы кто-то знал. Контраст разрывал — вроде бы Чимин был вне себя от счастья после тренировки, когда они с Юнги снова поцеловались, теперь будучи парой, а сейчас Чимин сидит на кровати, рядом мать — они оба пытаются понять друг друга. — Но тем не менее, — кашлянула женщина и вскоре поднялась, — в каких ты отношениях с этим парнем?       «В романтических», — Чимин так и не осмелился сказать. Женщина, скорее всего, поняла его. Поэтому просто кивнула и ушла, говоря об ужине. Чимин может предположить, что у нее были другие ожидания, но вышло вот это. В принципе, «ничего нового».       Было неприятно на душе. Чимин, кажется, понимал, что мама буквально от сердца оторвала разрешение на эти отношения, приняла отчасти факт его любви, но усидеть на месте было сложно. Атмосфера была не та. Внутри все перевернулось. Он уже придумал в голове скандал и яростное «отправлю тебя к отцу на перевоспитание!», но вместо этого услышал «мне сложно понять, но я пойму», отчего на сердце все равно груз висит. Им будет легче ладить, Чимин уверен, но ему еще предстоит привыкнуть. Но на данный момент хочется сбежать. Четверг 14, январь 2021 Кому: Юнги-хен «Сестра видела нас вместе» 22:01 «Мы поговорили. Мать на меня не кричала» 22:02 От кого: Юнги-хен «Что» 22:10 Кому: Юнги-хен «Я думал, что сестра расскажет матери, что я «блядствую» 22:11 «Мне даже стало страшно» 22:12 «Честно, сначала я хотел оказаться около тебя. Лучше уж слушать твои нотации, что я никчемыш на поле, но в итоге… мы просто поговорили. Она ничего не сказала кроме того, что ей сложно принять существование наших отношений» 22:12 От кого: Юнги-хен «Сука…» 22:14 «У тебя все в порядке?» 22:14 Кому: Юнги-хен «Да…» 22:17 «Хочу сгореть со стыда, но в целом пойдет…» 22:19 От кого: Юнги-хен «Позвони мне» 22:34