***
На следующий же день Гермиона оказалась на пороге дома номер 32, Кадоган-стрит, Лондон. Получив приглашение и адрес от законной владелицы, Гермиона таким образом убедилась, что гарантированно попадёт в дом и, как только пройдёт первое охранное заклинание, получит доступ непосредственно к помещению. Хепзиба Пруденс Смит проживала в одиночестве в Челси. Гермиона хорошо знала, что даже по магловским меркам район Лондона принадлежал обеспеченным людям. Разумеется, то же самое касалось и волшебников, в основном здесь обосновались состоятельные жильцы. Обитель Хепзибы появилась перед Гермионой точно так же, как и в своё время дом Блэков по адресу «площадь Гриммо, 12»: впервые она увидела его, прочитав письмо от хранителя тайны – Альбуса Дамблдора. Здания под номером 31 и 33 сместились в сторону, явив взору скрытое строение. Проходящие мимо маглы не заметили перемещающиеся прямо перед носом кирпичи и строительный раствор. Гермиона уставилась на дом, ощущая небывалый восторг. Оно оказалось восхитительным, здание, отделанное чем-то, похожим на известняк, и построенное в готическом стиле. Строение могло похвастаться огромной длинной дверью, окрашенной в чёрный цвет, а в центре располагался железный дверной молоток. Наверху красовалось изумительное витражное стекло, сверкающее в лучах утреннего солнца, а пространство над дверью оказалось богато украшено абстрактными аппликациями, выложенными полностью из драгоценных камней. Если честно, дом больше походил на особняк. Гермиона понимала, что не стоило удивляться. Она хорошо знала, что Хепзиба Смит – ведьма состоятельная, Гермиона увидела интерьер дома в воспоминаниях, даже та самая комната оказалась роскошно обставлена. Понимание никак не помогло, она всё равно ахнула от изумления. — Думаю, мне здесь понравится, — пробормотала она. Гермиона ухмыльнулась, расправила плечи, схватила металлический молоток и забарабанила в дверь. Она открылась почти мгновенно, а перед Гермионой предстал маленький, уже так хорошо знакомый ей домашний эльф. — Добро пожаловать в дом моей госпожи, мадам Хепзибы Смит, мисс Хоуторн! — пискнул эльф и склонил голову, пропуская Гермиону внутрь. — Мадам ожидает вас в гостиной за чашечкой чая. Хоуки вас сопроводит! Гермиона одарила бедного, несчастного домашнего эльфа тёплой улыбкой, прекрасно зная, что случилось с Хоуки в будущем. Том Риддл внедрил в её память ложные воспоминания, вынудив совершенно безобидное и преданное существо свято уверовать в то, что она случайно отравила собственную хозяйку. Гермиона могла только представить, какие душевные муки терзали малышку, пока Дамблдор не выяснил правду. Но в будущем Хоуки выглядела более старой и дряхлой, чем сейчас. Она, без сомнений, старейший домашний эльф, которого Гермиона когда-либо встречала – разумеется, в этом году. Хоуки умерла до того, как её успели признать невиновной. «Я ни за что не допущу повторения трагедии», — подумала Гермиона и вошла в дом, оглядываясь по сторонам в поисках Хепзибы. Ведьмы в поле зрения не оказалось. Гермиона развернулась, достала палочку и опустилась на колени, оказавшись с Хоуки на уровне глаз. Домовуха была настолько маленькой, что ей потребовалось бросить все силы, чтобы закрыть входную дверь. Стоило Хоуки обернуться и увидеть Гермиону, стоявшую перед ней на коленях, малышка подпрыгнула от неожиданности, не понимая, что происходит. — М-мисс Хоуторн? — Нет, дорогая, — тихо произнесла Гермиона, подняла палочку и улыбнулась. — Не совсем… Обливиэйт. Стерев из её памяти последние пятнадцать минут, Гермиона принялась быстро вплетать в разум Хоуки нити лжи, заставляя эльфа принять и узнать фальшивую личность гостьи. Оказалось относительно просто, ведь разумы домашних эльфов не такие сложные и запутанные, как у людей. — Возможно, с твоей хозяйкой придётся повозиться подольше, — пробормотала Гермиона, заканчивая внедрение ненастоящих воспоминаний. Хоуки ошеломлённо моргала, большие глаза никак не могли сфокусироваться на окружающей обстановке. Стандартная реакция. Те, у кого стирали, а затем подделывали воспоминания, часто приобретали обалдевший вид и утрачивали способность ориентироваться. Ощущая небольшой укол вины, Гермиона применила невербальное оглушающее заклинание и подхватила Хоуки до того, как она успела встретиться с полом. — Ты почувствуешь себя намного лучше после того, как немного вздремнёшь, — произнесла Гермиона, подняла Хоуки на руки и уложила на ближайший диван. «Отлично. А теперь очередь Хепзибы». Гермиона развернулась и направилась туда, где, как ей показалось, могла находиться гостиная. Она изо всех сил старалась не отвлекаться на вычурную обстановку вокруг – хозяйка дома, без сомнений, любила броский стиль и обладала нестандартным вкусом. — Мадам Смит? — неуверенно позвала Гермиона и распахнула двустворчатую дверь, сцепив пальцы на палочке. При виде того, что ждало её внутри, на губах расцвела ослепительная улыбка: Хепзиба сидела в той же самой гостиной, в которой однажды с распростёртыми объятьями примет Тома Риддла, добровольно впустив в собственный дом. Правда, на столе не оказалось пустой вазы. Что, конечно, прекрасно, потому что цветы хозяйке Гермиона не принесла. Она позволила Хепзибе всего на одно мгновение принять удивлённый вид от появления в доме незнакомки. Гермиона точно не знала, что именно так ошеломило пожилую ведьму: может, то, что появившаяся девушка едва ли походила на искушённую в редких текстах главу отдела какого-то там музея. Возможно, то, что она ворвалась в гостиную без сопровождения Хоуки – домашнего эльфа, или же то, что Гермиона направляла на неё палочку, не заботясь о манерах. Скорее всего, всё сразу. Она решила не уточнять. — Ступефай, — произнесла Гермиона – и Хепзиба вмиг упала без чувств. Разумом в бессознательном состоянии управлять гораздо проще. Гермиона незамедлительно принялась за работу.***
— Гермиона… дорогая. Прошло примерно две недели с первого визита к Хепзибе, а Гермиона уже обосновалась в доме номер 32, Кадоган-стрит, Лондон. Печальная правда заключалась в том, что Хепзибой оказалось чрезвычайно просто манипулировать, и не потому, что её разум удалось легко обмануть изменением воспоминаний. Хепзиба – женщина далеко не глупая, равно как и не слабая, вялая или бесчувственная. Нет, она всего лишь глубоко одинока. Возможно, Хепзиба – очень щедрый филантроп: ведьма часто приглашала важных гостей в свой дом, организовывала чаепития и посещала благотворительные вечера. Но похвастаться семьёй или детьми она не могла. Хепзиба знала бессчётное количество людей, но настоящих друзей так и не завела. И Гермиона узнала, почему, просмотрев её воспоминания. Хепзиба обжигалась много раз, искренне считая, что люди интересовались её обществом и хотели завести дружеские отношения, но в итоге оказывалось, что всех интересовало лишь её золото. Такое отношение поселило в её душе обиду, и с возрастом Хепзиба замкнулась, перестала подпускать к себе кого-то слишком близко. «Да, но ты всё равно не смогла устоять перед обаянием Тома Риддла», — задумалась Гермиона, вздохнув. «Но такого больше не произойдёт. Теперь у тебя есть я». Хепзиба Смит проживала в огромном особняке всего лишь с одной Хоуки. Она являлась единственной наследницей состояния семьи «Смит», правда, она ею стала только после смерти младшей сестры, внезапно обрушившейся на семейство несколько лет назад. Что, разумеется, чистая ложь. У Хепзибы никогда не было никакой младшей сестры, но теперь она твёрдо верила, что была. Более молодая, общительная и дерзкая сестра решила, что Америка – единственное место, где она всегда мечтала жить, и рванула в Штаты в двадцатых годах. Гермиона решила назвать её «Моника» – в честь фальшивого имени, однажды придуманного для настоящей матери. В тот раз ложь сработала прекрасно. Гермиона верила, что сейчас получится не хуже. Вымышленная сестра Хепзибы – Моника Джин Смит, перебралась в Нью-Йорк и впоследствии, в 1929 году, родила одну единственную дочь – Гермиону Джин Смит. Согласно фальшивым воспоминаниям, придуманным Гермионой, мать растила её в одиночку, а жили они в Верхней части Ист-Сайд Манхэттен. Так продолжалось до тех пор, пока дочь не решила оставить родной дом и поступить в Школу Чародейства и Волшебства Ильверморни. К сожалению, случилась страшная трагедия. Моника Смит заболела драконьей оспой, что поразила город летом, как раз после выпуска Гермионы из школы. Смерть матери оставила на сердце дочери неизгладимый след и сковала душу болью. Именно тогда Гермиона Смит, недавно достигнувшая возраста совершеннолетия, решила, что ей нужно попутешествовать, на некоторое время покинуть Манхэттен и повидать мир… Поездка привела девушку в Британию, где проживала её тётя, но встречались они всего несколько раз. Гермиона придумала и добавила в разум Хепзибы воспоминания о том, как они втроём наслаждались рождественским ужином в её доме в Лондоне. В те времена Хепзиба располагала свободным временем и ещё не успела с головой погрузиться в благотворительные мероприятия. Разумеется, Гермиона не забыла вплести фальшивые воспоминания о похоронах и смерти Моники… «И никаких ненужных пробелов», — подумала Гермиона, ощущая вину за то, что внедрила в разум ведьмы фальшивые, но вместе с тем горькие и печальные воспоминания. Они казались правдоподобными, вызывали подлинные ощущения. История, придуманная ей, – настоящая трагедия, хоть она и не реальна. Но как же обрадовалась Хепзиба, оставив родную племянницу погостить в собственном доме! Убедить бессознательный разум ведьмы в том, что из семьи у неё осталась лишь племянница, а родная сестра умерла, оказалось до смешного простым. Пожилая женщина отчаянно желала близости и семейной теплоты, кого-то, о ком можно позаботиться. Её самым близким другом являлась Хоуки – и хоть Гермиона ценила нежность и любовь Хепзибы по отношению к эльфу, ощущала благодарность за хорошее обращение с преданным существом – общества домовухи всё равно оказалось недостаточно. Хепзибе не хватало простого человеческого тепла. А Гермиона с радостью вызвалась восполнить пробел и подарить ей немного счастья. У Гермионы просто руки чесались изменить уже память Хепзибы и поскорее приступить к выполнению следующей части плана, но ей пришлось вынудить себя набраться терпения и подождать. Определённые вещи, например фальшивые воспоминания, подделать легко, по крайней мере, для Гермионы. Она без труда вложила в разум ведьмы вымышленную историю о Монике и её дочери. Однако даже для такого искусного мастера, как Гермиона, некоторые вещи просто невозможно воспроизвести и насильно впихнуть в разум человека. Например, любовь. Никто не в силах воссоздать настоящие чувства. Если умелый легилимент решит покопаться в недавно изменённых воспоминаниях Хепзибы, он сможет, предположим, заметить, что у хозяйки и в помине не существовало никакой привязанности к Гермионе. Воспоминания ведьмы покажутся потенциальному вторженцу подозрительными, и в скором времени ложь раскроется. Чары памяти могут быть разрушены. Слишком рискованно. Гермиона не собиралась играть с судьбой. Она решила создать между собой и новоиспечённой тётушкой настоящую привязанность, подлинные чувства, а уже потом действовать дальше. А ещё Гермиона мечтала обжиться на новом месте, в роскошном особняке Хепзибы – она хотела чувствовать себя как дома. Ей нужно привыкнуть к дому номер 32, Кадоган-стрит, Лондон… равно как и ко всем сокровищам, спрятанным в его глубинах. Много времени не потребовалось. Хепзиба страшно обрадовалась тому, что ей удалось показать чашу Хельги Хаффлпафф тому, кого она искренне считала своей семьёй. «Твоя бабушка передала мне её в наследство, разумеется, ведь я – старшая сестра… Твоя мать всегда так завидовала!» Она не забыла показать и недавно приобретённый медальон Салазара Слизерина. Гермиона своими глазами увидела древние артефакты, подержала в руках золотой сосуд и тяжёлую цепь… Пока ещё полностью целые, не замаранные тёмной магией. Безопасные, правда, только пока. Гермиона лично убедится и проследит, что они останутся такими же, как и прежде. Уже ко второй неделе Гермиона начала чувствовать себя по-настоящему уютно и комфортно. Ей выделили огромную комнату с выходом на балкон, покои отошли в её полное распоряжение. Балкон оказался оборудован мебелью, поэтому она могла спокойно выходить наружу и любоваться звёздами. Выяснилось, что Хепзиба владела личной библиотекой, доверху наполненной разными книгами. Теперь Гермионе не придётся посещать городскую библиотеку и подвергать себя риску нарваться на определённых субъектов. А ещё Хепзиба предоставила ей ключ от фамильного хранилища в банке «Гринготтс», что навсегда решило её финансовые проблемы. Гермиона притворилась, будто имела собственные деньги и просто решила сохранить сбережения в ячейке за границей. Естественно, она солгала, да и Гермиона не сомневалась, что Хепзиба помнила баланс своего счёта. Гермионе казалось, что она попала на курорт. Возможно, общество Хепзибы – не то, чего бы ей хотелось, но женщиной она была доброй и приятной, а Хоуки – просто очаровательный маленький эльф. Обе души в Гермионе не чаяли, и страшно радовались, что в огромном, обычно пустующем доме, наконец появился гость. Хепзиба совсем по-матерински заботилась о девчонке, которую искренне считала родной племянницей. И именно поэтому Гермиона растерялась, только что уловив в голосе «тёти» нотки нервозности. Она поспешила оторваться от книги, начиная беспокоиться. Они проводили беспечный воскресный день в гостиной, читая у камина. Хоуки подала Гермионе и Хепзибе чай, радуясь, что теперь уже два человека улыбались и всегда благодарили её за хорошую работу. — Да, тётушка? — отозвалась Гермиона, отвлекаясь от книги по современным чарам… сороковых годов. Хепзиба нахмурилась, взирая на племянницу очень не характерным для себя образом, как будто пристально изучая. — Ты молодая и симпатичная ведьма, — после небольшой паузы произнесла она, казалось, Хепзиба старательно подбирала слова. — И… Ох, помню себя в твои годы. Хепзиба отложила свою книгу в сторону и наклонилась вперёд, в глазах внезапно замерцал неподдельный интерес. — Я обладала такой же шевелюрой, как и у тебя, правда, из-за цвета она выделялась даже больше, — начала она, рассматривая кудрявые локоны Гермионы. — А ещё я тоже совсем не красилась. Как-то не хотелось возиться со своей внешностью, особенно с волосами. Мне всегда казалось, что я – безнадёжный случай. Признаться, Гермиону сильно удивило неожиданное признание, ведь в её присутствии Хепзиба неизменно ходила с макияжем, а кудрявые рыжие локоны всегда укладывала в идеальный пучок. — И вот тогда я отправилась к Мелиссе. — Мелиссе? — К Мелиссе «чудесной», как я её обычно называю, — с улыбкой на лице пояснила Хепзиба. — Она – лучший косметолог во всём Лондоне. Если бы я не ходила к Мелиссе раз в месяц, мои волосы остались бы такими же кудрявыми и непослушными, как у тебя. Только не обижайся, дорогая, но волосы женщин семейства «Смит» – настоящее проклятие! Конечно, сейчас мои пряди скорее отливали бы серебром, нежели остались бы рыжими. Гермиона усмехнулась и захлопнула книгу. — Возможно, мне нравятся мои кудрявые и непослушные волосы. Её слова точно не убедили Хепзибу. — О, перестань лукавить. Из тебя такая же неубедительная лгунья, как и из твоей матери, — пробормотала она. Гермионе пришлось отдать себе должное: она проделала действительно потрясающую работу, продумав фальшивую историю до мелочей. — Моника была свободолюбивой, я всегда ценила эту её черту характера. У меня уже не осталось сомнений, что ты точно такая же, но, дорогая, теперь ты в Лондоне, а у меня наработана определённая репутация, требующая поддержания. Хепзиба отпила немного чая, демонстрируя Гермионе некую надменность. Только вот ведьма улыбалась во все тридцать два. За время пребывания в новом доме Гермиона заметила, что Хепзиба обладала сухим чувством юмора. — Ладно! — произнесла Гермиона и скрестила руки на груди, притворяясь, что слова тёти задели её за живое. — Я бы очень не хотела запятнать твою репутацию, тётушка. Ужасно грубо с моей стороны поступить столь некрасиво, особенно учитывая, какая ты гостеприимная хозяйка. — Ну что ты, перестань. Причина, по которой я решила поднять эту тему, заключается в том, что на следующей неделе будет проводиться торжественный вечер, организованный ВГХ – Волшебной Гильдией художников. Уже на протяжении нескольких лет я являюсь одним из главных покровителей организации, а вечера, проводимые Гильдией, всегда восхитительны. Программа состоит из ужина, аукциона, выпивки и танцев. Атмосфера просто сказочная! Ну, а ты идёшь со мной. — Хепзиба опустила чашку, и уже через мгновение Хоуки вновь наполнила её. — Ты не можешь показаться на важном мероприятии в таком виде. Гермиона могла бы и обидеться, если бы… в тайне не поддерживала предложение Хепзибы. Уже некоторое время она размышляла о внешнем виде. Гермиона хорошо помнила, как большинство девчонок – в частности, та же Пэнси Паркинсон и её слизеринская банда – ухаживали за собой, делали разные причёски, наносили модный макияж и пользовались духами… Если Гермиона хотела безупречно вжиться в роль и блестяще сыграть свою партию, ей обязательно нужно заняться внешним обликом. Она всё прекрасно понимала, просто… оттягивала неизбежное. Но всё равно, слова фальшивой тётушки немного ужалили её самолюбие. — Ладно, — согласилась Гермиона. — Так уж и быть, наведаюсь к твоей кудеснице – Мелиссе. — Чудно! Я уже записала тебя на завтра, на обед. Что? Я не сомневалась, что ты согласишься, к тому же очередь у Мелиссы расписана на несколько недель вперёд. Она обязательно покажет, как выглядеть сногсшибательно. Ах, уже не терпится увидеть тебя после возвращения из салона! — А ты не пойдёшь со мной? — И испортить весь сюрприз? Ни за что! — с придыханием возмутилась Хепзиба. — Я хочу сполна насладиться предстоящим зрелищем, иначе пропадёт весь эффект. Кроме того, у меня на завтра запланированы кое-какие дела, пока ты будешь у Мелиссы, я разберусь со своими проблемами. Она сделает тебе красивую причёску и макияж, научит, как стать настоящей леди. А ещё я хочу, чтобы ты побаловала себя новой одеждой – разумеется, всё за мой счёт. Выбери самый лучший бутик и прикупи себе что-нибудь интересное. Салон красоты Мелиссы находится в Косом Переулке, поэтому будет из чего выбирать. После покупок можешь призвать Хоуки и попросить доложить мне, что ты уже закончила. После всего можем снова встретиться и поужинать, так сказать, отпраздновать! Энтузиазм и воодушевление Хепзибы ощущались практически кожей. У Гермионы духу не хватило позволить женщине заметить, что она отнюдь не разделяла её восторга. — Конечно, — согласилась Гермиона, а Хепзиба радостно хлопнула в ладоши. — Да, эм… отпразднуем. Они чокнулись чашками, словно выпивали в честь какого-то большого события. Гермиона вернулась к чтению, но на тексте сосредоточиться так и не смогла. Ночью того же дня она развалилась на шёлковых простынях, укрывавших двуспальную кровать, и предалась размышлениям. Гермиона даже не знала, чего опасалась больше: первой реальной встречи с Томом Риддлом или этой «расчудесной» Мелиссы. Она больше склонялась к последнему.