Кровь и золото

Риддл уже ждал её. Ровно в назначенном месте, где попросила встретиться Гермиона. В Гайд-парке, недалеко от северной арки по улице Парк-Лейн. У фонтана «Радости жизни», если точнее. На улицу опустился вечер, прохладный воздух щипал кожу, поэтому людей вокруг практически не оказалось. По пути в тёплые дома маглы огибали фонтан, быстрым темпом рассекая по парку. Быть может, в надежде скрасить зимний вечер и немного отогреться они шагали куда-нибудь ещё. Кто знает. Люди спешили поскорее скрыться от холода… кроме одного молодого человека. Риддл расположился на кромке фонтана, изящно закинув ногу на колено. Сама элегантность. На нём красовалась одежда, предназначенная для волшебников, но она не выбивалась из общего фона. Вряд ли у маглов возникли бы какие-нибудь подозрения. Длинный чёрный плащ с серебряными застёжками казался похожим на стандартное пальто, только парадное. Не из тех, что носили в повседневной жизни. Тёмно-зелёный шарф опоясывал шею идеально завязанным узлом. Но вовсе не внешний вид позволил Гермионе взглянуть на Риддла с другой стороны. Он наслаждался чтением книги. Гермиона подобрала довольно удачное место для аппарации, поэтому он не заметил внезапного появления своей спутницы. Она давно уже мастерски овладела искусством перемещения на дальние расстояния и научилась переноситься без оглушающего треска, похожего на выстрелы пистолета. Да и окружающее пространство больше не искажалось. Овладение навыками аппарации входило в курс подготовки, предназначенный для Невыразимцев, готовых заступить на службу. Гермиона появилась за спиной Риддла, чуть в стороне, но всё равно вне поля его зрения. Идеальное место приземления предоставило ей возможность понаблюдать за ним и увидеть книгу… Риддл, кстати, так её и не заметил. Повезло. В руках он держал учебник под названием «Значение символов и чисел», написанный Алистером Груньоном. Экземпляр содержал информацию о древних рунах и их применении в Нумерологии. Гермиона сразу узнала характерный для тома тетраэдр, изображённый на обложке, потому что и сама не раз читала и перечитывала «Значение символов и чисел». Ещё на шестом году обучения Гермиона, стараясь не думать о Роне, весело проводившем время с Лавандой, и в желании отдохнуть наконец от Гарри и его бесконечных трелей, всё время сводившихся к Малфою, с головой погрузилась в изучение древних рун и Нумерологии. Повезло ещё, что на занятия с ней не ходили ребята. Новое занятие и тонны интересной информации стали чем-то вроде отдушины, отличной возможностью спрятаться и забыть о мирских проблемах хотя бы ненадолго. Ну а книга «Значение символов и чисел» превратилась для неё в своеобразную палочку-выручалочку, способную унять ненужные мысли, роившиеся в голове. Несколько параграфов Гермиона даже запомнила наизусть. И снова повезло. Растянув губы в улыбке, Гермиона позволила себе задержаться и немного насладиться сложившейся обстановкой. Фонтан «Радости жизни», как ни странно, имел какой-то безжизненный вид, хоть и представлял собой скульптуру мужчины и женщины, готовых вот-вот упасть в объятия друг друга. А улыбались они настолько тепло и искренне, как умели только молодые влюблённые. Освещённые тусклым светом уличных фонарей, без воды, бурным потоком бьющей ввысь, они казались лишь заблудшими душами, навеки пойманными в ловушке одного единственного момента. От поцелуя влюблённых отделяли считанные сантиметры, но навеки отнятому мгновению не суждено было произойти. Улыбки намертво приросли к лицу, а пустые глаза неизменно смотрели перед собой. Гермиона отбросила навязчивую мысль подальше и направилась вперёд. Двигалась она незаметно, про себя отмечая, что на каблуках держалась уже намного увереннее, чем раньше. Что, естественно, ни капельки не удивляло. Риддл не услышал, как Гермиона очутилась у него за спиной. Она склонилась над молодым Тёмным Лордом и заговорила спокойным голосом. В ответ он лишь невольно вздрогнул. — Двадцать девятая – моя любимая глава, — разрезал мгновение тишины голос Гермионы. Риддл поспешно развернулся и воззрился на нарушителя спокойствия. Гермиона расплылась в улыбке. — Хотя я бы не стала утверждать, что согласна с теорией Груньона. Сомневаюсь, что цвет нанесения рун имеет хоть какое-то значение. Риддл не позволил удивлению задержаться на лице надолго. Подлинное изумление промелькнуло всего на мгновение – он явно не ожидал, что кто-либо сумеет подкрасться к нему почти вплотную и остаться незамеченным. Затем же он улыбнулся и одним элегантным движением поднялся с насиженного места. Попутно захлопнул книгу, загнув уголок внизу страницы с целью не забыть, на каком месте остановился в последний раз. — Тебе знакома книга «Значение символов и чисел»? — задал вопрос он. Тёмные глаза обвели стройную фигуру Гермионы, оценивая выбранный на сегодняшний вечер наряд, и так же быстро вновь опустились на её лицо. — Знакома – ещё мягко сказано, — ответила она. Риддл склонил голову набок, изучая её анализирующим взглядом. На несколько секунд в воздухе повисла тишина. В конце концов, он определился с ответом и заговорил: — К слову, книгу я перечитываю всего лишь во второй раз, а познакомиться с трудом Груньона мне довелось сравнительно давно. Я обязательно выскажу своё мнение относительно двадцать девятой главы, как только дойду до неё. — Да-да, и тогда уже с чистой совестью сможешь со мной не согласиться. Знаем, проходили. — Не успел я подумать, как ты уже ответила за меня. Нельзя приписывать людям то, чего они не говорили, — мягко упрекнул её Риддл, одаривая ослепительной улыбкой. — Как несправедливо с твоей стороны, Гермиона. Возможно, в иной ситуации его слова заставили бы сердце забиться в ускоренном темпе, но, как бы то ни было, Гермиона лишь усмехнулась и поспешила съязвить: — Жизнь полна несправедливости, Том, — ухмыльнулась она. — Спроси у оборотней, они тебе всё расскажут. Риддл, равно как и Гермиона, рассмеялся. — Ловко ты меняешь тему, но главному разговору лучше состояться в более подходящем месте. — Думаю, ты прав, — согласилась Гермиона. В конце концов, они стояли прямо посреди улицы, в центре магловского Лондона. — Ты уже решил, где мы проведём вечер? На себя Гермиона оставила выбор времени и предварительного места встречи, но решила, что разумнее будет предоставить Риддлу возможность определиться, куда именно стоит пойти. На то существовало две причины. Она знала, что Риддл из тех, кто любил всецело контролировать ситуацию, поэтому посчитала, что удачная возможность спланировать досуг наверняка повысила бы ему настроение. Тёмный Лорд в хорошем расположении духа ей только на руку. С другой же стороны – в Гермионе проснулось природное любопытство. Интересно, куда теперь её отведёт Риддл? — Решил, — ёмко ответил он, не вдаваясь в подробности. Риддл выставил локоть, как бы намекая, что нужно взять его под руку. Длинный плащ, аккуратно завязанный шарф и привлекательная улыбка придавали ему вид принца, выпорхнувшего прямиком из сказки. Гермиона улыбнулась и, как и подобает настоящей леди, которой она, к слову, и близко не являлась, вежливо приняла предложение. Риддл обвёл взглядом улицу и, убедившись, что рядом не осталось ни одной живой души, аппарировал со спутницей на пару. Глаза Гермионы лишь бессильно округлились от удивления. Они прибыли совсем не туда, куда она ожидала попасть. Все её представления разбились вдребезги. — Это ещё, — ахнула Гермиона, вырывая руку из плена Риддла, — что такое? Вопрос она задала риторический – вывеска на тёмном здании вносила предельную ясность – но Риддл всё равно ответил. — Бар, — объявил он. Да, бар… или что-то, на него похожее. Здание под названием «Чаша дьявола» являло собой трактир. Над дверью висела вывеска с изображением кубка и информацией о времени закрытия, но само строение имело мрачный и какой-то обветшалый вид. Совсем не то место, как считала Гермиона, куда разумно было приводить девушку. Сложилось ощущение – наверняка не беспочвенное – что сюда редко кто заглядывал, а рядом стоящие здания и зловещие переулки совсем не улучшали ситуацию и никак не красили атмосферу. — Да уж, я заметила, — буркнула Гермиона и тоном, но уже более острым и высокомерным, что придавал её голосу определённой надменности, присущей гордым чистокровным волшебницам, добавила: — То есть ты притащил меня в какой-то трактир в Лютном переулке, да, Том? После всего, что тётушка рассказывала мне об этом месте, да ещё и успела пожурить за то, что я сюда сунулась? — Нет, не совсем, — спокойно заявил Риддл. — Если вдаваться в детали, мы сейчас находимся в Аконитовом переулке. Знаю, что тонкости разделения волшебного Лондона на районы и улицы пока для тебя в новинку, но Лютный переулок начинается с Третьей улицы… Вон оттуда. Он указал ровно туда, куда уставилась хмурая Гермиона: на мрачную и узкую улочку, в тени которой сновало несколько ведьм. Одна из них, похоже, направлялась в их сторону. — Аконитовый переулок, — без тени эмоций повторила она. Риддл понятия не имел, что за мысли сейчас ворочались в её голове, но сложившуюся ситуацию Гермиона находила немного забавной. В будущем учёные обнаружат, что именно аконит является ключевой и наиболее действенной составляющей ликантропного зелья. — Очень... оригинально. Риддл мягко усмехнулся и подошёл к двери замшелого бара. — Я пришёл сюда не ради атмосферы. — Дай-ка угадаю, — заговорила Гермиона, внимательно наблюдая за ведьмой, всё ближе и ближе подбирающейся к ним. Риддл и Гермиона успели пройти через дверь «Чаши дьявола» и скрылись внутри помещения раньше таинственного существа. — Ты прибыл сюда в поисках компании. — Вообще, — начал Риддл, — ради людей, которые сюда наверняка не заглянут… Обещаю, здесь не так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Если только ты… — он замер, попутно наградив Гермиону настолько многозначительным взглядом, что на ум приходило лишь одно слово – «вызов». На дне тёмных глаз плясали чёртики. — Случайно не испугалась? Гермиона возмущённо вскинула брови. — Испугалась? Чего? Необходимости войти в какой-то полузаброшенный трактир в Лютном переулке? — без намёка на эмоции процедила она. — Я тебя умоляю, Том. Не забывай, что я выросла в Нью-Йорке. Какие бы странности ни подкидывал волшебный Лондон, могу заверить сразу: в своей жизни я видала вещи и похуже. Гермиона гордо прошла мимо Риддла, с железной уверенностью направляясь к входу во внутренне помещение. Прежде чем отворить дверь и войти в зал, Гермиона повернула голову и через плечо бросила: — Боюсь только, что с одеждой я всё-таки перестаралась. Игриво подмигнув, Гермиона ступила в помещение. От взгляда не ускользнули глаза молодого Тёмного Лорда, снова очертившие путь по хрупкой девичьей фигуре. Риддл оказался прав. Внутри бар под зловещим названием «Чаша дьявола» не выглядел настолько уж ужасным, как ей сначала представлялось. Трактир практически пустовал и навевал какую-то тоску и одиночество, но оказался хотя бы чистым. Обстановку скрашивали столы, выполненные из красного дерева, а окружающее пространство освещалось тусклым и мягким светом. На стенах висели гобелены с фамильным гербом Мерлина, где-то располагались карты старой Англии и каких-то других стран… Гермиона предположила, что они сохранились ещё со времён двенадцатого века, подобные изображения – большая редкость. Если не брать в расчёт большие часы, больше похожие на современные, в баре витал дух настоящего средневековья. Помимо них в трактире оказалось ещё три человека: за столом расположилось двое мужчин – подозрительные незнакомцы прятали лица за капюшонами и о чём-то шептались. Та самая ведьма, только-только вошедшая внутрь, в одиночестве занимала барную стойку. Где-то в задней части здания из проигрывателя лилась джазовая музыка, заполняя пространство вокруг мелодичным звуком. Первой мыслью, которая посетила голову Гермионы, стало то, что бары подобного рода – ужасно неподходящее место для разговоров с глазу на глаз. Риддл же сделал всё наоборот, хотя совсем недавно упоминал, что пришёл сюда только ради людей, что наверняка не… В конце концов, мы ведь говорим о Томе Риддле. Как же так? Разве важно, часто сюда наведывались люди или нет? Редкая посещаемость никак не делала бар удачным местом для тайных сборищ. Гермиона отлично знала, что лучше всего договориться о встрече в людном месте, ведь разговор никто не заметит, никто не подслушает, а слова потонут в реках шума и суеты. Маленькой хитрости её научил Сириус. Сначала Гермиона даже как-то удивилась. Риддл ведь не настолько недалёкий, чтобы не знать самых простых истин, верно? Но быстро сообразила, что… Да, он именно такой. Как раз то же самое он совершил и в одном из воспоминаний, просмотренных Гермионой в Омуте памяти. Риддл встретился с кучкой Пожирателей смерти в «Кабаньей голове» прямо накануне собеседования с Дамблдором. А ему тогда было где-то под сорок. Как бы ни хотелось Гермионе поглумиться над его оплошностью, позволяя частичке информации потешить чувство собственного достоинства, она не сумела. Потому что, справедливости ради, совершила то же самое, занимаясь созданием Отряда Дамблдора. Какие же они глупцы. Что он, что она. Гениальные, выдающиеся глупцы. — Что ж, мы внутри, — констатировала Гермиона, обращаясь к вошедшему прямиком за ней Риддлу. — Куда сядем? — Как пожелаешь, выбирать тебе. Гермиона обвела бармена оценивающим взглядом. Мужчина повернулся к посетителям спиной, начищая бокал до блеска. — Думаю, лучше за стол, — приняла окончательное решение Гермиона и уверенной поступью проследовала к столику у окна. Отличная возможность сесть поближе друг к другу, всё-таки расстояние между высокими барными стульями и местами за столом значительно отличалось. Гермиона изящно скользнула на свободное место, Том же остался неподвижно стоять рядом. — Чего бы сегодняшним чудесным вечером предпочла выпить очаровательная племянница Хепзибы Смит? Гермиона прекрасно понимала, что не стоит лишний раз рисковать и отказываться от его предложения заплатить за двоих. Подперев рукой подбородок, она улыбнулась и мелодичным голоском пропела: — То же, что и волшебник, способный одним щелчком пальцев потушить огонь. Она и здесь умудрилась застать Риддла врасплох. Но замешательство длилось недолго. Будущий Тёмный Лорд рассмеялся, но не мягко и заливисто, как обычно, а жёстче. Даже как-то грубее. По-настоящему, что ли. — Как пожелаешь, — он не стал задавать лишних вопросов и развернулся, направляясь прямиком к бармену. С улыбкой на лице Гермиона проводила его взглядом и принялась наблюдать за всем, что происходило вокруг. Риддл опустил ладонь на звонок, размещённый на стойке для привлечения внимания бармена. Мужчина поспешил поднять взгляд. Как только глаза его опустились на клиента, он едва не выронил начищенный бокал на пол. «Интересно», — пронеслось в голове у Гермионы. Хоть бармен и не стал кланяться или стелиться перед «гостем», по повадкам мужчины сразу стало ясно, что Тома Риддла он знал. Знал и… боялся. Риддл заказал что-то, что счёл подходящим напитком для пары молодых людей, но внимание Гермионы привлекло кое-что другое. Молодой Тёмный Лорд не стал расплачиваться за выпивку. Гермиона не разглядела ни одной монетки, не услышала и звона металла. Бармен лишь передал посетителю бокалы с напитками, склонив голову и опустив глаза в пол. «Как любопытно». Риддл вернулся к занятому Гермионой столику, удерживая в руках два кубка, доверху наполненных тёмной жидкостью с красным оттенком. Она сразу узнала, на чём он остановил свой выбор. Тем же самым алкогольным напитком Риддл наслаждался в доме у Абраксаса. — Напиток «Вечности»? — предположила Гермиона, хоть и знала наверняка, что сегодня попадёт ей в рот. — Совершенно верно, — подтвердил Риддл, усаживаясь на свободное место напротив. Один из стаканов он пододвинул поближе к Гермионе. В приглушённом свете алкоголь больше походил на свежую кровь. — А у вас отличная память, мисс Смит. — Гермиона, — поправила она, изогнув губы в улыбке. — Да, что верно, то верно. Я думала, что и ты отличаешься тем же качеством. Получается, мы больше не на «ты», Том? Тебе расхотелось звать меня по имени? Риддл опустил голову, симулируя застенчивость и пытаясь выставить себя настоящим скромнягой. Но она-то знала, что он всего лишь играл на публику. — Я бы очень хотел звать тебя по имени… Гермиона. Он пропел её имя низким, глубоким, готовым затянуть в сети соблазна и искушения голосом, но сегодня вечером на Гермиону не действовал даже он, его будоражащий кровь тон. — Вот и славно, — деловито заявила она, — иначе меня одолело бы чувство вины, уничтожь я словесно кого-то, к кому не могу обратиться даже по имени… Но пока мы не перешли к самому главному… — Гермиона подняла бокал. — Спасибо за выпивку, Том. Давай же поднимем тост за твою доброту и великодушие. — Убеждён, что стоит выпить за что-то более существенное. Гермиона поджала губы. — Наверное, ты прав, — согласилась она. — Не похоже, что алкоголь стоил тебе и кната. Том, неужели ты угрожал бармену? Последнюю фразу она произнесла с насмешкой, широко улыбаясь. Риддл ответил ей точно такой же приторно-сладкой улыбкой. — Нет. Можно сказать, я здесь… на особом счету. — На особом счету? Серьёзно, здесь? — Гермиона делано обвела подозрительный полупустой трактир оценивающим взглядом. — День ото дня ты становишься всё загадочнее, Том, — констатировала она и снова подняла кубок. — Ладно, раз на то пошло… Давай выпьем за твоё великодушие и таинственность, с каждым разом стремительно набирающую обороты. Риддл не стал ничего отвечать, только лишь подхватил стакан и чокнулся с Гермионой, ни на секунду не сводя с неё глаз. — Хорошо, — завела новый разговор Гермиона, как только они сделали по глотку и отставили кубки в сторону. Вкус спиртного и глубокий, прошивающий до основания взгляд Риддла никак её не смутил и не выбил из колеи. Она сохраняла хладнокровие и ясность ума. — Ну же, расскажи мне, чем тебе не угодили оборотни на рабочих местах. — У меня накопились претензии не конкретно к оборотням, точнее, не только к ним, — отозвался Риддл, охотно погружаясь в зарождающуюся дискуссию. — Я настроен крайне негативно против всех, кто способен распространять опасные и неизлечимые заболевания. — Заразиться ликантропией можно только в течение небольшого промежутка времени, — парировала Гермиона. — Именно поэтому разумнее всего создать и принять специальные законы, запрещающие отдельным лицам работать в общественных местах в определённые дни лунного цикла. — Но необходимый нам промежуток времени уже давно определён: болезнь распространяет своё действие менее двенадцати часов в день, ночью и всего лишь раз в месяц. Существует конкретный период, причём он известен почти доподлинно – можно даже высчитать, когда заражённых необходимо изолировать от общества. Совсем необязательно держать их взаперти за два дня до и после полнолуния. Очевидно ведь, что излишне строгие меры принимаются специально, с целью осложнить несчастным, страдающим от ликантропии, поиск достойной работы. — Собственно, только так и по-другому никак. Работа Министерства как раз и заключается в том, чтобы обезопасить как можно больше здоровых людей. А держать под наблюдением неизлечимые болезни – их прямая обязанность. По максимуму сократить время пребывания потенциально заразных людей на улице – стандартные меры предосторожности, разве ты не согласна? — Я бы, возможно, и не стала противиться, если бы предусмотренные законами ограничения действовали только в ночь полнолуния. Как я уже говорила, заразиться ликантропией возможно только в день полной луны на небе, и никак иначе. Сажать людей на цепь ещё на четыре дня просто нет смысла. — Похоже, ты свято веришь в свою правоту. Предположим, ты в курсе, когда именно наступает тот самый промежуток времени, благоприятный для распространения заразы, но… Откуда ты знаешь? Не самый обычный вопрос заставил Гермиону нахмурить брови. В ходе дискуссии Риддл умудрился наклониться над столом, она заметила, как в тёмных глазах полыхало любопытство. Он сделал большой глоток красноватой жидкости, буравя её выжидающим взглядом. — Прости, что? — переспросила Гермиона. — Что ты подразумевал под своим вопросом? — Откуда ты знаешь, что оборотень способен заразить человека исключительно в ночь полной луны? В полнолуние они принимают свой истинный облик, верно, но ведь это необязательно означает, что они распространяют болезнь только в названный тобой период времени. — Разумеется, ещё как означает, — ответила Гермиона. — Таковы механизмы работы ликантропии. Оборотни превращаются, теряют контроль над рассудком и без разбору нападают на людей в желании заразить их неизлечимой болезнью. — Странно, что в процессе они не убивают своих жертв, — усмехнулся Риддл. — Жаль только, что твою теорию подтвердить невозможно, ведь в данной области никаких исследований не проводилось. Я и сам решил разобраться в ситуации и поискать дополнительную информацию. Выяснилось, что изучений для выявления последствий глубоких укусов оборотней – разумеется, пока они не приняли свою истинную форму – в различные дни лунного цикла не проводилось, как я уже говорил. Значит, точных сведений, способны ли страдающие от ликантропии заражать людей в любое другое время, кроме полнолуния, у нас нет. Гермиона лишь хмыкнула. — О таком даже задумываться не стоит. Естественно, в обычные дни оборотни не заразны. — Но без точных и систематически повторяющихся экспериментов нельзя сказать наверняка. — И кто, скажи мне на милость, согласится добровольно ставить над собой опыты? — задала резонный вопрос Гермиона. — Как ты уже говорил ранее, обязанность Министерства магии заключается в сохранении численности населения и защите людей от внешних угроз. Получается, предложенный тобой вариант действий идёт в разрез с их принципами. — В этом вся и проблема, — согласился с её аргументами Риддл. — Всё верно, задача Министерства магии – скрывать от посторонних глаз и защищать волшебное население, но… Под рукой ведь всегда есть маглы. Он сделал ещё один большой глоток, пристально рассматривая Гермиону, улавливая каждое изменение в лице и оценивая последующую за словами реакцию. Она взяла волю в кулак и не позволила ни намёку на хоть какие-нибудь эмоции проскользнуть сквозь маску фальшивого спокойствия. — Маглы? — тихо переспросила Гермиона. — То есть ты предлагаешь Министерству проводить эксперименты над… маглами? — Они, равно как и волшебники, подвержены ликантропии, поэтому, почему бы и нет, — объяснил своё предложение Риддл. — Далеко не самое приятное знакомство с волшебным миром, представляю себе ужас, поджидающий ничего не подозревающих людей… Что-то я отклонился от темы. В общем, у маглов есть отличный потенциал стать хорошими испытуемыми. Душу опаляла ярость, разум затмевало возмущение, но Гермиона держала эмоции в узде. — Правда? И каким же образом? — осведомилась она, придав голосу нотки лёгкой заинтересованности. — Маглами легко управлять. Их можно запросто подвергнуть любому магическому воздействию и успокоить, если нужно, своевременно заразить ликантропией, вернуть домой и заняться наблюдением вплоть до следующего полнолуния. Мы обязательно узнаем, если ничего не произойдёт. Никто не пострадает, а у нас на руках появятся необходимые сведения. — Иными словами, ты предлагаешь использовать маглов в качестве подопытных свинок, — обобщила сказанное им Гермиона. Риддл только лишь пожал плечами. — Моя идея далеко не нова. Ради собственного удобства волшебники не гнушаются использовать магию на маглах. А затем их воспоминания просто меняют, как будто ничего не произошло. И что в итоге? Никто ещё не пострадал. Хотела бы Гермиона прокричать, что все его слова – наглая ложь, но она прекрасно понимала, что Риддл прав. На ум пришла история с мужчиной и палаточным лагерем на Чемпионате мира по квиддичу. Мистером Робертсом, одним из смотрителей леса, где проходил матч. Страшно подумать, через что прошёл бедняга, лицом к лицу встретив волшебников, штурмующих его владения… «Ох, долго же пришлось с ним разбираться. Чтобы поддерживать мистера Робертса в более-менее нормальном состоянии, приходилось по десять раз на день применять заклинание стирания памяти…» — Хорошо, а если маглы всё-таки заразятся ликантропией? — решила подловить его Гермиона. — Тогда выйти сухими из воды не получится: пострадает множество людей. Риддл снова пожал плечами. — Ну а у нас на руках всё равно появится ценная информация. Молодой Тёмный Лорд ухмыльнулся и отпил немного спиртного. Сомнений у Гермионы больше не осталось: он был доволен собой, заимев возможность поделиться гениальным идеями с кем-то, кого он считал, по крайней мере, умным и достойным. Риддл покрутил стакан в руках – на дне почти ничего не осталось. Гермиона же, напротив, к своему кубку практически не притронулась – пригубила только в самом начале. Риддл, похоже, ничего не заметил. — Интересное предложение, Том, но его сначала нужно тщательно обсудить, принять во внимание многочисленные нюансы, и только потом уже приводить в действие. Предположим, представленный тобой ряд исследований всё же одобрят, но к чему они в итоге приведут? Уверена, подобные тебе наверняка захотят продолжить традицию и использовать маглов в потенциально опасных экспериментах. Неизвестно, до чего дойдут опыты над простыми людьми. Уверена, большинство выступит против. Никто не позволит тебе заниматься углубленным изучением ликантропии – не только потому, что в идее не прослеживается никакой логики, но ещё и потому, что подобное втаптывает в грязь любые моральные принципы. Возможно, некоторые семьи тебя поддержат, но большинство – нет. Самодовольство с лица Риддла как ветром сдуло. — Большинство… Имеешь в виду семьи, у которых среди родственников есть и маглы? — буркнул он. — Да, именно. Уверена, семьи, состоящие в родстве с маглами, возьмут перевес. А если ещё приплести сюда… Как ты там их называл? Грязнокровки, кажется? Риддл кивнул, с каждым произнесённым Гермионой словом мрачнея всё больше и больше. Она лишь издала короткий смешок. — Да-да, вот о них я и говорю, — улыбнулась Гермиона. — Запомни, Том, именно волшебники с грязной кровью окажут тебе наибольшее сопротивление. Риддл залпом допил содержимое стакана. — Мне нужна добавка, — коротко бросил он и поднялся со стула. Походка Риддла больше не казалась идеальной и изящной, какой была всегда. В каждом его шаге Гермиона видела недовольство и раздражение. Не успел Риддл подойти к стойке, как бармен тут же налил в пустой стакан новую порцию выпивки, причём настолько оперативно, что стало даже смешно. Дело доходило до абсурда: в стремлении угодить ему мужчина без зазрения совести отвернулся от другого посетителя – ведьмы с натянутым на лицо капюшоном. Она зашла в бар как раз после них. Искоса глянув на выражение лица Риддла, явно излучающее далеко не радость и счастье, несчастный бармен, подрагивающий от волнения, от души наполнил его стакан тёмно-красной жидкостью. Гермиона не сумела сдержать улыбку. Чем больше спиртного попадёт в организм Риддла, тем лучше. Особенно для неё. — Знаешь, — начала Гермиона, дождавшись, пока Риддл займёт место, — в продолжение нашей небольшой дискуссии я бы хотела добавить, что подобного рода исследования в общем и целом проводить нецелесообразно. Даже если ты сумеешь получить разрешение Министерства, пусть даже не встретишь на своём пути сопротивления – всё равно. Риддл едва заметно прищурился и окинул её вопросительным взглядом. — Правда? — спросил он. Риддл выдерживал спокойный тон, но Гермиона чувствовала недовольство, умело скрытое под напускной невозмутимостью. Такой человек не привык к разгромным поражениям. — И почему же? — Потому что в твоей затее нет никакого смысла. Лишь напрасная трата времени и ресурсов, — беззастенчиво продолжила громить его по всем фронтам Гермиона. — Мы уже знаем, что укус оборотня, не принявшего облик зверя, не способен заразить человека ликантропией. Иначе случаи инфицирования возросли бы многократно, ты так не думаешь? Сейчас же их можно пересчитать по пальцам. — А с чего бы мне так думать? — медленно произнёс Риддл, настороженно разглядывая Гермиону. Теперь настала её очередь пожимать плечами. — Волшебное вещество, содержащее заражающий компонент, находится в слюне. Именно поэтому укус в область кровеносной системы и считается наиболее эффективным. Но активность вещество проявляет только в определённый период времени. В нашем случае – в ночь полнолуния. Сюда же, например, можно отнести и таинственную шкатулку с выгравированными на поверхности руническими символами. Да-да, ту самую, из разряда «Покупатель, остерегайся», продающуюся в твоём магазинчике. Она работает по тому же принципу. Если бы вещество в составе слюны действовало всё время, заразилось бы гораздо больше людей, чем сейчас. Риддлу оставалось только таращиться на неё. Гермиона засмеялась. — Возможно, оборотни и подвергаются дискриминации, но повинуются своей сущности и ведут себя соответственно они только раз в месяц, Том. Поверь, они периодически обмениваются слюной с незаражённым человеком, если ты понимаешь, к чему я клоню. Особенно с маглами, опыты над которыми ты задумал ставить. Знаешь ли, они в существование ликантропии даже не верят. Риддл довольно долго обдумывал услышанное, сделав ещё один большой глоток спиртного. В ожидании аргументов в свою защиту Гермиона лишь невинно улыбалась, хотя и на каком-то подсознательном уровне знала, что он ничего не сумеет противопоставить. — Не знаю, верить твоим доводам или нет. Где гарантии, что они, как ты предположила, ведут настолько активную половую жизнь, — в конце концов, выдавил из себя Риддл. — Что-то мне подсказывает, что в плане половой жизни оборотни ничем не отличаются от людей. Возможно, они и страдают от неизлечимой болезни, но не забывай, что оборотни тоже живые люди. — Ты бы пошла на это? — после ещё одной небольшой заминки задал внезапный вопрос Риддл и обвёл её всё тем же испытывающим взглядом. — Ты бы рискнула поцеловать оборотня, если бы знала, какое обличье он принимает каждый месяц? — С целью доказать, что ты глубоко заблуждаешься? О, ещё бы, с радостью, — без колебаний заявила Гермиона. — Я бы даже позволила укусить себя, но не в ночь полнолуния, разумеется. Знаешь, а ведь здесь вполне может оказаться оборотень. Как думаешь? «Чаша дьявола» явно из числа мест, которые магнитом притягивают подобного рода контингент. Гермиона внимательно огляделась вокруг, с притворным любопытством рассматривая загадочных посетителей, сегодняшней ночью почтивших своим присутствием бар. Ведьма с капюшоном на голове, которую недавно буквально сравняли с грязью в попытках выслужиться перед другим, более достойным клиентом, повернула голову в их сторону. Риддл схватил Гермиону за запястье. Бледные пальцы сомкнулись вокруг золотого браслета. Гермиона не сумела сдержаться и про себя отметила, насколько же крепкой оказалась его хватка. Неужели перед ней сидел тот же самый мужчина, чьи пальцы однажды превратятся во что-то тонкое и хрупкое, больше похожее на скелет? Тело станет лишь измождённой безжизненной оболочкой, а тон голоса – высоким и скрипучим, безбожно режущим слух? Только вот сейчас с его губ не срывалось фраз, по своему звучанию напоминающих пронзительный крик. — Не надо, — предупредил Риддл – низким и довольно спокойным голосом. — Лучше не привлекать к себе лишнего внимания. — Но разве не ты привёл меня в «Чашу дьявола»? — съехидничала Гермиона, из упрямства не желая переходить на шёпот. — Что я вижу? Неужели ты испугался остальных посетителей, а, Том? Некоторое время Риддл лишь просто ошарашенно сверлил её взглядом, после чего отрицательно помахал головой. Разжал пальцы, удерживающие её запястье, подхватил стакан и отпил немного спиртного. — Я пришёл к одному неутешительному заключению. Оно касается тебя, Гермиона, — вздохнул он. — Я всё больше и больше убеждаюсь, что по натуре ты – истинная студентка Гриффиндора. — Гриффиндора? — задумчиво переспросила она. — Факультет для волшебников, отличающихся храбростью, безрассудством и тому подобными качествами? Они ведь ещё носят одежду в золотых и красных цветах, я правильно помню? — Совершенно верно, — пренебрежительно выплюнул Риддл, будто от одного только слова «Гриффиндор» ему делалось дурно. — Что ж, позволю себе не согласиться, — заявила Гермиона. — В моих жилах течёт кровь Хельги Хаффлпафф. Уверена, старая изорванная шляпа отправила бы меня на факультет моего предка. Ведь нет ничего сильнее родства по крови. Ты, кажется, веришь в то же самое, или я ошибаюсь? — Не ошибаешься, — протянул Риддл. — Но, боюсь, ты и рядом не стояла с посредственностями, наводнившими Хаффлпафф. — Вот, значит, как ты заговорил. Ладно… Тогда ты стал бы студентом факультета Пакваджи, — парировала Гермиона, весело хихикая. Она отпила немного ликёра, позволяя жидкости коснуться кончика языка. Спиртное приятно обжигало кожу. — Пакваджи? — повторил Риддл. Своими словами Гермиона хотела его немного уколоть, но он всё равно улыбался. Шпилька пролетела мимо Риддла. — Единственный из четырёх факультетов, который не захотел увидеть тебя в своих рядах. Тот самый, что представляет сердце волшебника и выпускает в большинстве своём целителей? А действия студентов исходят из искренней заботы о ближнем? — В глазах Риддла мерцали весёлые огоньки. — Интересное у тебя сложилось обо мне представление, Гермиона… Вот уж точно, нужно почаще выпивать за присущую мне доброту и великодушие. Гермиона открыла было рот в желании отстоять свою точку зрения и привести разумные доводы против заявления Риддла, но не сдержалась и разразилась смехом. Искренним, без грамма фальши. Риддл и Пакваджи – две несовместимые вещи, далёкие друг от друга. Если кто и совершенно не подходил под качества, свойственные студентам факультета, то это именно он, что они оба отлично знали. Правда, безудержное веселье Гермионы наверняка останется для Риддла загадкой. — Ладно, сдаюсь. Не думаю, что ты попал бы на Пакваджи, — промямлила Гермиона, усилием воли подавляя смех. — Сдаётся мне, что ты со всей серьёзностью подошёл к поиску информации об Ильверморни… От тебя я меньшего и не ожидала, Том. За твою ярко выраженную бессердечность и, конечно, великодушие. — Гермиона подняла стакан, призывая поддержать очередной тост. — Как грубо с твоей стороны, — оскорблённым тоном протянул Риддл, но улыбка и не думала сходить с его лица. Они вновь чокнулись кубками, и Гермиона с удовольствием отметила, что и на сей раз Риддл выпил намного больше, чем она. — Нет, конечно, ты бы не вписался в атмосферу Пакваджи, — продолжила Гермиона. — Думаю, если бы тебе довелось поучиться в Ильверморни, ты бы точно стал частью факультета Рогатый змей. Последняя фраза заставила Риддла выпрямить спину. Гермиона ничуть не удивилась. Разумеется, всё, что касалось сравнений со змеями, Риддлу импонировало. — Факультет, на котором ценятся ум и знания, — полным гордости голосом заявил он. — Ага, только вот большинство ребят – просто кучка ботаников. Риддл обвёл её потрясённым взглядом, после чего рассмеялся. — Правда? Не расскажешь случайно, сколько раз ты проигрывала им Кубок Ильверморни? — Никакой честностью там и не пахло! — возмутилась Гермиона и для пущей достоверности в порыве праведной ярости ударила рукой по столу, словно бы она – настоящая студентка факультета Птица-гром, унаследовавшая презрение ко всем змеям со времён учёбы в школе. — У кучки книжных червей всегда находились ответы на самые глупые и бесполезные вопросы. — Ах, и как только у них рука поднялась, — поспешил подколоть Риддл, выделяя каждое слово. — Уверен, на самые спорные вопросы ответов у тебя никогда не находилось. — Ошибаешься. Я разбиралась во всём, за исключением Прорицаний, разве что, — съязвила Гермиона, ухмыляясь. — Ещё бы, куда там, — вздохнул Риддл. — Ведь подобного рода глупости ниже вашего достоинства. — Возможно, именно в твоих силах убедить меня в обратном, Риддл. Он, казалось, боролся с желанием закатить глаза. — Боюсь, я уже однажды пытался. Если я правильно помню, мои доводы ты слушать не желала. Причём дошло даже до того, что ты умчалась в темноту ночи и едва не загремела лицом в снег. — Ладно, тогда вот тебе шанс проявить свои таланты и переубедить меня, — предложила Гермиона. Отодвинув стакан в сторону, она поставила локти на стол, наклонилась поближе к Риддлу и продолжила, понизив голос: — Несколько дней назад мне… приснился сон. Очень тревожный. И по-настоящему пугающий, если уж начистоту. — Иными словами, кошмар. В глазах Риддла промелькнул интерес. — Да, — призналась Гермиона. — Кошмар. Я попыталась истолковать его с помощью Нумерологии. Вот только не надо сейчас, ладно? Если что, я использовала как методы Словина, так и методы Портье, но разобраться всё равно не сумела. Возможно… Просто в теории… Искусство Прорицания сможет пролить свет на суть моего кошмара. Разумеется, если ты разбираешься в толковании снов на достаточно высоком уровне, не требующем помощи текстов и руководств. — Разбираюсь, можешь не сомневаться, — надменно бросил Риддл. Он наклонился вперёд, пытаясь удержать под контролем нетерпение и предвкушение. Таким Гермиона его ещё не видела. Риддла словно бы давно не кормили, и теперь он готов насладиться сполна. — Расскажи мне, что произошло. Желательно в мельчайших подробностях. Гермиона знала, что вполне могла, нет, даже должна была рассказать всю правду… Или не всю. — Основные события произошли ночью… В общем, после моего побега из особняка Малфоев, — взялась за объяснения Гермиона. Лёгкий румянец прилил к щекам – она ощутила тепло предательской краски, но самообладанию дрогнуть не позволила. Глаза Риддла едва заметно округлились, но перебивать её он не стал – только внимательно слушал, поглощённый рассказом. — В кошмаре присутствовала я, знаешь… я бежала без оглядки. Прорывалась сквозь мрачные леса и снега, как будто пыталась вырваться за пределы особняка, только… Только вот палочка куда-то пропала, платье горело, превращаясь в угли и рассыпаясь пеплом, пока не исчезло совсем, оставляя меня полностью обнажённой. Через некоторое время я споткнулась и угодила лицом в сугроб. Да-да, я знаю. Ха-ха, очень смешно. Дальше произошло что-то странное… Я начала откашливаться, а изо рта посыпались… Рука непроизвольно потянулась вверх и опустилась на горло, стоило Гермионе вспомнить неприятное, сковывающее страхом ощущение. — Что? Скажи, что посыпалось? — подтолкнул к продолжению разговора Риддл. — Лепестки роз, — закончила Гермиона. — Яркие, обагрённые кровью. Я лишилась возможности дышать, пыталась позвать на помощь, но дар речи покинул меня. Помню лишь, как раз за разом повторяла: «Помогите мне, помогите»… И тогда, пока я лежала на промёрзлой земле, окоченевшая от холода и полностью беззащитная, висела на волоске от смерти, откуда ни возьмись появилась… Появилась… Взгляд опустился на столешницу, оставив лицо Риддла. — Кто, кто появился? — спросил он, теряя остатки терпения. Нет, не спросил, приказал. Однако спустя долю секунды черты бледного лица смягчились, он придвинулся вперёд и взял её за руку. — Что произошло дальше, Гермиона? — прямо спросил Риддл, но уже значительно мягче, чем полминуты назад. Гермиона сделала медленный вдох. — Она напугала меня до глубины души, — на выдохе произнесла она. Гермионе казалось, что она заново проживала кошмар той ночи. Она опустила глаза ещё ниже и едва слышным шёпотом продолжила: — Змея. Большая и ярко-зелёная, она выглядела ядовитой. Змея появилась сразу же, как только я упала, и принялась обвиваться вокруг обнажённой ноги. Я кожей чувствовала мощные мышцы её тела. Она скользила, извивалась вокруг живота и груди, но я как будто примёрзла к земле. Утратила способность двигать конечностями, сопротивляться… И тогда, стоило ей приблизиться ко мне почти вплотную, змея… Зашипела, словно бы разговаривала со мной, но я, естественно, не сумела ничего разобрать. Возможно, она и не пыталась мне что-то сказать, просто шипела, и всё же… В конце концов, змея перешла в наступление. Набросилась на меня, протиснулась сквозь сомкнутые губы и попала в горло. Она оказалась прямо внутри меня… Гермиона задрожала, вырвала руку из хватки Риддла и приложила ладонь к груди. — Как думаешь, что означает мой сон, Том? — взмолилась она, взглянув на него полными надежды глазами. — Я пробиралась сквозь заснеженный лес, пока не упала. Со мной разговаривала змея, обвивалась вокруг всего тела, удерживала в своих тисках, пока не попала внутрь. Что всё это значит? Скажи же что-нибудь. Риддл лишь смотрел на неё широко распахнутыми глазами. Гермиона никак не ожидала, что когда-нибудь увидит Тёмного Лорда столь ошарашенным. Весь вид кричал о том, что сидящий перед ней человек пребывал в полном ошеломлении. Он долго молчал, затем поднёс стакан к губам и залпом опустошил содержимое. — Прошу меня простить, я вынужден тебя ненадолго оставить, — медленно, даже как-то отстранённо извинился Риддл, как будто он покинул пределы нашего мира. Он поднялся с места, прошёл мимо барной стойки, по пути оставив пустой стакан бармену, и направился вниз по коридору. Гермиона предположила, что там находились уборные. Она неимоверным усилием воли подавляла рвущуюся наружу улыбку. Риддл никак не ожидал услышать сон подобного содержания, Гермиона знала точно. Что бы он там себе ни нафантазировал, пользуясь знаниями в области Прорицаний – чуть ли не панацеей от всего… Услышанное явно стало для него неожиданностью. Пока Риддл отсутствовал, Гермиона заметила на себе взгляд ведьмы за барной стойкой. Она лишь немного развернула корпус в её направлении – небольшое изменение, незаметное обычному глазу, но она обратила внимание. Лицо ведьмы скрывалось в тени капюшона, но Гермиона знала, что создание смотрело прямо на неё. Она кожей ощущала взгляд спрятанных под тканью глаз – прожигающих, наблюдающих. Но ненавязчивое внимание почему-то ничуть не обеспокоило Гермиону. Более того, у неё возникло ощущение, что в скором времени оно принесёт свои плоды. Гермиона вытянула руки над головой, потягиваясь и устраиваясь поудобнее – заинтересованность ведьмы в молодой девушке заметно возросла. Отлично. Гермиона сделала вид, что ничего не заметила. Риддл вернулся с новой порцией спиртного в руках. С виду казалось, что он остался таким же невозмутимым и надменным, как и всегда, но Гермиона отметила, что в обычной манере поведения произошли кое-какие изменения – незначительные, но тем не менее. Например, обычно бледные щёки порозовели, а в неизменно идеальной осанке возникли небольшие изъяны: Риддл слегка ссутулил плечи, опираясь на стол локтями. Но вот причёска, что неимоверно раздражало, осталась такой же безупречной, как и всегда – но Бог с ними, с волосами, сейчас они не имели никакого значения. Главное, что с каждым выпитым стаканом Риддл пьянел всё больше и больше. Причём относительно скоро. Возможно, даже быстрее, чем обычно, если проводить сравнение по количеству выпитого алкоголя, предполагала Гермиона. И здесь повезло. — Что случилось, тебе не нравится? — внезапно задал вопрос Риддл, кивнув в сторону почти нетронутого стакана Гермионы. — Полагаю, для тебя напиток «Вечности» оказался слишком крепким. По опыту скажу, что девушки обычно предпочитают вещи послаще, с ними организму проще справляться. Может, тогда лучше… Гермиона поднесла стакан к губам и на фразе «оказался слишком крепким» принялась уничтожать тёмную жидкость с красноватым оттенком. Не успел Риддл дать свой совет, как она полностью опорожнила кубок. Гермиона отставила его в сторону и медленно слизала капельку напитка, попавшего на губу. Алкоголь обжигал, но она не сильно переживала, потому что знала: умеренное количество спиртного никак не скажется на успешном выполнении миссии. Нужно по возможности избегать подозрений и продолжать поддерживать интерес Риддла. — Я пила вещи и покрепче, знаешь ли, — отозвалась Гермиона, улыбаясь. Риддл вскинул брови вверх. Улыбка исчезла с лица Гермионы. — Что? И не предложишь мне пропустить ещё по стаканчику? А я ещё считала тебя джентльменом, Том. — Ненасытная, — пробормотал Риддл. Прежнее спокойствие и холодная уверенность вновь заняли своё место. — Ещё бы, — согласилась Гермиона. Хоть Риддл совсем недавно сел за стол, ему снова пришлось подняться и проследовать к барной стойке. По пути он не забыл захватить и её пустой стакан. На сей раз общение с напуганным барменом продлилось чуть дольше обычного, и вернулся Риддл уже не с одним стаканом, а с целой бутылкой напитка «Вечности». Она оказалась наполовину пустой. — Ты до сих пор не поделился своими мыслями о содержании моего сна, — вернулась к недавней теме Гермиона, пока Риддл разливал спиртное по стаканам. Она взяла свой кубок без каких-либо лишних комментариев по поводу того, что он только что притащил сюда целую бутылку дорогого напитка. — Возможно ли, что кошмар обеспокоил или даже напугал тебя, Том? Или же знания в области Прорицаний оказались бессильны? — Разумеется, нет, — высокомерно хмыкнул он. — У меня осталось ещё несколько вопросов. Нужно уточнить кое-какие детали. — Тогда приступай. — Ты упоминала, что платье воспламенилось, — начал Риддл. — Огонь причинял тебе боль? Обжигало ли пламя кожу, пока ткань распадалась и превращалась в пепел? — Нет. — Лепестки роз… Какого цвета они были? — Розового. Риддл что-то задумчиво промычал. — Хорошо, а… змея, — продолжил забрасывать её вопросами он. — Ты описала её зелёной и предположительно ядовитой. Но что ты можешь рассказать мне о её глазах? — Эм… глазах? — переспросила Гермиона. За вопросом последовал кивок. Она прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в кошмар, к моменту встречи со змеёй лицом к лицу. — Они оказались… тёмными. Мрачными. — Гермиона подняла взгляд. Внимание Риддла полностью сосредоточилось на ней – глаза, словно бы чёрные дыры, затягивали её в свои глубины. — Бездонными, — договорила она, срываясь на шёпот. Риддл снова кивнул. Если у него и возникли какие-либо предположения, он решил о них не рассказывать. — И последний вопрос, — продолжил он, — когда змея перешла в наступление и оказалась… у тебя внутри… Она пыталась убить тебя или спасти? Последний вопрос лишил Гермиону дара речи. Ей оставалось лишь моргать, полностью отдаваясь на растерзание изумлению. В памяти всплыли картинки маленькой девочки посреди цветочного сада: измазанные в грязи ладони тянулись к кусту роз, застрявшему в круговороте. Убийство – спасение. Гермиона помахала головой, насильно вырывая себя из состояния задумчивости. — Змея ведь попала в горло, — отрезала она. — Уверена, инородное тело никак не способствует нормализации дыхания. — Но ты же упоминала, что уже задыхалась, ещё до появления змеи. Смотрела в лицо смерти, лишилась возможности дышать из-за обагрённых кровью лепестков роз, забивших дыхательные пути. Заметь, змея появилась только потом. Она обозначила своё присутствие после мольбы о помощи, обвилась вокруг твоего тела, протиснулась сквозь губы и проникла в горло, полное лепестков, которые тебя медленно губили. Ну так… — Риддл взял со стола стакан и отпил немного ликёра, после чего задал последний вопрос: — Змея пыталась тебя убить или всё же спасти? Гермиона долго молчала, обдумывая услышанные слова. — Не знаю, правда, — честно призналась она. — Я проснулась сразу после того, как она напала на меня. Да что там проснулась, скорее подорвалась с места, позабыв, кто я и где нахожусь. — Ожидаемо. Риддл сделал ещё один глоток – Гермиона повторила за ним. Она терпеливо ожидала, пока молодой Тёмный Лорд задумчиво сверлил взглядом пространство над её головой, но долго выносить давящую тишину не сумела. — Ну что? — в конце концов, заговорила Гермиона. — Появились какие-нибудь мысли? — О да, безусловно, — отрешённо протянул Риддл, не обращая на неё никакого внимания. — В моей голове роится много, очень много разных мыслей… — И…? — резко отрезала она, теряя терпение. После красноречивого намёка Риддл всё же удосужился перевести взгляд на свою спутницу. — Я бы предпочёл оставить их при себе. Гермиону наградили ослепительной улыбкой, от которой задёргался глаз. — Поступай как знаешь, — спокойно ответила она, выбрав стратегию показного равнодушия. Гермиона не станет плясать под его дудку: полыхать от злости и требовать ответов. Ведь именно подобного поведения он от неё и ожидал. — Да и сомневаюсь я, что твои предсказания чего-то стоят. Я практически на сто процентов уверена, что и сама правильно поняла смысл сна, поэтому в твоих услугах не нуждаюсь. — Правда? И что же ты напредсказывала, Гермиона? Она позволила себе не торопиться с ответом и принялась расслабленно потягивать напиток. — Думаю, змея кого-то олицетворяет, — спустя некоторое время ответила она. Гермиона неспешно сделала глоток, мысленно растянув губы в нахальной ухмылке. Теперь настала очередь Риддла изводиться от любопытства. — И…? — подтолкнул к продолжению он. — Я бы предпочла оставить свои догадки при себе, — ответила ему той же монетой Гермиона. Пусть ощутит, как себя чувствовала она. Злость исказила утончённые черты лица, в выразительных глазах заворочалась мрачная тень – опасная, полная неприкрытой угрозы, но спустя всего долю секунды от гнева не осталось и следа. Недовольство исчезло, как будто его никогда не существовало. Губы Риддла украсила дружелюбная улыбка. — Что ж, справедливо, — не стал выпытывать информацию он. — А что насчёт тебя, Том? — решила перевести тему Гермиона. — Ты только что узнал один из моих самых любопытных снов… Ничем не поделишься и со мной тоже? Тебе ведь снятся кошмары? Внезапный вопрос удивил Риддла. Гермиона очень и очень сомневалась, что хоть один из так называемых «друзей» когда-либо спрашивал Тома Риддла о чём-нибудь личном. Но она – не одна из них. — Всё по-честному, — продолжила настаивать Гермиона. — Кошмар за кошмар. Риддл нахмурил брови, обдумывая, стоит ли рассказывать ей что-нибудь или нет. Тонкие пальцы отбивали ритм по деревянной столешнице, кольцо Гонтов сияло в приглушённом свете трактира. Гермиона уже начинала думать, что он решит отделаться от назойливых вопросов и придумает какое-нибудь оправдание, скажет, например, что плохо запоминает сны или тому подобное, но Риддл в очередной раз сумел удивить её. — Да, я – не исключение, — пробормотал он. Говорил Риддл медленно и нерешительно, словно бы он точно не знал, стоит ли открывать одну из своих тайн. — Мне всё время снится один и тот же сон. Лучше сказать, кошмар. Они… довольно часто посещают меня. Бледные пальцы замерли на полпути, не достигнув поверхности из красного дерева. Гермиона не стала ничего говорить или как-то поторапливать его, только молча сидела за столом и терпеливо ожидала продолжения рассказа. — На улице стоит ночь, а в помещении горит огонь, — мягко произнёс Риддл. — Но слышу я лишь его мирное потрескивание. Я всё жду и жду, но чего – не знаю. Оно наполняет меня, захлёстывает с головой – чувство предвкушения, ожидания чего-то, что вот-вот должно случиться. Кажется, я жду того, чего ждал всю жизнь… И вот, наконец, кто-то появляется передо мной. По ту сторону пламени. Он сделал глоток, прерывая рассказ. Таким Риддла Гермионе ещё увидеть не доводилось. Он выглядел растерянным, каким-то обеспокоенным, словно бы сон терзал его уже очень долгое время. — Получается, ты дожидался его? — осторожно спросила Гермиона. — Того человека, верно? — И да, и нет, — расплывчато ответил он. — С его появлением я ощутил и облегчение, и тревогу одновременно. Не могу точно сказать, как выглядел незнакомец – огонь искажал тёмный силуэт. Но я сумел разглядеть чёрные волосы, бледную кожу и глаза… Ярко-зелёные, слепящие, своим светом разрезающие даже кромешную тьму. Почудилось, будто бы Риддл только что вздрогнул. Гермиона не знала, что и думать – удивление сковало по рукам и ногам, но она продолжила держать язык за зубами. — Во сне я пытаюсь напасть на того человека. Бросаю проклятие за проклятием, но он не предпринимает попыток защититься, только неподвижно стоит на одном и том же месте. И выглядит так, словно он заведомо одержал надо мной победу, а заклинания для него – лишь пустой звук. А дальше… я просыпаюсь. Риддл допил ликёр, плескавшийся на дне стакана, и налил себе новую порцию. У Гермионы возникло ощущение, что он опустил некоторые важные детали, но она не решилась копнуть глубже. — Как думаешь, что означает твой сон? — задала вопрос она, отбросив попытки выведать то, что ей действительно хотелось знать. Осталось довольствоваться малым. — Кем может оказаться загадочный зеленоглазый человек? — Наверное… — выдохнул Риддл, проведя рукой по волосам. — Мне кажется, нет, я уверен, что… передо мной предстала Смерть. Гермиона выпучила глаза. В голове клубились самые разные мысли. С виду идеальный молодой человек, который сейчас сидел перед ней, в своей жизни достиг многого. Он представлял собой самого умного волшебника своего возраста. Но сейчас Том Риддл казался… едва ли не напуганным. Его испугал повторяющийся кошмар. Гермионе же казалось, что описывал Риддл вовсе не воплощение самой Смерти, а… Гарри Поттера. Избранного. Зеленоглазый мальчишка, которого он однажды отметит как равного себе. Именно он в конечном итоге и станет лицом его смерти. Впервые в жизни Гермиона допустила мысль, что в Прорицаниях и прочей мишуре, связанной с ними, возможно, и есть толика смысла. — Но ведь в кошмаре Смерть не наносит ответный удар, — после небольшого молчания заговорила Гермиона, стараясь придать голосу как можно больше мягкости. — Значит, в конце ты не умираешь, верно? Риддл поднял на неё взгляд, глаза казались какими-то остекленевшими. Гермиона знала наверняка, что он задумался о чём-то серьёзном и очень важном, но она, естественно, не способна прочитать его мысли. Она бы даже не рискнула пытаться. И неважно, пьян он или нет, действует ли зелье «Феликс Фелицис» или нет. Гермиона как никто другой понимала, что попытка проникнуть в разум Тома Риддла точно ничем хорошим не закончится. — Да, — согласился он, утвердительно кивая. — Верно. Гермиона воодушевилась. Она твёрдо намеревалась выбить из Риддла смертельную тоску, одолевшую его душу. — Кроме того, — бодро заговорила Гермиона, — я думала, что в Прорицаниях знаком смерти считается большая собака? Грим, кажется? Животное, никак не человек. Слова вывели Риддла из ступора. Он перестал таращиться в пространство. — Да, ты права, — согласился Риддл. Вернуться в своё прежнее состояние у него получилось быстро. — Но что у нас здесь? У меня сложилось впечатление, что в Прорицаниях ты совсем не разбираешься. — Как видишь, кое-что я всё же знаю. Да все знают о зловещем предвестнике смерти, — ответила Гермиона. — Большой и устрашающий Грим… Один мой друг держал у себя в качестве питомца огромную чёрную собаку. Животное частенько пугало людей. Несчастные видели во мраке улиц собаку и на полном серьёзе верили, что повстречали на своём пути смерть. Что, естественно, просто нелепо и смешно, потому что я в жизни не встречала псов дружелюбнее. — А у тебя есть животные? — поинтересовался Риддл. Возможность отойти от обсуждения ночных кошмаров и поболтать о чём-нибудь ненавязчивом, судя по всему, только обрадовала его, и он охотно ухватился за предоставленный шанс. — Когда-то со мной жил кот, — вздохнула Гермиона, ощущая небывалую тоску. От голоса повеяло грустью. — Полужмыр. Его звали Живоглот… — Полужмыр? Как так получилось, что ты впустила в свой дом полужмыра? Он наверняка отличался огромными размерами и… агрессивным характером. Представляю, что за существо оказалось рядом с тобой. — Да, Живоглот был далеко не маленьким, но никаким агрессивным характером не отличался! Ладно, может, совсем чуть-чуть, но только с крысами или какими-нибудь… глупыми мелкими грызунами. Но учти, они сами напрашивались! Гермиона и Том Риддл продолжили вести непринуждённую беседу. К серьёзным и щекотливым темам они больше не возвращались. Задавал вопросы в основном Риддл: его интересовало детство Гермионы, жизнь в Америке и учёба в Ильверморни. Она же на всё отвечала уверенно и безупречно – комар носа не подточит, на ходу придумывая всякие анекдоты о городской жизни. Вроде бы расплывчатые, чтобы её ложь ненароком не рассекретили, но и с наличием мелких деталей, что придавали шуткам убедительности и не вызывали ненужных подозрений. Гермиона почти не спрашивала Риддла о прошлом, но если шанс подворачивался, задавала вопросы исключительно о времени, проведённом в Хогвартсе. Лучше лишний раз не рисковать. Время шло, бутылка напитка «Вечности» таяла на глазах. Щёки Риддла всё розовели и розовели, а искренняя улыбка намного чаще украшала губы. В присутствии Гермионы холодные и неприступные стены начинали медленно, но верно плавиться. Риддл потихоньку оттаивал, менял своё отношение к ней. Внезапно раздавшийся звон колокола вынудил их вздрогнуть, прерывая разговор о книге по Нумерологии, которую Риддл совсем недавно взялся перечитывать. Гермиона огляделась вокруг, не совсем понимая, что происходит. Большие настенные часы показывали десять минут второго – время уже перевалило за полночь. Музыка больше не играла, но когда остановился проигрыватель, она не заметила. Двое мужчин, прятавших лица под капюшонами, уже давно ушли, за барной стойкой осталась сидеть лишь ведьма. — Что это только что было? — поинтересовалась Гермиона. Риддл смерил бармена острым взглядом. Гермиона заметила, что мужчина демонстративно отвёл глаза в сторону, как будто он здесь ни при чём. — Последний звонок, — объяснил Риддл. — «Чаша дьявола» скоро закроется… Он бросил взгляд на бутылку, давно уже пустую, и точно такие же стаканы, оставшиеся практически без капельки выпивки. Затем взглянул на Гермиону, после перевёл внимание на входную дверь, в конечном итоге опустил глаза на стаканы и заговорил, неторопливо подбирая слова: — Я… по-настоящему наслаждался нашим разговором. Гермиона едва сумела подавить смешок. Неужели сам Том Риддл… нервничал? Он просто играл с ней или же странные действия всё-таки не расценивались как уловка? Гермиона не знала. Да и какая теперь разница. Действие зелья удачи продлится ещё сорок минут. Она намеревалась использовать каждую секунду с толком. — Я тоже, — призналась Гермиона. — Жаль, что ему пора заканчиваться… Гермиона позволила словам, невысказанному, но такому заманчивому и очевидному намёку повиснуть в воздухе. Риддл заглянул ей прямо в глаза. — Нет, совсем необязательно. Гермиона недоуменно вскинула бровь, как будто бы не поняла, что он пытался ей предложить. — И что бы значили твои слова, Том? — Мы могли бы переместиться в моё место обитания и продолжить наш маленький разговор, если ты не возражаешь, — предложил Риддл. — Разумеется, если племяннице Хепзибы Смит не нужно спешить домой. Время уже не детское. Гермиона не сумела сдержать рвущийся наружу хохот. От обворожительной улыбки Риддла не осталось и следа. — Что? — изумился он. — Что тебя рассмешило? — Ты только что назвал свой дом, или где ты там живёшь, местом обитания, — объяснила приступ безудержного смеха Гермиона, продолжая улыбаться. — «Место обитания», Том, серьёзно? Только не говори мне, что живёшь в каком-нибудь таинственном подземном логове? Или, быть может, в древнем замке, расположенном в лесах рядом с Хогвартсом? После небольшой заминки Риддл рассмеялся – совсем неискренне, как показалось Гермионе, пытаясь выгородить себя и выйти из глупой ситуации. — Ладно, пусть будет жильё*, — поправил себя он. Гермиона не успокоилась и продолжила хихикать. — Жильё! — шутливо прикрикнула она, ахнув от недоумения. Прикинуться удивлённой не составило особого труда. — Ой, прости! Просто… в Америке мы используем слово «квартира»* и не заморачиваемся. Жильё… да уж. Раздражение снова исказило идеальные черты лица Риддла. — Хорошо, тогда… Не против ли ты составить мне компанию в моей квартире? — сдался он и в небрежной манере, как будто делал одолжение – правда, Гермиона-то знала, что он лишь играл на публику – добавил: — Я уже начинаю жалеть о своём предложении. С неизменной улыбкой на лице Гермиона поднялась с места, схватила сумочку и перебросила ремешок через плечо. От резкого движения она не удержалась и покачнулась в сторону, но Риддл оказался тут как тут, подставив ей плечо. Гермиона с придыханием усмехнулась, прильнув к груди спасителя. — Видимо, всё же есть в тебе что-то, что заставляет меня всё время спотыкаться, — выдохнула она. Гермиона заглядывала в его глаза, не моргая. Казалось, между телами пронеслась волна тока, сжигая всё на своём пути, опаляя кожу в местах соприкосновения. Её плечо, уткнувшееся в широкую грудь, его рука, удерживающая тонкую талию. Пронзительный скрежет стула по деревянному полу вывел их из забытья. Ведьма, весь вечер не сводившая глаз с молодой пары, поднялась, по-видимому, собираясь покинуть бар. Конечно, ведь прозвучал последний звонок. Риддл отпустил Гермиону и отступил назад, попутно поправляя рубашку. — Ну, так что ты решила? — Что я решила? — повторила за ним Гермиона, ухмыляясь. — Пойдём уже. Грудную клетку разрывало ощущение триумфа. Уже очень скоро Гермиона узнает, где проживал Риддл! Дневник, она вот-вот обнаружит место хранения крестража! Гермиона кожей чувствовала, в глубине души знала, что её ждёт… Победа! Обуреваемая приятным ликованием, она развернулась и направилась к двери. Но не успела Гермиона сделать и шаг, как в неё влетела ведьма, с молниеносной скоростью двигавшаяся к выходу. Создание неслось вперёд, как будто ничего перед собой не видело. Всё произошло быстро и внезапно. Гермиона оступилась и едва не полетела на пол, капюшон плавно слетел с головы ведьмы. Шипящий звук проник в барабанные перепонки, наводняя собой разум. Яркие, нездорового цвета серые глаза впились в её сущность. Гермиона сумела разглядеть пугающе длинные зубы, мелькнувшие в тусклом свете помещения. Существо уже готово было обнажить клыки и броситься на жертву, как между ними возник Риддл, направляя палочку на врага. Он оградил Гермиону от ведьмы – или не ведьмы, теперь она окончательно убедилась, что под капюшоном скрывалось совсем другое создание. Риддл не сказал ни слова. Да и не требовалось ничего говорить. Палочки, поднятой на врага с чётким и ясным намерением оказалось достаточно. — Я не собирался ничего делать, — принялся оправдываться вампир. От былой враждебности и неприязни не осталось и намёка. Он отошёл назад, склонил бледную лысую голову и поднял руки, моля о пощаде. Бармен напряжённо наблюдал за ситуацией, но предпринимать попыток разобраться с балаганом не спешил. — Она сама врезалась в меня. Я не ожидал, я действовал на уровне инстинктов. Некоторое время Риддл не шевелился, лишь стоял на месте. Гермиона наблюдала за происходящим и молча ожидала развязки. Сердце клокотало в груди. В воздухе повисло ледяное, но вместе с тем накалённое до предела напряжение. Произошедшее дальше удивило всех. Одним резким, но, как ни странно, не предвещающим ничего плохого движением Риддл развернулся, спрятал палочку и заглянул в глаза Гермионы, протягивая ей руку. Он снова превратился в обворожительного джентльмена, олицетворение настоящего идеала. — Что ж, ты готова? — улыбнулся Риддл. Сжавшийся от страха вампир утратил для него всякое значение, как будто его и вовсе не существовало. Ощущая себя полностью сбитой с толку, Гермиона перевела взгляд с существа на Риддла, шумно сглотнув скопившуюся во рту слюну. — Д-да, спасибо, — выдавила она из себя. Гермиона взяла его за руку. Она искренне обрадовалась возможности убраться отсюда. Гермиона не сумела совладать с собой и от ощущения пристального взора вампира на себе поёжилась. Он не спускал с неудавшейся жертвы глаз вплоть до того, пока дверь за ними не захлопнулась. Правда, страх быстро развеялся, и неприятная стычка вылилась в гениальную идею, достойную воплощения. Сам того не ведая, вампир оказал ей большую услугу. Гермиона незаметно стянула браслет с запястья и сунула украшение в сумку. Она знала наверняка, что Риддл не успел ничего заметить. — Ты в порядке? Пока они не оказались на приличном расстоянии от бара «Чаша дьявола», Риддл тактично воздержался от ненужных вопросов. Они очутились в Лютном переулке, теперь уже официально. Несколько минут назад пара молодых волшебников миновала старую ржавую вывеску с надписью «Третья улица». — Да, — заверила Гермиона. — Просто… Увидеть настоящего вампира мне доводилось лишь раз. — Отвратительные, жалкие создания, — с презрением выплюнул Риддл. — Приношу свои искренние извинения за все доставленные неудобства. Я не хотел подпускать тебя даже к одному из них. В большинстве своём заведение обслуживает разных посетителей… некоторые отличаются от тех, кого волшебники привыкли видеть в повседневной жизни, но я никак не ожидал встретить здесь вампира. Обычно они не заявляются в «Чашу дьявола». — Но откуда ты знаешь? — возразила Гермиона. — Вампиры, оборотни, тёмные ведьмы или волшебники… Под капюшоном может прятаться кто угодно. Она подняла на него широко распахнутые глаза, на дне которых читалось твёрдое убеждение и непоколебимость. — Любой может оказаться монстром, Том. Риддл взглянул на Гермиону в ответ. С виду казалось, будто бы он изучал её, пытался усмотреть во взгляде янтарных глаз что-то особенное, но прочитать выражение его лица и сказать наверняка не представлялось возможным. Он выпустил её руку и переместил ладонь на талию, притягивая спутницу поближе к себе. Каждое касание словно бы плавило кожу. — Верно, — промурлыкал Риддл, утвердительно кивая. — Ты абсолютно права, Гермиона… Любой может оказаться монстром. На бледных губах заиграла небольшая, но леденящая душу улыбка. У Гермионы не осталось возможности для ответа – спустя долю секунды её сковало давление, свойственное аппарации. Она добровольно погружалась в темноту с самым опасным монстром на всём белом свете.