Кровь и золото

Приземление вышло мягким. В глаза неожиданно ударил свет уличного фонаря. Гермиона прищурилась, ощущая отголоски дезориентации, свойственной перемещениям на дальние расстояния. Лёгкое головокружение постепенно сходило на нет, позволяя ей сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Риддл до сих пор прижимал Гермиону к себе – длинная рука ловко обвилась вокруг тонкой талии, напоминая змею. Молодой Тёмный Лорд растянул губы в улыбке и освободил её из стальной хватки. Гермиона сделала несколько шагов назад. Ощущение бушующего пламени, опаляющего грудную клетку, никуда не делось, только лишь немного поутихло. Она осмотрелась вокруг. Они стояли на тротуаре посреди небольшого переулка, с обеих сторон окружённого одинаковыми выцветшими зданиями, выложенными из красного кирпича. — Мы до сих пор в Косом переулке? — разрезал повисшую тишину голос Гермионы. — Не совсем, — ответил Риддл. — Мы переместились на другую сторону, на окраину… Идём, сюда. Гермиона последовала за ним вниз по улице. Риддл подвёл её к такому же невзрачному строению, как и все остальные, но не стал подниматься по бетонной лестнице, очерчивающей путь наверх, а спустился вниз по маленьким ступеням, ведущим, как предположила Гермиона, к квартире под зданием. Перед глазами предстали железные ворота, преграждающие вход на площадку. Риддл коснулся замочной скважины палочкой – и дверь отворилась. — Только после вас, — пропустил её он, плавным жестом, присущим настоящим джентльменам, призывно вытянув руку вперёд. Гермиона кивнула и прошла через ворота. Дверь за спиной закрылась, нарушив тишину ночи мелодичным звяканьем металла. Но сюрпризы на сегодня не закончились. Гермиона никак не ожидала, что вместо ключа или палочки Риддл использует ладонь. Он взялся за ручку – в ответ на прикосновение та зажглась голубым светом. Затем отпустил, после чего дверь распахнулась – больше никаких действий совершать не потребовалось. Волшебное свечение растворилось в воздухе. — Значит, у вас, в Лондоне, люди таким вот необычным способом запирают квартиры… жильё, то есть? — поспешила уточнить Гермиона, недоверчиво выгнув бровь. Любопытство давало о себе знать – ей и в самом деле хотелось услышать ответ. Гермиона понятия не имела, как волшебники обычно запирали дверь съёмного жилья. Пару раз ей доводилось снимать номер в гостинице, и почти всегда постояльцам выдавали специальные ключи, не реагирующие на заклинания – ту же «Алохомору», например. Какое бы волшебство только что не использовал Риддл, Гермиона точно знала, что никогда ещё не встречала ничего подобного. Судя по всему, дверная ручка узнала хозяина по прикосновению. Она сгорала от желания узнать, что за фокус применил молодой Тёмный Лорд. — Нет, отнюдь, — опроверг её заявление он. — Нам выдают волшебные ключи, но… Я считаю, что подобного рода метод не отличается особой надёжностью и вряд ли способен обеспечить безопасность моих вещей. «Да уж, кто бы сомневался, — мрачно заключила Гермиона. — Особенно учитывая, что именно ты хранишь за закрытой дверью». — Вот оно что, — ответила она. Гермиона хотела расспросить его об особенностях работы заклинания, но в конечном счёте передумала и решила зайти с другой стороны. — Очень умно. Вы с моей тётушкой на одной волне. Она установила вокруг дома самые лучшие защитные чары, какие только можно найти. — Да, я заметил, — ответил Риддл. — Мне удалось найти ваше поместье только потому, что когда-то она предоставила мистеру Бёрку, моему начальнику, свой адрес. Чары сокрытия подобного типа по своей структуре очень сложные, почти такие же тонкие и запутанные, как заклинание «Фиделиус». Для меня же свойств моего заклинания вполне достаточно. — Риддл придержал дверь, приглашая Гермиону внутрь. — После вас, — вновь повторил он. Гермиона задержала дыхание и ступила в темноту заветного помещения. Риддл вошёл вслед за ней. Пока он возился с освещением, от предвкушения у Гермионы начали буквально подкашиваться ноги. Интересно, что за место Тёмный Лорд называл своим домом? Стены оказались окрашены в мягкий грязно-белый цвет. Распахнутые изумрудно-зелёные шторы свисали с одного единственного окна в комнате, расположенного над раковиной. Из него открывался вид на асфальт. На стене висели совсем простенькие часы, не придающие помещению никакого своеобразия. Назвать их предметом декора рука не поднималась. Поодаль располагался ряд шкафчиков, где, как предположила Гермиона, хранились столовые приборы и прочая мелочёвка. Рядом мирно покоился стол и два деревянных стула – тоже без каких-либо отличительных особенностей. В другой половине комнаты, прямо за небольшим диванчиком и довольно удобным с виду креслом возвышались двери, ведущие в два других помещения. Наверное, за ними находились спальня и ванная. Квартира оказалась маленькой и чистой. И, как ни странно, вполне себе обычной. У Риддла не нашлось ни зловещих артефактов, спрятанных за стеклянными стеллажами, ни шкатулок, наводнённых змеями, черепами и прочими подозрительными вещичками, коими славился всем известный магазин «Боргин и Бёркс». Ничего не вызывало подозрений. Более того, интерес здесь представлял лишь внушительных размеров книжный шкаф, доверху заполненный разнообразной литературой, в большинстве своём учебной. Книги занимали и небольшой приставной столик, расположенный рядом с диваном. Наверное, они из библиотеки. Ещё один раскрытый учебник покоился на подлокотнике, причём перевёрнутый страницами вниз. Кое-кто явно не хотел ненароком забыть, на каком месте остановился в прошлый раз. Гермиону, возможно, и возмутило бы неподобающее обращение с учебником, если бы при виде целого книжного шкафа у неё не перехватило дыхание. Она и подумать не могла, что Риддл обладал целой коллекцией самой разной литературы. — Квартира у меня не очень большая, — констатировал он, захлопнув дверь за вошедшей внутрь спутницей. — Но данный вариант – лишь временная мера, я не собираюсь на нём останавливаться. В глазах молодого Тёмного Лорда промелькнуло сомнение. Как будто он уже начал жалеть, что привёл её сюда, в свою захолустную квартирку, и в подмётки не годящуюся роскоши, к которой, как он считал, привыкла Гермиона, чистокровная богачка. Она лишь растянула губы в ободряющей улыбке. — А я считаю, что она очень милая и уютная, — поделилась своими впечатлениями Гермиона. — Да, на убранства не богата, но, если честно, для меня атмосфера внутри стала своеобразной передышкой. Знаешь, Хепзиба порой любит… перебарщивать с украшениями и деталями. — Для меня интерьер не стоит на первом плане. Ценные ресурсы и время лучше потратить на что-то более существенное, — заявил Риддл. Привычная улыбка вернулась на место, он расслаблялся на глазах. — Да уж, я заметила. Несложно догадаться, на что ты любишь тратить время, Том… Боюсь, в своей любви к чтению ты превзошёл даже меня. А это говорит о многом. — Выходит, моё увлечение – настоящая проблема. Риддл сунул руку в карман и выудил оттуда крошечную книжку размером всего лишь с большой палец. Поколдовал над ней палочкой и принялся наблюдать, как небольшой квадратик увеличивался, возвращаясь в прежнее состояние. Гермиона с первого взгляда узнала, что за книгу он держал в руках. Труд под названием «Значения символов и чисел», написанный Алистером Груньоном. Именно за учебником по Нумерологии Риддл коротал время в ожидании своей спутницы. Улыбаясь взлетевшим от изумления бровям Гермионы, он подошёл к столику и положил книгу поверх увесистой стопки. Гермиона решила не акцентировать внимание на продемонстрированном только что фокусе и его выдающихся навыках владения невербальной магией. — Я точно не из тех, кто назвал бы чтение проблемой. — Значит, сегодня я в хорошей компании. — Хорошей? Самой лучшей, я бы сказала… Но ты ведь и сам об этом прекрасно знаешь, иначе не стал бы приглашать меня к себе. Риддл ухмыльнулся, но спорить не стал. — Не желаешь ли выпить по бокалу вина, Гермиона? — предложил он. — С удовольствием. Риддл кивнул в сторону стола, и Гермиона заняла свободное место, повесив сумку на спинку стула. Она продолжила осматриваться в поисках чего-нибудь интересного, а Риддл тем временем открыл один из шкафчиков и достал оттуда бутылку вина и два бокала. Квартира и в самом деле простенькая. А что, разве нет? Гермиона не заметила в доме ни тёмных артефактов, ни каких-либо волшебных предметов – вообще ничего. Сложно поверить, что здесь проживал волшебник, что уж говорить о Тёмном Лорде, только-только начинающем путь к восхождению на вершину. «Что, кстати, бесспорно умно, потому что тёмным волшебником он и являлся, — пронеслось в голове у Гермионы. Риддл же времени зря не терял и уже успел откупорить бутылку. — Он не стал бы хранить в собственном доме что-либо, способное вызвать ненужные подозрения, особенно сейчас, пока он оставался в Лондоне. Наверное, поэтому Риддл до сих пор носил кольцо на пальце… С точки зрения безопасности, постоянно держать ценную вещь при себе всё же надёжнее, да и ювелирными украшениями сейчас никого не удивить. Вряд ли кто-нибудь заподозрил бы неладное…» Предположим, но где он хранил дневник? Гермиона поёрзала на месте, пристально рассматривая каждую книгу, покоившуюся на полке. Стал бы он прятать крестраж среди гор литературы? Как ни крути, дневник ничем особым не выделялся и выглядел вполне нормальным. Возможно, Риддлу хватило ума догадаться, что ценную вещь лучше всего спрятать именно на видном месте. В конце концов, мы ведь говорим о Томе Риддле. «Как на него похоже, — с долей здоровой иронии подметила Гермиона. — Чего ещё ожидать от очаровательного и покорного консультанта». Гермиона не сводила глаз со шкафа, но в глубине души знала, что крестраж хранился в другом месте. Книги оказались большими и толстыми. Они просто не подходили под размеры дневника. Кроме того, вряд ли кто-либо стал бы хранить тетрадь на книжной полке, разве нет? «Держу пари, он спрятал его в спальне, в каком-нибудь надёжном месте», — подумала Гермиона. Сила зелья удачи, текущая в её жилах бурным потоком, подсказывала, что догадки верны. — Оцениваешь мою коллекцию? — прервал тишину Риддл. Гермиона повернула голову в сторону и заметила, что в руках он держал два бокала с вином. Один он предложил ей, после чего опустился на свободное место напротив. — Естественно, — коротко согласилась Гермиона. — И каким будет ваш вердикт? — На мой взгляд, у тебя слишком много книг по Прорицаниям. Такое мне не по нраву. На дне тёмных глазах заплясали шальные чёртики. — А я уже было решил, что ты захочешь одолжить какую-нибудь книгу по твоей самой «любимой» теме. — Я бы ни за что не стала брать у кого бы то ни было книгу на время, — возмутилась Гермиона, притворяясь оскорблённой до глубины души. — Ведь одолженные книги редко возвращаются к прежним обладателям. Научена собственным опытом. С тех пор я твёрдо убеждена, что они всегда выступают в роли подарка, — Гермиона осеклась, разглядывая стопку на приставном столике. — Разумеется, если книги не из библиотеки, — поправила себя она. — Ах да, верно. Только совсем бездушные люди крадут книги из столь священного места. — Риддл поднял стакан. — За библиотеку. Гермиона округлила глаза от лёгкого недоумения, но настолько простой и, казалось бы, глупый тост заставил руку непроизвольно потянуться вверх. Она и подумать не смела, что когда-нибудь полностью сойдётся во взглядах с Томом Риддлом. — За библиотеку, — поддержала Гермиона и чокнулась бокалом с Тёмным Лордом. На вкус вино оказалось сухим, но не слишком крепким. Но Гермиона всё равно решила лишний раз не рисковать и осторожно сделала один небольшой глоток. Необходимо сохранять ясность ума, особенно сейчас. У неё осталось ещё немного времени. Действие зелья удачи закончится примерно через полчаса. — О нет… не может быть. — При виде поднятой руки глаза Гермионы округлились от страха и шока. Она отставила стакан в сторону и начала озираться по сторонам. Ещё раз проверила запястья, затем принялась суматошливо копаться в сумочке. — Что случилось? — поспешил выяснить причину внезапной перемены настроения Риддл. — Мой браслет, — пробормотала Гермиона, не оставляя попыток отыскать украшение. Браслет лежал во внутреннем кармане сумочки. Пользуясь случаем, Гермиона затолкала безделушку поглубже. — Я точно помню, что ещё в баре браслет был при мне, наверное, я его где-то обронила! Не понимаю, как такое могло произойти! Я его даже не снимала, как же… — Браслет был серебряным? — поинтересовался Риддл. Говорил он спокойно и невозмутимо, но Гермиона не упустила лёгкий холодок, сквозивший из тона его голоса. — Или золотым? Она кожей чувствовала, как мысли клубились в его голове, пытаясь отыскать ответ на ложь, беззастенчиво предоставленную Гермионой. Риддл старался сложить кусочки пазла воедино и разобраться, что же произошло. — Естественно, золотым, — огрызнулась она, но спустя секунду взяла себя в руки, прервала поиски и подняла глаза на него. Сделала глубокий вдох и отложила сумку в сторону, будто утратила всякую надежду на лучшее. — Прости, мне очень жаль. Просто… для меня он имеет особое значение. — Гермиона тяжело сглотнула и, к своему удивлению, ощутила, как в уголках глаз начали скапливаться слёзы. — Браслет достался мне от матери. Риддл поднялся с места. — Думаю, я догадываюсь, что произошло, — объявил он. Глаза омрачило презрение, от лёгкого румянца на щеках не осталось и следа. — Дай угадаю… Если говорить вкратце, то я – беспросветная неудачница, которая умудрилась потерять дорогую сердцу вещь где-то по дороге от «Чаши дьявола» до твоего дома? — Нет. Дело в мерзком и отвратительном вампире… Боюсь, он врезался в тебя не случайно, Гермиона. Уверен, он совершил нападение специально, с целью выкрасть драгоценность. Гермиона вытаращила глаза, ощущая, как фальшивые слёзы цеплялись за ресницы. — О нет, — ахнула она и подскочила со стула, но каблуки и здесь решили за неё: Гермиона покачнулась в сторону, но равновесие удержать сумела. — Боже, мне нужно его вернуть. Я должна идти, нельзя вот так… Но вампир, мамочки, настоящий вампир… Мерлин, я больше не… — Нет, — одним словом оборвал её стенания Риддл и ободряюще положил руку на хрупкое плечо. Крепкая ладонь вселяла успокоение, от прикосновения исходило обжигающее тепло, которое никак не вязалось с ледяным взглядом тёмных глаз. — Оставайся здесь, а я верну твой браслет и… заодно разберусь с вампиром. Гермиона одарила его печальным взглядом, подёрнутым пеленой слёз. — Я бы никогда в жизни не осмелилась попросить тебя о подобном. Как же я могу… — произнесла она, срываясь на шёпот. — Перестань. — На бледных губах внезапно расцвела ослепительная улыбка. Она ассоциировалась, скорее, с образом принца, желающим пригласить возлюбленную на танец, но никак не с амплуа покорного и безобидного – только на первый взгляд, естественно – консультанта, который чуть ли не прямо заявил, что собирается расправиться с вампиром. Какие бы улыбки ни срывались с его губ, глаза по-прежнему оставались пустыми. — Том, пожалуйста, я… Риддл не стал слушать её просьб. — Оставайся здесь, — приказал он. — Я надолго не задержусь. И не беспокойся, охранные заклинания не пропустят сюда никого, кроме меня. В моей квартире ты в полной безопасности, можешь не сомневаться. Гермионе оставалось лишь надеяться, что заклинания не удерживали людей, желающих покинуть пределы помещения. Она сглотнула слюну, скопившуюся во рту, и согласно кивнула. Риддл покинул её. Не успела дверь захлопнуться, как фальшивая маска Гермионы пошла трещинами и разлетелась на мелкие кусочки. Она смахнула слёзы и расплылась в довольной улыбке, всеми силами подавляя дурацкое желание выбросить руку вверх и закричать что есть силы, полностью отдаваясь во власть ощущения победы. Роль удалось сыграть отлично. Гермиона блестяще выставила себя обеспокоенной, напуганной и, раз на то пошло, жалкой девчонкой, готовой вот-вот разрыдаться. Актёрского таланта хватило с лихвой, и Риддл поверил, что она всем своим существом боялась вампиров. Гермиона сумела сыграть на присущем ему уважении к семейным реликвиям, особенно драгоценным украшениям. Он, как никто другой, понимал её и ценил фамильные вещи. А ещё… Гермиона нравилась ему настолько, что ради неё Риддл решил выступить против вампира, да ещё и оставил её здесь, в своей квартире. В полном одиночестве. Правда, Гермиона боялась, что Риддл захочет сотворить с вампиром, если всё-таки отыщет несчастное, а главное – ни в чём не повинное создание. Но какая ему разница, заслужило оно подобное отношение или нет, ведь существо всё равно ощутит на себе силу ненависти Риддла. Отбросив тревоги в сторону, Гермиона принялась за работу. Достала палочку из сумки и открыла первую дверь. Значит, сначала шла ванная комната. От желания узнать, что Риддл хранил у себя в аптечке, зачесались руки, но Гермиона совладала с собой и двинулась к следующей двери. Всего на секунду она засомневалась в правильности своих действий. Гермиона не решалась повернуть ручку и войти внутрь. А что, если на дверь в спальню Риддл наложил те же самые заклинания, что и на вход? Что, если чары не только не пропустят её вперёд, но и, например, обожгут или как-нибудь покалечат? Одним взмахом палочки Гермиона применила особое заклинание для проверки предмета на наличие возможных заклятий. Ничего не произошло. Комнату не пытались защитить от вторжения посторонних. Разумеется, всегда оставалась вероятность, что на дверь наложили какое-нибудь запутанное тёмное проклятие, не доступное простому глазу. Гермиона сделала глубокий вдох и повернула ручку. Дверь поддалась и без лишних проблем распахнулась. Окрылённая ещё одним небольшим, но важным успехом Гермиона впорхнула в комнату самого Тёмного Лорда. Спальня оказалась почти такой же простой и чуть ли не девственно-чистой, как и гостиная на пару с кухней. Отличались разве что стены, выкрашенные в тёмно-синий цвет. Внутри царил мрак, потому что окнами комната похвастаться не могла. — Люмос, — произнесла Гермиона – на кончике палочки зажглось серебристое свечение. Аккуратно застеленную кровать нельзя было назвать ни маленькой, ни слишком большой – скорее, что-то между. Две чёрные подушки укрывало одеяло точно такого же цвета. Рядом располагался прикроватный столик, чуть дальше – приоткрытый шкаф, увешанный чёрными костюмами. На письменном столе стояла незажжённая масляная лампа, а поблизости возвышался ещё один книжный шкаф, но уже поменьше. Зато здесь, отметила Гермиона, находились книги на более интересные и серьёзные темы. Многие корешки содержали названия на латинском, и она сразу же разобралась, что на своих страницах фолианты хранили секреты Тёмных искусств. Естественно, ничего, что позволило бы уличить его в чём-нибудь нехорошем, и всё же… Риддл посчитал, что информация в книгах могла бы вызвать ненужные вопросы, поэтому решил разместить ещё одну коллекцию в своей комнате, подальше от посторонних глаз. Дневника же на полках не оказалось. Гермиона поджала губы, сердце начинало отдаваться болью в висках. Она понятия не имела, сколько времени Риддл собрался гоняться за вампиром, поэтому необходимо действовать чётко и быстро. «Если бы я оказалась на месте крестража, притворяющегося маленьким безобидным дневником, куда бы я спряталась?» Сперва Гермиона заглянула под матрас и подушки. А что? Всякое бывает. Если бы она случайно нащупала крестраж под кроватью, Гермиона хохотала бы ещё очень и очень долго. Но, увы и ах, её надеждам не суждено было сбыться. Следующим на очереди шёл стол. Письменные принадлежности оказались разложены настолько идеально и аккуратно, что, не общайся она с ним лично, наверняка задалась бы вопросом, садился ли вообще за него Риддл. В одной из тумбочек хранился пергамент, сложенный в безупречный свёрток и перевязанный посередине – не похоже, что из него уже доставали листы. На деревянной поверхности лежало перо, и стояла чернильница, вычищенная чуть ли не до блеска. К слову, Гермиона не заметила ни единого пятнышка, оставленного чёрной краской. Стол и письменные принадлежности буквально сверкали. Но следов жизненно необходимой ей вещи обнаружить до сих пор не удалось. Ни на столе, ни в тумбочках, заваленных одним лишь пергаментом и баночками с тушью. Нигде. На прикроватном столике крестража тоже не оказалось, зато Гермиона, к своему большому удивлению, наткнулась на кое-что любопытное: полупустую коробку из-под сахарных перьев. Она бы в жизни не подумала, что Том Риддл любил побаловать себя сладким. Минуты шли, а найти дневник всё никак не удавалось… Оставалось проверить только одно единственное место во всей комнате. Гермиона приблизилась к шкафу с опаской и странным чувством уверенности в собственных действиях, плотно засевшим в груди. Наверное, лучше всего её состояние и эмоции описывало слово «правильность». Верно, точнее определения и не подобрать. Гермиона нутром чуяла, что крестраж наверняка внутри, прячется за стеной из однотипной одежды. Как правило, люди обычно прятали ценные вещи в шкафах, поэтому резонный вывод напрашивался сам. Гермиона отодвинула костюмы в сторону, про себя отмечая, что одежды у Риддла оказалось не очень много. Скорее, даже мало. Несколько комплектов смотрелось довольно неплохо, остальные же показались Гермионе изношенными и далеко не новыми. Конечно, до дыр не затёртые, как у того же Римуса Люпина, которые профессор носил во времена работы в Хогвартсе, но всё равно какие-то… не очень, если выражаться мягко. Воспоминания о старых временах услужливо подкинули ей образ Рона. Под ребром неприятно кольнуло. Усилием воли проглотив липкую тоску, Гермиона продолжила заниматься делом. Быть может, в потолке скрывалось какое-нибудь углубление, ведущее к тайнику, или что-то наподобие… — Ай! Гермиона поспешно опустила палочку и подсветила пространство внизу. Только этого сейчас не хватало! Нога провалилась под пол! В старой половице образовалась трещинка, причём настолько подходящих размеров, что показалось, будто дырку подгоняли прямо под её обувь. Каблук скользнул в трещину и застрял в деревянном полу. Ощущая прилив раздражения, Гермиона бросила палочку на пол, расстегнула ремешки, стянула обувь с ноги и выдернула шпильку из половицы. Правда, недовольство длилось недолго и тут же уступило место радости и восторгу. Деревянная доска, заключившая в свои тиски каблук Гермионы, чуть-чуть выбивалась из ряда. Её установили немного выше, чем все остальные половицы. Скрытый от посторонних глаз тайник находился не сверху, а… снизу, прямо под ней. С улыбкой до ушей Гермиона отодвинула половицу в сторону, подмечая, что поддалась она достаточно легко. Отложила дощечку в сторону и с любопытством заглянула внутрь, желая поскорее узреть находку и узнать, что же скрывалось в пространстве под полом на глубине около сантиметров тридцати. Сундук. Маленький, серебряного цвета, он оказался, наверное, самой зловещей и устрашающей вещью, которую Гермиона успела заметить в квартире Риддла. Она без труда определила, что сундук древний, и сразу поняла, что было в нём что-то волшебное и мистическое. По краям ящик словно бы обвивали веточки лозы, а прямо в центре раскинулась змея. Одна часть её тела находилась на крышке, другая же дотягивалась до нижней части сундука. Тело извивалось и закручивалось, образовывая кельтский узел, а глаза были выложены из изумрудов. Драгоценные камни сверкали в свете палочки, точно бы перед Гермионой предстало живое существо, а не фигура, вырезанная на крышке. Выглядела змея жутко. Крестраж находился внутри. Гермиона сердцем чувствовала, на каком-то подсознательном уровне знала, что права. Она решила не ослаблять бдительность и не дотрагиваться до сундука без должной подготовки. Гермиона подняла палочку и проверила волшебный предмет на наличие каких-нибудь защитных заклинаний. Сундук загорелся голубым светом, после чего вернулся в прежнее состояние. Гермиона задумчиво нахмурила брови, размышляя, что бы значило свечение. Если бы на предмет наложили опасные проклятия, способные нанести вред человеку, объект засветился бы красным. Обычно они срабатывали при прикосновении. Но голубой цвет… В любом случае, если реакция на постороннее вмешательство последовала, можно сделать вывод, что без защитных чар не обошлось. И всё же голубое свечение показалось Гермионе до боли знакомым… «Точно такое же, как и на дверной ручке», — быстро сообразила она. Сердце ухнуло вниз. Неужели он применил то же самое заклинание, что и для защиты входа? Если сундук повиновался только прикосновениям Риддла, план Гермионы обречён. От безысходности она заглянула в глаза змеи, выложенные из драгоценных камней, сверкающие в свете палочки. Казалось, существо смотрело в ответ. Внезапно на Гермиону снизошло озарение, пронзило, точно выстрел. На мгновение она позабыла, как дышать. «Нет, — одёрнула себя Гермиона и помахала головой. — Слишком просто. Для получения доступа к крестражу Риддл ни за что не стал бы применять обычное охранное заклинание. Он пошёл бы на более серьёзные меры». Не успела Гермиона убедить себя в правдивости недавней мысли, как поняла, что всё как раз таки и могло оказаться просто. Верно, ведь разве не Том Риддл считал себя единственным в своём роде, уникальным, выдающимся чуть ли не во всех сферах деятельности? Уж не Риддл ли свято верил, что из всех студентов он – единственный, кто сумел отыскать Выручай-комнату, и плевать на доказательства обратного, которые лежали у него прямо под носом? На протяжении многих лет студенты Хогвартса прятали в тайнике свои сокровища, но Риддл всё равно уверовал, что он такой один, умный и гениальный, способный догадаться… Сюда же можно отнести и твёрдое убеждение в том, что только он умел разговаривать на парселтанге. «Он крупно ошибся, причём не один раз», — мстительно хмыкнула Гермиона. Благодаря силе его же проклятия, Гарри блестяще владел змеиным языком. Во время битвы за Хогвартс им же сумел воспользоваться и Рон. Любой способен произнести слово или даже фразу, если уже когда-либо слышал парселтанг… Так уж случилось, что Гермиона тоже знала одно единственное слово, и именно оно пришлось кстати в самый нужный момент. В памяти возникли картинки змеи, обвившей обнажённое тело посреди заснеженного леса. Перед глазами предстало устрашающее существо с тёмными глазами и ядовито-зелёными кольцами мышц. — Откройся, — прошипела Гермиона, напрягая голосовые связки. Время вокруг замерло. В воздухе повисла мёртвая тишина. Надежды Гермионы начинали потихоньку разбиваться о суровую реальность. А чего она ожидала? Стоило догадаться, что так просто сундук не… Змея пришла в движение, настолько резко и быстро, что Гермиона вскрикнула от неожиданности и обронила палочку. Она не обратила на покатившееся по полу оружие никакого внимания, увлечённо наблюдая, как тело существа раскручивалось, обретая стандартное положение. Змея скользнула в нижнюю часть сундука, больше не напоминая кельтский узел, и перестала двигаться, замерев на месте. Подрагивающими от волнения пальцами Гермиона открыла коробку. — Ах… Дневник. Крестраж одиноко почивал на дне сундука. Ничто не нарушало его покой. Гермиона осторожно взяла дневник и вытянула руки перед собой, удерживая его подальше от лица, словно боялась, что одно прикосновение к волшебному предмету способно ей навредить. Окончательно убедившись, что ничего плохого произойти не должно, она выдохнула и расплылась в счастливой улыбке до самых ушей. Получилось! Но до празднования победы ещё далеко. У неё остались дела, требующие немедленного завершения. Гермиона положила дневник перед собой, взяла зажжённую палочку и направила кончик на крестраж. Слава Богу, самое сложное осталось позади, и ничего сверхъестественного от неё уже не требовалось. Гермиона всегда блестяще справлялась с созданием точных копий, и почему-то ей казалось, что Риддл редко заглядывал в тайник и проверял надёжно спрятанный крестраж. Вероятнее всего, молодой Тёмный Лорд до сих пор питал иллюзии, что если с сосудом для души что-нибудь и случится, он узнает об этом практически сразу. Более того, за крестраж он решил взять дневник по одной простой причине: безобидная чёрная тетрадка ничем особенным не выделялась. Она бы не вызвала подозрений у других. Гермиона искренне считала, что Риддл проделал хорошую работу. Даже Люциус Малфой не предполагал, что в руки к нему попал крестраж. Он знал лишь, что дневник, скорее всего, обладал силой, способной ещё раз открыть проход в Тайную комнату, поэтому и подкинул волшебную вещицу в котёл к одному из детей Артура Уизли. Гермиона справедливо рассудила, что если сумеет сделать идеально точную копию – а она сумеет – то даже сам Том Риддл не узнает, что в тайнике у него хранилась обычная подделка. «Правда, если он не предпочитает время от времени пообщаться с самим собой», — сделала предположение Гермиона, принимаясь за заклинание. В чём она очень сомневалась, иначе Риддл хранил бы дневник под рукой – на том же прикроватном столике, а не здесь, за семью замками. Раз уж на то пошло, то какой смысл разговаривать с собой, только с более молодой версией? Ради чего? Нет, ерунда. Гермиона подозревала, что Риддл всё время хранил дневник в сундуке и редко наведывался проверить, как там поживает его бесценное сокровище, спрятанное от посторонних глаз в особенной коробке со змейкой на крышке. Гермиона разобралась с созданием копии и мысленно поаплодировала себе за блестящие навыки в применении заклинаний. Дубликат дневника оказался настолько правдоподобным и похожим на настоящий крестраж, что даже она не сумела найти никаких изъянов. Как и с парселтангом несколько минут назад, сделать копию удалось с первого раза. И здесь повезло. Гермиона поспешно засунула подделку в сундук и захлопнула крышку. Змея тут же устремилась вверх, плавно закручиваясь в узел и закрывая своим телом хранилище. Гермиона не стала тратить время попусту. Она вернула половицу на прежнее место, поправила костюмы в шкафу и нацепила на ногу обувь. Схватила дневник и на всех парах рванула в гостиную, запрятав крестраж и палочку в сумку. «Книги никогда не одалживают, — с животным наслаждением, раздирающим грудную клетку, подумала Гермиона. — Их только дарят». Гермиона перекинула ремешок сумки через плечо, в голове назрело столько выдуманных историй, которые можно позже предоставить Риддлу в качестве оправдания, что по пальцам и не пересчитать. Например: «Прости, что ушла, Том, мне нездоровилось, я очень испугалась и не знала, что делать… Прошу, не питай ко мне отвращения, Том, но меня одолели женские проблемы. Уверена, ты понимаешь, о чём речь…» Но не успела она открыть дверь, как снаружи раздался характерный для аппарации треск. Гермиона среагировала настолько молниеносно, что небывалая стремительность поразила даже её саму. Она выудила браслет из внутреннего кармана и бросила сумку обратно на стул – та приземлилась ровно туда, где лежала минуту назад. Вцепилась в украшение обеими руками, прижала к груди и принялась нервно расхаживать из стороны в сторону, будто сновала по гостиной уже некоторое время. Входная дверь распахнулась. — Гермиона, — начал Том, на лице его залегло что-то, похожее на искреннее раскаяние и сожаление. — Мне очень… О. При виде золотого браслета глаза Риддла округлились от неожиданности. Гермиона бросилась к нему. — Боже, Том! Какая же я глупая! Мне очень жаль! — воскликнула она. Фальшивые слёзы снова навернулись на глаза. — Я думала, что потеряла его, правда, но потом… Боже, насколько же я… Браслет оказался там! На полу в гостиной, прямо под столом! — Гермиона вытянула руку, указала в противоположную сторону и от отчаяния замахала головой. — И почему я сразу не догадалась заглянуть под стол? Прости, правда. Словами не передать, как же мне жаль. Риддл стиснул зубы. С виду казалось, что ему стоило нечеловеческих усилий не сорваться и не взорваться от злости. — Что ты, всё в порядке, — спокойно заверил он, но холодок на дне тёмных глаз говорил об обратном. — Я тоже хорош, стоило сначала проверить, не закатился ли браслет под стол. — Наверное, мне лучше уйти? — пробормотала Гермиона и, стыдливо опустив голову вниз, продолжила: — Да, верно. Мне стоит уйти. Прости, я не хотела… Хоть она и потянулась за сумкой, готовая наконец-то унести отсюда ноги, Риддл покачал головой. — Нет, — остановил её он. Выражение лица и голос заметно смягчились. — Всё хорошо. Правда. Произошло лишь маленькое досадное недоразумение, ничего страшного. — Но… что же случилось? — поинтересовалась Гермиона. — Скажи, Том, ты… обвинил вампира в краже? Неужели ты… — Гермиона шумно сглотнула и добавила, срывая голос на шёпот: — Неужели ты убил его, Том? Риддл уставился на неё широко распахнутыми глазами, явно никак не ожидая услышать подобных заявлений, но через мгновение сквозь маску изумления прорвалась широкая улыбка. Он рассмеялся. Грубым утробным смехом, без грамма фальши. Гермиона недовольно нахмурила брови, но, когда Тёмный Лорд вот так вот смеялся, злиться на него было непросто. — Убил? — переспросил он. Прозвучало как-то обиженно. — Ни в коем случае! Более того, я не сумел его даже найти. Бармен предоставил мне примерное местонахождение, но вампира там не оказалось. Я не хотел заставлять тебя сидеть в моей квартире всю ночь и думать, подвергся я нападению или нет – ещё и со стороны отвратительного вампира, жалкого существа… Получается, ты, Гермиона, решила, что я убил его? Серьёзно? Из-за браслета, которого он даже не касался? Менее чем за… постой, я отсутствовал где-то десять минут, верно? Для пущей убедительности Риддл развёл руки в стороны, показывая, что нельзя сказать по виду, будто он заявился домой сразу после потасовки с вампиром. Гермиона ощутила, как к щекам прилила краска. — Просто, знаешь… Перед возвращением ты вполне мог успеть привести себя в порядок и сделать вид, что ничего не случилось. Заклинания для очистки одежды от крови просты в применении, с ними все справляются. Может быть, ты мне солгал, кто знает. Веселье оставило глаза Риддла. Он едва заметно помрачнел. — Кто я, по-твоему, такой, Гермиона? Вопрос тяжёлым грузом повис в воздухе. Риддл не спешил сменить позу, он лишь ожидал ответа, внимательно рассматривая черты её лица. Теперь наступила очередь Гермионы неожиданно рассмеяться. — Наверное, ты посчитал меня сумасшедшей, да? — усмехнулась она. — Ты абсолютно прав. Уверена, ты не стал бы убивать невинного вампира. Просто… не знаю. Наверное, я слишком драматизирую. — Прямо откровение столетия, только вот… это ещё мягко сказано, — съязвил Риддл. Приветливая улыбка быстро и плавно вернулась на место. — Замолчи. Да ну тебя, — буркнула Гермиона, краснея пуще прежнего. — Я ведь извинилась, разве нет? — Извинения не принимаются. Но ты сумеешь загладить вину, если поможешь мне разделаться с бутылкой вина. Гермиона закусила нижнюю губу, взвешивая все за и против, и бросила взгляд на настенные часы. До истечения действия зелья удачи оставалось ещё немного времени… — Неужели уже настолько поздно? — осведомился Риддл, проследив за её взглядом. — Если твоему платью суждено превратиться в лохмотья, от него ещё несколько часов назад не осталось бы ничего. Время уже давно перевалило за полночь. Гермиона смерила его сердитым взором и вернулась за стол, положила браслет рядом с собой и подхватила почти полный бокал вина. — На твоё счастье, я не какая-нибудь магловская принцесса, нуждающаяся в защите. — Она сделала большой глоток, смакуя вкус сухого вина. — Я останусь, но до тех пор, пока не покончу с бокалом. Одним бокалом. — И всё же я бы не стал делать поспешных заключений, — отозвался Риддл, заняв место напротив неё. — Я насчёт «нуждающейся в защите». Зависит от того, как истолковать твой сон. — Постой, значит, ты наконец-то расскажешь, какие выводы сделал о моём кошмаре? — Нет, не дождёшься. Одним резким движением Гермиона опустила стакан на стол. — Ты просто ужасен. — И не поспоришь, — пропел Риддл, отпив немного спиртного. В глазах его плясали весёлые искорки. — Я даже ужаснее, чем ты можешь себе вообразить, Гермиона. Предательская краска, с новой силой прилившая к щекам, раздражала. Недовольно фыркнув, Гермиона сделала большой глоток вина, чуть ли не залпом опустошив целый стакан. Её порыв рассмешил Риддла. — Что, неужели собираешься сбежать? Сразу после того, как я самоотверженно пошёл на потенциально опасную авантюру с целью поймать и допросить ни в чём не замешанного вампира? И, заметь, исключительно ради тебя, — Риддл помахал головой и раздосадованно цокнул языком. — Ты ранила меня до глубины души, Гермиона. — Очень и очень сомневаюсь, что способна задеть тебя за живое, Том, — в ответ съехидничала она. — Тогда почему ты всё время порываешься уйти? И не пытайся убедить меня в обратном. Гермиона устало вздохнула, бросив ещё один короткий взгляд на часы. — Если честно, в твоих словах есть доля правды. Просто… уже и в самом деле довольно поздно. Если я появляюсь дома неизвестно во сколько, Хепзиба не находит себе места, и просить её не дожидаться моего появления бесполезно… Как ты правильно заметил, время ушло далеко за полночь. Я очень не люблю заставлять её волноваться, — Гермиона опустила взгляд, с грустью рассматривая золотой браслет. — Понимаешь, я – всё, что у неё осталось. И у меня кроме Хепзибы больше никого нет. Риддл замолчал, задумчиво потягивая вино, после чего отставил стакан в сторону и взял браслет. — Протяни руку, — попросил он, для убедительности махнув ещё и головой. Гермиона нерешительно ответила на просьбу. Риддл осторожно потянул её руку на себя, приложил к запястью золотую цепочку и защёлкнул небольшой замок. Он не спешил разобраться с застёжкой, не отпуская её руку даже дольше, чем требовалось. Гермиона заворожённо наблюдала за плавным движениями тонких бледных пальцев, едва заметно приоткрыв рот. — Вот и всё, — спустя несколько мгновений прервал тишину Риддл. Он до сих пор удерживал её запястье, ощущение горячих пальцев плавило кожу, проникая внутрь и растекаясь по телу. — Тебе нужно лучше следить за браслетом, ведь нет ничего ценнее дорогих сердцу вещей. Взгляд его метнулся к её лицу, выразительные глаза сжигали дотла, не оставляя после себя ничего. Гермиона забыла, как дышать, сознание полностью отключилось, отказываясь соображать. У неё едва хватило сил выдавить из себя жалкий кивок. Что только что произошло? Такой тёплый и интимный жест. Лицо снова вспыхнуло, словно спичка. Гермиона резко вскочила со стула. — Я ухожу, — пролепетала она, вырывая запястье из нежно удерживающих её рук. Ровно ту же самую фразу она выдала несколько дней назад, во время ночной прогулки под луной. Своим умением заговаривать зубы и знакомством с невообразимым количеством снежных духов он тогда поверг её в шок. В ответ Риддл лишь рассмеялся, то же самое он сделал и сейчас. — Ладно, как скажешь, но пока ты ещё не успела убежать… У меня для тебя кое-что есть, — остановил её он, выходя из-за стола. Гермиона наблюдала, как Риддл приблизился к полкам и с первого раза вытащил нужную книгу. Ему даже не пришлось обременять себя поисками. Риддл направился к Гермионе с до боли знакомым ей фолиантом в руках. Книга под названием «История Хогвартса». — Ты как-то упоминала, что хочешь узнать о Хогвартсе как можно больше, — продолжил Риддл, либо просто не заметив ошеломления, отразившегося на лице Гермионы, либо же истолковав его по-своему – неверно, скорее всего. — Если говорить о полноте описаний и хронологии, «История Хогвартса» – одна из лучших книг о нашей школе, способная предоставить подробные сведения о замке и его устройстве. Конечно, кое-где информация не полная, но труд в любом случае достоин прочтения. Раз уж ты говорила, что книги никогда не одалживают, только дарят, тогда… Считай её моим подарком. Гермиона растерянно приняла фолиант из протянутых рук. Вряд ли данному экземпляру столько же лет, сколько и книге в её времени, но он всё равно выглядел потрёпанным: уголки твёрдой обложки потёрлись и выцвели. Пролистывая страницы, Гермиона заметила старые загибы – в прошлом листы часто перегибали, из-за чего они истрепались. — «История Хогвартса» стала одной из первых волшебных книг, купленной мной ещё до приезда в школу, — продолжил рассказывать Риддл. — Наверное, всё же не стоило её брать. Она не входила в список обязательной литературы, да и у меня не… В общем, в конечном итоге я купил копию, потому что меня снедало любопытство. Перед прибытием в замок я хотел узнать о школе всё, что только можно найти. Гермиона слушала его вполуха, где-то на задворках сознания отмечая, что Риддл, будучи сиротой, не располагал деньгами и, скорее всего, просто украл книгу… Но ей было всё равно, потому что страницы, мелькавшие перед глазами, полностью завладели её вниманием. Риддл не только загибал странички, но и писал на них, добавлял пометки и рисовал картинки, дополняя текст. Он прервал свой рассказ и внезапно умолк. Гермиона наконец-то справилась с наваждением и перевела внимание на него. Риддл стоял как вкопанный, недоверчиво нахмурив брови. С виду казалось, будто ему стало неуютно. — Она тебе противна. Разумеется, чего ещё я ожидал, — заговорил Риддл, голос стал ниже и в конце сорвался на ироничный смешок. Он хмыкнул и покачал головой, как будто высмеивал вовсе не её, а себя. — Потому что книга старая, потрёпанная, не раз использованная… Она мгновенно сообразила, в чём дело. Гермиона видела её, видела, как она вылезала наружу – тёмная, липкая и ядовитая ненависть Риддла к самому себе. Карабкалась по позвоночнику и заполняла потухшие глаза. Гермиона видела глубоко укоренившееся отвращение, которое он питал к себе на протяжении долгого времени, потому что считал себя обычным сиротой. Оно поселилось внутри и начало уничтожать его ещё до того, как он узнал о своём происхождении. В самом начале пути Тёмный Лорд представлял собой обычного ребёнка по фамилии «Риддл», выходца из магловского приюта в подержанной одежде, каким-то образом попавшего на Слизерин. И вот сейчас глубоко запрятанная ненависть приобретала очертания, поднималась на поверхность, заполняя собой его существо – и всё из-за неё. Риддл не знал, почему при виде книги «История Хогвартса» Гермиона лишилась дара речи, ошарашенным взором рассматривая обложку. Он ошибочно предположил, что её оскорбил и отвратил его подарок: старый потрёпанный фолиант с помятыми страницами, ведь избалованные чистокровные девчонки не удостаивали подобные вещи даже коротким взглядом… — Приношу свои извинения, мне не стоило… Гермиона оставила на его губах поцелуй. Ноги сами понесли её вперёд, Гермиона даже не успела дать телу команду. Всего мгновение назад она взирала на Риддла широко раскрытыми глазами, не в силах выносить печаль, исказившую утончённые черты лица, а уже через долю секунды она возникла перед ним и обвила руками шею. С жадностью впилась в полные губы, сливаясь в неожиданном поцелуе, назвать который красивым и эстетичным можно было разве что с натяжкой. Гермиона разлепила глаза, стоило разуму спустя несколько коротких мгновений сообразить, что вытворяло её тело. Она сделала несколько шагов назад, как можно быстрее отступая настолько далеко, насколько позволяло пространство, по пути задевая стул. Аккуратно заколотые волосы растрепались и рассыпались по плечам мягкими волнами. Гермиона прикрыла бесстыдно полыхающее лицо «Историей Хогвартса», словно бы книжка служила ей щитом, и оставила одни только глаза выглядывать над обложкой. — Мне очень жаль, — едва слышно пролепетала она. Внушительный фолиант заглушал и без того тонкий голосок. Риддл же, казалось, только-только избавился от последствий оглушающего заклятия и вернулся в реальный мир. Он отстранённо моргнул, под описание его ошалевшего вида подходило лишь одно слово: растерянность. На лице Тёмного Лорда замешательство смотрелось как-то неуместно, что ли. У Гермионы закрадывались сомнения, что кто-нибудь когда-либо видел Риддла настолько изумлённым, лишённым чувств. Она бросила короткий взгляд на часы. Вот и всё, время вышло. — Мне пора, — прошептала Гермиона. Мягкий, даже какой-то робкий голос видимо дрожал. Замешательство исчезло с лица Риддла, в мгновение ока сменяясь чем-то совершенно иным, отличным от всего, что Гермионе доводилось увидеть. Он молча двинулся вперёд, медленно приближаясь к ней, напоминая хищника, загнавшего в угол добычу. Гермиона сделала ещё несколько шагов назад – спина встретилась со стеной. Риддл даже не замедлил хода. Он всё подступал и подступал, пока между их лицами не остались считанные сантиметры. В расширенных зрачках Гермиона с трудом сумела различить коричневый ободок, почти целиком поглощённый чёрным. Длинные ресницы тенью опускались на щёки, из-за вина губы приобрели вишнёво-красный оттенок. Гермиона оторвалась от созерцания его лица и устремила взгляд в сторону входной двери. — Мне и в самом деле лучше… Но у Риддла на неё оказались совсем другие планы. Он пропустил потуги Гермионы мимо ушей и молча оборвал её на полуслове, вырвав из крепкой хватки злополучную книгу и позволяя фолианту с громким стуком рухнуть на пол. Одним плавным движением он подцепил её подбородок, настолько невесомо, что Гермиона почти ничего не почувствовала. Сердце загрохотало в ушах, стоило ей снова заглянуть в затуманенные глаза напротив. Риддл до сих пор не обронил ни слова. Взгляд его опустился на её губы, затем снова вернулся к глазам, молчаливыми действиями намекая, что последует дальше. Гермиона не стала сопротивляться. Поцелуй Риддла оказался полной противоположностью её неумелому чему-то, напоминающему скорее порыв глупой школьницы. Он настолько мягко прижался к её губам, что стало даже как-то неловко. Со столь нелепой нежностью, что Гермионе показалось, будто бы он в присущей студентам Слизерина вызывающей манере заявлял: «Вот, как это делается. Смотри и учись». Риддл обхватил её лицо ладонями и, не встретив на пути сопротивления, невесомо провёл языком по её нижней губе, заставляя пламя вспыхнуть внизу живота. Таких ощущений Гермионе ещё испытать не доводилось. Она почувствовала себя живой, по-настоящему живой. Рука Риддла опустилась на её голову и окончательно распустила некогда идеальный пучок, позволяя волосам свободно опуститься на спину. Он запустил пальцы в мягкие пряди и углубил поцелуй, проникая языком в податливый рот. Что-то, похожее на стон, заполнило собой горло Гермионы. Блаженное и сладкое. Ощутимое и одновременно неуловимое. Таинство момента продлилось бы дольше одной жалкой секунды, если бы не пронзительный всхлип Гермионы, бессильно сорвавшийся с губ. Он стал спусковым механизмом. Риддл внезапно сжал её волосы, крепко и требовательно, а поцелуй превратился во что-то примитивное, обычное, необходимое лишь для удовлетворения низменных потребностей. Риддл прижался к ней всем телом – Гермиона позволила ему, прислушиваясь к сердцу, отбивающему ритм в ушах. Свободная рука скользнула по её шее, невесомо задела ключицы и ловко расстегнула самую верхнюю пуговицу в области декольте, которую Гермиона наколдовала перед встречей… Где-то на задворках ускользающего сознания послышались тревожные звоночки, предостерегая, но Гермионе было не до них. В венах бурлила раскалённая лава, пока пальцы Риддла вычерчивали узоры между её грудью. Она выгнула спину, словно бы моля о большем, и Риддл ответил на молчаливый призыв. Рука скользнула под ткань платья и зацепила соски. Он вжался пахом в её бёдра, позволяя Гермионе ощутить, что происходящее не оставило равнодушным и его. Риддл разорвал поцелуй и прижался губами к её шее, терзая нежную кожу. Гермиона запрокинула голову и протяжно застонала… Хлоп! На всю гостиную прогремел похожий на пушечный выстрел звук. Риддл отпустил Гермиону и молниеносно достал палочку, удерживая оружие наготове. Она даже не успела сфокусировать взгляд и сообразить, что произошло что-то неладное. — Что за…? — Госпожа Смит! Хоуки, домашний эльф, никогда ещё не приобретала столь устрашающий вид. Малышка стояла посреди квартиры Риддла, скрестив руки на груди и рассматривая парочку неодобрительным взглядом, придававшим и без того сморщенному лицу дополнительные морщинки. — Хоуки! — воскликнула Гермиона. Она поспешила поправить платье, прекрасно понимая, что по вине Риддла оно наверняка бесстыдно задралось, открывая вид на оголённые участки кожи. — А ты что здесь делаешь?! — Хоуки попросили присмотреть за вами, моя дорогая госпожа, — спокойно заявила домовуха, словно её действия – что-то само самой разумеющееся. Как по щелчку пальцев смущение Гермионы превратилось в жгучую ярость. — Неужели Хепзиба приказала тебе шпионить за мной? Хоуки не успела дать ответ – вмешался Риддл. — Как ты сюда попала? — с неприкрытой злобой в голосе заговорил он. Похоть оставила его глаза, сменяясь гневом. — Каким чудом? У меня повсюду наложены заклинания! Домовуха лишь спокойно пожала плечами, не обращая никакого внимания на тон его голоса, в котором сквозила угроза. — Хоуки дали указание следовать за госпожой. Она сделала как велено, — решительно отрезала она. Риддл взирал на домашнего эльфа с настоящим негодованием, как будто он ни разу в жизни не встречал существ их вида. Черты лица исказил гнев, смешанный с недоумением. — Почему Хепзиба поступила со мной подобным образом? — возмутилась Гермиона. — Она же… просто втоптала в грязь моё право на личное пространство! — Что ж, — не менее возмущённо заговорила домовуха, — сначала Хоуки поручили убедиться, что молодой господин Малфой пригласит госпожу Смит в безопасное и достойное посещения место. Но всё сложилось совершенно иначе. Хоуки заметила, что ни с каким господином Малфоем госпожа Смит времени не проводила. От ужаса, заворочавшегося где-то внутри, Гермиона раскрыла рот, но Хоуки была непреклонна. Домовуха, сама того не ведая, продолжила закапывать «госпожу». — Хоуки доложила о ситуации хозяйке, и ей велели продолжить наблюдение и убедиться, что юная госпожа не попадёт в неприятности. Хоуки выждала подходящий момент и решила, что время Гермионе Смит вернуться домой наконец-то пришло. Гермиона оцепенела от шока. Интересно, с каких пор она превратилась в младенца, не способного и шагу ступить без няньки? Постойте, а с каких вообще пор Хоуки стала звать её по имени? Да что вообще происходило? Гермиона развернулась к Риддлу, ощущая первородный страх, сковавший по рукам и ногам. — Том, я… — Молодой господин Малфой? Говорил Риддл спокойно, но при звуке его голоса Гермиона буквально примёрзла к полу. От злости, адресованной Хоуки, не осталось ни намёка. На лицо опустилась холодная пустая маска. Риддл обратился к Гермионе, но в её сторону даже не посмотрел. Но она всё равно заметила, как изменились его глаза: зрачки вернулись в прежнее состояние, но взгляд стал даже мрачнее и темнее, чем несколькими минутами ранее. От него веяло одним лишь смертельным холодом. Казалось, только что произошло чудо, только она сумела увидеть свет, маленькое, но постепенно возрастающее тепло, поднимающееся над неприступными стенами словно восходящее солнце, как… Все её усилия взяли и пошли прахом. Риддл узнал, что Гермиона соврала – сказала тёте, что отправилась на встречу не с ним, недостойным внимания чистокровной ведьмы мальчиком на побегушках, а с Абраксасом Малфоем, богатым чистокровным наследником – и тепло смыло бурным потоком ледяной лжи. Свет исчез, словно кто-то резко задёрнул шторы, оставляя внутри одну лишь кромешную тьму. — Том, прошу тебя, послушай, — взмолилась Гермиона, но поймать взгляд Риддла всё равно не сумела. Он не смотрел на неё. — Я не… Ты должен понять, я просто… — Нам пора, — объявила Хоуки. Домовуха схватила Гермиону за лодыжку и вскинула свободную руку вверх. На размышления у Гермионы оставалась всего секунда – она подалась вперёд и стянула со стула сумку, затем, повинуясь какому-то безумному порыву, рухнула на пол и сумела захватить с собой книгу под названием «История Хогвартса». Гермиона успела зацепиться за потрёпанную обложку, после чего Хоуки щёлкнула пальцами. Приземление выдалось на редкость жёстким. Совсем не таким осторожным, как с Риддлом. От ощущения перемещения в пространстве, в придачу смешанного с алкоголем, Гермиону повело в сторону. Она оступилась, полетела на асфальт и сломала своего спасителя – каблук, застрявший в полу в квартире Риддла и указавший ей на местонахождение тайника. — Чёрт, какого! — выругалась Гермиона. Господи, сколько ещё пар обуви ей придётся пожертвовать во имя победы над Тёмным Лордом? — Госпожа! — от неожиданности ахнула Хоуки, но от чтения нотаций решила воздержаться. — Мы дома. Гермиона раздражённо застонала и сунула «Историю Хогвартса» в сумку, окинув взглядом знакомое здание, возвышающееся впереди. Она нехотя посеменила за Хоуки к дому номер 32, Кадоган-стрит, Лондон, ощущая, как с каждым шагом в груди нарастал неприятный страх. На пороге её окутала тьма. Всего на какую-то секунду, но оказалась она настолько мучительной и удушающей, что казалось, будто короткое мгновение продлилось целую вечность. Не прошло и минуты, как в помещении зажёгся свет. Момент показался Гермионе до боли резким, драматичным и полным надрыва. Чего-то такого с ней ещё не случалось. Хепзиба сжимала палочку в руках, решительно направляя оружие перед собой. С каменным лицом она сидела в кресле, одетая в ночную рубашку с цветами, излучая спокойствие и хладнокровие. Обстановка напоминала Гермионе магловские шоу, которые день и ночь крутили по телевизору. Ребёнок на цыпочках крался в свою комнату в надежде, что никто не заметил его отсутствия, и вот, казалось бы, всё прошло по плану, как в помещении загорался свет… Бдительные родители не ложились спать допоздна и дожидались своё чадо, готовые в подходящий момент нажать на злополучный выключатель. — Ничего не хочешь мне рассказать? — Гермиона упорно молчала, поэтому первой взять слово решила Хепзиба. Она склонила голову в сторону, но палочку не опустила. — Хорошо провела время с Абраксасом? Ой, прости, что я говорю… С мальчиком на побегушках, то есть. Риддл, если я правильно помню? Гермиона бестактно ввалилась в комнату, ковыляя на сломанном каблуке. Манеры настоящей леди, упорно ею взращиваемые, как ветром сдуло. Хепзиба заметила небольшую неприятность, но акцентировать внимание на обуви не стала. — Как ты могла послать Хоуки шпионить за мной? — взорвалась Гермиона. — Первая причина сводилась лишь к желанию уберечь тебя. Внешний вид, хорошие манеры и происхождение ещё не выступают гарантом благородных намерений. Вторая, и уже более весомая причина заключалась в предчувствии, что ты обманываешь меня, Гермиона. Я видела, какими взглядами вы обменивались с тем мальчиком на побегушках. Поверь, я отлично знаю, кто такой Абраксас Малфой. Он бы удосужился зайти в дом, в первую очередь поприветствовать меня и сделать тебе подарок – цветы, например. Он бы потрудился сначала заслужить моё расположение. Но встретиться снаружи? Серьёзно? Предложить подобное способен только какой-то там консультант, и с одной лишь целью: избежать столкновения со мной, потому что совсем недавно у нас произошла не самая приятная встреча. — Хепзиба самодовольно ухмыльнулась. — И что мы имеем в итоге? Я оказалась абсолютно права. — Нет, тётушка. Встретиться на улице попросила я, — огрызнулась Гермиона. — Потому что знала, что он тебе не понравился, и ты никогда его не примешь. Ты бы ни за что не позволила встрече состояться, поэтому мне пришлось пойти на ложь. Не он пытался избежать столкновения с тобой, а я. Самодовольство исчезло с лица Хепзибы, ухмылка померкла. — Ты решила, что я стану запрещать тебе встречаться с ним? — задала вопрос она. Прежняя строгость уступила место подлинному беспокойству. — Эм, вообще-то… да, — озадаченно брякнула Гермиона. — Ты ведь сама говорила, что я достойна большего, и какой-то мальчик на побегушках мне не ровня… Хепзиба поднялась с кресла и направилась к Гермионе, попутно спрятав палочку в карман. Обхватила лицо племянницы руками, успокаивающе потрепала по щекам и спокойным голосом заговорила: — Гермиона, дорогая. Я бы ни за что не стала говорить тебе, что делать! Никогда! Ты уже взрослая и сама способна принимать решения и нести за них ответственность. Гермиона растерянно наморщила нос. — Значит, ты не злишься на меня? — Нет, что ты, конечно не злюсь. Я в ярости. Но не из-за того, что ты убежала на свидание с продавцом из Лютного переулка, нет. Я сержусь лишь потому, что ты солгала мне, милая. А если бы ты не вернулась домой? Я бы с ума сошла от переживаний, и в первую очередь обвинила бы Абраксаса Малфоя! Не представляю, что бы повесила на ни в чём не повинного человека… В итоге выяснилось бы, что вы даже не виделись. И что мне тогда прикажешь думать? А что делать? Я бы даже не знала, от чего отталкиваться! В знак раскаяния Гермиона стыдливо кивнула головой. — Верно, ты права. Прости, что обманула. Мне очень жаль. — И правильно, потому что ты совершила не самый лучший поступок. И учти, Гермиона, без меня на улицу – ни ногой. Как минимум неделю. Я вынуждена взять на себя обязанности сопровождающей. — Но ты ведь только что сказала, что я уже взрослая и сама могу принимать решения! — Верно, но не забывай, что ты обманула меня. Пока ты под моим крылом, спишь и ешь под моей крышей, совершать подобное – жестоко и бессердечно. — Хепзиба убрала руки и отодвинулась. — А теперь ложись спать. Хоуки, проследи, сумеет ли Гермиона добраться до кровати целой и невредимой, потому что лично я уже ни в чём не уверена. Особенно учитывая, что она каким-то образом умудрилась сломать каблук… Ах да, и убедись, что ночь она проведёт в своей комнате, а не где-нибудь ещё. Хоуки поклонилась. Хепзиба развернулась и без оглядки направилась в свою комнату. Гермиона наблюдала, как украшенная цветами ткань ночной сорочки мирно покачивалась при ходьбе, в конце концов скрывшись за закрытой дверью. Хоуки потянула Гермиону за край платья. — Юной госпоже пора… — Да-да, — зароптала она. — Иду я, иду. Гермиона одёрнула платье и пошлёпала вверх по ступенькам, ощущая себя в шкуре нашкодившего подростка. Голова начинала болеть, в глазах потемнело, из-за чего она споткнулась и поморщилась от боли, треснувшись голенью о твёрдую ступеньку. Гермиона усилием воли заставила себя подняться, не желая принимать помощь от Хоуки. «Ну и ладно, всё равно магия маховика времени подлатает боевое ранение, — подумала Гермиона, распахнув дверь в спальню. Она юркнула внутрь, что есть силы захлопнув её за собой. Через некоторое время Гермиона задумалась, что стоило бы, наверное, побеспокоиться о тревожной мысли, неожиданно посетившей голову. Она отнеслась к ней довольно легкомысленно. — Да-да, ещё и магия маховика, пронизавшая каждую клеточку моего тела. Ни дня без сложностей». Гермиона постаралась избавить мысли от не менее важной проблемы, нависшей над ней и готовой вот-вот заявить о себе. Хотя бы на время. У неё не осталось ни сил, ни возможности размышлять о скрытых под особым заклинанием таинственных золотых дугах, располосовавших всю её шею и горло… Они, возможно – нет, точно – разрослись ещё больше, и Бог знает, что вытворяли с её телом. Гермиона стянула туфли и бросила их в сторону шкафа. Столкнувшись со стенкой, второй каблук хрустнул и тоже отвалился, покатившись по полу. Если бы в висках не пульсировало, она бы наверняка схватилась за живот и от комичности ситуации разразилась бы смехом. Но на этом веселье не закончилось. Гермиона совершила страшную ошибку, посмотрев на себя в зеркало. Верхняя пуговица на платье исчезла – неужели Риддл постарался? Ремешок на правом плече порвался – и когда только успел? Обычно гладкие и мягкие волосы с одной стороны теперь больше напоминали крысиное гнездо – неужто возвращались в прежнее состояние? От макияжа осталось одно лишь название. Заклинание для нанесения туши перестало действовать, и сейчас под глазами Гермионы красовалось нечто, похожее на синяки. Красная помада размазалась, запачкав подбородок. Гермиона не нуждалась в зеркале, которое нашёптывало правду, потому что сама всё прекрасно видела, но… — Ты ничем не отличаешься от девушки лёгкого поведения, — бросило собственное отражение в зеркале. Гермиона уставилась на него сердитым взглядом, но отвечать не стала. Не стала она и смывать косметику, и приводить себя в человеческий вид. Гермиона лишь рухнула на кровать, остатками сознания подмечая, что всего за несколько жалких мгновений навыки координации регрессировали колоссально: превратились из чего-то более-менее сносного в настоящий ужас. Она плюхнулась на матрас и уткнулась лицом в подушку. Гермиона бы уже со спокойной душой отключилась, но ничто, даже последствия зелья «Феликс Фелицис» не сумели унять её любопытство. Она с горем пополам перевернулась на спину и притянула к себе сумку. Казалось, будто она вернулась с войны, а не сделала пару телодвижений – настолько тяжело ей пришлось. Первым делом Гермиона извлекла дневник. С каким-то трепетом, смешанным с настороженностью, она крутила в руках предмет, который представлял собой самый настоящий крестраж. Маленькая, на первый взгляд безобидная вещица в её времени отворила Тайную комнату, завладела волей Джинни и стала причиной, по которой она, Гермиона Грейнджер, подверглась заклятию оцепенения. — Из-за тебя я пропустила экзамены, — раздражённо буркнула она, прожигая взглядом странички. Дневник, естественно, ничего ей не ответил. Повинуясь дикому порыву, Гермиона на полном серьёзе задумалась, не совершить ли ей то, что напрашивалось само собой. Она устремила взгляд на письменный стол, на поверхности которого дожидались своего часа чернильница и несколько перьев. Но… нет. Писать в дневнике – странно и безрассудно, своими действиями она вполне могла испортить вещь. Вступать с крестражем в контакт было глупой затеей, а ведь можно ещё ненароком к подобному занятию пристраститься, чего Гермионе хотелось бы избежать. Впрочем, она бы не стала даже пытаться. Гермиона ведь не одиннадцатилетняя девчонка, отчаянно нуждающаяся в друге. Она уже, как верно заметила Хепзиба, взрослая девушка. Кроме того, сейчас её мысли занимала совсем другая книга. Ощущая небывалое опьянение, Гермиона не сумела придумать ничего лучше, кроме как сунуть крестраж под подушку. «Да уж, зато я подхожу под все стереотипы», — подумала она, изогнув губы в едва различимой улыбке. Гермиона покопалась в сумке и достала следующую, по её мнению намного более занятную книгу, нежели дневник. «История Хогвартса»… в комплекте с дополнительными пометками и иллюстрациями за авторством Тома Риддла. Гермиона невольно улыбнулась, пролистывая потрёпанные страницы и отмечая, что заметки и рисунки он оставил не везде. Как ни странно, небольшой параграф, посвящённый Тайной комнате, оказался нетронутым. «Нужно обязательно перед ним извиниться, — пронеслось в затуманенном разуме Гермионы. Голова просто раскалывалась. Её ждало весёлое утро. — Но как можно аккуратнее, необходимо подобрать правильные слова…» «А нужно ли? — раздался в голове твёрдый и уверенный голос. Чужой, потому что у хозяйки язык заплетался. Мягкий тенор снова подбросил ей образ Холлоуэя. Да уж, глас разума босса не оставлял даже в другом десятилетии. — Ты сумела достать дневник. Больше тебе от него ничего не надо. Теперь осталось дождаться, пока он решит спрятать кольцо. И тогда тебе представится возможность уничтожить оба крестража, а он станет смертным, так и не узнав, что случилось…» «Да, — подумала уже Гермиона. — Да, наверное…» Сознание постепенно плыло, Гермиона лениво пробегалась глазами по новой для себя версии книги «История Хогвартса». Она нравилась ей намного больше. Где-то на середине самой любимой главы – «Коридор седьмого этажа» – она начала клевать носом. В самом низу странички располагался рисунок с Барнабасом Бестолковым. Он раскинул руки в стороны, демонстрируя троллям элементы из балета. В ответ существа лишь растерянно чесали макушки. В самом верху страницы появились следы, похожие на те, что использовались для карты Мародёров. Они несколько раз обогнули название главы и исчезли, растворяясь на пергаменте.