Почему все так сложно?

Через некоторое время Клэй проснулся.  Магия смогла залечить большинство ран: синяки сошли, порезы затянулись, вывихи и растяжения частей тела почти перестали болеть. Под ногтями до сих пор красовались слои земли, напоминающие о его провале. Энергетические браслеты удерживали энергию, но никто не надеется, что в случае чего, они смогут полностью поглотить всё. Ланс и Аксель рассказали, как они переживали за друзей, пока находились за границей. Их поселили в отель, а по ТВ показывали различные репортажи об обстоятельствах в Найтонии. Ребята жили в страхе не вернуться домой. А, если и вернуться, то на голую, незнакомую и пустую для них землю. Однако, им повезло и оба были рады снова ступить на земли их родины. Они узнали и услышали те ужасные истории о том, как люди бежали из стен Найтонии, как сжигали свои деревни, чтобы не дать врагу создать очередной опорный пункт, которых было уже штук шесть. Всё продовольствие отправлялось на столы генералам и в экспедиции по завоеванию, а потому наступил голод. Легкий, не такой уж и смертоносный, каким он мог быть, но некоторые контингенты населения все же пострадали. После масштабного переворота и восстания в некоторых рабовладельческих поселениях народ Страны Льва смог сбросить оковы церберов, отправив их в бега. На должность короля вернули отца Хальберт и ее мать. Помятые, но целые они вновь заняли места королевской элиты. И начали разруливать проблемы народа. Пока получалось. Никто не смел смотреть в будущее, если же настоящее было таким пугающим. Остаток рыцарства Нексо оставило королевство на плечи академии, которая уже частично восстановилась после облавы командой церберов. Акалас быстро прошёл некоторые опорные пункты и долетел до поляны, на которой и находилась другая половина команды, за целые сутки.  Теперь их задачей было побороть Монстракса. Только вот никто не знал на самом деле.  Всем хотелось верить и не граммом меньше. Аарон, к примеру, знал, что сможет броситься в бой ради благополучия Найтонии. Кроме команды у него не осталось ничего: родители его не любили, считали сорванцом и хулиганом, двери родного дома для него закрыты. Все, чем он так дорожил — команда. Он любил каждого, ценил каждого. И раньше, когда Мурингтон оказался запечатанны в гранит, внутри Аарона что-то тонко скрипнуло. Трескаться это «что-то» начало после обращения его командира на сторону зла, а затем и неравный бой с ним, Серым рыцарем, и Монстраксом. Что уж там говорить о том периоде, когда первый и второй раз на его плечи упала ответственность за команду, а вместе с тем — за Найтон. Фокс вел себя весело, шутил и был «душой компании», но когда оказывался в тренировочном зале, колотил грушу, пока не стирал суставы в пыль. Целью жизни было защищать людей и оберегать близких. И что ни говори, но Аарон должен охранять то, что ему дорого. Он поедет и сделает все, что от него зависит. Вот только сейчас твердая уверенность проваливалась. Никто им не поможет. *** Команда осела на большой поляне в лесу. Акалас перегрелся на безоблачном солнце, а поэтому требовал немного внимания Робина и ремонтных роботов. Участок, на котором они, собственно, разместились был немного заросший чем-то полевим, диким, но сравнительно со своими соседями-деревьями-великанами совсем мелким и неопасным, чтобы можна было комфортно там разместится. Остановка должна была продлиться часов 5, ибо не воздушный самолётик стоял сейчас на своих шасси посреди диких глубин леса. Когда дверь — которая больше напоминала огромный грузовой люк — открылась, Аарон и Мэйси выглянули на солнце впервые, наверное, за 32 часа, жмурясь от южного солнца и ветров. Траву вокруг Робиновой машини немного приплюстнуло мощными потоками воздуха турбин. Рыцари вышли из вертолёта окончательно, потягиваясь на свободном пространстве. — Как ты думаешь, можно ли вытащить остальных потренироваться на открытом воздухе? Впереди у нас тяжёлая битва, не мешало бы размяться, — Мэй ступила босыми ногами на траву, ощущая тягучую прохладу под кожей. — Думаю, ты права. Сегодня хорошая погода, всем понравится немного развлечься в тишине пущ, — Фокс мягко улыбнулся небесному светилу, рукой ероша рыжие, пламенные волосы. Мимо них пронёсся Ланс, который держал на кожаном поводке Гамлетту, без которой уж давно жить не мог. Свинка таскала своего хозяина по всей площади впереди, немного не доходя до деревьев. Ричмонд лишь весело выкрикивал имя животного, но остановить ее не пытался. Мэйси и Аарон тихо засмеялась, чувствуя хороших 5 часов отдыха. Из люка вышел ещё и Аксель, неся в руках корзинку и клетчатое одеяло. Он остановился возле Фокса, когда тот удивлённо взглянул на предметы в руках. — На природе всегда аппетит лучше, — пожал он плечами и пошёл под тень одного из деревьев, которое выбивалось из ровной кромки своих сородичей. Следом вышла и Ава с Джестро, которые молча последовали к Акселю. Двое стояли в тишине, наслаждаясь шелестом вековых деревьев вокруг, и эхом голосов своих друзей. Но вот Мэйси прервала это: — Клэй всё ещё молчит, не так ли? — тихо поинтересовалась девушка, заправляя прядь волос за ухо. Аарон опустил голову, прислоняясь к металлической опоре сбоку, скрестив руки на груди. — Нет. Он не сказал ни слова с момента пробуждения. Особенно, когда увидел Джестро, — сказал Фокс, щуря глаза. Мэйси тяжело вздохнула, приседая на откидную крышку люка. — Ты же понимаешь, как то, что произошло на той поляне могло на нем отразится? Он напал на Джестро просто так, его сила растёт в нем, и это не всегда полезно, — горько заключила Хальберт. — Ты ведь видел, как он… чёрт, та молния ударила по нему, а он просто стоял и смотрел, как по рукам расходятся следы от разряда в 100 000 ампер! И я уже молчу о камнях, листве или стрелах… Печаль осела в глазах принцессы тяжёлым туманом. Ее друг сейчас был на пороге зла; он почти задушил бывшего придворного шута и, по совместительству, своего друга. Он мог заставить содрогаться землю, а животных — трепетать пред ним; молнии повиновались его рукам, ветер — одной только сильной воле. Клэй мог убить их всех и отдать Найтон в руки Монстракса с церберам опять. Но он этого не сделал и было непонятно, из-за браслетов это или же он просто того не хотел. — Я видел, Мэйс, я там был, помнишь? — вздохнул Аарон, качая головой. — И я понимаю твоё беспокойство. Он раскидал церберов в одиночку, даже мы не так пригодились. Но хэй! Это ж Клэй, он делал это ради Найтона и не направлял энергию на нас. Мэйси повернулась к нему, дабы возразить, и уже открыла рот, но он остановил ее поднятой рукой. — Джес не в счёт, он ведь раньше был на стороне Монстракса, а это уже вносит большую лепту в причину, почему Клэй напал на него. Помнишь? Он ведь не переносил ничего, что связано со злом. Он даже от нас убежал, дабы боли не причинить… — Ты прав… — вздохнула девушка, опуская голову, — но как далеко это нас заведёт? Я понимаю, что сейчас просто перечёркиваю все свои слова, которые сказала раньше, но он ведь может… сорваться или что-то типа того, да? Доверять… я так хочу ему доверять, но. теперь это проблема для меня. Аарон беззвучно выдохнул, сжимая челюсть. Пусть видят Боги, он не хотел молчать. Он хотел бегать рядом с Мэйси и орать, что она ошибается, что Клэй их друг, их законный капитан, их семья! Хотел поспешыть в каюту Мурингтона и обнять его, нарушая все границы личного пространства, но зато увидеть Клэя, как всегда, в доспехах, со сдержанной улыбкой или раздражённым командирским тоном голоса, который приказывает отжаться от пола двести раз за глупые выходки. Хотелось вновь увидеть, как иногда Клэй мог зажечь лампочку на тренировке от простого касания пальцев, после чего светодиоды могли мигать и переливатся синим неоновым светом. Но… он промолчал. Молчал, потому что сейчас всего этого не было. Сейчас Мурингтон был запечатан в собственных эмоциях и чувствах, во внешней оболочке неприкосновенного. На руках его висели наручники, которые сдавливали волю и силу. Силу, которая могла не только помочь, но и покалечить их всех. И уж как бы Аарон не хотел сейчас доверять своему почти брату, с которым рос без малого семнадцать лет, он не мог этого сделать. И от безысходности ломалось сердце, неторопливо отбивая сбитый ритм. — Но знаешь, в кое-что я всё равно верю, — Мэйси повернула голову, на ее губах сияла немного печальная улыбка. — Я верю в то, что всё будет в порядке. Аарон на секунду застыл, хлопнув ресницами, но потом на его лице росползлась ответная улыбка. *** Минимально переев и переодевшысь, рыцари пустились в пробежку вокруг Акаласа. Потом Нексо начали разминку. В ходе физических упражнений каждый заметил, что немного подзапустил форму, а поэтому темп и усердность тренировок увеличились. Затем начали тренировку рукопашного боя. Без мечей и щитов — «махались» на кулаках. Выигрывал пока что Ланс, потому что Аксель был слишком неповоротлив, а Аарон всегда проявлял лучший результат в стрельбе. Принцесса же усердности не проявляла, ведь раньше всегда на спарринге была в паре лишь с Клэем. Всё это время Мэйси смотрела на вход в Акалас, ждала когда же Мурингтон присоединится к ним, но так и не дождалась. Спустя час прибывания команды на природе их разморило солнце. Все разместились под массивной кроной дерева на мягком одеяле. Лёгкий смех, голоса раздавались на поляне, мешаясь с тихим скрежетом ремонта. Ну а Клэй… сидя под тенью огромного крыла, на стали боковой платформы, рассматривал мелкие жилки шрамов на запястьях. Небыло ничего классного в них, они лишь служили напоминанием о тех ужасах, что он творил. Ведь Клэй не хотел делать тех вещей, в его планы входило лишь отбить атаку вражеской армии. Но мать… слова Руины заставляли его совершать необъяснимые поступки. Он не хотел нападать на Джестро, но в нем как будто перекосило что-то, сломался предохранитель. Клэй помнил, как между пальцев на руках он чувствовал напряжённый воздух, электричество в венах. Как же Мурингтон тогда наслаждался своим превосходством над теми букашками, что бегали от его «игрушек» на своих маленьких ножках. Они были не преградой для него, Клэй мог с лёгкостью выжечь скопление людишек ударами пар молний. Собственный злорадный смех отражался в ушах, и снова по рукам пошли невидимые иголки. В голове будто сверлили миллионы дыр, а ноги сводило в немых судорогах. «Приступ», — понял Клэй, но ничего с ним поделать не мог. «Статика» вернулась с удвоенной силой, причиняя невообразимую боль. Он тихо застонал от пытки, скребя пальцами холодный метал. Мурингтон ничего не слышал, не видел и не чувствовал кроме боли, вместо этого ему пришлось сконцентрироваться на своём дыхании и счёте секунд. Один. Беспорядочно вдыхая воздух, что больно оседал в глубине лёгких, парень пытался успокоится. Два. В возбуждённом мозгу появился план порядка дыхания. В академии их учили ему, чтобы быстро отходить от кислородного голодания после удушья. Три. План заработал. Глубокий вдох, быстрий выдох. Поверхностный вдох, тяжёлый выдох. Четыре. Постепенно обжигающий воздух вокруг перестал сжимать его, дыхание выровнялось, но всё ещё было больно двигаться. Пять. Посидев и успокоив нервы, Клэй открыл сухие глазницы. Синий оттенок в них слабо отражал небо, а по краям, немного под веками ползали чёрные тени, намекая на смолистый цвет, который был присущ там секундами ранее. Окончательно размяв мускулы, Мурингтон печально вздохнул. Откуда же эти боли как будто после поражения кабелем электросети берутся? Вроде бы недавно только пропала хворь эта, а сейчас накатывает снова, удушая в судорогах с новой силой. Сил не прибавляло и другое. Он знал, что его команда ему больше не доверяет так, как раньше и на то были веские причины. А особенно — у Мэй и Аарона. Они ведь видели, как Клэй безжалостно орал на Джестро. Да и перед шутом не мешало бы извинится… Мерлок так вообще эту тему пока что не заводил: и так было сложно. Через некоторое время они прилетят на границу с вражеским королевством, которое успела сотворить его мать с помощью Монстракса. Ему придётся биться, но… он не хотел этого. Был шанс, что хлипкие браслеты, подавляющие его силу, сломаются и тогда… тогда катастрофы не избежать. Его мать будет достаточно близко, чтобы взять над разумом сына контроль. Если так подумать, то да, они идут на чистую смерть. То, что бушевало внутри него было диким, необузданным и свободолюбивым. Неизвестно откуда взявшаяся тёмная магия стремилась вырваться на волю, показав свои когти, устрашыть и подчинить себе. Клэй не мог опираться своей природе, но и отпустить себя тоже не мог. Или его поглотит тьма, как Ванду Мурингтон однажды… *** Клэй зашёл в свою каюту, запер дверь и открыл свой рюкзак, который смогли достать из тайника после битвы. Нож… шокер… картриджи… много дребедени — и вот! Дневник с потёртым соколом вынырнул из-под немногочисленных вещей. Клэй раскрыл потрёпанную обложку и начал просматривать многочисленные исписанные его почерком страницы. Каждая хранила в себе бессонные ночи, дни изматывающих тренировок, боль, ухудшающиеся отношения между ним и командой, вечные метания, поиски и отчаяние. Пожалуй, по-статистике этот период в его жизни один из самых отвратительных и плохих. Кризис захлеснул его и остальных рыцарей. А потом пошли описания снов. Судорожный полусонный почерк, нацарапанный им в бреду и холодном поту извивался на тетрадных листах. Зарисовки увиденных в царстве Морфея сцен содержали чёрные начерки масляных ручек и карандашей. Участки с синим оттенком привлекали внимание и ужасали, когда внимательный читатель их рассматривал. Клэю снилось солнце, серое и безрадосное, потухшее; он изобразил его под описанием своего сна. Парень пригляделся и смог увидеть, как чёрточки и линии чёрного небесного светила обернулись на выжженые поля с пеньками обожжённых, поваленых на мёртвую землю стволов деревьев. Дрожь пробежала по плечам и спине, сердце забилось чаще. Следующий рисунок был о диком олене с прекрасными рогами. В его чертах смотрелись лишь ломаные линии, ряди острых треугольников, что чем-то напоминали клыки. Сотни острейшых зубов и когтей, и каждый как будто желал откусить от нарисованного оленя кусок, отодрать свою частичку мяса, свой лоскут кожи, обломок лёгких костей, оставив на бледной бумаге лишь скелет, обглоданый, холодный каркас. И рога. Рога, нарисованные синим цветом, бесконечные метафорические ряды зубов не тронут, покинут, как что-то не нужное. Судорожное дыхание вырвалось у Клэя, он просмотрел ещё пару иллюстраций,  перечитал записи, просмотрел карту, на которой были отмечены какие-то точки. Он и сам уже забыл их предназначение. Его цель как-то забылось, теперь он не горел желание продолжать начатое. У него не было сил. Прикрыв глаза, он выдохнул: — Мерлок. На соседней стене активизировались несколько панелей и в следующую секунду компьютерный маг появился на них с взволнованым видом. — Да, сынок? Клэй грустно приоткрыл глаза, всё ещё не поднимая их к родственнику, продолжая смотреть лишь на нарисованную какими-то закорючками крону дерева с невидимыми на первый взгляд сотнями повешенных. Клэй тяжело сглотнул, подавляя непрошеные слёзы. — Почему та сила, которой я одарён, отравляет меня? Почему она настолько агрессивна по отношению к окружающим? — тихо спросил он, смотря на свои руки, которые обессиленно сжимал и расжимал. Мерлок тяжело вздохнул и перевёл связь на зашыфрованную линию связи. — Во-первых, правильно, что ты говоришь именно «одарён», а не «проклят», это важно. Эта магия, которой ты обладаешь, это большой дар, подарок, но нужно правильно уметь им распоряжаться… — Это ты говорил ещё на первом уроке, — нетерпеливо перебил парень, гневно сжимая пальцы. — Верно. Потому что это очень важно. — Но сейчас бесполезно! — зло выдал Мурингтон, резко подрываясь с кровати и смотря прямо на мага на экране. — Я не умею этим управлять. Меня никто не учил. Всё, на что я способен сейчас — зажигать лампочки пальцами, исчезать, двигать предметы и изменять размеры чего-либо! Всё остальное я могу только под влиянием матери и гнева! Радужка сверкнула ярким синим светом. По браслетами побежали неоновие жилки, впитывая энергию и сдерживая силы. — Клэй… — Я не в силах сдержать это, мне снятся сны об апокалипсисе, войнах и страданиях. Я слышу, как она шепчет мне, как наставляет сделать что-то ужасное, — Мурингтон развернулся спиной, ударяя по столу рукой. Кулаки упёрлись в столешницу, поднимая на столе шум находящихся там ручек и карандашей. Он тяжело дышал, пытаясь успокоить внезапно взбунтовавшыеся нервы. Повисла молчание, Мерлок был в растерянности, Клэй всё ещё пытался заставить себя мыслить здраво. Испарина на лбу вынуждала вытереть ее всё навязчивее. — Прости. Клэй резко обернул голову через плечо, не понимая, смотря прямо на голлограмму дяди. Весь гнев куда-то делся. Забылся. — Что? — Я виноват. Я так перед тобой виноват, — раскаивался маг, угрюмо опустив глаза. — Мало того, что я не обучал тебя магии с ранних лет, так я ещё и не спас твою мать. Младшая сестрёнка искала себя… Она подружилась с Монстраксом и… — Что случилось? — обернувшысь полностью, спросил Клэй, опираясь на стол. — Она обрела привычку врать, заниматься лестью, лицемерие, злорадством. Вместе с Монстраксом они работали над чем-то, строили план, о котором Совет узнал лишь позднее, когда было уже поздно… Через год она пропала, а потом снова вернулась… вновь такая же, как раньше. — В смысле? Но она же… — Да, все верно. Стала Руиной. Но это уже позднее. Сначала она познакомилась с Адамом. — А-адам? — ошарашено переспросил Клэй. — Да, — маг кивнул, сглатывая скорее по привычке, чем по надобности. — Адам был хорошим, заботливым. Вместе с твоей мамой они переехали на запад, жили спокойной жизнью, но… одной ночью она пропала, дом сгорел, остались лиш стены… — А Адам? — тихо спросил поникшый Клэй. В его голове не было места под ещё одного мужчину в жизни мамы. — Адам… Адама, я думаю, Монстракс превратил в одного из своих чудовищ. Чтобы отомстить. — Так ты думаешь, что это был Монстракс? — Да. Он вернулся после того случая вместе с запретными силами. Как выяснилось позже, Ванда тогда уже превратилась в Руину Стоунхарт. Они начали тероризировать население, вместе уничтожили Совет… Мне самому пришлось ликвидировать их. Как ты знаешь, Монстракс отправился в изгнание, а твою маму обратили в камень. — Что это был за план? — поинтересовался парень, болезненно сжимая зубы. Все эти эмоции… сейчас не нужны. — Они хотели возродить драконов, которые когда-то жили в Найтонии, говорили, что эти твари настолько сильны, что могут помочь завоевать другие страны. Приручить их и сделать машинами для разрушения. Клэй поморщился. Он изучал историю королевства в академии, видел иллюстрации о тех огромных существах с крыльями и хвостами. Первая команда защитников их земель во главе с предком Мэйси, Августином Хальбертом ликвидировали этих существ вместе со всем злом, которое населяло здешние места. И его мать хотела вернуть драконов, изгнать которых было очень тяжело. Такие ужасные планы были Клэю не по душе. Всё это было так паршиво и плохо… — Неужели моя мать могла… — Клэй тяжело вздохнул, закусив губу. — Скажы, она общалась с ним во время того, как была беременна мной? — обречённо и расстроено спросил он. — Я точно не знаю, но, думаю, от этого всё и пошло…  — Мерлок устало потер лицо. — Мне жаль. — Нет, — резко сказал Мурингтон, матая головой, — не извеняйся. В этом нет смысла. Ты не виноват. Всё было предрешено ещё даже до моего рождения. Рыцарь оторвался от стола, развернулся и прошёл к вещам на кровати. Он присел и начал собирать всё обратно. — Но мы еще можем всё исправить. Мурингтон замер. Он сжал рукоять кинжал в ножнах в руке, но затем опустил назад в рюкзак. — Что ты имеешь ввиду? — тихо спросил он. — Ты всё прекрасно понимаешь, племянник. Ты сможешь управлять своей силой и, в конце концов, использовать на благо себе и окружающим. Нужно лишь продолжить твоё обучение. Клэй вздохнул: — Я согласен. Но я не знаю, как поведёт себя команда. Я вижу, что они боятся меня, расценивают, как потенциальную угрозу. — Да, это правда, — горько подтвердил маг, — но они всё ещё тебя любят и дорожат. Разве не видишь, что Мэйси стала более хмурой, Ланс теперь сидит только в своей комнате, Аксель уничтожает запасы еды с удвоенной силой, а Аарон топит свое горе в физических упражнениях? Робин и Ава разговаривают теперь только между собой и Джестро. Им всем плохо без тебя, они чувствуют упадок духа. А перед такой важной битвой против Монстракса это недопустимо! Ты обязан помириться с ними и извинится перед Джестро. — Ты прав, — выдохнул рыцарь, застёгивая рюкзак. — Спасибо. Мерлок ответно кивнул и панели снова обрели вид стены. *** На поляне рыцари оттачивали тактику боя, устраивая схватки между друг другом. Ава с Джестро сидели под стволом дерева. Девушка что-то делала в планшете на своих коленях, а шут смотрел, как в друг друга рыцари метали атаки. Он мечтал так же биться и защищать свою родину, но его мечта не сбылась. — Джес, — позвала Прентис. — А? — Ты что-то приуныл. Расскажешь, почему? — девушка листала экран, не поднимая взгляда к собеседнику. — Я… когда я был помладше, я грезил о подвигах, свершениях, которые описывают книги и журналы. Но стал шутом. Прентис продолжыла рыться в планшете. — Я не мог даже мечом по мишени попасть, физически тоже был неподготовлен. И поэтому меня не допустили. — Ага. — Ты меня слушаешь вообще? — раздражённо спросил шут. — Да, Джестро. Но твоё нытье никому не интересно. Я терплю его лишь для того, чтобы дождаться пояснения основной причины. Так ты расскажешь? — снисходительно ответила Ава, на секунду отрываясь от планшета, чтобы взглянуть своими каро-зелёными глазами шуту прямо в душу. Джестро растерялся на секунду. Как он думал, это была его основная причина уныния. Но, поразмыслив немного, он вздохнул и начал: — Вся эта ситуация с Монстраксом и армиями монстров… Мне жаль, что всё так обернулось. Я бы хотел всё наладить, вернуть дружбу Клэя. Я же его предал. Дважды. Ава замедлила процесс чего бы то ни было, внимательно слушая Джестро, хотя этого особо и не показывая. — И я бы не сказал, что то, что он сделал на той поляне — правильно, но и обвинить его ни в чём не могу. Он был зол. Был зол на меня за мою глупость и наивность. И я признаю свою слабость, каюсь, но… — шут горько улыбнулся и повернул голову к Прентис, — то что я рассказал это тебе все равно не поможет мне восстановить дружбу, так? Девушка подняла голову и взглянула на Джестро. — Ты прав, — ровно ответила она абсолютно спокойным тоном. Это-то и завораживало шута в девушке: она могла быть спокойной и флегматичной до конца, но в один момент была способна взорваться раздражением, гневом или смехом. И смотрела всегда с привычным лёгким равнодушием и снисходительностью. Удивительно. — Этот разговор никак не поможет тебе, если ты не изымешь что-то из него для себя. Когда ты разговариваешь о чем-то вслух, то разобраться легче. Джестро подумал немного и добавил: — Мне кажется, или я должен извиниться? Прентис фыркнула, отвлекаясь от планшета: — Тебе не кажется. Ваши разногласия можна будет закрыть окончательно. Но только, если перед тобой Клэй тоже извинится. Всё таки тебя задушить пытались. — Но если он откажется принять меня? Я сделал много плохого для Найтонии… Клэй всегда был убеждён в моей доброте и безобидности, но я так его подвёл, предав всю страну… Он обещал сделать из меня рыцаря, помочь, а я поддался какому-то облаку и позволил ему пробудить каменную матушку Клэя. Я некудышный друг… — Но почему же? Да, то, что ты сделал — очень плохо, но Клэй выделяется среди других именно тем, что умеет распознавать в людях добро. Тебя подпустили довольно близко, а это значит, что и в тебе, по его мнению, есть частичка доброты. И к тому же Мурингтон никогда не бросает никого просто так. Если он и не захочет продолжать вести общение, как раньше, то сделает всё, чтобы тебе не было не комфортно в таких условиях. Да и вообще! В любом случае, ты попытаешься. — ответила Ава, выключив планшет. Она поднялась, направляясь к Робину, дабы показать результаты отчёта радио-диагностики Акаласа. Уже когда она отошла от дерева метра на три, Джестро окликнул ее: — Спасибо, Ава. Правда, спасибо. Прентис фыркнула, молчаливо кивнула и пошла к Андервуду. ***