Ошибка Лань Ванцзи

Поскольку Лань Ванцзи был человеком крайне ответственным, то первым делом отправился на поиски А-Юаня, который мог бы на первых порах заменить его на уроках игры на гуцине, так как овладел музыкальными техниками заклинательства не хуже, чем он сам. Сычжуй с радостью согласился подменить опекуна, однако огорчился, узнав, что тот уходит надолго. Его печальные глаза красноречивее слов свидетельствовали о том, что он предпочёл бы отправиться на ночную охоту с Лань Ванцзи, чем оставаться здесь. Лань Чжань понимал, что и сам предпочёл бы путешествовать в его компании, но не мог позволить себе оставить дядю и старшего брата без поддержки. Кстати, о брате, следует зайти и попрощаться с ним, дабы слишком поспешный отъезд не выглядел бегством. Обняв на прощание приёмного сына, Лань Ванцзи направился к жилищу Лань Сичэня. Там его со всеми положенными по правилам этикета церемониями встретила госпожа Юй. Обменявшись поклонами и цветистыми приветствиями, они уселись ждать, когда Цзэу-цзюнь закончит писать картину в мастерской и присоединится к ним. Следуя всё тем же правилам вежливости, Юй Ляньхуа трижды предложила Ханьгуан-цзюню чая, а он, дважды отказавшись, согласился лишь на третий раз. Госпожа Юй долго священнодействовала над чайником, заваривая ароматный чай по особому семейному рецепту, а Лань Чжань тем временем осматривался по сторонам. За время обитания здесь супруги старшего брата мало что изменилось, разве что появились пяльцы с вышивкой, на которых вот уже несколько месяцев виднелись сапожки, зелёная трава на берегу и краешек водной глади. Вышивка называлась «Одинокий рыбак» и предназначалась исключительно для создания образа примерной жены, руки которой всегда чем-то заняты. Потому что за вышивку Юй Ляньхуа садилась только во время визитов дражайшего дядюшки и делала от силы пару дюжин стежков, после чего якобы случайно прокалывала палец иглой и с чистой совестью бросала рукоделие до следующего визита Лань Цижэня. Лань Чжань знал, что она ненавидит женскую работу, а она знала, что он знал, поэтому сейчас не было нужды притворяться. Так что в ожидании Лань Сичэня они просто не спеша выпили чая, после чего госпожа Юй спросила, не слишком ли донимает Ханьгуан-цзюня её троюродный племянник Юй Цилин. — Он всегда был таким… живым? — поинтересовался в свою очередь Лань Чжань. — Сущее наказание для наставников и вечная головная боль для своей матушки. В детстве он умудрялся уговорить играть в аннигиляцию солнца даже девчонок. Зачаровывал камушки так, что они выглядели деньгами и накупал всем товарищам на них сладостей, а потом, когда чары рассеивались, вынужден был убегать от продавцов. Рисовал карикатуры на своих наставников, выполненные столь мастерски, что те не в силах были его наказывать за неуважение… — мечтательно улыбнулась Юй Ланьхуа. Видимо, ей тоже очень не хватало здесь прежней беззаботной жизни. — Он и сейчас прекрасно рисует, — похвалил молодого человека Лань Чжань. — Ванцзи, ты слишком снисходителен к моей мазне, — раздался за спиной голос Лань Сичэня, видимо, услышавшего только последние слова и воспринявшего их на свой счёт. — На самом деле, дорогой супруг, мы говорили не о тебе, а об одном из прибывших на обучение адептов из моего клана, — приподнявшись с места, призналась Юй Ляньхуа. Лань Чжань тоже встал и поклонился, приветствуя брата. — Юй Цилин, — догадался Лань Сичэнь. — Что, Ванцзи, он не только дядю, но и тебя довёл, и ты пришёл ко мне жаловаться? Лань Чжань промолчал, не желая врать и, тем более, жаловаться, дабы брат не прочёл на его лице все те противоречивые чувства, которые он испытывал к названному выше адепту. — Старший брат, я пришёл не за тем, а чтобы попрощаться, — перешёл он к цели своего визита. — Срок моего наказания уже истёк, и я хочу некоторое время постранствовать в компании своего супруга. — Таки довёл, раз и ты отказываешься вести занятия и в такой спешке покидаешь Облачные Глубины, — заключил Лань Сичэнь. — Мгм, — пробормотал Лань Ванцзи, не желая признаваться, почему на самом деле бежит прочь от несносного адепта. — Ладно, будь по-твоему, — вздохнул брат. — Мы уж тут как-нибудь без тебя разберёмся. Надолго нас покидаешь? — Думаю, на полгода, хотя, может быть, вернёмся и раньше, — уклончиво ответил Лань Чжань. Они ещё некоторое время поговорили об орденских делах, о дяде и расстались только тогда, когда прозвонил вечерний колокол на башне минши. — Береги себя, Ванцзи, — обнял его на прощание Цзэу-цзюнь. — Мгм, — пожал плечами Лань Чжань, как бы говоря: «Да что со мной станется?». Лишь на подходе к цзинши он почуял неладное — в воздухе пахло свежей кровью, а внутри слышалась негромкая возня. В несколько стремительных шагов он преодолел оставшееся расстояние и, распахнув дверь, увидел лежавшего в луже собственной крови Мо Сюаньюя и склонившегося над ним Юй Ина. В тот миг ему показалось, что Юй Ин проник в его дом, чтобы убить его супруга, мешавшего им сблизиться. — Прочь от него! — прорычал Лань Чжань, обнажая Бичэнь, и лишь после этого заметил, что Юй Ин переливал духовные силы Мо Сюаньюю, пережимая пальцами второй руки перерезанную вену на его запястье. — Мог бы и поблагодарить, что я твоего придурка спасаю, — огрызнулся Юй Цилин. — Лучше принеси что-нибудь, чем можно было бы его перевязать. Это окончательно отрезвило Лань Ванцзи, и, озираясь вокруг, он увидел, что на полу вокруг Мо Сюаньюя было кровью начертано магическое поле, предназначавшееся для проведения ритуала пожертвования души. Рядом с полем была нацарапана предсмертная записка — послание старейшине Илина: «Убей Юй Цилина». Значит, во время разговора с Юй Ином в холодном источнике Лань Чжаню не показалось, что в кустах на берегу промелькнула чья-то тень. Видимо, Мо Сюаньюй заметил повышенный интерес молодого симпатичного адепта к Лань Чжаню и начал ревновать. Предприняв несколько безуспешных попыток соблазнить своего мужа, он, видимо, стал за ними следить. А, застав их, как он считал, за прелюбодейством в холодном источнике, захотел отомстить тому, кто хотел украсть у него того, кого он считал по праву своим. Поскольку Мо Сюаньюй прекрасно понимал, что был никудышным воином и обладал слишком слабым золотым ядром, то не смог бы одолеть соперника ни мечом, ни при помощи заклинаний, поэтому не нашёл ничего лучшего, чем снова попытаться призвать в своё тело старейшину Илина, чтобы тот отомстил за него. Видимо, Сюаньюй считал, что на этот раз сумеет правильно выполнить ритуал и добьётся успеха. Но, как только что догадался Лань Чжань, душа Вэй Ина уже занимала другое тело, поэтому не могла откликнуться на призыв Мо Сюаньюя, и последний просто истёк бы кровью и умер, не найди его вовремя Юй Ин. — Как ты вообще здесь оказался? — уже спокойным голосом спросил Лань Ванцзи, достав из сундука чистое исподнее и разрезая его Бичэнем на лоскуты. — Сюда запрещено входить посторонним. — Узнал от Лань Цзинъи, что вы с мужем собираетесь на длительную ночную охоту, вот и решил напроситься к вам за компанию. Вместе и отца бить легче, не то, что нечисть. Какое-никакое разнообразие по сравнению с вашими унылыми лекциями. Пришёл сюда и почувствовал тёмную ци. Я, конечно, знаю, что у вас тут магический барьер и сигнальные заклинания, но подумал, что они могли и не среагировать на мелкую нечисть, вот и вломился в дом. И как раз вовремя — твой придурок уже едва дышал, и пульс у него почти не прощупывался. Лань Чжань торопливо прикоснулся к руке Сюаньюя и с облегчением отметил, что пульс у того был ровным, хоть и слабеньким. — Спасибо, — выдохнул он и принялся перевязывать порезы на руках супруга. — А теперь можешь идти. Дальше я сам справлюсь. Лань Чжань искренне надеялся, что Юй Ин не понял, что именно было начертано на полу, и не успел прочитать предсмертную записку Мо Сюаньюя старейшине Илина. — Ну вот, только познакомились, а ты снова меня прогоняешь, — надул губы Юй Ин. — Я так понимаю, что ни о какой ночной охоте в ближайшие дни не может быть и речи? Можно, я хотя бы навещу вас завтра? — Хорошо. Юй Ин, только, пожалуйста, никому не говори о том, что ты сегодня здесь видел. — Понял, не дурак. Дурак бы не понял, — невесело усмехнулся Юй Цилин. — Как погляжу, весёленькая у вас семейная жизнь. — Да, не соскучишься, — не стал возражать Лань Чжань. После ухода Юй Ина он отнёс Мо Сюаньюя в постель и ещё некоторое время переливал ему духовные силы. Лишь после того, как убедился, что жизни супруга ничего не угрожает, Лань Чжань принёс ведро с водой, тряпки и принялся тщательно мыть полы. Устав от праведных трудов, он прилёг рядом с Мо Сюаньюем и, проверив его пульс и перелив ещё немного ци, ближе к утру позволил себе задремать. Проснулся Лань Чжань около полудня от того, что его тормошил законный муж, вновь переключившийся в режим Вэй Ина. Пребывая в глубоком недоумении по поводу своих ран, которые он не помнил, как получил, «Вэй Ин» устроил Лань Чжаню форменный допрос. К этому Ванцзи оказался не готов, поэтому пришлось на ходу сочинять сказку о ранении на ночной охоте, после чего поторопился заняться завариванием укрепляющего силы травяного сбора, чтобы Мо Сюаньюй не заметил его пылающих от стыда ушей. Конечно же, несмотря на то, что они остались в Облачных Глубинах, Лань Чжань по вполне понятным причинам так и не попал в тот день на занятия. Вскоре после полудня в дверь цзинши постучался Юй Цилин. — Ну, как там наш болящий-скорбящий? — осведомился он с порога и бросил спелый гранат в сторону Мо Сюаньюя. Тот поймал фрукт с удивительной в его состоянии ловкостью. — Держи, это — лучшее средство для восполнения кровопотери. — Благодарю. Хотя я лично предпочёл бы восполнить её парой кувшинов хорошего красного вина, — ответил ему Мо Сюаньюй. — Сразу видно, наш человек, — усмехнулся Юй Цилин. — И как тебя занесло в этот монастырь? В ответ Мо Сюаньюй указал взглядом на Лань Чжаня. — Понимаю, — вздохнул Юй Ин. — Однако, боюсь, что Ханьгуан-цзюнь нас не поймёт, если я притащу тебе вина, — сказал он, бросив вопросительный взгляд на Лань Чжаня. — Намедни он грозился велеть избить меня ферулами за пронесение и употребление вина на территории Облачных Глубин. — Для скорейшего излечения больного супруга, пожалуй, я мог бы сделать исключение. Но не больше одного кувшина, — спокойно ответил Лань Чжань, отчего брови Юй Ина изумлённо взлетели вверх. — Не удивляйся, он сам его мне иногда покупает. Чжань-гэ у нас богач и даёт мне всё, что я пожелаю, — пояснил Мо Сюаньюй. — Поскольку я ничего не помню о последних событиях, то не могу обратиться к тебе по имени. Может, напомнишь его, — обратился он к гостю. — Юй Ин, имя в быту Юй Цилин, — сложив перед собой руки, поклонился Юй Ин. — Рад знакомству, молодой господин Юй, — не вставая с постели, кивнул ему Мо Сюаньюй. — Ты, часом, не родственник покойной хозяйки Пристани Лотоса? — поинтересовался он. — Я прихожусь троюродным племянником Юй Ляньхуа, тётушкой которой была знаменитая Пурпурная паучиха, — ответил Юй Цилин, после чего задал встречный вопрос: — И с чего это ты вдруг решил вчера покончить с собой? — развить эту мысль ему не позволил Лань Ванцзи, применивший заклятие молчания, после чего, бросив на него испепеляющий взгляд, поспешил пояснить Мо Сюаньюю: — Молодой господин Юй хотел сказать, что отправляться в одиночку без меча против столь сильных тварей было чистой воды самоубийством. К счастью, он вовремя подоспел и сумел оказать тебе первую помощь, иначе я уже стал бы вдовцом. Юй Ин округлил глаза от столь неприкрытой лжи, однако из-за склеенных губ возразить не смог. Зато Мо Сюаньюй вскочил с постели и поклонился ему со словами: — Этот ничтожный благодарит молодого господина Юй за своё спасение. Юй Ин смог лишь снова поклониться в ответ, после чего вмешался Лань Ванцзи: — Юй Цилину пора возвращаться к занятиям, а тебе — нужно отдыхать. — Юй Ин, но ты же ещё придёшь навестить меня? — с надеждой спросил Мо Сюаньюй. Не имея возможности проронить ни слова, Юй Цилин просто кивнул ему, откланялся и удалился. *** На следующий день Лань Чжань вынужден был оставить Мо Сюаньюя и вернуться к своим обязанностям, поскольку их уход из Облачных Глубин откладывался до полного выздоровления Мо Сюаньюя. Когда поздно вечером после целого дня утомительных занятий с учениками и не менее утомительной двухчасовой беседы со старейшинами Лань Ванцзи вернулся в цзинши, то обнаружил там пьяных вдрабадан Мо Сюаньюя и Юй Цилина, оживленно обсуждавших возможность переливания раненым крови, предварительно проверенной на совместимость при помощи специальных талисманов. При этом Мо Сюаньюй обнаружил прекрасное знание трудов покойной целительницы Вэнь Цин, а Юй Ин — способность видоизменять давно известные талисманы. Как ни странно, бурливший в крови алкоголь нисколько им не мешал. Как говорится: мастерство не пропьёшь. «Но можно попытаться», — любил добавлять в своё время Вэй Ин. Уходя, Юй Цилин разоткровенничался с вышедшим его проводить Лань Ванцзи: — Поначалу я удивлялся, как тебя угораздило связать свою жизнь с таким непримечательным заклинателем, не обладающим ни выдающимися магическими способностями, ни ярким характером. Но теперь понял, насколько интересный человек твой супруг. Кажется, что теперь я говорю с совсем другим человеком, нежели тот, с кем я изредка сталкивался на занятиях. — Мгм, — пробормотал Лань Чжань, подумав: «Если б ты знал, насколько близки к истине твои слова…» Спровадив гостя, он вернулся и стал укладывать спать Мо Сюаньюя, однако тот не желал угомониться и жаждал интима. Пришлось Ванцзи вежливо, но решительно отказать, мотивируя тем, что «Вэй Ин» ещё слишком слаб. С утра пораньше, пока Мо Сюаньюй ещё спал, Лань Чжань поспешил на тренировку с мечом, а после неё — на занятия. Вернувшись вечером в цзинши, он обнаружил там обложившихся книгами и увлечённо дискутировавших Юй Цилина и Мо Сюаньюя. Кажется, эти двое не только понравились друг другу, но и подружились. Так что, можно было не опасаться, что Мо Сюаньюй в ближайшем обозримом будущем захочет самоубиться или извести Юй Цилина. Лань Чжань вздохнул с облегчением и, предоставив им свободу, занялся своими делами, которые следовало привести в порядок до того, как он надолго покинет орден. Так продолжалось несколько дней. Спелые гранаты, вкусное вино и положительные эмоции от общения с новым приятелем вкупе с регулярными переливаниями ци вскоре сделали своё дело, и Мо Сюаньюй почувствовал себя намного лучше. Поэтому с каждым вечером Лань Чжаню становилось всё труднее противостоять его домогательствам. Дошло до того, что однажды ночью Ванцзи пришлось обездвиживать его до утра. А утром Мо Сюаньюй, обиженно надув губы, всучил ему список книг и попросил принести их для него из запретной секции библиотеки. Бегло просмотрев список, Лань Чжань едва не схватился за голову. Это были те же труды, которые изучал он сам три года назад, пытаясь разобраться, как можно помочь Вэй Ину вновь стать самим собой, не подозревая, что ритуал пожертвования тела не сработал, и он имеет дело с настоящим Мо Сюаньюем, душа которого была повреждена. Оказалось, что Юй Ин вызвался помочь Мо Сюаньюю понять причину его провалов в памяти и справиться с ними, однако информации в доступных источниках для этого им катастрофически не хватало. Поскольку нынешняя личность Мо Сюаньюя была гораздо увереннее в себе и сообразительнее его истинной, то вероятность того, что, получив запрошенные трактаты он вместе с не менее умным Юй Ином сложит два и два и поймёт, что с ним на самом деле происходит, была слишком велика. И кто знает, как это скажется на его и без того хрупком душевном здоровье… Мо Сюаньюй уже окреп достаточно, и можно было не опасаться того, что он свалится по дороге со своего осла. Поэтому Лань Чжань не стал громоздить новую ложь и решил, что настала им пора уходить, дабы уберечь Мо Сюаньюя от очередного нервного срыва. Кроме того, ежедневно общаясь вместе с Мо Сюаньюем и Юй Ином, он всё крепче привязывался к последнему, а этого не следовало допускать. Сборы были недолгими — всё необходимое уже было заранее сложено в мешочки цянькунь. И теперь осталось лишь рассовать их по рукавам, да запрячь округлившегося на сытных харчах Яблочко, усадить на него Мо Сюаньюя и отправиться в путь. Каково же было удивление Лань Чжаня, когда оказалось, что за барьером их поджидал полностью экипированный для длительного похода Юй Цилин. — Что ты здесь делаешь? — не пытаясь скрыть своё недовольство, спросил Лань Ванцзи. — Иду с вами на ночную охоту, — обезоруживающе улыбнулся тот. — Не сердись, гэгэ, это я позвал с нами Юй Ина. Он же такой весёлый и находчивый, и, судя по тому, что спас меня недавно от тёмной твари, сильный заклинатель, — попросил Мо Сюаньюй, улыбаясь не менее лучезарно. — Хорошо, — не нашёл в себе силы отказать им Лань Чжань, понадеявшись, что Мо Сюаньюй не станет приставать к нему в присутствии Юй Цилина. К тому же, чего греха таить, он и сам успел за это время привязаться к Юй Ину и тоже не хотел с ним расставаться. С другой стороны, Лань Чжань не без оснований опасался, сумеет ли выдержать проделки двух Вэй Инов одновременно…