С чернилами и мечом

      Шан Цинхуа просыпается в своей постели, в одиночестве, и вздыхает, глядя в потолок. Он улыбается при воспоминаниях о прошлой ночи, от которых начинают зудеть губы.       После их целомудренного поцелуя, Лорд отстранился первым. Ресницы мужчины затрепетали. У министра, полностью отдавшегося на его милость, перехватило дыхание, закружилась голова. Повелитель севера поблагодарил за подарок в волосах и пожелал спокойной ночи, оставив ошеломлённого парня на мраморных ступенях, наедине с фейерверками, взрывающимися над головой.       В неопределённый момент учёный забрёл в дом и уставился на потолок, пока, наконец, не заснул, мечтая о голубых глазах и низком, неотразимом голосе.       Мобэй Цзюнь любит его! Правитель поцеловал его! Самый привлекательный мужчина, которого когда-либо встречал Шан Цинхуа, хочет его!       Это почти чересчур.       К тому времени, как парень наконец встаёт и одевается, солнце уже высоко.       Он входит в Нефритовый зал. Слуги и министры смотрят на вошедшего, перешёптываются друг с другом или возвращаются к работе. Цинхуа с улыбкой игнорирует их. Затем идёт в маленькую комнату, которую делит с Лордом, и застенчиво улыбается. Правитель севера поднимает взгляд от своих бумаг и возвращает гостю спокойную усмешку.       Девушка, забравшая поднос с чаем со стола Мобэй Цзюня, чуть не роняет посуду на пол.       Учёный закусывает губу, чтобы удержаться от смеха, и садится на своё место. Он может понять чувства служанки.       Улыбка Мобэя — это нечто редкое и неописуемо прекрасное. Парень благодарен за то, что однажды смог стать её причиной.       Работница уходит с подносом, позвякивающим в дрожащих руках, с широко распахнутыми глазами. Дверь закрывается. Шан Цинхуа поднимает взгляд и видит, что Лорд уже смотрит на него, приподняв бровь. — Мой Король, насчёт прошлой ночи, я… — Я не хочу ничего случайного, — объявляет мужчина, вернувшись к документам и осторожно дотронувшись до бумаг кончиком кисти.       Человек напротив сглатывает. — Я тоже, — клянётся он, — Мой король. Я хочу вас. — Я у тебя есть, — спокойно отвечает собеседник, закатывая рукав и опуская кисть в чернильницу.       Министр думает, что может упасть в обморок. — Ох, — пищит парень, у него кружится голова, — Ох!       Северный повелитель бросает на него взгляд из-под ресниц, кисть останавливается прямо над листом бумаги. — Разве это не то, чего ты хочешь?       Не понятно, как у Мобэй Цзюня могло сложиться подобное впечатление. Цинхуа очень ясно сказал: это именно то, чего он хочет. Он не знает, как объясниться, не звуча, словно болтливый сумасшедший, и… ох, снова бормотание, не так ли? — П-простите! — учёный заикается, замахав рукой, в то время как его лицо краснеет, — Я…       Мужчина насмешливо фыркает. Смотрит вниз, тихо проводя кистью по пергаменту. — Заканчивай свою работу, — предлагает он. — Да, мой Король!       Шан Цинхуа хватает письмо и держит конверт перед собой, как щит, хотя не читает. Вместо этого заглядывает поверх него, чтобы украдкой взглянуть на сидящего напротив Лорда (своего… парня? Почему-то это кажется неправильным. Им придётся поработать над этим) и моргает.       Правитель работает спокойно. Красивое лицо выглядит расслабленным и сосредоточенным на предстоящей задаче.       Парень чувствует, как его собственное лицо заливает густой румянец.       Действительно, как человек может быть таким привлекательным? Как это допустимо?!       Он ведь может закричать? Такие действия сойдут ему с рук, верно?       Вместо воплей учёный со вздохом опускает взгляд и принимается за работу. Не то, чтобы он не отвлекался целый день, но никто не должен об этом знать.       Слухи распространяются быстро. Вскоре весь город знает, что Шан Цинхуа больше, чем просто министр во дворце Мобэй Цзюня. Этих двоих редко можно увидеть по-отдельности. Когда такое происходит, один из них делает или покупает что-то для другого. Многие завидуют, но никто не осмеливается поднять руку на парня после показательного покровительства в канун Нового года.       Приходит весна, и, хотя учёный встречается с известным своей холодностью повелителем севера, он на самом деле не ожидает, что этот человек будет настолько… холодным. Они встречаются уже два месяца, но Цинхуа в лучшем случае получает рассеянные прикосновения и краснеет, когда партнёры, одетые, целуются, а руки Лорда должным образом остаются на чужой талии.       У Шан Цинхуа тоже не хватает смелости дотронуться до Мобэй Цзюня там, внизу.       У него уже был кое-какой опыт! Министр не совсем девственник и знает, чего хочет. Иногда он чувствует возбуждение мужчины, когда любовники заходят чуть дальше положенного, но Лорд всегда отстраняется и говорит, что уже поздно.       Это сводит с ума!       Неважно, что Цинхуа говорит или как себя ведёт. Несмотря ни на что, правитель севера отдаляется и тихо даёт понять, что не собирается продолжать этой ночью. И парень соглашается, потому что, как бы сильно он ни хотел этого человека, ему не хочется никого принуждать.       Однажды ночью, пока учёный лежит, задыхающийся, в тёмной комнате, с остатками своего собственного желания в руке, к нему приходит непрошеная мысль.       Что, если Мобэй Цзюнь не хочет его? Конечно, мужчина инициировал их первый поцелуй и половину последующих (поддавшись тонкому и не очень тонкому побуждению Шан Цинхуа). Конечно, он защищает парня и убеждается, что у того есть всё необходимое. Но почему же никогда не позволяет опуститься ниже пояса и всегда кажется таким настороженным?       Утром пара отправляется в столицу. Они прибудут в город через месяц, хотя всё это время будут не одни, а когда доберутся до места назначения, парень сможет, по крайней мере, попросить совета у Шэнь Цинцю.       Цинхуа встаёт на рассвете и одевается в дорожную одежду. Он встречает северного правителя и конвой у ворот. При виде министра, хмурый взгляд Мобэй Цзюня, наконец, расслабляется. Он помогает спутнику забраться в карету и садится следом.       Экипаж приходит в движение и начинает свой путь.       Никто не говорит о слухах, что Шан Цинхуа засыпает на плече Лорда чаще, чем где-либо ещё. Также не говорят о том, что сам Лорд не возражает. На краю сельскохозяйственных угодий Мобэй решает отправиться на охоту и приглашает учёного присоединиться.       Парень выслеживает лань, которую мужчина убивает одной меткой стрелой. Этой ночью путешественники плотно ужинают.       Рассевшись вокруг костра и наполовину опьянев от дешёвого вина, несколько слуг и охранников начинают петь. Цинхуа садится рядом с Лордом возле тёплого огня. Улыбается, когда Мобэй закутывает его частью плаща и притягивает ближе. — Мой король, — шепчет он и поворачивается, чтобы взглянуть на правителя севера, освещённого светом костра, из-под полуприкрытых век.       Тот долго смотрит на него затуманенным взглядом. Министр ошеломлён пьянящим запахом кожи и мехов, которые носит Мобэй Цзюнь, смешанным с дымом костра и имбирным маслом в волосах.       Охранники и слуги суетятся вокруг пламени, смеются, поют друг с другом, уделяя очень мало внимания своему господину и хозяину.       Поэтому Шан Цинхуа наклоняется, целует его.       Мобэй Цзюнь склоняет голову и хмыкает, медленно углубляя поцелуй. Парень хватается за предплечье Лорда, чтобы не упасть. Тот заслоняет любовника от огня своим телом, Цинхуа стонет. Он бы с радостью отдал всё, что у него есть, этому человеку сверху.       Но затем, в очередной раз, северный правитель отстраняется со сложным выражением лица и сообщает, что уже поздно, и они не одни. Министр хмурится и крепче сжимает запястье спутника. Он немного пьян и не может заставить себя заботиться о других. — Мой король, — тихо произносит Шан Цинхуа, — Вы всегда оставляете меня возбуждённым. Я не могу не задаться вопросом, хотите ли вы этого.       Если вы меня не хотите.       Взгляд Лорда темнеет. Учёный чувствует, как по его телу при виде этого зрелища пробегает дрожь. Затем Мобэй Цзюнь встаёт и помогает ему подняться на ноги, уводя от остальных. Под покровом тёмного леса правитель севера поворачивается к спутнику. Лицо мужчины встревожено. — Ты не нежеланный, — тихо говорит он, протягивая руку, чтобы убрать волосы Цинхуа за ухо. — Тогда почему же? — мягко спрашивает собеседник, наклоняясь ближе к чужому прикосновению, в то время как Лорд прижимает руку к щеке парня и хмурится, — Почему вы всегда отстраняетесь?       Мобэй Цзюнь на мгновение встречается с ним взглядом, прежде чем отводит глаза. Когда северный повелитель снова говорит, его голос приобретает тот же неестественный тон, что и тогда, когда он тщательно подбирает слова. — У меня… нет опыта в этой области. Я не знаю, как удовлетворить тебя.       Ох, министр осознаёт сказанное, широко раскрыв глаза.       Конечно. Такой высокопоставленный Лорд, как Мобэй Цзюнь, никогда не жил в комнате для слуг, деля её с пятью другими парнями. У него не было никого, кто мог бы объяснить подростку, что такое порно, или рассказать преувеличенные истории с ужасными деталями, просто чтобы посмотреть, как он корчится. У мужчины не было секса на одну ночь с парнем, которого тот встретил в столице после сдачи экзаменов и который пригласил его выпить, а затем позволил остаться в своей комнате на ночь.       В этом северный правитель — невежда, а Шан Цинхуа — мастер. — А-а-а, — с торжественным выражением лица, он дважды хлопает Мобэя по внушительному предплечью и обещает, — Этот старейшина научит тебя.       Мужчина хмурится ещё сильнее. Когда парень пытается отвернуться, чтобы вернуться к костру, северный повелитель хватает чужое запястье и тянет назад, прижимая Цинхуа к дереву. Тот задыхается, когда холодные губы встречаются с его горлом, колено Мобэй Цзюня находятся между бёдрами учёного. — Какой старейшина? — рычит Лорд.       Запыхавшийся Шан Цинхуа смеётся. С улыбкой убирает длинные волосы правителя, прежде чем податься навстречу прикосновениям губ и острых зубов. — Мой Король, нет ничего постыдного в том, чтобы не знать об этих вещах, — бормочет он, глядя на человека напротив из-под полуприкрытых век и проводя пальцами по прядям, — Я просто имел в виду, что у меня больше опыта, поэтому я, естественно, буду тем, кто научит вас.       Северный повелитель отстраняется, но не уходит далеко. Вместо этого наклоняется вперёд, поймав взгляд спутника, с ответным огнём в своих светло-голубых глазах. — Так научи меня.       У Цинхуа подгибаются колени. — Х-хорошо, — бормочет министр, внезапно почувствовав, что вокруг стало жарче.       Сердце колотится в груди. Учёный не может отвести взгляд от чужого, напряжённого. Он прекрасно понимает, о чём разговаривают и смеются люди у костра, что многие уже заметили их отсутствие.       Он не хочет, чтобы их первый раз был грубым, напротив дерева, где у них нет времени или средств для подготовки, а другие слушатели находятся слишком близко для комфорта. — Может быть, нам следует подождать, пока мы не доберёмся до столицы, мой Король?       Мобэй Цзюнь хмурит брови, но всё же кивает. Отступает назад и ослабляет хватку на талии любовника, только для того, чтобы Шан Цинхуа подумал: «О, черт» — и тут же споткнулся, полетев вперёд.       Лорд прижимает его к груди, глядя со смесью беспокойства и веселья. — С тобой всё в порядке?       Шан Цинхуа кивает и выпрямляется, отряхивая свои одежды больше для того, чтобы занять руки, нежели чтобы разгладить постоянные складки.       Он помнит слова Шэнь Цинцю, сказанные так давно. Те самые, которые, к большому разочарованию старого друга, годами питали его полуночные желания и многие из так называемых дерьмовых романов.       Просто делай то, что нравится. Нам не нужно делать ничего, чего ты не хочешь.       Министр со вздохом смотрит на спутника.       Он хочет этого. Он хочет его, но не здесь. — Пошлите, — говорит учёный, взяв Лорда за руку, — Давайте ляжем спать, ладно?       Мобэй хмыкает.       Цинхуа улыбается и ведёт мужчину обратно вдоль края костра к их самой большой холщовой палатке. Один из пьяных охранников присвистывает при виде пришедших. Парень узнаёт в нём Лан Юу.       Он с беспомощной улыбкой качает головой, в то время как другие стражники и слуги смеются, а Мобэй Цзюнь в замешательстве хмурится. — Почему они смеются? — скромно спрашивает Лорд. — Ничего, — вздыхает он, — Они снова всё неправильно поняли. — А? — спрашивает Лан Юу, приподнимая бровь, — Так что же произошло на самом деле, господин Шан?       Учёный вздыхает. Останавливается, отпускает запястье спутника, поворачивается к группе и кладёт руки на талию. — Мы вместе идём спать, — громко отвечает Шан Цинхуа.       Из толпы доносятся свист, одобрительные возгласы, перемежающиеся смехом и неразборчивыми звуками, издаваемые парой человек, давящихся напитками. Мобэй Цзюнь стоит позади, нахмурившись. — Почему ты намеренно вводишь их в заблуждение? — спрашивает северный повелитель, наблюдая со стороны.       Цинхуа игнорирует вопрос и продолжает: — В нашей одежде, и ничего больше.       Радостные возгласы сменяют стоны и ругательства. — Почему они расстроены? — уточняет мужчина. — Пошлите, — настаивает парень, снова дергая чужой рукав.       Мобэй бросает на сопровождающих ещё один смущённый взгляд, когда его тянут к палатке, а Шан Цинхуа удивляется, как легко тащить человека, который на целую голову выше и, вероятно, мог бы взять парня подмышку. Что бы ни заставило северного правителя вот так последовать за ним, министр скажет спасибо и решит не задавать вопросов.       Две с половиной недели до того, как они доберутся до столицы. Две с половиной недели сна среди мехов, свернувшись калачиком на прохладной груди Лорда, с тяжёлыми руками вокруг него, и больше ничего.       Две с половиной недели до того, как Цинхуа наконец-то получит шанс освободить своё желание и научить Мобэй Цзюня находить своё собственное.       Или он так думает.

✧✧✧

      Они прибывают в столицу как раз вовремя. Шан Цинхуа послал досрочное письмо, когда путешественники были в пределах двух дней пути. Император сидит на высоком троне, чтобы принять конвой.       Для обсуждения этого дела будут собраны девять Верховных Лордов. Самые громкие имена: Мобэй Цзюнь с Севера, Ша Хуалин с Запада, Лю Цингэ с Юга, Юэ Цинъюань с Востока и сам небесный император Ло Бинхэ.       Некоторые, как Мобэй Цзюнь и Шан Цинхуа, живут вместе, чтобы выполнять свои обязанности. Шэнь Цинцю и Император остаются в столице, в то время как другие путешествуют. Му Цинфан часто посещает зарубежные страны, открывая больницы и медицинские школы за границей.       Это великая честь — быть удостоенным поста Верховного Лорда. Титул получают учёные, добившиеся высшей степени успеха в разных областях. Так же звание могут получить региональные короли, такие как Мобэй Цзюнь и Ша Хуалин; до тех пор, пока присягают на верность Его Величеству.       Шан Цинхуа не любит называть себя по титулу. Хотя на бумаге его ранг равен рангу северного правителя, они едва ли сравнимы по силе или богатству. Конечно, сокровищница учёного достаточно велика, но он вряд ли сможет требовать уважения в городе так же, как Мобэй. У него нет такого же резкого взгляда, такой же внушительной ауры, которая вызывает столько уважения.       Министр больше похож на жеманного интригана, чем на того, кто «заставляет тебя упасть на колени и молить о спасении жизни одним только взглядом».       Когда они проезжают через шумный город, их экипаж сопровождают имперские солдаты, одетые в чёрное и алое. Шан Цинхуа оглядывается.       Лорд, одетый в прекрасные синие одежды с чёрной и серебряной отделкой, смотрит в окно. На нём украшение, подаренное любовником, серебряные цепи и голубые камни, отражающие блики лучей. Из-за тепла раннего лета он расстегнул одежды, обнажая часть бледной груди и шеи. В солнечном свете столицы, проникающем сквозь раздвинутые шторы, он выглядит ярче.       Шан Цинхуа улыбается. Как же ему так повезло?       Мужчина ловит пристальный взгляд и спокойно выдерживает его. — Что-то случилось? — спрашивает он.       Улыбка учёного становится шире. Парень радостно качает головой. — Нет, мой Король. Этот просто наслаждался открывшимся видом.       Мобэй Цзюнь приподнимает бровь, собираясь что-то сказать, но один из стражников объявляет о прибытии к воротам дворца. Оба лорда оборачиваются, чтобы посмотреть наружу.       Алые, отделанные бронзой двери медленно распахиваются, открывая внутренний двор, вымощенный камнем. Он предназначен для размещения армий. Непринуждённо беседуя, его пересекают несколько учёных и солдат верхом на лошадях. Многие одеты в светлые тона, с головными уборами и вуалями для защиты от солнца. Шан Цинхуа вздыхает, думая о пронизывающем до костей холоде севера и понимая, что это не намного хуже изнуряющей жары.       Император и принц-консорт Шэнь сидят в шатре на вершине высокого помоста, глядя на прибывших сверху вниз тёмными глазами. Парень улыбается, заметив, как Шэнь Цинцю наклоняется, чтобы что-то прошептать своему мужу, глядя на старого друга.       Император кивает, его губы кривит усмешка, что говорит о беде. Он жестом подзывает евнуха, чтобы пробормотать пару слов. Слуга низко кланяется, прежде чем поспешить прочь.       У министра возникает плохое предчувствие по этому поводу.       Их сопровождают во внутренний двор, где они отделяются от общей колонны и идут следом за двумя хорошо одетыми дворцовыми стражниками. Лорды входят в главный зал, где их ждёт Его Величество. — Мобэй! — он смеётся, сияя. — Ваше Величество, — смиренно отвечает правитель севера, когда он и его спутник падают ниц перед троном этого человека. — Хм? — император жестом велит им встать. В тёмных глазах вспыхивает огонёк, — Мобэй, по-моему, я никогда не видел, чтобы ты что-то носил в волосах. Это подарок от любовника?       Шан Цинхуа мог бы умереть.       Будет лучше, если мужчина скажет нет. Если по городу Мобэй Цзюня поползут слухи, что он взял себе в любовники министра торговли, это может причинить неприятности им обоим. Особенно если это не продлится долго. Об ухаживаниях, как правило, объявляют только в том случае, если человек намерен жениться.       С другой стороны, парень не уверен, что почувствует, если северный повелитель скажет нет. Знает лишь то, что это будет не хорошо. — Вы прекрасно знаете, что у меня никогда не было любовника, Ваше Величество.       Шан Цинхуа вздыхает. Совершенно политический ответ. Это не ложь, так как они ещё не спали вместе, но уклонение от вопроса.       К сожалению, Император, кажется, замечает это. Его ухмылка становится шире, он кивком отпускает Шан Цинхуа, прежде чем пригласить северного Лорда присоединиться к нему на прогулке.       Министр отправляется на поиски друга.       Шэнь Цинцю ждёт парня снаружи, тихо разговаривая со служанкой. — Убедись, что у них есть всё необходимое. Цинхуа поймёт намёк. Иди, иди.       Он прогоняет работницу прочь и поворачивается, невозмутимый и уравновешенный, как всегда. — Шан Цинхуа. — Братан, какого хуя? — спрашивает министр, бросая резкий взгляд на краснеющую служанку, когда та убегает.       Консорт открывает веер, задирая нос за ним. Учёный может представить его ухмылку. — Что? — отвечает Шэнь Цинцю, — Я просто играю роль напарника. — Кто тебя об этом просил?!       Глаза собеседника вспыхивают, прежде чем он хватает друга за локоть, чтобы оттащить в сторону, прикрывшись веером и понизив голос. — Как долго вы уже вместе?       Цинхуа издаёт громкий, искажённый звук, который ничем не отличается от крика петуха.       Шэнь Цинцю бросает на него быстрый взгляд. Продолжает тащить через Запретный город*, пока двое не достигают густого бамбукового леса. Принц-консорт тянет министра по деревянной дорожке, пока они не добираются до бамбукового домика, спрятанного в лесу, где толкает его на место по одну сторону стола и спокойно садится на другое, глядя на собеседника. — Это и есть твой дом?! — Шан Цинхуа задыхается, оглядывая простой декор вокруг.       Это почему-то подходит Цинцю. Императорский супруг, занимающий высокое положение, равное положению императрицы, решил жить в этой маленькой прохладной лачуге вместо одного из многих прекрасных домов для почётных гостей. — Да, — просто отвечает Шэнь Цинцю, поднимая брови, — Бинхэ построил его для меня.       Парень пищит. Его друг — единственный человек в мире, который может безнаказанно называть императора по имени. Низшие люди потеряют конечности, а Шан Цинхуа — жизнь. — А теперь скажи мне, — продолжает Шэнь Цинцю, в чьих глазах вновь появляется тот мрачный оттенок, — Как давно вы с Мобэй Цзюнем вместе? — Три месяца, — хрипло отвечает Цинхуа, чувствуя, как по лицу разливается знакомое тепло.       Собеседник на мгновение приподнимает брови, прежде чем закрыть веер и отложить вещь в сторону. — Ты уже переспал с ним?       Парень взвизгивает, сгорая от стыда. — Значит, нет, — вздыхает Консорт, отводя взгляд, — Так и думал. — Мы с этим разбираемся! — восклицает учёный, — Спасибо, конечно, но нет уж, спасибо!       Цинцю бросает на него острый взгляд, не впечатлённый. Цинхуа слегка поник. Однако он — ничто, если не упрям. — Что тебе нужно? — спокойно спрашивает друг, — Я уже попросил слуг приготовить для вас двоих комнату со всем, что может понадобиться. — Комнату?! — Шан Цинхуа упирается, — Для нас двоих?! — Ты что, совсем тупой? — с блеском в глазах огрызается Шэнь Цинцю. — А не ты ли?! — восклицает министр, широко раскрыв глаза, — Какого хрена ты приготовил для нас только одну комнату? Мы оба — высокопоставленные лорды! Какого хуя, братан!       Принц-консорт бьёт парня по руке веером, его губы сжаты. — Я замужем за императором, — напоминает он. — Это совсем другое дело! — воскликнул Цинхуа, вскидывая руки вверх, — Мы же не хотим, чтобы об этом узнала вся страна, верно? Наши отношения начались совсем недавно, я не уверен, как долго они продлятся.       Шэнь Цинцю останавливает собеседника взглядом. Через мгновение взмахивает веером и соглашается. — Хорошо. У меня есть отдельная комната для тебя.       Министр с облегчением вздыхает. — Напротив Мобэй Цзюня.       Облегчение быстро заглушается разочарованием. — Почему ты так решительно вмешиваешься в мою сексуальную жизнь? — спрашивает Шан Цинхуа, пристально глядя на старого друга, — Разве ты не сказал, что остановишься, когда мы расстанемся? Ведём дело только тогда, когда я пишу дерьмовое порно, и всё такое? — Кроме случаев, когда речь заходит о том, чтобы уложить тебя в постель, — парирует Шэнь Цинцю, поднимая брови, — Возможно, тогда порно, которое ты пишешь, будет не таким дерьмовым. Неужели ты ничему от меня не научился?       Он уже собрался ответить министру тем же, когда двери бамбукового дома распахнулись и на пороге появились двое высоких мужчин. — Учитель, есть ли что-то, что мне следует знать о ваших отношениях с министром торговли Шаном? — спрашивает Ло Бинхэ тем особенным тоном голоса, который просто слишком небрежен.       Лицо Шан Цинхуа вспыхивает. Парень пытается найти оправдание, которое не лишит его ни одной или двух конечности. Вид северного правителя, мрачно стоящего позади императора, наполняет его сердце радостью. — Мой Король! — он плачет, бросаясь на сапоги Мобэй Цзюня. — Спасите меня! Братец-огурец издевается надо мной! — Братец-огурец? — повторил Ло Бинхэ, приподняв бровь. — Мы договорились больше не говорить об этом, Стрела, пронзающая небеса, — отрезает Шэнь Цинцю, открывая веер. — Стрела? — переспрашивает хмурый Лорд.       Правитель севера и Небесный император обмениваются взглядами, прежде чем снова повернуться к своим парню и мужу. Ло Бинхэ усмехается, делая шаг в сторону Шэнь Цинцю, в то время как Мобэй Цзюнь помогает Шан Цинхуа подняться на ноги, положив руку на его талию. — Учитель, похоже, ты знаком с министром Шаном гораздо лучше, чем мне сообщили, — мурлычет Бинхэ.       Консорт пренебрежительно машет рукой, в то время как учёный отчаянно пытается похоронить свой ужас в одежде Лорда. — Однажды, после императорских экзаменов, мы переспали, — говорит Цинцю, будто объясняет простое недоразумение, а не раскрывает своему неукротимому, ужасному мужу, что один из министров, которого он повысил — бывший его супруга.       Шан Цинхуа взвизгивает, когда ногти Мобэя впиваются ему в талию.       Парень поднимает взгляд, видит, что Ло Бинхэ улыбается ему, и почти жалеет об этом. Ещё сильнее прижимается к Мобэй Цзюню. — А? — В глазах Императора пляшут опасные огоньки.       Хватка северного повелителя становится всё крепче. Он пристально смотрит на мужчину напротив, прижимая к себе Цинхуа.       Боже, он такой горячий, учёный внутренне вздыхает. — Расслабься, Бинхэ, — говорит Шэнь Цинцю, махнув рукой, — Это было всего один раз.       Тот, похоже, не совсем уверен, что кто-то ещё, кто видел его мужа в муках удовольствия, заслуживает жизни.       Принц-консорт сидит тихо, закрыв глаза и обмахиваясь веером.       Братан, неужели ты не можешь обезличить эту бедную старую страсть?! Сердце Шан Цинхуа плачет от ужаса. Или, по крайней мере, его жизнь!       С другой стороны, он полагает, что его испортила доброта Шэнь Цинцю перед отъездом. Вот, собственно, каков этот человек. Холодный и равнодушный. Любит доставлять неприятности другим, если знает, что это не повредит их телу или репутации навечно. Да поможет Бог тому, кто заслужит всю силу его гнева. Самый могущественный человек в стране и в мире ловит каждое слово супруга. — Хорошо, хорошо! — почти плача кричит парень, размахивая одной рукой, но держась поближе к любовнику, — Это действительно произошло, но всего лишь один раз и на одну ночь! Он начал работать во дворце в качестве наставника Вашего Величества, и я купил у него старый участок земли, чтобы построить собственное поместье. Мы друзья, мой Король.       Шэнь Цинцю выглядит невозмутимо. Шан Цинхуа может чувствовать, как его лицо краснеет.       Ло Бинхэ отворачивается от министра, чтобы посмотреть на возвышающегося над ним северного правителя. — Мобэй, — окликает он наполовину вопросительно, наполовину удивлённо, — Я никогда раньше не видел, чтобы ты кого-то так оберегал.       Пристальный взгляд Лорда остаётся спокойным и готовым, его руки на талии Цинхуа ослабляют давление. — Он мой, — клянётся он, — Но его прошлое не принадлежит мне.       Парень резко смотрит на мужчину, широко и ошеломлённо раскрыв глаза. Мобэй Цзюнь стоит твёрдо, глядя на самого Императора в защиту жалкого министра торговли.       Боже, забери меня прямо сейчас.       Драгоценности в волосах правителя севера сверкают, как звёзды в тёмном пространстве. — Мой Король, — выдыхает Шан Цинхуа, цепляясь за отворот своего пиджака, так как парень переполнен желанием.       Император фыркает и отворачивается, его силуэт наконец перестаёт источать желание убивать. — Хорошо, — отвечает он, взгляд Бинхэ падает на мужа, — Намёк понят. Вы можете идти.       Мобэй Цзюнь склоняет голову и поворачивается, до сих пор держа руку на талии Шан Цинхуа. Как только за ними закрывается дверь, учёный слышит, как Ло Бинхэ сокращает расстояние между ним и его мужем. Шэнь Цинцю кидает издевательски раздражённое предостережение, поскольку, по-видимому, прижат к полу.       Северный правитель выводит любовника из бамбукового леса, держа руку на его поясе.       Спутники выходят к краю двора и следуют за затенённую каменную платформу. Ни один не уверен, куда они идут.       Мобэй Цзюнь хмурится, снова расстёгивая свои одежды. Шан Цинхуа отвлекается на это движение, но мужчина не комментирует его. — Как ты выносишь такую жару? — рычит он, глядя на провинившееся небо.       Парень улыбается. — А как вы переносите холод? — бормочет учёный, — Я знаю, куда мы можем пойти, — продолжает громче.       Северный повелитель спокойно смотрит на собеседника, позволяя своей руке упасть с чужой спины. — Твоё старое поместье?       Шан Цинхуа отвечает на его взгляд улыбкой. — Пойдёмте, — говорит он, взяв Мобэя за руку, — Думаю, Его Величество ещё какое-то время будет занят.