Госпожа адвокат

Страх проникал под кожу, заседал в голове, выедая там всё изнутри, чтобы не оставить места здравому смыслу. Не оставить места ничему, кроме естественных инстинктов. Глядя в безумные глаза мужчины на две головы выше себя, Оксана совершенно точно понимала — ей страшно не за себя, ей страшно за Катю. Наверное, впервые в жизни собственные приоритеты отошли на второй план. — И что ты мне сделаешь? — наконец, продолжает мужчина неожиданно спокойным тоном. Брюнетку словно окатило ледяной водой, и она осознала собственную ничтожность в данной ситуации. Родионова продолжала смотреть на неё со смесью непонимания и ужаса в глазах. Андрей медленно скрутил руку блондинки. Катерина вздрогнула и сильно прикусила губу. — Ну? — снова протянул шатен, будто насмехаясь над Боженовой. — Ты не можешь ничего. Ничего. Гнев ярчайшей вспышкой возник сначала в голове, затем с огромной скоростью распространился по всему телу. В горле мгновенно пересохло, а в кончиках пальцев появилось неприятное покалывание. — Сука, — одними губами прошептала брюнетка, вкладывая в это выражение всю ненависть и презрение. — Не трогай её! Звонкая пощёчина заставила мужчину немного протрезветь, а Боженову, наоборот — впасть в слепую ярость. — Твоя очередная? — обращается Андрей к жене, всё ещё держа её руку в прежнем положении. Родионова молчит, тяжело дыша. Оксана с несвойственной ей силой снова ударяет мужчину по лицу, но он свободной рукой крепко сжимает её ладонь. Блондинка дёргается, а затем уже изо всех сил пытается вырваться. — Значит, всё-таки очередная, — делает вывод Андрей, оценив ситуацию. Резким движением швыряет Боженову на пол, после чего Катя снова дёргается. Брюнетка слышит тяжёлое дыхание Родионовой и, кажется, шаги за дверью. — Кать, — голос Кирилла Оксана узнала сразу. — Ты тут? Андрей моментально отпускает блондинку, толкая её прямо в объятия Боженовой. — Развода не будет, — громко говорит он, после чего дверь хлопает, а Катя с явным облегчением выдыхает. — В следующий раз ты в этот Питер поедешь, — Кирилл, судя по всему, не понял, что здесь только что произошло, и лёгко и непринуждённо упал на диван в кабинете. — Документы Азовскому отдал, копии договора о собственности скинул Юльке на почту. — Спасибо, — определённо, у Родионовой есть неплохие актёрские способности, потому что она тоже абсолютно успешно делает вид, как будто бы две минуты назад на неё не кричали и не заламывали руки. — Ты же знаешь, какой сейчас завал по работе. Блондинка усаживается в кресло, предварительно окинув Оксану взглядом. — А когда у нас с тобой его не было? — мужчина улыбнулся. — А ты как тут? Не съела бедную девушку? Боженова слегка улыбается и понимает, что Кирилл определённо из тех людей, которые могут разрядить обстановку. — Не съела, — привычным холодным тоном бросает Катя. — Ну и отлично! — мужчина направляется к двери. — Если что, я у себя. Сразу после закрытия двери блондинка подходит к дивану и обессиленно падает на то место, где несколько секунд назад сидел Кирилл. Родионова закидывает одну ногу на другую и делает несколько глубоких вдохов и выдохов. Оксана осторожно усаживается рядом и с беспокойством оглядывает девушку. — Как ты? — ладонь Боженовой медленно скользит вдоль её позвоночника. — Зачем ты это сделала? — хрипло выдаёт блондинка, поворачиваясь к ней лицом. — Я должна была спокойно смотреть на то, как тебя избивают? — шепчет девушка с явным непониманием в голосе. Катя смотрит на неё в упор, не отводя взгляда и не опуская глаз. За несколько секунд изучает всё лицо Боженовой, от чего последней становится явно не по себе. Спина брюнетки покрывается мурашками, и Оксана нервно сглатывает образовавшийся в горле ком. — Он мог тебя убить, — уже чуть спокойнее и размереннее утверждает Родионова, понимая, что добилась желаемого результата. — Понимаешь? И я бы ничем не смогла тебе помочь даже чисто физически. Оксана снова закипает. Ладони непроизвольно сжимаются в кулаки, дыхание учащается, а в ушах пульсирует собственное сердцебиение. Брюнетка удивляется, как её отношение к Екатерине меняется от слепой любви до такой же слепой ненависти. — Если тебе наплевать на собственную жизнь, то я в этом не виновата, — брюнетка подскакивает с диванчика. — Извини, пожалуйста, что не дала тебя калечить. Я пытаюсь помочь тебе в меру своих никчёмных возможностей. — Оксан, не преувеличивай, пожалуйста, — блондинка театрально закатила глаза. — Не преувеличивать? — в голосе Боженовой появилась ощутимая дрожь. — Да я, блять, преуменьшаю! Ты строишь из себя самовлюблённую суку, но на деле не любишь себя совсем. Почему? Блондинка приоткрыла было рот, чтобы что-то сказать, но остановила свой порыв, нервно прикусив губу. Оксана понимает — её задело, причём неслабо. Боженова наконец-то смогла пробраться к недрам души снежной королевы, но это не принесло ей абсолютно никакой радости, скорее чувство вины за сказанные в порыве гнева фразы. Тут же обнимает её, шепча в шею тихое «прости». Родионова не отталкивает, но и не обнимает в ответ. Она всё ещё пытается прийти в себя после произошедшего. — За двадцать пять лет своей жизни я не сказала этого ни разу, — блондинка глубоко вздыхает и заправляет тонкую прядь волос Оксане за ухо. — Но мне правда очень тяжело. — Я знаю, — слабо кивает Боженова, стараясь не испортить трепетность момента. — Но ты со всем справишься. Мы справимся. Затем брюнетка вмиг сокращает расстояние между их лицами. Поцелуй выходит быстрым, но при этом нежным и необходимым для обеих. Боженова вновь замирает, восхищённо изучая глубину зелёных глаз. Брюнетка чувствует, что просто обязана вытащить Катю из всего этого дерьма. Просто обязана сделать Катю счастливой. *** Оксана, словно маленький голодный ребёнок, улыбается, чувствуя запах только что приготовленных блинчиков в квартире Лозинской. — Елена Ивановна, вы просто идеальная женщина! — воскликнула брюнетка, наблюдая за процессом готовки. Боженова готовить, в принципе, умела, но не любила. Потому что во время приготовления пищи нервная система девушки страдала в разы сильнее, чем после измен Стаса. — Ой, — всплеснула руками шатенка. — Не подлизывайся! Иди руки мой и за стол. — Как скажешь, мам, — девушка показала подруге язык и закрыла дверь в ванную. — Вкусно? — Елена не скрывала умиляющейся улыбки. — Вкусно, — кивнула брюнетка, чувствуя вибрацию телефона, который слегка раскачивался на столе от пришедшего сообщения. Увидев имя отправителя, Оксана нервно сглотнула и сразу же открыла диалог. «Меня завтра не будет, так что с Кириллом посидишь. Он не станет сильно нагружать», — сердце забилось ещё быстрее. «А что случилось?» — Боженовой уже было абсолютно плевать на блины. Все потайные страхи моментально возникли в голове. А что, если Катя специально её избегает? Нет, такого точно не может быть. Во всяком случае, брюнетка пыталась себя в этом убедить. «Дела», — да уж, коротко и ясно. Оксана изо всех сил старается сейчас не нажать на кнопку записи голосового и не начать крыть Родионову трёхэтажным матом. Пожалуй, сейчас её удерживает только сидящая рядом Лена, глаза которой округлились от удивления и непонимания. «Скажи честно, ты не хочешь меня видеть?» — Боженова всё же решается на отчаянный шаг, зная, что блондинка всё равно никогда честно не скажет об истинном мотиве своего поступка. «Не говори глупости», — сообщение с точкой в конце даёт абсолютно любой девушке понять, что разговор закончен и продолжению не подлежит. Девушка закатывает глаза и вздрагивает, услышав прямо за спиной тихий смешок. Она и не заметила, как Лена встала из-за стола и увлечённо стала читать их переписку. — Ясно, — Лозинская положила ладонь брюнетке на плечо. — Война прекращена ввиду влюблённости одной из сторон? Боженова тяжело выдыхает и отключает телефон, оборачиваясь к подруге. — Надеюсь, что обеих, — грустно улыбаясь, отвечает девушка. *** Коридоры следственного изолятора уже давно перестали внушать Кате безысходность и отчаяние. Тем более, жизнь Родионовой казалась ей гораздо более безысходной. В конце концов, к работе нужно подходить хладнокровно, без лишних эмоций — так их учили в институте. Нужно научиться разделять жизнь и работу, перестать постоянно переживать за клиента, а в прениях на суде озвучивать сухие факты о несостоятельности обвинения, а не эмоционально рассуждать о личности подзащитного, которая, конечно же, просто неспособна на то, чтобы переступить черту закона. В общем, холод и в голове, и в действиях, и во взглядах — главный секрет успеха, если верить словам декана юрфака. Только вот блондинке удалось стать известным адвокатом и открыть свою коллегию, а вот не переживать за клиента она так и не научилась. Вот и сейчас, сидя напротив миловидного старичка, которого обвиняют в убийстве, Родионова никак не могла собраться. — Родион Олегович, вы готовы? Завтра суд, — блондинка старалась не выдавать дрожи в голосе. — Да-да, — он опустил серую макушку. — Хоть узнаю, сколько лет ещё предстоит тут пробыть. Хотя что толку? Всё равно в камере смерть встречу. Говорит с нескрываемой улыбкой. Он уже смирился с тем, что не увидит мир за решётками тюрьмы. Катю пробирает мелкая дрожь. — Пожалуйста, отбросьте эти мысли, — дрожь в голосе уже не получается спрятать. — Мы будем бороться. — Спасибо, — число морщинок возле глаз и лба заметно увеличивается от искренней улыбки. — Спасибо, Екатерина Эдуардовна. — Мы будем бороться, — снова повторит Катя, в сотый раз перечитывая материалы уголовного дела перед процессом, добровольно лишив себя сна. — Мы будем бороться. *** Оксана допивает уже вторую чашку кофе, сидя за компьютером, но всё ещё не может найти в себе жизненные силы на элементарные действия. Новый день кажется каким-то неправильным без пожелания доброго утра от блондинки. Да и вообще без Кати всё кажется каким-то неправильным. — Я распечатала, — кладёт стопку листов на стол в кабинете Кирилла. — Какая ты быстрая, — улыбается мужчина. — Спасибо. — Это принтер, — устало пожимает плечами брюнетка. — Пожалуйста. Звук звонящего телефона в кабинете Родионовой раздаётся уже раз в пятый за последние полчаса. — Слушай, ты скажи уже, что её нет, а то достали, честное слово! — возмущается Кирилл, и Оксана устало плетётся к рабочему телефону блондинки. Глаза всё ещё закрываются, а ноги как будто бы не совсем слушаются. Впрочем, ночёвки у Лозинской всегда сводились к просмотру самых странных фильмов, дикому смеху из-за всякой фигни и разговорам о чём-то бессмысленном до самого утра. Боженова, наконец, поднимает трубку и хочет сказать уже заготовленную в голове речь о том, что Родионовой нет, и она перезвонит позже, но собеседница её опережает. — Катюнь, любимая, как ты? — мурлычет слегка писклявый женский голос. — Я скучаю, зайка. Когда снова увидимся? Оксана резко отбрасывает трубку телефона, словно обжигаясь об неё. Хотя брюнетка понимает, что обожглась она сейчас, к сожалению, о Катю. Грустная нервная улыбка тут же защитной реакцией появляется на лице. — Катюнь? — снова раздаётся из свисающей со стола телефонной трубки, окончательно добивая Боженову.