Госпожа адвокат

Вечерело. Мелкие капли дождя тихо ударялись об асфальт, оставляя на нём тёмные пятна. Боженова, еле заметно нахмурившись, переводила взгляд с окна на стену, изо всех сил стараясь не смотреть на Катю. Не получалось. — Ты мне бойкот решила устроить? — полушёпотом проронила Родионова. Оксана вздрогнула. Вздрогнула и её рука, и ложка, которой брюнетка размешивала сахар в чае, ударилась о края кружки с противным звуком. — Я не знаю, — вымученно роняет девушка. — Я такая хуёвая, наверное, да? Тебе и так сейчас плохо. — Нет, — солнце садилось, а в полумраке зелёные глаза блондинки казались ещё ярче. — Просто я тебя иногда не понимаю. Боженова с еле заметной, но очень искренней улыбкой отхлебнула давно остывший чай. — Я сама себя иногда не понимаю, — брюнетка пожала хрупкими плечами, после чего поправила воротник водолазки. Катерина прикусила губу, сама не понимая, что такого завораживающего в этом крайне обыденном жесте. — У тебя ресницы такие длинные, — блондинка иногда говорила то, что меньше всего вливалось в общее русло разговора. Оксана не понимает, почему девушка, буквально только что прилетевшая с похорон отца, сейчас непринуждённо улыбается и ещё умудряется делать ей комплименты. Оксана не понимает, как можно улыбаться после частых избиений мужа, после жизни с матерью — тираншей. Оксана, к собственному удивлению, замечает, что улыбка Родионовой хоть и вымученная, но совершенно точно искренняя. Катя до невозможности сильная. — Спасибо тебе, — почти не шевеля губами прошептала Боженова. — За всё спасибо. — Ты меня пугаешь, — удивлённо бросает в ответ Родионова, после чего выходит в подъезд, прихватив с собой пачку сигарет и зажигалку. *** — Как дела? — улыбнулся Вадим, мягко целуя девушку в щёку. Ира так же мягко, но очень настойчиво оттолкнула мужчину. — Как развод? — таким же показательно — непринуждённым тоном пролепетала Ирина. — Не начинай, пожалуйста, — Вадим снял с плеч пиджак и повесил его на спинку стула. Брюнетка не знала, куда деть руки, поэтому решила просто скрестить их на груди. — Не начинать что? — напряжение в воздухе возрастало с какой-то необыкновенной скоростью. Мужчина прикусывает язык и мысленно считает до десяти в попытках успокоиться. — Ира, я с головой в работе. Ты же понимаешь, что сейчас у меня просто нет на это времени. Не нужно быть такой эгоистичной, — по-прежнему спокойно, но с нотками раздражения в голосе буркнул мужчина. — Ты не понимаешь! — вскрикнула девушка. — Столько это всё продолжаться может вообще? Вадим решительно направился по направлению к входной двери, полностью игнорируя истерику девушки. — Я же прошу тебя, — уже сквозь зубы процелил он. — Подожди немного. — Его, — Ирина положила правую ладонь на живот. — Ты тоже подождать попросишь? — Успокойся, пожалуйста, — бросил мужчина перед тем, как захлопнуть дверь. «Тань, я дома переночую», — не долго думая, Вадим отправил сообщение своей уже почти бывшей жене. *** — Опять спиздили, — тихо проронила блондинка, не обнаружив на подоконнике в подъезде жестяной банки из-под кофе, верой и правдой служившей пепельницей для всего восьмого этажа. — Мне тоже грустно, — ответил голос за спиной. Родионова еле заметно улыбнулась уголками губ, даже не оборачиваясь. Женская рука опустила на подоконник тяжёлую стеклянную пепельницу. Катерина, ничуть не смутившись, стряхнула в пепельницу уже начинающую тлеть сигарету. — На здоровье, — с усмешкой кивнула Ольга. Молчание повисло между девушками, возводя огромную стену. И если Кате за стеной было абсолютно комфортно, то её бывшая возлюбленная чувствовала явную неловкость и просто не знала, куда себя деть. — Куда уезжала? — Оля последовала примеру блондинки и тоже подожгла сигарету. — Я думала, ты эту пепельницу вынесла по доброте душевной, а не для того, чтобы я с тобой поговорила, — Родионова прикусила губу. — До сих пор веришь в человеческую доброту? Похвально. — А почему бы мне в неё не верить? — блондинка пожала плечами. — Должно же в этом мире быть хоть что-то хорошее. Ольга широко улыбнулась и опустила глаза в пол. — Моя любимая оптимистка, — добавила темноволосая, после чего Катя вздрогнула. Родионова молча докурила, а когда Оля приоткрывала рот, чтобы что-то сказать, блондинка «награждала» её таким взглядом, что девушка сама всё прекрасно понимала. — Наконец-то эти убогие ресницы сняла, — как бы невзначай произнесла Катя, уже выбрасывая окурок. — Тебе без них лучше. — Послезавтра мне опять на наращивание, — тут же ответила девушка. — Не дождёшься! Родионова лишь откинула назад копну светлых волос и стала спускаться на свою лестничную площадку, стараясь не думать о неприятном, липком, неоднозначном осадке, который оставил на душе разговор с Ольгой. И что она в ней когда-то нашла? *** Как только Катерина хлопнула входной дверью, из спальни послышались быстрые шаги. — Что-то ты долго как-то, — с лёгкой улыбкой проронила Боженова. — А ты уже соскучилась прямо, — прыснула блондинка. — Ага, — кивнула Оксана. — Жить без тебя не могу. Катя уже не выдержала и залилась смехом. — Верится с трудом что-то, Ксюнь, — она сама не заметила, как перешла на это обращение. А у Боженовой по всему телу разлилось приятное тепло. «Ксюнь» с Катиных уст звучало как-то особенно нежно, особенно уютно и мило. — Кстати, я правда соскучилась, — продолжила Родионова, пока брюнетка пыталась спрятать улыбку Чеширского кота и придать своему лицу привычное сосредоточенно — стервозное выражение. Рука блондинки слегка приобняла её за талию, а сама Катя носом уткнулась в плечо Боженовой. — Что за внезапный приступ нежности, Екатерина Эдуардовна? — удивлённо проронила Оксана, чувствуя на своей шее чужое горячее дыхание. — Могу себе позволить, — прошептала блондинка уже на уровне её губ, после чего уверенно накрыла их своими. Боженова, не задумываясь, ответила, попутно запуская ладони под свободную домашнюю футболку, которая, судя по всему, принадлежала Андрею, так так пахла тяжёлым, мускусным и явно не женским парфюмом. Сорвать эту вещь Оксане очень сильно хотелось даже не из-за нахлынувшего вдруг возбуждения, а из-за своей принципиальности, что она и сделала, демонстративно отшвырнув футболку в дальний угол комнаты. Катерина уже мягко подталкивала девушку к кровати, расправляясь на ходу с застёжкой бюстгальтера, как вдруг в голове Боженовой что-то щёлкнуло, а к горлу подступил неприятный колючий ком. Перед глазами возникло лицо Ипатьева во время того, как он пытался снять с неё одежду. Лицо с бешеными глазами. Лицо, выражение которого она, наверное, не забудет никогда. Оксана оцепенела, а слёзы застыли в серо-голубых глазах, слегка поблёскивая. — Что с тобой? — осторожно поинтересовалась Родионова, касаясь большим пальцем щеки брюнетки. — Что-то не так? — Нам надо поговорить, — дрожащим, но уверенным голосом заявила Оксана и глядя в недоумевающие глаза напротив добавила: — Да, прямо сейчас. И она расскажет Кате абсолютно всё. Про домогательства бабушкиного ухажёра, школьного тренера и этого Ипатьева, будь он проклят. Расскажет, чередуя приступы плача и истерического смеха. Расскажет, после чего ей наконец-то станет легче. А Родионова будет слушать её с застывшим ужасом в глазах, сжимая в своей руке её дрожащую ладонь. И Боженовой наконец-то станет легче. *** — Извращенцы, — одними губами проронила Катерина. — Долбоёбы, блять! Идиоты, сука, конченные. Если Оксана уже нашла в себе силы немного успокоиться, то Катя, наоборот, начала закипать. — Да ладно, — отмахнулась брюнетка. — Может, я сама как-то спровоцировала. Блондинка подняла на неё глаза и стала пристально рассматривать лицо Оксаны, отчего Боженовой стало не по себе, а затем отчеканила: — Никогда больше такого не говори. И не думай даже, поняла меня? — после лёгкого кивка брюнетки Катя продолжила: — Ты не виновата ни в чём. И не могла бы быть виновата не при каких обстоятельствах. Если человек решил, что может до тебя сексуально домогаться, как бы ты себя не вела, ему нужно или в психушку, или в тюрьму, а ещё лучше — на химическую кастрацию. По Мише этому сразу было видно, что он неполноценный какой-то. — Ты не злишься на меня? — брюнетка осторожно обняла Родионову. — Ну, за то, что ты на похороны поехала, а я… — Забыли, — моментально отрезала Катерина. — Во-первых, кто я такая, чтобы что-то тебе запрещать. А во-вторых, ты этом дне рождения тоже «здорово» отдохнула. Только почему сразу нельзя было мне рассказать? — Я боялась, — всхлипнула Боженова. — Что ты подумаешь, что я какая-то эгоистка. И вообще, ты на похоронах, а я тусуюсь на чьих-то дачах. — Девочка моя, — Родионова коснулась губами её щеки. — Тупишь ты иногда вселенски просто. — Спасибо, госпожа адвокат, — буркнула Оксана, притягивая блондинку к себе за талию. Они обе сидели на кровати в какой-то растерянности, как вдруг брюнетка неожиданно произнесла: — У тебя карты есть? — На раздевание сыграем? — улыбнулась Родионова. — Есть, но шансов у тебя ноль, потому что меня учил папа на пару с дедушкой. — Подумаешь, — Боженова по-детски надула губы. — А что-нибудь, где у меня побольше шансов на победу? — Ну, — задумалась блондинка. — Мне Кирилл как-то монополию дарил, в шкафу где-то лежит. — Доставай, — уверенно кивнула Оксана.